Недаром сказал Аполлон Григорьев — «если б Белинский прожил долее, то наверно бы примкнул к славянофилам». — В статье А. А. Григорьева «Знаменитые европейские писатели перед судом русской критики» говорилось: «Белинский был прежде всего доступен — даже иногда неумеренно доступен всякому новому проявлению истины. Можно без особенной смелости предположить, что в 1856 году он стал бы славянофилом, и несомненно полагать, что еще в 1851 году указал бы он на Островского как на провозвестника нового литературного движения…» (Время. 1861. № 3. Отд. II. С. 47). С различными нюансами эта мысль повторялась и в других статьях А. А. Григорьева, написанных в том же году и составивших цикл «Развитие идеи народности в нашей литературе со смерти Пушкина». В различные периоды Достоевский по-разному относился к этой точке зрения. В начале 60-х гг. он ее разделял и повторил суждение А. А. Григорьева в объявлении об издании «Времени» на 1862 г. Во второй главе «Зимних заметок о летних впечатлениях» Достоевский объяснил, в каком отношении и почему он подозревал в Белинском «тайного славянофила», указав одновременно, что ему не приходилось встречать «более страстно русского человека». «Время» старалось подкрепить «почвенничество» авторитетом Белинского, ревизуя его взгляды таким образом, чтобы представить его своим идейным предшественником. В этом плане очень удобной оказывалась гипотетическая эволюция Белинского к славянофильству, т. к. она подразумевала его отказ от социалистических и западнических «заблуждений» и тем самым приводила к выводу, что в 60-х гг., если бы он до них дожил, он бы занимал позицию, близкую к позиции журнала братьев Достоевских. Позднее, в период враждебного отношения к Белинскому, Достоевский отвергал точку зрения А. А. Григорьева на возможную эволюцию взглядов Белинского. О своем несогласии с нею он писал А. Н. Майкову 11 (23) декабря 1868 г.; и с нею же он полемизировал в очерке «Старые люди» («Дневник писателя» за 1873 г.).
