Глава 10. ПРОТИВОЯДИЕ
Когда читаешь описания стремительных кампаний панцер-генералов, возникает соблазн объявить блицкриг неким чудо-оружием, мечом-кладенцом в руках новоявленных титанов. На самом деле это оружие давало осечки уже с самых первых дней войны, но Гудериан, Манштейн, Меллентин, Раус и другие очень неохотно вспоминают о своих неудачах. А ведь эти неудачи имелись, причем у каждого из них.
Средства противодействия блицкригу начали искать далеко не сразу. Сначала теорию Гудериана воспринимали как некую отвлеченную логическую конструкцию, слабо связанную с реальными боевыми действиями. Ну, мало ли теорий навыдумывали генералы, оказавшиеся не у дел после окончания мировой войны? К тому же измышления генерала Джулио Дуэ, проповедовавшего религию тяжелых бомбардировщиков, выглядели привлекательней. Победить, «не прикладая рук», казалось заманчивым. Спохватились западные теоретики только после разгрома Польши. Настоящая паника разгорелась после капитуляции Франции. Но выяснилось, что противоядие от блицкрига найти далеко не просто. Во всяком случае, англичанам в Северной Африке это не удалось. Британские генералы менялись один за другим, менялись места боев, но результат все равно оказывался плачевным для англичан.
Если мы более тщательно присмотримся к истории блицкрига, то увидим, что впервые эта тактика начала сбоить на Восточном фронте, хотя и далеко не сразу. Как мы уже писали, большой блицкриг с треском провалился уже к осени 1941 года, молниеносной победы над Советским Союзом немцы не одержали, да и не могли одержать. А вот осенью 1942 года впервые нашла коса на камень и у малого блицкрига. Провал операции «Тайфун» был обусловлен совсем иными факторами, о чем вообще можно говорить, если Гудериан собирался штурмовать Тулу, имея 20 танков?! Но бои в предгорьях Кавказа продемонстрировали, что даже полнокровные, отлично подготовленные танковые дивизии могут быть остановлены. Хотя для наглядности нам придется упомянуть несколько случаев из более поздних операций.
Первым и самым очевидным способом противодействия блицкригу — глубокий прорыв, окружение, взаимодействие всех родов войск — было использование свойств местности. Нельзя даже думать о стремительном продвижении по болотам, лесам или оврагам. Идеальной для блицкрига местностью является гладкая как стол равнина со множеством дорог, желательно шоссейных. В противном случае танк теряет скорость, а если местность изобилует естественными укрытиями, он становится крайне уязвимым даже для пехоты. Именно это использовали советские войска в боях на Кавказе. В этом случае немцы были просто вынуждены наступать по невыгодной местности — другого пути к бакинской нефти просто не имелось. Однако сразу возникает вопрос: а зачем они погнали вперед танки? Или после успешного наступления на Дону панцер-генералы безоговорочно уверовали во всемогущество этого оружия?
Однако имелись случаи, когда наступающий намеренно выбирал «противотанковую» местность. Мы говорим о двух операциях немецкой армии в Арденнах. Заросшие густыми лесами холмы — ничуть не лучше болот, в которых утонули под Ленинградом первые «Тигры». Танковые колонны могут двигаться только по узким дорогам, которые можно пересчитать по пальцам одной руки. И все-таки в 1940 году немцам сопутствовал успех. Почему? Здесь мы имеем дело с одним из наиболее распространенных мифов Второй мировой войны. Давайте перечитаем повнимательнее воспоминания самих немецких генералов. И тогда мы увидим, что танки не прорывались через Арденны. Все было сделано пехотой, а танковые корпуса уже выдвигались вслед за ней, причем сразу начали испытывать проблемы. Не от хорошей жизни Гудериан вводил в бой свои дивизии поочередно, одну за другой, и действовать они начали уже на другом берегу Мааса, после захвата Седана. А там местность была уже совсем другой. Но, похоже, немецкие генералы сами уверовали в миф, который создали. Поэтому в 1944 году они попытались в этом же самом районе нанести удар танковыми дивизиями. Им пришлось на собственном примере убедиться, что лесные массивы не подходят для действия танковых частей. Прорыв выродился в продвижение двумя «кишками», которые союзники сумели остановить, пусть и не без проблем. О каком развитии успеха может идти речь, если захваченный участок простреливается насквозь даже не из дальнобойных, а из танковых пушек?
Зато образцом умелого выбора маршрутов наступления должна служить Белорусская операция 1944 года, когда Красная Армия наступала по местности, наверное, даже более сложной, чем Арденны. Однако после этого наступления Группа армий «Центр» перестала существовать. Ну а тем, как был обеспечен переход 6-й гвардейской танковой армии через хребты Большого Хингана, можно только восхищаться.
Не менее серьезное значение имеет погодный фактор. Если осенью во время дождей дороги превращаются в непроходимое месиво, то о каком наступлении может идти речь? Кстати, мы все помним прелестный комментарий Суворова-Резуна относительно боевых качеств «грозных» трофейных танков 38(t) и приложенную к нему фотографию. Дескать, немцы ставили их на бревна, чтобы во время ночного заморозка танк не примерз к земле, иначе, мол, оружие блицкрига было неспособно сдвинуться с места. Давайте уточним: все было почти так, только чуточку не так. Немецкие генералы действительно как огня боялись заморозков в период осенней распутицы. Танки тонули в грязи по оси колес, и если ночью ударял мороз, то и сам дьявол не помог бы им двигаться дальше, но не потому, что траки к земле примерзли. Тот же генерал Раус мрачно упоминает, что по этой причине он был вынужден бросить чуть ли не две трети своей техники — танки, самоходки, бронетранспортеры. Вообще-то додуматься до бревна под гусеницами несложно, но, поди ж ты, не у всех получалось. Так что и погодные условия могут очень даже эффективно остановить блицкриг. Кстати, нашим танкам распутица мешала точно в такой же степени, как и немецким, поэтому не следует уж всех собак вешать на Панцерваффе.
Суть тактики блицкрига заключалась во взаимодействии различных родов войск. Самым эффектным, конечно, было содействие пикировщика, ужасного Ju-87, в переводе на русский он назывался «Штука» — аббревиатура от немецкого «Штурцкампффлюцойг». Воющий сиренами самолет не заметить просто невозможно. Временами поддержка авиации имела решающее значение, например, во Франции весной 1940 года или при штурме Тобрука в 1942 году. Но со временем немецкая авиация потеряла господство в воздухе, особенно это было заметно на Западном фронте. И тогда панцер-генералам пришлось перейти к ночным атакам или, как во время операции «Вахт ам Рейн», использовать нелетную погоду.
Артиллерийская поддержка для немцев не имела особого значения, так как те же пикировщики получили прозвище «летающей артиллерии». Многодневные обстрелы позиций противника остались в прошлом, их заменили непродолжительные огневые налеты. Но артиллерия имела большое значение на стадии ликвидации котлов.
Именно для того, чтобы взаимодействие было максимально эффективным, немцы начали обеспечивать формирование так называемых боевых групп (Kampfgruppe). Боевая группа представляла собой временное соединение из частей различных родов войск, входящих в дивизию. Ядром боевой группы становился танковый или пехотный полк, которому придавались дивизионы артиллерийского полка, батареи противотанкового дивизиона, роты саперного батальона. Часто боевая группа получала в свое распоряжение средства усиления, приданные дивизии из корпуса. Возглавлял боевую группу командир полка, а в случае танковых частей — командир пехотной бригады или танкового полка. Тем самым автоматически решался вопрос взаимодействия войск, распоряжения артиллеристам и саперам отдавал сам командир боевой группы, без подачи заявок командиру дивизии или корпуса. Никто из союзников до этого не додумался. Неким аналогом могут служить боевые командования американских танковых дивизий, аналогом, но не более того.
Поддержка других родов войск была не столь заметной, однако ничуть не менее важной. Например, одной из причин провала немецкого наступления под Курском в 1943 году стала слабость саперных подразделений. Немцы теряли десятки танков на наших минных полях, и уже не имело никакого значения, что подрыв на мине чаще всего не был для танка смертельным. Перебитую гусеницу или поврежденные катки можно было заменить, и немцы делали это, так как имели отлично налаженную ремонтную службу. Вот только имелось одно маленькое «но» — эти танки требовались здесь и сейчас, а не завтра и где-то в стороне. Кстати, этим умело воспользовались советские командиры под Курском, приказавшие отстреливать немецких саперов, занимавшихся разминированием. Не от хорошей жизни немцы стали использовать для разминирования пикировщики (кстати, вот еще неожиданный пример взаимодействия с авиацией!) и взрывающиеся танкетки «Голиаф». Но ни тот ни другой вариант не мог заменить работу саперов.
Разумеется, союзники пытались найти тактический прием, который развеет проклятие блицкрига, но особо не преуспели в этом до самого конца войны. Первой рухнула идея статичной обороны в стиле Первой мировой войны, ведь, собственно, против нее и было направлено жало блицкрига. Польский генерал Станислав Мачек, командир 10-й мотокавалерийской бригады, на основе собственного плачевного опыта подготовил большой меморандум на тему «Что такое блицкриг и как же с ним бороться». Он передал документ французам, но те не удосужились даже прочитать «измышления какого-то поляка». Вы будете смеяться, но немцы захватили этот меморандум среди прочих документов французского Генштаба в так и не распечатанном пакете!
Нет ничего удивительного в том, что французы оказались беспомощны в борьбе с блицкригом. Генерал Вейган выдвинул было предложение о глубоком эшелонировании обороны, состоящей из отдельных опорных пунктов. Но ведь противник мог без труда обходить их, уничтожая поочередно огнем тяжелой артиллерии, что и делала Красная Армия в Маньчжурии в 1945 году, взламывая оборону японцев.
Однако во время боев в той же Франции атаки английской 1-й танковой бригады и французской 4-й танковой дивизии (де Голль) во фланг наступающим немцам приводили к серьезному кризису, который разрешали только удары Люфтваффе. В то же время многочисленные удары советских танковых частей в лоб наступающим немецким дивизиям приводили только к многочисленным бессмысленным потерям. Самым надежным способом остановить блицоперацию было удерживать фланги прорыва, превращая его в тонкую кишку, которую можно было срезать ударом во фланг, как сделали немцы под Барвенковом. Пример такой обороны продемонстрировали наши войска под Курском, когда немецкий фронт наступления стремительно сужался при продвижении в глубь полосы обороны. Жаль только, что контрудары наносились, мягко говоря, опрометчиво.
Американцы предложили использовать для нейтрализации прорыва большие группы самоходных противотанковых установок. К счастью для себя, они не успели проверить свою теорию на практике. Я бы с удовольствием посмотрел на результаты боя батальоном «Тигров» и, скажем, полком самоходок М-10 «Вулверин». Я думаю, что тигр пришьет росомаху одним ударом…
А теперь приведем пример успешной нейтрализации удара танкового корпуса, руководимого опытным и умелым генералом Панцерваффе. Причем противостояли ему далеко не превосходящие силы.
Как мы уже говорили, немецкое командование летом 1942 года откровенно растерялось. Захватывая совершенно ненужную ему территорию, оно растягивало коммуникации сверх всякого предела. Недаром же Группу армий «Юг» пришлось делить пополам — на Группы армий «А» и «Б», потому что наступление велось по столь широко разошедшимся направлениям, что уже ни о какой координации действий даже мечтать не приходилось. Сил не хватало, и корпуса 4-й танковой армии судорожно метались то на сталинградское направление, то на кавказское, то снова на сталинградское. Германский Годзилла попытался протянуть головы в прямо противоположных направлениях. Попытка рейда 16-й моторизованной дивизии на Астрахань выглядит уже совершенно необъяснимой ни при каких, даже самых фантастических допущениях. И все-таки к предгорьям Кавказа вышли еще достаточно крупные силы.
Нас интересуют события на восточном участке этого нового фронта. То, что немцы стремились захватить Сочи, Гагры, Сухуми, пусть объясняют их историки, потому что особого смысла все это не имело. Полностью захватить Черноморское побережье? Лишить Черноморский флот баз? А зачем? Он немцам сильно мешал? Если перечитать историю действий этого флота, за компанию сделанного Краснознаменным, останется стойкое впечатление, что он соблюдал нейтралитет в этой войне. Это вам не Балтийский флот, защищавший Ленинград, или Северный, выбивавшийся из сил, чтобы блокировать вывоз никелевой руды из Петсамо. Главной целью немцев на Кавказе была бакинская нефть. Ну и по ходу дела не столь важные месторождения в Майкопе и Грозном. Однако главной целью наступления был Баку. Однако по какой-то непонятной причине главные силы Группы армий «А» пытались прорваться к Черному морю, тогда как на Баку был двинут один XL танковый корпус.
Правда, германское командование привычно считало, что противник вывел на линию фронта все имеющиеся силы и, если их уничтожить, Кавказ сам упадет в руки фельдмаршала Листа. Многочисленные поражения немцев так ничему и не научили, трезвости или хотя бы элементарной осторожности в оценке ситуации у них не прибавилось. Странный вопрос: «А зачем загонять танковые дивизии в Кавказские горы?» мы уже и не задаем.
Чтобы еще больше осложнить себе задачу, немцы перетасовали свои дивизии, как колоду карт. На Моздок (и в перспективе на Баку) наступали 3-я и 13-я танковые дивизии из XL танкового корпуса и 111-я и 370-я пехотные дивизии из LII армейского корпуса. Кстати, когда 9 июля 1942 года XL армейский корпус был переименован в танковый, в его состав включили 3-ю и 23-ю танковые дивизии, но к августовскому наступлению, как мы видим, состав корпуса изменили. Может, эти импровизации повлияли на слаженность действий? Не известно. Однако именно на этом направлении немцам преподали классический урок борьбы против блицкрига, не упустив ни одного пункта из перечисленных выше. Непонятно лишь одно: почему для освоения этой премудрости понадобились полтора года войны и многие миллионы потерь?
23 августа немецкие войска начали наступление на Моздок и после трех дней боев сумели занять город. После этого они попытались захватить переправы через Терек, чтобы обеспечить плацдарм для наступления на Грозный. Атака в направлении побережья Каспия, где открывалась прибрежная дорога на Баку, была довольно вялой. Хотя там наступал корпус «Ф», не нужно заблуждаться относительно его сил. Это было всего лишь диверсионное соединение, сформированное для действий на территории Ирана и Ирака, по численности и силе не превышающее усиленного полка.
Советское командование всерьез опасалось потери основных нефтяных районов, а потому постаралось сосредоточить здесь как можно больше сил. Однако в начале операции был допущен ряд ошибок, прежде всего в распределении войск, но это мало помогло немцам.
2 сентября немецкие войска начали форсирование Терека и после упорных боев сумели создать плацдарм у Кизляра. На следующий день под прикрытием тумана немцы переправились через реку и создали еще один небольшой плацдарм у Предмостного, однако все попытки расширить плацдармы провалились. На следующий день немцы попытались нанести более сильный удар. Вот как об этом рассказывает маршал Гречко:
«В 5 часов утра 4 сентября началось наступление группы «Блиц» — на три дня раньше, чем намечалось по плану. Очевидно, командир этой группы полковник Либендорф настоял на этом по причине исчезновения немецкого офицера, знавшего о плане наступления. Противник бросил в бой около 100 танков. На большой скорости танки подошли к подножию Терского хребта. Подъем становился все круче, и тут-то они были встречены залпами с высоты Крейсер. Первые же выстрелы пушек 47-го гвардейского истребительного дивизиона и стоящих в укрытии танков заставили противника повернуть назад. Но скоро вражеская атака возобновилась. Несколько часов продолжался жестокий бой за высоту Крейсер. Несмотря на ожесточенные атаки врага, советские воины удержали эту важную позицию».
А сейчас попытайтесь вспомнить: часто ли в мемуарах наших генералов и маршалов упоминается умелое использование оборонительных свойств местности? Обычно их рассказы пестрят героическими сержантами и вдохновенными речами политруков. Правда, мемуары Гречко тоже этим грешат.
К вечеру 5 сентября немцам удалось прорваться на стыке между 8-й и 9-й стрелковыми бригадами. Они продвинулись вперед на расстояние около 5 километров, но наша пехота удержала фланги прорыва, и немцы были остановлены. Еще несколько дней немцы пытались прорвать оборону, но безуспешно. А потом советское командование решило нанести контрудар, и произошло то, что мы уже видели десятки раз. Была создана ударная танковая группа в составе 52-й танковой бригады и 75-го отдельного танкового батальона. Лихая атака, без разведки, без поддержки артиллерии, завершилась уничтожением атаковавшего отряда. Командира бригады отдали под трибунал, но сделанного, как говорится, не исправишь. Впрочем, немцев удалось оттеснить обратно на исходный плацдарм.
Командиром XL корпуса был Гейр фон Швеппенбург, который ранее командовал XXIV моторизованным корпусом — главной ударной силой армии Гудериана — и имел огромный опыт успешных блицопераций. Поэтому понятно, что он делал ставку на ударную мощь танков. Он сумел втиснуть на плацдарм главные силы 13-й танковой дивизии и 13 сентября возобновил наступление. Однако Кавказ заметно отличался от средней полосы России, да и противостояли фон Швеппенбургу теперь уже другие солдаты и командиры. Продвижение вперед измерялось сотнями метров, а потери — сотнями солдат. Для немецкого генерала такое было неприемлемо. К тому же 15 сентября советские войска нанесли ответный удар, отодвинув немцев на несколько километров назад. Линия фронта колебалась то в одну, то в другую сторону.
19 сентября немцы наносят новый мощный удар и захватывают клочок земли в излучине Терека. Фон Швеппенбург уже отказался от захвата Грозного, захват Орджоникидзе тоже становится все менее вероятным. Но все попытки прорваться к Эльхотово не удаются. Тяжелые бои обескровили немецкие пехотные дивизии, и механизм блицкрига окончательно нарушился. Однако терять немцам было нечего, и они продолжали бесплодные атаки. Сюда была переброшена 7-я танковая дивизия СС «Викинг», и 24 сентября наступление возобновилось. Немцы пытались прорваться через Эльхотовские ворота (по долине вдоль Терека) в направлении Орджоникидзе.
Но 27 сентября мастер блицкрига фон Швеппенбург получил образцовый урок борьбы против блицкрига. Чтобы более точно представить происходящее, мы расскажем, как эти бои смотрелись по обе стороны линии фронта. Сначала слово предоставляется А.А. Гречко:
«Вход в долину обороняли 52-я танковая бригада майора В.И. Филиппова, артиллеристы майора Ф. Долинского и один мотострелковый батальон. Танкам отводилась в этой обороне главная роль. До наступления темноты Филиппов и Долинский договорились о взаимодействии. Ввиду того что вход в долину в самом узком месте не превышал 7 км, решено было создать ряд противотанковых опорных пунктов, способных к самостоятельной обороне. Эти пункты эшелонировались по долине на достаточную глубину. Каждый из них состоял из танковой засады, усиленной на флангах противотанковыми пушками и автоматчиками.
Первая линия ПТОПов должна была рассечь наступавшие эшелоны вражеских танков на отдельные группы и нанести им тяжелый урон. Поэтому она была наиболее прочной. Эта линия состояла из двух танковых рот, сведенных в три засады, находившиеся в огневой связи между собой. Танки были врыты в землю и стояли в линию под углом 45 градусов к линии наступления врага. Такой боевой порядок позволял им вести одновременный огонь одинаковой силы в нескольких направлениях.
Вторая линия ПТОПов находилась от первой в двух километрах. В нее входило несколько танков КВ и противотанковых орудий.
Третью линию образовывали отдельные танки и противотанковые орудия. На этой линии предстояло добить немецкие танки. КП командира танковой бригады был в центре ПТОПов. Майор Филиппов лично просматривал всю местность. Это помогло ему в дальнейшем четко управлять действиями танков. Поскольку артиллерийский батальон и отдельные орудия располагались вблизи танковых засад, майор Долинский решил находиться вместе с командиром танковой бригады. Это облегчило ему руководство огнем артиллеристов в соответствии с быстро меняющейся обстановкой.
На рассвете, после продолжительного артиллерийского и минометного огня, по нашим боевым порядкам гитлеровцы бросили в атаку 120 танков, сотни автоматчиков-десантников и свыше полка пехоты в пешем строю. Танки двигались на предельной скорости двумя группами в 50 и 70 машин, надеясь с ходу ворваться в долину по скатам, образующим ее. В бинокль было отлично видно, что в 5–7 км от переднего края нашей обороны на дорогах скопилось большое количество артиллерии на тягачах и автомашин с немецкой пехотой. Это был второй ударный эшелон, подготовленный противником для развития успеха в глубину.
Лишь только танки врага приблизились к нашей обороне на 700–800 м, артиллерия и минометы открыли по ним сильный огонь. Первыми очередями наших пулеметчиков с фашистских танков были сметены автоматчики. Тотчас артиллерия перенесла огонь на пехоту, следовавшую в 300 м за танками. Одновременно произвели несколько точных залпов гвардейские минометы. Их снаряды разорвались в гуще фашистской пехоты. Потеряв до половины состава, фашисты стали отходить. Между тем танки продолжали упорно идти вперед, считая, видимо, что пехота их скоро догонит. Но в этот момент вражеские танки, автоматчики и пехота находились на далеком расстоянии друг от друга. При любом физическом напряжении они не могли уже вместе ворваться на наш передний край обороны. Тем самым создалась благоприятная обстановка для разгрома врага по частям.
Когда немецкие танки подошли вплотную к первой линии ПТОПов, весь огонь обрушился на них. Через минуту на поле боя уже пылали шесть немецких танков и около десяти остановились, подбитые снарядами.
Так как левая группа немецких танков (50 машин) оказалась ближе к нашим позициям, главный удар нанесли сначала по ней. Он был настолько мощным, что уцелевшие немецкие машины повернули назад. Тогда засады первой линии сосредоточили свой огонь на правой, более сильной группе (70 машин) фашистских танков. Наши танки и орудия тыловых опорных пунктов пока молчали, не обнаруживая себя.
Немецкие танкисты первой группы, наблюдавшие за разгромом левой группы танков, видимо, решили, что стоит им прорваться через наш передний край, как они выйдут на тактический простор, где отсутствуют огневые средства.
На большой скорости они помчались вперед, несмотря на то что путь их был усеян пылавшими и подбитыми машинами. Около 18 танков прорвались сквозь первую линию нашей обороны. Однако через минуту они попали под огонь новой линии ПТОПов. Поскольку прорвалась лишь группа наступавших танков, плотность огневого воздействия на каждый из них оказалась здесь даже выше, чем перед передним краем. Вскоре запылало еще семь вражеских машин и несколько повернуло назад. Четыре танка попытались проскользнуть дальше в долину. Два из них, наткнувшись на засаду наших танков, были подбиты, остальные повернули назад.
Благодаря согласованным действиям танкистов, артиллеристов и пехотинцев, мужеству и героизму воинов к ночи на поле боя осталось 53 вражеских танка. Было подбито также 10 орудий различного калибра, уничтожено свыше 800 вражеских солдат и офицеров. Наши танкисты потеряли десять машин, пять из которых вскоре снова вступили в строй».
Прошу прощения за столь пространную цитату, но события лучше всего описывают их непосредственные участники. А теперь вот как это видели немцы, описывая атаку 4-го танкового полка 13-й танковой дивизии. Кстати, обратите внимание, что на сей раз описания не слишком расходятся.
«В 04.00 командир батальона прибыл на наблюдательный пункт. Погода была дождливой и очень облачной, поэтому пехота получила приказ атаковать в 05.00. Вскоре после начала движения она попала под плотный пулеметный огонь с умело расположенных полевых укреплений, особенно с западной оконечности хребта. Поэтому пехота, все еще находящаяся в низине, оказалась в смертельной опасности. Артиллерийская подготовка закончилась, и танки начали выдвигаться на исходный рубеж для атаки.
4-я рота начала подниматься на хребет, обстреливая многочисленные полевые укрепления и противотанковые орудия, как только они проявлялись. 5-я и 6-я роты вышли к реке, но были обстреляны многочисленными противотанковыми орудиями и ружьями, особенно из рощи справа.
Сначала противник стрелял не очень часто. Атакующие шаг за шагом двигались на восток, продираясь сквозь укрепления. 4-я рота на левом фланге получила приказ быстро передвинуться на восток по склону, чтобы атаковать артиллерийские и минометные позиции. В этот момент тяжелая артиллерия начала обстреливать район атаки, сосредоточившись на трех танковых ротах. Артиллерийский огонь был таким плотным, что 4-я рота отошла назад, чтобы укрыться за хребтом.
Противотанковые орудия и ружья все сильнее обстреливали 5-ю и 6-ю роты. Противник был едва виден в густом кустарнике. Хорошо замаскированные танки Mk.III были замечены слишком поздно. Бой с вражескими танками оказался слишком трудным из-за крутого склона и сильного огня.
Несмотря на хорошую работу нашей артиллерии, подавить вражескую артиллерию не удалось, так как она была хорошо замаскирована. Она, как и прежде, стреляла главным образом по нашим танкам. Наша пехота тоже была пришпилена к месту
…
Как уже показали атаки Вознесенской 6 сентября 1942 года, гористая, пересеченная местность непригодна для танков. Так как танки не могли пройти почти нигде, противник получил возможность перекрыть несколько оставшихся секторов минами и другим противотанковым оружием. Так как у него было много и того и другого, потери в танках оказались относительно высоки и не могли оправдать достигнутые успехи и захваченные территории. Повышенный износ техники в гористой местности вызывал многочисленные поломки».
В результате к 29 сентября после четырех дней упорных боев немецкие войска захватили Терек, Плановское, Эльхотово, Илларионовку, однако дальше продвинуться не смогли и были вынуждены перейти к обороне. Попытка блицкрига в неподходящем месте провалилась. 30 сентября генерал Гейр фон Швеппенбург был отстранен от командования корпусом и надолго отправлен в резерв.
Резюме. Очень простое. Блицкриг — это не мегаоружие. Умелый и решительный противник всегда может нейтрализовать его.
