382

Слыхал ли Левин про наших дам, которые ~ туркам бросают цветы, выносят дорогого табаку и конфект? — С театра военных действий пленных турок развозили на жительство во многие города южной и средней полосы России, вплоть до Владимира и Твери. Сначала отношение прессы к дамам, высказывавшим благосклонность к пленным, было благодушно-ироническим. Лишь иногда проскальзывали в нем нотки презрения. Представление об этом дает сообщение корреспондента «СПб. ведомостей» из Новочеркасска, перепечатанное в извлечениях многими газетами: «Вечером 30-го мая народ валил толпами по улицам нашего города. „Куда это вы стремитесь? — спрашиваю знакомого. — Турок, говорит, привезли. — Где же они? — В летнем госпитале. — Раненые, что ли? — Нет, не раненые, да там помещение, знаете ли, посвободнее“ <…> Посреди госпитального двора, у бараков, в которых расположились пленники <…> кучки представителей и милых представительниц всех классов нашего городского общества… Барыни и барышни (в числе их даже классные дамы института) наперерыв, одна перед другою, старались поговорить с турками, — если не словами, так знаками <…> Казалось, пленники нисколько не удивлялись тому, что публика их в полном смысле слова, рассматривала… Через Мустафу (переводчика. — Ред.) они не раз заявляли, что им очень нравится Новочеркасск и его жители, в особенности же — дамы, каких „и в Турции не встретишь…“. Пленники сделались героями дня; о них только у нас и было речи, — многие приглашали их даже к себе обедать <…> причем турки совершенно забывали запрещение Мохамеда относительно вина <…> Пожили три денька, пора и ехать, — и снова взволновался Черкасск <…> Начались прощания знаками, рукопожатиями, — появились даже букеты. Кому-то это не понравилось… „Черт знает что такое: и добровольцам букеты бросали, и туркам теперь бросают!?“ Кто-то заикнулся о полиции — и букеты исчезли… Вышла пресмешная сцена: встретив и угостив пленных дружелюбно, — как и подобает цивилизованным победителям, — мы проводили их громким смехом. Впрочем, этот невольный смех относился <…> не столько к пленникам, сколько к нашим, чересчур сентиментальным, хотя в то же время и очень трусливым, дамам, которые вздумали было бросать цветы к ногам побежденных… благо цветов у нас теперь много!» (С.-Петерб. ведомости. 1877. 10 июня. № 158. Отд. «Внутренние известия». Корреспонденция подписана инициалами К. Д.).