Глава 3
Натка прижала к щекам ладошки и в ужасе смотрит на труп. Мы с Андреем переглядываемся. У меня возникает соблазн завернуть труп в ковер и вывезти куда-нибудь с глаз долой. Но Андрей, наверное, не согласится. Он ощупывает тело.
– Еще совсем теплый… А нож, кстати, из твоей кухни, и, думаю, на нем только твои отпечатки. Если я ничего не путаю, сейчас здесь появится полиция.
– Что же делать?
– У вас с Натальей есть минут десять, чтобы бегло осмотреть квартиру на предмет наркотиков и прочих посторонних вещей. Все найденное немедленно спускайте в канализацию. Натка, солнышко, у нас мало времени, потом будешь ужасаться, помоги Рите. А мне надо позвонить.
– Конечно. – Натка уже пришла в себя. Она крепкий орешек, моя Натка. – Рита, я в спальню, ты в кабинет. Андрюша, осмотри гостиную и детскую.
Я бросаюсь в кабинет.
Так, ящики стола… Порядка здесь намного больше, чем на работе. Письма, квитанции, документы на квартиру – ничего подозрительного. Под подушками дивана тоже ничего, под ковром какая-то бумажка, выброшу в унитаз. В книжном шкафу слишком много книг, чтобы понять, есть ли среди них что-то не мое. Кладовка с банками варенья и маринованных овощей – вроде бы, на беглый взгляд, все нормально, хотя, конечно, может быть что угодно. Но осматривать тщательно нет времени. В кухне есть коробка с лекарствами, и мне нужно выпить таблетку, потому что в груди тяжело ворочается боль. Вода в стакане дрожит… Или это рука дрожит? Не кисни, Рита, некогда!
Вот таблетки от головной боли, от насморка, от сердца, еще какие-то – знакомые, значит, мои. А это… Нет, розовые пилюли в пакетике, перемотанном резинкой, не мои. Ссыпаю их в унитаз, спускаю воду. А в дверь уже звонят. О боги, шкафчик в ванной!
Я заскакиваю в ванную и открываю дверцу. Лаки, пакетик тампонов, кремы, баночка с морской солью, и снова незнакомая вещь, мешочек на этот раз, с каким-то порошком. Кто-то топает по квартире, я открываю кран и произвожу характерные звуки, типа, вырвало меня от ужаса. Порошок отлично уходит вместе с водой. Стиральная машинка пуста. Все. Если есть что-то еще, так тому и быть.
– Рита, ты там как?
Это Андрей. Мой кум дорогой, умник!
– Нормально. Ты полицию вызвал?
– Они уже здесь, выходи.
Я плеснула себе в лицо водой и, вытираясь полотенцем, открыла дверь. Первый, кого вижу, – Игорь Васильевич собственной персоной. Стоит, с подозрением глядит на меня. Нет, я Сашку не убивала. Я ни за что не стала бы его убивать на своем новом ковре, это глупо.
– Даже не знаю, что сказать, Рита, – усмехается Панков. – Но ваш ангел-хранитель отлично знает свою работу.
– А по-моему, он сегодня запил.
Мы смотрим друг на друга, и я чувствую, как между нами возникает… нет, не симпатия – понимание. Следователь знает, что мы успели здесь пошуршать, но также знает: все то, что мы нашли и утилизировали, не мое.
– Кто-то вас очень не любит, – слышу я его следующую фразу. – Не в курсе, кто бы это мог быть?
– Даже представить не могу.
Мы снова смотрим друг на друга, но наши «гляделки» пропадают зря – у меня нет ответов на его вопросы, а он не хочет их искать. Такая вот ситуация. И что нам с ней делать?
– Знаете, как все должно было выглядеть?
– В общих чертах.
– Нет, сомневаюсь, Рита. Тут все было продумано для получения совершенно конкретного результата. Рассчитано до мелочей. Поступил звонок, якобы от вашего соседа, который сказал, что из вашей квартиры слышны крики. Ваша фамилия уже имелась в базе, мы выехали незамедлительно. И должны были застать вас рядом с еще теплым трупом и с орудием убийства в руках. На ноже, я уверен, только ваши отпечатки. И так бы оно и было, Рита. На вас пытались повесить два убийства, хотя и одного достаточно. Но! Момент смерти первой жертвы совпадает со временем внеплановой оперативки в офисе. Накануне вы не сдали ключи – осмотр был вечером, вы поленились вернуться в агентство с ключами и отдали их утром, то есть теоретически могли прийти на ту квартиру и убить Борецкого. Однако ваш шеф созвал срочную оперативку, и вы на ней присутствовали, что свидетели подтверждают. Второе убийство, в вашей собственной квартире, уж точно должно было выглядеть как дело ваших рук. Ведь если бы мы получили ордер на обыск да нашли то, что вам здесь подбросили, а вы бы не успели найти… Ну, сами понимаете. По чистой случайности вы пришли в квартиру раньше нас, к тому же с известнейшим адвокатом и его женой. Вот этого предвидеть не мог никто.
– Да, правда, случайно получилось. И что теперь делать?
– Не знаю. Давайте вместе подумаем. У кого есть ключи от вашей квартиры?
– Ни у кого.
– У нас есть. – Натка уже совершенно успокоилась. – На всякий случай лежат. Но я не поднималась сюда и не убивала Сашу.
– Вы знали убитого?
– Андрей когда-то работал вместе с ним, так что – да, знала.
– Так. У кого еще были ключи? Вспоминайте, Рита, вспоминайте!
– Да ни у кого, тут и вспоминать нечего! Я не раздаю кому ни попадя ключи от своей квартиры.
Игорь Васильевич нахмурился еще больше.
– И тем не менее замок, как видите, не был взломан, его открыли ключом. Мог ли кто-нибудь завладеть незаметно вашей связкой и сделать дубликаты?
– В принципе, да. Я часто оставляю сумку в офисе, а сама выхожу, иногда надолго. У нас никогда не случалось краж, так что мы спокойно оставляем сумки, кошельки, документы. Теоретически любой мог взять ключи, но я уверена, никто из наших сотрудников этого не делал. Не те люди, понимаете? Да и причины нет. Я ни с кем не ссорилась, не отбивала чужих клиентов, не…
– Причина может быть настолько невероятной, что никому из нас и в голову не придет. Но причина есть, не сомневайтесь. Вам сейчас придется поехать в прокуратуру для дачи показаний.
Андрей отодвинул меня в сторону.
– Сегодня моя клиентка устала, плохо себя чувствует, да и время позднее. Назначьте время, и мы приедем завтра.
– Вам совсем не обязательно ехать с ней, Риту ни в чем не обвиняют.
– Нет, вы же сами в курсе, что все может повернуться как угодно плохо. Я уверен, что она невиновна, потому что хорошо знаю ее, а у вас не может быть такой уверенности. И нам не известно, какие еще паленые «доказательства» вынырнут в этой истории.
– Хорошо. – Было видно, Игорь Васильевич тоже заметно устал. – Сейчас приедет следователь прокуратуры, поговорит с вами и назначит время официального допроса.
Андрей подталкивает меня к кабинету. Видимо, дело обстоит не так плохо, как казалось. Но в одном мужчины правы: кто-то всерьез принялся за меня, так что ждать можно любой подлянки.
– Что будем делать с фотографиями? – шепчу я Андрею. Тот предостерегающе хмурится. – Но…
– Молчи пока, я еще не решил, как лучше поступить.
Я хочу залезть в ванну и полежать в ароматной пене, а потом спать, спать, потому что день был долгий… и он еще не закончился. По моей чистенькой квартире шарятся чужие мужики, испорчен мой новый серо-голубой ковер… Как будто нельзя было, раз уж такая нужда возникла, зарезать Сашку в ванной или в прихожей! Теперь придется ковер выбросить. Еще и Андрей с Наткой, уставшие после работы, вынуждены оставаться здесь. А что мне завтра скажет Руслан, боюсь даже представить. Это помимо того факта, что у меня вдруг объявился неведомый враг. Причем не вчера и не позавчера. Потому что фотографии в альбоме, который мы нашли с Андреем в ящике моего офисного стола, сделаны не за день-два. Кто-то следил за мной долго, настойчиво и старательно. И у него есть ключи от моей квартиры. От последней мысли у меня все внутри холодеет.
– Рита, нужно немедленно поменять замки и поставить сигнализацию. – Андрей сосредоточенно перебирает бумаги в своем портфеле. – Я отменю завтра несколько назначенных встреч, там нет ничего срочного. Мы с тобой съездим в прокуратуру, и ты дашь показания, вот это ждать не может. Но имей в виду, если сами не позаботимся о расследовании, полиция особо искать и разбираться не будет. Возьмут какого-нибудь бомжа, выбьют из него явку с повинной, и все. Только тебе чужое липовое признание не поможет, нам нужен именно тот, кто устроил тебе аттракционы с убийствами. У меня есть хороший друг, частный детектив, и завтра надо…
– Не надо, – твердо произносит, входя в комнату, неизвестный мне мужчина.
Если я и ненавижу полицию, то отчасти из-за таких вот типов. Даже странноватый Игорь Васильевич Панков мне более-менее понятен: грязная, причем за копейки, работа, связанная с разной мразью, с отщепенцами, вот он и скорбен иногда главою, нервы ни к черту. Но если смотреть глубже, следователь, похоже, совсем не плохой человек, по крайней мере, что-то человеческое в нем еще осталось. А этот! Высокий, самоуверенный, с презрительно-снисходительной миной на откормленной роже, в дорогом костюме, в бешено дорогих туфлях, с часами на руке, которые стоят как годовой бюджет развивающейся страны. Я понимаю в таких вещах достаточно, чтоб оценить кажущуюся простоту прикида. И возникает вопрос: ну вот откуда у тебя, соколик, такие деньги?
Ужасно длинный сегодня день…
– Не нужно никаких частных детективов, – повторяет вошедший. – Это дело полиции, никто вам не позволит вмешиваться в следствие. И вообще, господин Коломийцев, вам нечего здесь делать.
– Ну, это уже не вам решать. – Андрей поднимается навстречу, загораживая меня. – Вы прекрасно знаете, господин Гайдей, что моя клиентка имеет право на присутст-вие адвоката. Так что давайте не будем перетягивать канат, а сразу примемся за дело, весьма неприятное и темное, как вы и сами видите.
Мужчины яростно пронзают друг друга взглядами, но я в любом случае ставлю на Андрея. Хотя супруг Натки на первый взгляд не кажется слишком грозным – сложно производить впечатление, если ты ростом метр шестьдесят пять сантиметров. Но в данном случае внешность обманчива, как обманчива, например, милая внешность ядовитой тропической бабочки. Когда надо, Андрей поставит на место любого наглеца, он умный и твердый, как кремень, а его репутация несокрушима, как Монблан. Так что пижон в дорогом костюме первым отводит глаза, потому что отлично знает: в плоскости закона с адвокатом Коломийцевым лучше не вступать в антагонизм.
– Ладно, – роняет он. (Я знала, что Андрей победит, знала!)
Неприятный тип садится в кресло и смотрит на меня так, словно я – пятно на его костюме, только что им замеченное.
– Я – старший следователь прокуратуры Гайдей Юрий Владимирович. Вы сейчас расскажете мне по порядку обо всем, что с вами сегодня произошло. А завтра мы встретимся в прокуратуре, и вы дадите официальные показания.
У меня паранойя или тон его насмешлив? Потом разберусь.
– Опять рассказывать? Я безумно устала. Меня семь часов продержали в полиции, где я повторила все, что знала, много раз. А то, что случилось здесь, уместится в одно предложение: пришла со своими друзьями домой, а тут – это. Все!
– И вы не знаете, кто мог такое совершить в вашей квартире?
– Абсолютно.
– Кто еще живет с вами?
– Мой сын. Ему одиннадцать лет, сейчас он гостит у моих родителей в Суходольске, в школе карантин. Больше никто здесь не живет, и ключей ни у кого нет. По крайней мере, насколько мне известно. Потому что когда я найду скотину, испортившую мой новый ковер, у кого-то будет битая морда.
– Конструктивно, – усмехается наглый тип. (Если он еще раз так ухмыльнется, я ему устрою…) – Рита Витальевна, я читал ваши показания по поводу инцидента в пустой квартире на улице Победы. Читал также показания остальных участников событий. И странная картина получается: ваша клиентка госпожа Литовченко сказала, что вы сразу отнеслись к ней враждебно, а еще отметила, что ваше знакомство с убитым Виктором Борецким и ее мужем было давним и близким. Что вы на это скажете?
– Скажу, что госпожа Литовченко зачем-то лжет. А касаемо враждебного отношения… Знаете, я всегда враждебно отношусь к людям, пытающимся кинуть меня с комиссионными. А именно такой спектакль упомянутая мадам нам и устроила. Что же касается ее мужа, то я даже не знаю, как его зовут, и до сегодняшнего дня никогда не видела. Как и саму госпожу Литовченко, кстати.
– А у нас есть и другая информация. Вот, посмотрите.
Следователь прокуратуры открывает папку и достает фотографии. Я даже не удивлена. Точно такие же лежат в портфеле Андрея, в дурацком альбомчике с сердечками. Однако на этих я не только с Витькой, но и с блондином. Надо же! Да я бы не отказалась, честно. Хотя теперь было бы глупо.
– Здесь не я.
– Вот как? Значит, у вас есть двойник?
– Слишком вы быстрый! Где вы взяли эту гадость?
– Неважно.
– Ну да, конечно, неважно… Неплохая подделка на первый взгляд, правда?
– Подлинность установит экспертиза.
– Не нужно никакой экспертизы! Видите даты на снимках? Их устанавливает фотоаппарат. Если верить им, кадры сделаны на протяжении года. А сейчас посмотрите сюда.
– Что вы делаете?!
– Ничего особенного. Расстегиваю молнию на блузке и оголяю плечо. Там распустила крылья тропическая бабочка. Мастер, который набивал тату, учился в Японии, я выложила за рисунок бешеные деньги. Однако он того стоит! Краски яркие, бабочка совсем как живая. И такой останется навсегда.
– Красивая картинка.
– Мне тоже нравится. Татуировка у меня три года, но на фотографиях ее нет. То есть тот, кто состряпал липу, лажанулся. А вы небось обрадовались, что нашли претендента на должность главного злодея?
Следователь долго смотрит на меня, и взгляд у него примерно такой же дружеский, как у гремучей змеи. Только мне от этого ни холодно ни жарко. Не надо было хвататься за первую попавшуюся наживку, не проверив! Тебе ведь должно было показаться подозрительным, что есть один труп, следом появляется второй, а потенциальную убийцу кто-то полиции прямо на блюдечке преподносит. Тебе так хочется спихнуть с себя это дело, что ты чему угодно поверишь. Или сделаешь вид, что поверил. Но сейчас ты уже не так уверен, что присяжные тоже сделают вид.
Гайдей молча встает, собирает фотографии, прячет их в папку и снова смотрит на меня. Да хоть дырку во мне глазами протри, я не боюсь!
– Завтра в десять часов жду вас в прокуратуре. Не опаздывайте.
Я и не собираюсь опаздывать. Даже если бы захотела, не опоздаю – Андрей не позволит. Вот кто любит свою работу, так точно Наткин муж! Он во всем этом чувствует себя как рыба в воде, все эти хитросплетения раззадоривают его, я вижу, что Андрюша уже сделал стойку, как хорошая охотничья собака, почуявшая дичь. И если бы можно было снимать скальпы с поверженных врагов, у него в квартире стояли бы мешки, заполненные ими. В три ряда.
Натка, до сих пор сидевшая молча, тоже поднимается.
– Я пойду домой. Дети там одни…
– Конечно. – Андрей подает ей шубку. – Придешь – позвони, что дошла.
– Не стоит беспокоиться. – Панков, пришедший вместе с Гайдеем и вмешивающийся в разговор, отрывается от писанины. – Пошлю с вашей женой человека, доведет до самой квартиры.
– Спасибо. А то темнеет рано… – Андрей немного расслабился. – И уж больно дело гнилое, Игорь Васильевич.
– Да, темное дело. Много странного, нестыковок…
Я выхожу в гостиную. Труп уже унесли, но пятно на ковре большое. А еще там, где лежало тело, как водится, обвели контур. Короче, ковру труба. А на моем диване сидят два здоровенных молодых парня, и штаны у них на вид не слишком чистые. Нужно будет вызывать чистку.
– Хозяйка, подпишите вот здесь…
Андрей, словно материализовавшись из воздуха, отстраняет меня и берет бумагу. Долго вчитывается, потом снова кладет на стол.
– Изъятие материальных ценностей? С какой стати?
– Каких материальных ценностей?!
Я хватаю листок и читаю. Ну, ладно, они хотят забрать ковер. Не страшно, я мысленно уже простилась с ним. Но в комнате были найдены деньги, а это моя заначка, которую я прятала сама от себя.
– Ковер берите, деньги не дам!
– На месте преступления…
– На месте преступления имеются также диван, мебельная стенка и телевизор. Тоже будете изымать? – Андрей иронически улыбается. – Люстру еще снимите, занавески. Господа, не надо делать вид, что вы ничего не понимаете. Где были найдены деньги?
– В серванте, в супнице.
– Рита?
– Моя заначка. Собиралась делать ремонт. Две тысячи шестьсот долларов.
– Почему в акте об изъятии указана сумма в тысячу долларов?
У меня внутри все холодеет. Как тысяча? А остальное где? Собирала деньги на протяжении года, и только я и бог знаем, как тяжело мне было их заработать, а еще тяжелее не потратить. И сколько раз я сама себя била по рукам, когда хотелось взять оттуда хоть сотню и купить себе… неважно что, желаний у меня хватает. А теперь мне говорят, что там только штука!
– Рита?
– В супнице лежала та сумма, которую я озвучила. Куда подевалось остальное, не знаю. Но, возможно, знает наша доблестная полиция?
Парни переглянулись и как по команде сделали грозные лица. Но они не знают, что, когда речь идет о моих материальных ценностях, я не боюсь ни бога, ни черта. А уж пара воришек с полицейскими бляхами меня точно не испугают.
– Может, деньги взял тот, кто побывал в квартире. – Тот, что выше, глумливо ухмыляется. – Может, ты сама их куда-то подевала, может, твои гости взяли. Когда ты их видела в последний раз?
Мы уже на «ты»? Забавно, как сближают людей украденные деньги.
– Вчера вечером. Добавила сотню и пересчитала.
Андрей сжимает мою руку, и я умолкаю. Знаю, что это полицейские взяли деньги, и Андрей тоже знает, и они знают, что мы знаем, но мерзавцы так уверены в своей безнаказанности, что даже не скрывают насмешки. Мне от бессилия хочется плакать.
– У вас не было ордера на обыск. – Андрей наконец разозлился. – Вы не имели права изымать ничего, кроме ковра, на котором лежал труп. А недостающая сумма…
– Что здесь происходит?
Я, видимо, никогда не избавлюсь от Игоря Васильевича. Похоже, ему нравится общение со мной. Мазохист!
– Да вот гражданка устроила истерику…
История незатейливая и простая, как ножка стула. Игорь Васильевич смотрит на нас, и я прямо вижу, как работают его мозги. С одной стороны, Панков не хочет подставлять коллег, потому что все они – члены одной корпорации, так сказать. С другой стороны, ему не хочется связываться с Андреем, потому что известный адвокат их всех прижмет к ногтю. А еще ему стыдно. Заметив это, я ужасно удивляюсь.
– Какие еще ценности имелись в квартире?
– Несколько украшений – кольца, серьги, цепочки, медальон.
– Где они?
– Были в спальне, а где сейчас…
– Проверьте.
Я иду в спальню, открываю шкатулку и теряю дар речи. Моих украшений нет! Их было немного, но серьги с рубинами подарила мне мама, а медальон – человек, дороже которого у меня никого в жизни не было. А теперь они исчезли.
– Ничего нет.
Игорь Васильевич яростно смотрит на меня, потом переводит взгляд на своих подчиненных.
– Да врет она все, ничего у нее не было! Как докажет? Может, их взял тот, кто здесь побывал!
Панков молча продолжает смотреть на парней, и те умолкают, даже как бы сжимаются под его взглядом. Надо же, такие молодые, а уже испорченные безнаказанностью. Явно уверены, что никто не заставит их ответить за сделанное. Я и раньше знала о подобных вещах, но одно дело – просто знать, а другое – испытать на себе. Особенно в такой момент, как сейчас, когда невесть откуда беда на голову свалилась, как кирпич с крыши.
– Рита, Андрей Анатольевич, вы можете подождать в другой комнате?
– Но…
– Безусловно. – Андрей разворачивает меня, пытающуюся что-то сказать, к двери и слегка подталкивает в спину. – Надеюсь, все выяснится.
– Выяснится еще как! Рита, перечислите драгоценности, находившиеся в шкатулке.
– Кольцо с топазом, серьги и кольцо с рубинами, серьги с аметистами, два кольца с аметистами, кольцо с цирконами, старинный медальон с бриллиантами и цветком на крышке, браслет с жемчугом, две цепочки и крестик с бриллиантами. Все могу нарисовать.
– Не надо. Подождите меня, пожалуйста, в другой комнате.
Андрей берет меня за руку и решительно ведет к выходу. Собственно, мне уже все равно. Я так расстроена и разбита, что, упади сейчас всем нам на головы метеорит, даже не удивилась бы.
– Не паникуй, Рита, уверен, все сейчас найдется и вернется к тебе. – Андрей усаживает меня на диван и садится сам. – Тебе надо выпить. Есть что-нибудь?
– Ты же знаешь, что я не пью.
– В медицинских целях. Где-то был коньяк, который я не допил в прошлый раз.
– В гостиной, в баре. Туда никак…
– Ладно, но потом обязательно выпей.
Ага, сейчас. Да меня мутит от одного запаха спиртного, не то чтоб еще и пить эту дрянь.
– Андрюша…
– Не надо мелодрамы. Зачем еще нужны друзья?
Зачем? Они просто нужны, потому что со временем становятся даже не друзьями, а семьей. Я крестила их с Наткой младшего сына, который сейчас превратился в маленькое чудовище, не дающее никому минуты отдыха. А еще помню, как родилась у них старшая, которая всегда была хорошей девочкой, и сейчас такая. И… Да многое! У меня с Коломийцевыми связано столько воспоминаний, самых разных! Я знаю их семью, а они отлично осведомлены, что я за цаца, но принимают меня такой, какая я есть. Друзья просто нужны, ни за чем. Мне жаль людей, у которых их нет.
– Не принимай так близко к сердцу, это у нас обычные вещи. – Андрей принимается ходить по комнате. – Пока суета, то да се, менты под шумок собирают материальные ценности, а потом пойди докажи, что именно они взяли. Я не раз подобное видел.
– И что?
– А ничего. В твоем случае, надеюсь, все разрешится прямо сейчас. Парни молодые, неопытные, нашли деньги – и нет чтобы молча в карман сунуть, громко сообщили о находке. Им велели внести их в протокол. Они и внесли, но не всю сумму. Хорошо еще, если окажется, что драгоценности взяли тоже эти двое, иначе можешь с украшениями попрощаться.
– Да, на сей раз все разрешилось на месте. – Игорь Васильевич, наверное, подслушивал. – Вот, возьмите. Проверьте, все ли вещи в наличии.
Следователь заметно устал. И щетина отросла. Видимо, семьи у него нет, потому что пуговица на куртке болтается на одной ниточке. А те бутерброды, что мы с ним ели, явно готовил он сам.
Панков выложил на стол деньги и горку украшений. Я поднимаю на него взгляд, наши глаза встречаются… Как же ему стыдно! По-настоящему!
– Чертовы кретины! – Игорь Васильевич резко разворачивается и подходит к окну. – Темно уже совсем… Рита, я могу быть уверен, что инцидент исчерпан?
– То есть не буду ли я жаловаться? Нет, потому что не вижу смысла.
– Собственно…
– Я благодарна вам за заботу.
– Не за что. Но мои подчиненные украли ваше имущество. Я с этим разберусь, а вы…
– А я завтра должна ровно в десять быть в прокуратуре. Сейчас уже вечер, я голодная, устала, мне надо в ванную. И еще у кого-то есть ключи от моей квартиры.
– Переночуешь у нас. – Андрей тоже спешит домой. – Устроим тебя в гостиной на диване.
– Нет уж. Спасибо, кум, но я останусь у себя дома.
– Рита, у кого-то по-прежнему находятся ключи от твоих замков!
– Я люблю спать дома. И сегодня как никогда хочу остаться в своей кровати.
Да, я не терплю ночевок в чужих квартирах. Там все не так: иначе пахнет, другие звуки, белье, мыло, рядом люди… И даже если никого, все равно. Мне проще остаться у себя, хоть и опасно, чем ехать куда-то на ночь глядя.
– Я думаю, это не проблема. – Игорь Васильевич поворачивается к нам от окна. – Я могу переночевать в вашей квартире – вот хоть здесь, на диване. Так, на всякий случай.
Его идея показалась мне настолько дикой, что я не знала, что и сказать. Но, с другой стороны, если представить себе: вот сейчас все уйдут, и я останусь в квартире одна, а в гостиной нужно будет отмывать кровь, при этом убийца может снова появиться в квартире… Собственно, ничего плохого не случится, если Панков переночует на диване. Вполне приемлемо.
– Отличная мысль! – Андрей щелкает замком портфеля и тянется за курткой. – Значит, так тому и быть. Рита, в полдесятого я за тобой заеду, чтоб была готова.
Он поворачивается к Игорю Васильевичу, и мужчины жмут друг другу руки.
– Вы тут мою куму не обижайте. И разбудите ее в полдевятого, иначе проспит.
Это у Андрея шутки такие. Кивнув нам на прощанье, муж Натки уходит, унося с собой портфель и кучу всяких мыслей, постичь которые я никогда не смогу. Кажется, он не испытывает неприязни к менту, а я верю Андрюшкиному чутью больше, чем своему. Иногда. Но после инцидента с моими украшениями Игорь Васильевич стал мне не совсем неприятен. Я представляю, что он тоже, пользуясь горем и суматохой, заглядывает в чужие тайники… Какая гадость!
– Я знаю, о чем вы сейчас думаете. – Следователь снимает куртку и вешает ее на дверь. – Вы думаете о том, что я тоже мог вот так брать чужое. Угадал?
– Ну, собственно, да.
– Никогда. – Игорь Васильевич делает шаг ко мне, и наши глаза вдруг оказываются очень близко. – Ни разу. А я работаю уже семнадцать лет. Нет, я совершенно не хочу сказать, что все мерзавцы, один я д’Артаньян, но каждый такие дела решает сам для себя. Понимаете?
– Оставим эту тему. План действий таков: вы снимаете занавески с окон в гостиной и бросаете их в машинку – надо постирать, пока кровь свежая. А я на правах хозяйки дома первая иду в ванную. И сейчас выдам вам тапки, халат и полотенца.
– Халат?!
– Вы примерно такого калибра, как мой младший брат, который иногда у меня гостит, поэтому его халат живет здесь. Так что милости прошу, он только что постиран. А потом мы что-то поедим… если найдем еду. А то ведь так и помереть недолго. Я, когда нервничаю, делаюсь голодная, как стая волков. А вы?
– Собственно…
– Все, хватит болтать. После еды вымоем гостиную и приберемся в квартире. И не надо делать такое лицо. Мы приберемся сегодня, и точка. Еще только восьмой час, времени – вагон. А потом перестираем одежду, повесим на место занавески, снова искупаемся, и – спать. Стремянка на балконе, приступайте.
Я оставляю своего неожиданного гостя наедине с его душевными терзаниями и иду в спальню. Какое блаженство – снять одежду, в которой бегала с самого утра, и надеть мягкий чистый халат! Вообще-то считается, что ходить дома в халате, особенно когда наличествует гость, – дурной тон, но мне плевать на условности. Я не отдыхаю как следует, если на мне надето что-то, кроме халата. А еще лучше – нырнуть сейчас в ванну, в ароматную пену, и пусть хоть мир рухнет. Но пока с этим никак, меня ждет уборка, и хорошо, что есть кому помочь.
Душ оживил меня, а запах яичницы ни с чем не спутаешь. Я быстренько вытираюсь насухо, одеваюсь и иду в сторону кухни. Игорь Васильевич, повязав мой фартук, переворачивает на сковородке колбасу. Яичница уже в тарелках. Черт, как есть-то хочется!
– Решился похозяйничать, – смотрит он на меня немного виновато. – У вас больше никакой еды не было.
– Когда я остаюсь одна, то ленюсь готовить. Сын у мамы, в школе карантин, так что я на подножном корму. Обедать мы ездим в столовку, что рядом с офисом. Нашли недорогую, где очень прилично готовят. А вечером чайку выпиваю с бутербродом – и спать. Работа нервная, знаете ли, люди иногда просто сволочи, черт их подери, вечно куча неприятностей, некогда о себе подумать…
Панков смотрит на меня с такой миной, что я в один момент начинаю понимать – не мне ему рассказывать о нервной работе. А потом мы одновременно хохочем. Это уже, наверное, истерика – но, боже мой, до чего смешно получилось!
