Их изучения, хоть и точные (Лев Толстой, Тургенев), как бы чуждую жизнь открывают. Один Пушкин настоящий русский. — И Толстой, и Тургенев были для Достоевского представителями ставшей уже фактом истории «помещичьей литературы». Будучи самыми талантливыми последователями Пушкина, они, с точки зрения Достоевского, не могли достигнуть целостного понимания народного духа и особого исторического назначения России, ибо «столь ярко» описанная ими «жизнь средневысшего нашего дворянского круга» «есть уже слишком ничтожный и обособленный уголок русской жизни» (Дневник писателя. 1877. Янв. Гл. I, § 5).
О Пушкине как об истинно национальном поэте Достоевский впервые писал в журнале «Время» в 1861 г.: «Дух русский, мысль русская выражались и не в одном Пушкине, но только в нем они явились нам во всей полноте <…> как факт законченный и целый…» (см.: Ряд статей о русской литературе. I. Введение — XVIII, 69). В «Житии» он вернулся к этой мысли, подготовив тем самым содержащееся в «Дневнике писателя» (1877. Июль-август. Гл. II. § 3) и главным образом в Пушкинской речи 1881 г. обоснование особого места Пушкина в русской литературе.
