«Ты не можешь себе представить, как я обрадовался, узнав, что ты получил позволение писать. Это было моею любимою мечтою в продолжение моего ареста, и я по себе сужу, что возможность писать и создавать составляет для тебя теперь невыразимое облегчение. Я уверен, что ты напишешь нечто далеко выходящее из круга обыкновенных литературных явлений. <…> Теперь по крайней мере у тебя есть утешение, есть труд, над которым можно забыться», — писал M. M. Достоевский брату 23 июля (Искусство. Кн. 1. С. 111–112).
