Утверждать, например, как г-н Авсеенко — вовсе не знать народа. (Ср. ниже: Если же я и сказал, что «народ загадка»…) — В февральском выпуске Достоевский писал, что «народ для нас всех — всё еще теория и продолжает стоять загадкой» (с. 50). Авсеенко по-своему истолковал эти слова. Он считал, что с отменою крепостного права закончился период в истории народа, характеризовавшийся «стоячими, стихийными идеалами», «пассивным бытовым существованием», и начался новый, который будет отличаться приобщением народа к просвещению и активной общественной деятельности. Далее в статье говорилось: «Вот ввиду этой-то неизбежности подъема с места и вступления в новый фазис существования народ наш и представляется не чем иным, как загадкой. Что станется с ним? как пойдет он? что сохранит он из своей прежней стихийной природы и что приобретет нового ввиду новых условий существования? в каком, одним словом, виде явится он нашим глазам, пройдя через самоуправление и школу? Все это вопросы, на которые в настоящее время никто не может дать положительного ответа. И вдруг нам говорят, что мы должны идти за этим странником, который сам еще не выбрал дороги, что мы должны ждать мысли и образа от этой загадки, от этого сфинкса, не нашедшею еще для себя самого ни мысли, ни образа! Разве это не ирония?» (Рус. вестн. 1876. № 3. С. 371).
