Глава 12
ПАМЯТЬ СТЕРТА
Родовое поместье Фаулов.
Обратный перелёт из «Хитроу» занял более часа из-за особо сильной турбулентности и восточного ветра, разбушевавшегося над горами Уэльса. Когда же Элфи и Дворецки наконец приземлились рядом с особняком Фаулов, то увидели офицеров Подземной полиции, под покровом темноты торопливо заносивших в дом оборудование для стирания памяти.
Дворецки отстегнулся от «Лунного пояса» и прислонился к стволу серебряной березы.
– Ты нормально себя чувствуешь? – спросила Элфи.
– Вполне, – откликнулся телохранитель, массируя грудь. – Просто этот проклятый кевлар мешает. Он, конечно, спасет мне жизнь, если по мне вздумают пальнут из какого-нибудь малокалиберного оружия, но он так сдавливает грудь…
Элфи сложила свои крылья.
– Зато теперь у тебя начнётся спокойная, мирная жизнь.
Откуда-то сбоку донесся шум. Дворецки повернул голову. Какой-то пилот Подземной полиции пытался припарковать шаттл в гараже на две машины, однако у него ничего не получалось: он всё время стукался о бампер «бентли».
– Мирная жизнь… – пробормотал Дворецки, направляясь к гаражу. – Если бы.
Устроив бедняге-пилоту головомойку и доведя его чуть ли не до инфаркта, Дворецки с сознанием выполненного долга направился в кабинет, где уже ждали Артемис и Джульетта. От радости Джульетта так крепко обняла своего старшего брата, что тот едва не задохнулся.
– Все в порядке, сестренка. Ты напрасно за меня переживала – наши волшебные друзья залатали меня на славу. Так что я буду и впредь присматривать за тобой.
Артемис сразу перешёл к делу.
– Ну, как наши успехи? – спросил он.
Дворецки открыл дверцу сейфа, расположенного рядом с вентиляционным отверстием.
– Я все выполнил, сэр.
– А специальное задание?
– Мой человек в Лимерике сделал все в точности, как вы приказали. Хотя за долгие годы работы ему ещё не приходилось сталкиваться с такими просьбами. Они находятся в специальном растворе, предотвращающем коррозию. Слои настолько тонкие, что окисление начинается очень быстро, поэтому предлагаю установить их в самый последний момент.
– Великолепно. Разумеется, три комплекта делать было необязательно, но это усилит эффект.
Дворецки протянул ему золотую монету на кожаном шнурке.
– Я скопировал ваш дневник и все касающиеся волшебного народца файлы на лазерный мини-диск, а затем покрыл его слоем сусального золота. Издалека никто ничего не заподозрит, но тщательного осмотра этой штучке не пройти. С другой стороны, погружать диск в расплавленное золото было нельзя: это уничтожило бы всю информацию.
Артемис завязал шнурок на шее.
– Думаю, того, что ты сделал, вполне достаточно. Кстати, ты позаботился о ложном следе?
– Да. Послал вам сообщение по электронной почте, которое вы пока не получили, а также забронировал несколько мегабайт на сайте хранения информации. И ещё, сэр… Это была моя личная инициатива, но я спрятал в парке рядом с домом капсулу, куда тоже положил кое-какую информацию.
Артемис кивнул.
– Хорошо, – одобрил он. – Об этом я не подумал.
Дворецки принял комплимент, хотя не поверил в его искренность. Артемис не упускал ни единой детали.
В разговор вступила Джульетта:
– Знаете, Артемис, сэр, а может, это в самом деле разумно – отпустить эти воспоминания, дать им уйти? И волшебный народец немножко успокоится.
– Эти воспоминания – часть моей личности, – возразил Артемис.
Он осмотрел лежавшие на столе капсулы и взял две из них.
– Ну, хватит тянуть. Думаю, волшебному народцу уже не терпится стереть нашу память.
Команда техников под руководством Жеребкинса разместила свою лабораторию в комнате для совещаний, воздвигнув сложную конструкцию из электродов и оптоволоконных кабелей. Каждый кабель был подключен к плазменному экрану, на котором излучаемые мозгом волны отражались в виде текстовых строчек. Говоря простым языком, Жеребкинс мог читать воспоминания человека как открытую книгу и удалять из них то, что ему было нужно. Возможно, наиболее невероятной частью процесса удаления памяти являлось то, что человеческий мозг сам придумывал альтернативные воспоминания для заполнения освободившегося места.
– Мы могли бы стереть вам память при помощи переносного оборудования, – объяснил Жеребкинс, как только все пациенты собрались в зале, – но полевое оборудование позволяет осуществлять только полное стирание. В таком случае из вашей памяти были бы удалены все события, произошедшие за последние шестнадцать месяцев, что могло бы сказаться на вашем дальнейшем эмоциональном развитии, не говоря уже о понижении вашего КИ, коэффициента интеллекта. Поэтому мы решили использовать лабораторное оборудование, чтобы стереть только те воспоминания, которые касаются волшебного народца. Разумеется, дни, которые вы целиком провели рядом с нами, абсолютно выпадут из вашей памяти. Рисковать мы не можем.
Артемис, Дворецки и Джульетта сидели за столом. Гномы-технари смазывали их виски дезинфицирующим раствором.
– Мне вдруг пришла в голову одна мысль, – сказал Дворецки.
– Можешь не продолжать, – перебил его кентавр. – Ты, вероятно, имеешь в виду свой нынешний вид? Ты и в самом деле постарел.
Дворецки кивнул.
– Всем моим знакомым известно, что на самом деле мне сорок лет. Вы же не можете стереть память у стольких людей.
– Я уже побеспокоился и об этом, Дворецки. Когда ты заснешь, мы обработаем твоё лицо лазером и удалим омертвевшие клетки. Кроме того, сюда прибыл один из лучших пластических хирургов – он сделает тебе инъекцию Росы, позволяющую избавиться от морщин. Ничего страшного, маленький укольчик в лоб.
– Инъекция Росы?
– Жир, – объяснил кентавр. – Отсасываем из одного участка тела и впрыскиваем в другой.
Дворецки совсем не обрадовался подобной перспективе.
– Этот жир… Надеюсь, вы его не оттуда возьмете? – И он ткнул себя чуть пониже спины.
Жеребкинс несколько смутился, что было ему несвойственно.
– Ну, на самом деле… Мы действительно возьмём его оттуда, но не у тебя.
– Объясни.
– Исследования показали, что из всех волшебных рас наибольшей продолжительностью жизни обладают гномы. В местечке под названием Полл-Дайн живёт один рудокоп, которому, как утверждают, недавно исполнилось две тысячи лет. Ты никогда не слышал выражение «гладкий, как гномья задница»?
Дворецки рассерженно оттолкнул техника, который пытался приклеить ему на лоб пластырь с электродами.
– Ты хочешь сказать, что жир, взятый из задницы гнома, будет введен мне в лоб?
Жеребкинс пожал плечами.
– Такова цена молодости. Некоторые живущие на западном побережье фейки готовы отдать целое состояние за инъекцию Росы.
– Я тебе не какая-нибудь фейка, – процедил сквозь зубы Дворецки.
– Мы также захватили гель, которым можно покрасить волосы, если ты вдруг надумаешь их отпустить, и специальный пигмент, чтобы закрасить пятно на твоей груди, – торопливо продолжил кентавр. – Когда очнешься, ты снова станешь молодым, правда только снаружи.
– Толково, – заметил Артемис. – Я предполагал нечто подобное.
В зал вошла Элфи, тащившая за собой Мульча. Гном был в наручниках и, судя по виду, очень жалел самого себя.
– Неужели ты мне не доверяешь? – скулил он. – Мы же столько пережили вместе!
– Я могу лишиться своего значка, – ответила Элфи. – Майор приказал вернуться с тобой или вообще не возвращаться.
– Я ведь добровольно сдал жир, ну что вам от меня ещё нужно?
Дворецки закатил глаза.
– О нет, только не это, – простонал он. Джульетта хихикнула.
– Не волнуйся, Дом. Ты ничего не будешь помнить.
– Лишите меня чувств, и побыстрее.
– Не стоит благодарности, – пробормотал Мульч, пытаясь почесать задницу.
Элфи сняла с гнома наручники, но держалась рядом, на расстоянии вытянутой руки.
– Он хотел попрощаться, – сказала Элфи. – Пришлось согласиться. – Она подтолкнула Мульча. – Давай прощайся.
Джульетта подмигнула гному.
– До свидания, Грязнуля.
– Пока, Вонючка.
– Не обломай свои зубы о бетонные стены.
– Последнее замечание совсем не кажется мне смешным, – несколько обиженно произнес Мульч.
– Да ладно тебе злиться. И не скучай без нас. Может, ещё встретимся.
– Если и встретимся, то впервые в жизни. – Мульч кивнул на включавших компьютеры техников: – Благодаря этим вот ребятам.
Дворецки присел, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с лицом гнома.
– Береги себя, маленький друг. И держись подальше от гоблинов.
Мульч поёжился.
– Мог бы не напоминать, – буркнул он. На развернутом техником экране появилось лицо майора Крута.
– Может быть, вам стоит пожениться? – рявкнул он. – Не понимаю, к чему все эти нежности? Через десять минут вы даже имени этого каторжника не вспомните.
– Майор на линии, – несколько запоздало крикнул один из техников.
Мульч повернулся к висевшему на стене экрану.
– Джулиус, перестань. Неужели ты не понимаешь, что все эти люди обязаны мне жизнью? Для них это крайне трогательный момент.
Из-за плохого приема сигнала обычно багровое лицо Крута выглядело красным, как помидор.
– Мне совершенно наплевать на ваши нежности. Я здесь, чтобы убедиться в том, что ваша память навсегда стерта. Наш друг Фаул явно приготовил нам несколько сюрпризов, либо я совсем не разбираюсь в вершках.
– Майор, – укоризненно промолвил Артемис, – такая подозрительность крайне обидна для меня.
Однако Артемис не мог сдержать улыбки Все понимали, что он наверняка предпринял меры, чтобы восстановить свои воспоминания, и теперь все зависело от того, удастся ли Подземной полиции вывести Фаула на чистую воду. Последний поединок.
Артемис встал и подошёл к Мульчу Рытвингу.
– Мульч, тебя мне будет не хватать больше, чем кого-либо. Нас ждало такое будущее…
Мульч едва не разрыдался.
– Ты прав, мальчик, – всхлипывая, произнес он, – С твоими-то мозгами и моими способностями…
– Не говоря уже о присущей вам обоим аморальности, – добавила Элфи.
– …Перед нами не устоял бы ни один банк на земле, – завершил фразу гном. – Это и называется упущенными возможностями.
Артемис изо всех сил старался говорить искренне. Это было крайне необходимо для осуществления следующего этапа придуманного им плана.
– Мульч, я знаю, предавая клан Антонелли, ты рисковал собственной жизнью, и поэтому хочу тебя отблагодарить.
Богатое воображение Мульча мигом нарисовало целый ряд крайне заманчивых картинок: некий оффшорный банк, недавно открытый счёт на некоего Мульча Рытвинга и очень большая сумма, переведенная на этот самый счёт.
– Ну что ты, зачем всё это? – принялся уверять гном. – Правда-правда. Хотя, если признаться, я поступил невероятно храбро, несмотря на угрожавшую мне смертельную опасность.
– Вот именно, – согласился Артемис, снимая с груди золотой диск. – Знаю, это очень скромный подарок, однако лично для меня он многое значит. Я хотел сохранить эту монету, но вдруг понял, что буквально через несколько минут она потеряет для меня всякий смысл. Поэтому я хочу, чтобы она осталась у тебя. Думаю, Элфи не будет возражать. Пусть эта безделушка напоминает тебе о том, что мы пережили вместе.
– Ого! – воскликнул Мульч, взвешивая в руке монетку. – Целых пол-унции золота! Здорово! Артемис, ты меня просто облагодетельствовал.
Артемис похлопал гнома по плечу.
– Иногда деньги не главное. Поверь мне, Мульч.
Майор Крут вытянул шею, пытаясь разглядеть, что происходит в комнате.
– Что такое? Что он там сунул этому каторжнику?
Элфи выхватила из рук Мульча подарок Артемиса и поднесла его к глазку камеры.
– Самая обычная монета, майор. Некогда я сама дала её Артемису.
Жеребкинс бросил взгляд на металлический кружок.
– На самом деле таким образом мы одним кинжалом убиваем сразу двух червяков-вонючек. Эта монетка могла пробудить воспоминания Артемиса. Маловероятно, но возможно.
– Ну а второй червяк?
– У Мульча в тюрьме будет чем поиграться. Сидеть ему очень долго.
Крут на несколько секунд задумался.
– Ладно. Пусть оставит монету себе. И хватит тут целоваться. Отправляйте каторжника на шаттл. Мне через десять минут надо быть на заседании Совета.
Элфи вывела Мульча из комнаты, и Артемис вдруг понял, что ему действительно жаль расставаться с гномом. Через каких-то полминуты к вискам и запястьям всех находившихся в комнате людей были подключены электроды. От электродов кабели вели к нейронному трансформатору и плазменному экрану, на котором демонстрировались их воспоминания.
Жеребкинс вгляделся в бегущие по экрану строки.
– Это слишком рано, – наконец сказал он. – Откалибруйте на шестнадцать месяцев назад. Нет, лучше на три года. Мы должны найти момент, когда в голову Артемису пришла мысль похитить кого-нибудь из нас.
– Браво, Жеребкинс, – с горечью произнес Артемис. – А я так надеялся, что ты до этого не додумаешься.
Кентавр хитро подмигнул ему.
– О, я много до чего додумался! Покрытое пикселями лицо майора Крута расплылось в широкой улыбке.
– Скажи ему, Жеребкинс. Мне не терпится увидеть реакцию этого вершка.
Жеребкинс просмотрел файл на своем портативном компьютере.
– Мы проверили твой почтовый ящик на сервере, и догадайся, что мы там обнаружили?
– А ты удиви меня.
– Мы нашли один очень интересный файл, который был бы сразу доставлен на твой адрес, стоило тебе войти в сеть. Также мы провели кое-какие розыски в Интернете. Подумать только, кто-то с твоего адреса забронировал несколько мегабайт пространства на специальном сайте, предназначенном для хранения информации. И там тоже содержался уже знакомый нам очень интересный файл.
Однако Артемис даже не пытался играть в раскаяние.
– Я должен был попробовать, – пожал плечами он. – Уверен, ты-то меня понимаешь.
– Может, ты ещё в чем-то хочешь признаться?
Артемис широко раскрыл глаза – само воплощение невинности.
– Честно говоря, я и не надеялся тебя обмануть. Ты слишком умен.
Жеребкинс достал маленький лазерный диск и вставил его в стоявший на столе компьютер.
– На всякий случай я запущу в твою компьютерную систему специальный вирус. Не волнуйся, он сотрет только те файлы, в которых содержатся какие-либо упоминания о волшебном народце. Более того, вирус будет контролировать твою систему ещё в течение шести месяцев. А вдруг тебе всё-таки удалось нас перехитрить?
– Конечно, большое спасибо тебе за честность. Но позволь один вопрос. Ты так откровенничаешь с нами только потому, что моя память всё равно будет стерта?
Жеребкинс несколько раз притопнул копытами и хлопнул в ладоши.
– Именно так, Артемис, – довольно ухмыльнулся он.
Дверь распахнулась, и в комнату вошла Элфи, тянувшая за собой большую металлическую капсулу.
– Смотрите-ка, что нашли зарытым в парке.
Она отвинтила крышку капсулы и вытряхнула её содержимое на тунисский ковер. По полу рассыпались несколько компьютерных дисков и распечатанные на принтере страницы из дневника Артемиса.
Жеребкинс повертел в руках один из дисков.
– А о капсуле ты, разумеется, совершенно забыл?
Артемис вел себя уже не столь самоуверенно. Все ниточки, ведущие к его прошлому, обрывались одна за другой.
– Разумеется, – угрюмо буркнул он.
– Может, ещё что вспомнишь? Или на этом все?
Артемис вызывающе сложил руки на груди.
– А если я скажу «да», вы мне поверите? Крут рассмеялся так сильно, что, казалось, задрожал сам экран.
– Ну конечно, Артемис. А как же иначе? Ну как мы можем не доверять тебе после всех тех неприятностей, что ты устроил волшебному народцу? Если не возражаешь, мы наведем на тебя гипнотические чары. Хотим узнать ответы на парочку вопросов. И на этот раз зеркальные очки тебя не спасут.
Шестнадцать месяцев назад Артемису успешно удалось отразить гипнотические чары Элфи при помощи зеркальных очков. Именно тогда он первый раз обвёл волшебный народец вокруг пальца. Но получится ли обмануть подземных жителей на сей раз?
– Хорошо. Разве у меня есть выбор? – пожал плечами Артемис.
– Капитан Малой, – рявкнул Крут, – ты знаешь, что нужно делать.
Элфи сняла шлем и помассировала острые кончики ушей, чтобы восстановить циркуляцию крови.
– Я наведу на тебя гипнотические чары и задам несколько вопросов. Ты уже не раз подвергался гипнозу и знаешь, что больно не будет. Я советую тебе расслабиться. Если ты будешь сопротивляться, это может привести к осложнениям. К полной потере памяти, например, или даже к повреждению мозговых тканей.
Артемис поднял руку.
– Подожди секундочку. Я правильно понял – когда я очнусь, всё будет кончено?
– Да, Артемис, – улыбнулась Элфи. – Мы прощаемся с тобой навсегда.
Лицо мальчика было совершенно спокойным, несмотря на то что внутри Артемиса бушевала настоящая буря.
– Тогда я хочу кое-что сказать. Крут невольно заинтересовался.
– Одна минута, Фаул, – недовольно буркнул он. – А потом баю-бай.
– Хорошо. Во-первых, спасибо вам всем. Только благодаря волшебному народцу у меня есть семья и друзья. Жаль, что мне придётся забыть об этом.
Элфи положила руку ему на плечо.
– Так будет лучше для всех, Артемис. Поверь мне.
– И во-вторых, я хочу, чтобы каждый из вас вспомнил первую встречу со мной.
Элфи поёжилась. Лично она никогда не забудет того жестокого мальчишку, что напал на неё во время свершения Ритуала на юге Ирландии. А майор Крут никогда не забудет, как ему едва удалось спастись с взрывающегося танкера. А Жеребкинс впервые увидел Артемиса на видеозаписи, когда тот выдвигал свои требования взамен на освобождение Элфи. Тогда этот мальчик не вызвал у кентавра никаких чувств, кроме искреннего презрения.
Все вы оказали на меня очень сильное влияние, – продолжал Артемис – Я действительно изменился. Но что будет, если вы лишите меня воспоминаний, связанных с волшебным народцем? Скорее всего, я снова стану прежним Артемисом. Неужели вы этого хотите?
От подобной мысли всех бросило в дрожь. Несёт ли волшебный народец ответственность за изменения, произошедшие с Артемисом? И на кого ляжет ответственность, если Артемис станет прежним? Элфи повернулась к экрану.
– Артемис задал очень серьёзный вопрос. Он в самом деле проделал большой путь. Имеем ли мы право уничтожить все хорошее, что в нем появилось?
– Мальчик прав, – добавил Жеребкинс. – Не думал, что когда-нибудь произнесу эти слова, но последняя версия Артемиса мне очень даже по душе.
Крут открыл на экране ещё одно окно.
– Не у вас одних возникли подобные сомнения. И вот что я скажу. Наши лучшие психоаналитики тщательно изучили этот вопрос и подготовили целый отчет, в котором говорится, что вероятность возвращения прежнего Артемиса крайне невелика. Фаул будет находиться под сильным положительным влиянием со стороны семьи и Дворецки.
– Лучшие психоаналитики? – воскликнула Элфи. – Это Аргон и его шатия-братия? С каких пор мы начали доверять этим шарлатанам?
Крут уже открыл было рот, чтобы заорать, но вдруг передумал. Такое с ним случалось не каждый день.
– Элфи, – сказал он почти ласково, – речь идёт о будущем волшебной цивилизации. В конце концов, будущее Артемиса – это не наша проблема.
Элфи нахмурилась.
– Если это действительно так, тогда мы ничуть не лучше вершков, – сердито парировала она.
Исчерпав все аргументы, майор решил вернуться к своему обычному стилю общения.
– Слушать меня, капитан! – взревел Крут. – Быть командиром – значит принимать сложные решения! Не быть командиром – значит держать свой рот на замке и выполнять эти самые решения! Так что хватит мне тут разговаривать, наводи свои чары, а то Совет меня уже заждался!
– Так точно, сэр. Как скажете, сэр. Элфи встала перед Артемисом и посмотрела ему прямо в глаза.
– Прощай, Элфи. Больше я тебя не увижу, хотя ты наверняка будешь навещать меня.
– Артемис, просто расслабься. Дыши глубоко.
Когда Элфи снова заговорила, её голос был чем-то средним между басом и контральто. Воздух в комнате разом словно бы сгустился.
– Здорово мы проучили Спиро, верно? Артемис сонно улыбнулся.
– Да. Последнее приключение. Я больше не буду причинять людям вред.
– Как тебе удаётся разрабатывать такие сложные планы?
Веки Артемиса чуть опустились.
– Наверное, все дело в природных способностях, которые передаются в семье Фаулов из поколения в поколение.
– Готова поспорить, ты был готов пойти на все, чтобы сохранить воспоминания о волшебном народце?
– Почти на все.
– Что же ты сделал? Артемис улыбнулся.
– Приготовил несколько сюрпризов.
– Каких сюрпризов? – настаивала Элфи.
– Это секрет. Не могу говорить.
Элфи усилила гипнотическое воздействие.
– Скажи мне, Артемис. Это будет нашей тайной.
На виске Артемиса запульсировала небольшая жилка.
– А ты точно никому не расскажешь? Другим эльфам или ещё кому?
Элфи виновато посмотрела на экран. Крут махнул рукой, приказывая продолжать.
– Не расскажу. Все останется между нами.
– В парке рядом с домом Дворецки спрятал специальную капсулу с кое-какой информацией.
– А ещё?
– Я послал самому себе сообщение по электронной почте. Но, думаю, Жеребкинс быстро обнаружит его. Это сделано для отвода глаз.
– Очень толково. А что ещё он может найти, как ты думаешь?
Артемис лукаво улыбнулся.
– Дворецки закопал в парке капсулу, а я спрятал в сети пару файлов с моими дневниками и прочими сведениями о волшебном народце. Вирус Жеребкинса до этого сайта не доберется, а через шесть месяцев провайдеры пошлют мне напоминание, и, когда я извлеку эти данные, возможно, они пробудят во мне какие-то воспоминания. Очень может быть, что память целиком вернётся ко мне.
– Что-нибудь ещё?
– Нет. Сайт для хранения информации – наша последняя надежда. Если кентавр его найдёт, волшебный мир для меня будет безвозвратно потерян.
Изображение Крута на экране покрылось сетью помех.
– Ладно, – сказал майор. – Похоже, связь вот-вот оборвется. Усыпляйте их и стирайте память. И запишите весь процесс на камеры. Я не поверю в то, что Артемис окончательно выведен из игры, пока собственными глазами не увижу запись.
– Майор, может быть, стоит порасспросить Дворецки и Джульетту?
– Ответ отрицательный, капитан. Фаул все рассказал. Его последней надеждой был тот сайт, который мы нашли. Подключайте их к аппаратуре и запускайте программу. Изображение майора исчезло.
– Есть, сэр.
Элфи повернулась к техникам.
– Вы слышали приказ! – рявкнула она. – Начинайте. Через пару часов восход. Я хочу, чтобы мы оказались под землей до того, как взойдет солнце.
Техники ещё раз проверили электроды, а затем вскрыли три упаковки сонных очков.
– Я сама, – сказала Элфи, отнимая у них очки.
Надев прибор на Джульетту, она заботливо убрала с её лба прядку волос.
– Знаешь, – задумчиво проговорила Элфи, – чтобы стать хорошим телохранителем, нужно убить в себе жалость. А у тебя слишком доброе сердце.
Джульетта медленно кивнула.
– Постараюсь не забыть эту мысль.
– Я буду приглядывать за тобой, – пообещала Элфи.
– Навещай меня во сне, – улыбнулась Джульетта.
Элфи нажала кнопку на маске, и через каких-то пять секунд комбинация гипнотического света и снотворного, вводимого через губчатые уплотнители, погрузила Джульетту в глубокий сон.
Следующей была очередь Дворецки. Техники специально приделали к очкам резинку побольше, чтобы их можно было надеть на его огромную бритую голову.
– Проследи, чтобы Жеребкинс сгоряча не стер чего-нибудь лишнего, – сказал слуга Артемиса. – Очень не хотелось бы проснуться и обнаружить в голове четыре десятилетия пустоты.
– Не волнуйся, – успокоила Элфи. – Жеребкинс обычно знает, что делает.
– Хорошо. Помни: если волшебному народцу потребуется помощь, вы всегда можете обратиться ко мне.
Элфи нажала на кнопку.
– Я обязательно это запомню, – прошептала она.
И наконец Артемис. Под воздействием гипнотических чар он выглядел совсем безобидно. Лоб его разгладился, морщинки, проложенные постоянными раздумьями, бесследно исчезли. Сейчас Артемиса можно было принять за обычного тринадцатилетнего мальчика.
Элфи повернулись к Жеребкинсу.
– Ты уверен, что мы поступаем правильно?
Кентавр пожал плечами.
– А у нас есть выбор? Приказ есть приказ.
Элфи закрыла глаза Артемиса очками и нажала на кнопку.
Через несколько секунд мальчик обмяк, и тут же на экране за его спиной появились строки текста, написанного на языке подземных жителей. Во времена короля Фронда на нём писали по спирали, но потом это правило отменили: от долгого чтения спиралевидных текстов у многих начинала кружиться голова.
– Начать удаление, но сохранить копию, – приказал Жеребкинс. – Когда пойду в отпуск, попытаюсь разобраться в мыслительных процессах этого паренька. Уж очень они необычны.
Элфи смотрела, как на экране в виде зелёных символов отображается вся жизнь Артемиса.
– Абсолютно бессмысленная затея, – вдруг сказала она. – Однажды он уже нашёл нас, найдёт и во второй раз. Особенно если опять станет безжалостным чудовищем.
Жеребкинс при помощи эргодинамической клавиатуры вводил в компьютер команды
– Возможно. Но отныне мы будем осторожнее.
– Жаль, – грустно вздохнула Элфи. – А мы ведь почти подружились.
Кентавр фыркнул.
– Вот здорово! Ты бы ещё с гадюкой знакомство свела.
Элфи вскинула руку и опустила забрало шлема, чтобы Жеребкинс не видел её глаз.
– В некотором роде ты прав, конечно, – глухо откликнулась она. – Настоящими друзьями мы бы вряд ли стали. Только обстоятельства свели нас вместе. Больше ничего.
Жеребкинс похлопал её по плечу.
– Молодец. Держи ушки востро. Кстати, ты сейчас куда?
– В Тару, – ответила Элфи. – Полечу на крыльях. Хочу подышать свежим воздухом.
– У тебя нет разрешения на данный перелёт, – возразил Жеребкинс. – Крут лишит тебя значка.
– За что? – спросила Элфи, включая крылья. – Меня ведь здесь вообще не должно быть. Или ты забыл?
Покинув комнату и описав большую петлю в вестибюле, она вылетела из главных дверей, едва не чиркнув по ним крыльями, и сразу же поднялась высоко-высоко в ночное небо. Где-то ещё секунду её стройная фигура виднелась на фоне полной луны, а потом Элфи исчезла.
Жеребкинс проводил её задумчивым взглядом. Ох уж эти эльфы, все на эмоциях. Абсолютно не приспособлены для службы в Корпусе. Все решения принимают сердцем, а не умом. Но Крут никогда не отправит Элфи в отставку, потому что эта девушка – прирожденный спецназовец…
Да и кто будет спасать волшебный народец, если Артемис Фаул вновь его отыщет?
Мульч сидел в зарешеченном отсеке шаттла и страшно жалел себя. А перед этим он долго пытался устроиться на скамье так, чтобы не касаться её ещё не зажившим задним местом. Задача была, мягко скажем, не из лёгких.
Кроме того, будущее представлялось Мульчу в самом мрачном свете. Всё-таки в этих полицейских благодарности ни на грош. Он столько сделал для Легиона, но нет же, его всё равно сажают в тюрьму.
В лучшем случае Мульчу грозила десятка. И за что?! Ну, украл он пару-другую-третью золотых слитков, что ж теперь, всю жизнь за это расплачиваться? Вероятность побега была ничтожной. Со всех сторон Мульча окружали стальные прутья и лазерные лучи – так его и довезут до Гавани. А дальше – короткий переезд на Полис-Плаза, быстрый суд и в камеру. А выйдет он оттуда уже весь седой. Простите-прощайте родные туннели.
Однако надежда ещё оставалась. Крохотный проблеск надежды. Мульч терпеливо ждал, пока техники не выгрузят из шаттла все оборудование, после чего, вскинув правую руку, принялся тереть висок и лоб большим и указательным пальцами. На самом деле он читал крохотную, спрятанную в ладони записку, которую ему успел передать Артемис, когда они пожимали друг другу руки.
Записка гласила:
«Привет ещё раз, Мульч Рытвинг. И очень надеюсь, мы ещё не раз поприветствуем друг друга. Вернувшись в Гавань, сразу вели своему адвокату проверить дату выдачи самого первого ордера на обыск твоей пещеры. Когда же тебя освободят, некоторое время веди себя примерно – год, может два. После чего доставь мне ту монету, что я тебе подарил.
Вместе нас никто не остановит.
Твой друг, и благодетель, Артемис Фаул Второй»
Мульч скомкал записку, сложил пальцы трубочкой и втянул бумажку в рот. Коренные зубы быстро уничтожили все улики.
Сделав пару глубоких вдохов, Мульч попытался успокоиться. Рановато ещё палить пробками в потолок и распивать «Скайлианское». Пересмотр дела мог продлиться месяцы, если не годы. Но теперь можно было жить надеждой.
Мульч сжал в ладони подарок Артемиса. Вместе их никто не остановит.
