Является ответом на письмо Аверкиева от 21 октября 1877 г. (см.: РГБ, ф. 93. II. I.76).

Аверкиев 21 октября 1877 г. обратился к Достоевскому, после публикации «Подростка» снова сблизившемуся с редакцией «Отечественных записок», «с покорнейшею просьбой» по поводу своей новой комедии «Непогрешимые». Эту пьесу, поясняет Аверкиев, по причинам, «важным» для него «лично», ему не хотелось бы помещать в «Русском вестнике», «вследствие исключительного сотрудничества», в котором он «считается почему-то не только солидарным, но как бы ответственным за всё», в нем помещаемое, хотя, по его словам, ему «надоело печататься» там и многие публикуемые в этом журнале статьи ему «не только не нравятся, но, как г-на Авсеенко, просто претят». «Вот мне и вздумалось, — пишет Аверкиев, — попытать счастья, нельзя ли напечататься где-либо в другом месте. Самым подходящим журналом мне кажутся „Отечеств<енные> записки”. Вы знаете там всех, а я никого, а потому я и решаюсь просить Вас позондировать это дело. Если и не удастся, то всё как будто легче получить отказ не лично, а через третье лицо». О своей комедии он сообщает, что она «из современного быта и в стихах», «непогрешимость» представлена в ней как «un vice à la mode» <модный порок — франц.>, по выражению «мольеровского Дон Жуана». «В ней, — поясняет Аверкиев, — задеты и скороспелые богачи или финансисты, как их зовут для пущей важности, и либеральные баре, и адвокаты, и газетчики. Эти лично, а мимоходом и другие. Нигилистов нет, ибо они уже повывелись, а остались, вообще говоря, одни гилисты, от слова гиль. Комедия написана в чисто комическом духе, что ныне редкость, без всякого сентимента, без убийств и полиции и вообще без всяких натянутостей, на что ныне мода. Надеюсь, что смеху в ней достаточно. <…> Я, как Вам известно, довольно прилежный, хотя, быть может, и достаточно негодный, ученик старых писателей и к новшествам не расположен: я думаю, что пошлость убивается смехом» (РГБ, ф. 93. II. 1.76). После выхода «Комедии о российском дворянине Фроле Скобееве» (1869) Достоевский возлагал на Аверкиева большие надежды, рассматривая его в одном ряду с Островским и даже отдавая в некотором отношении (при меньшем «блеске в таланте и в фантазии») ему предпочтение (см. письмо 140).