I. III

Холодные лучи октябрьского солнца, без помех проникая сквозь идеально чистое стекло зимнего сада, искристо преломлялись в тонких струях фонтана, рассыпаясь мириадами ярких брызг. Воздух наполняли ароматы роз — в этом саду всегда цвели розы, круглый год. Хотя бы десять-пятнадцать сортов из бесчисленного множества — казалось, здесь собраны все существующие и несуществующие разновидности этого цветка. Впрочем, скорее всего, так оно и было.

Возле фонтана стояло удобное кресло, рядом — прозрачный стеклянный столик. В кресле с комфортом устроился слегка полноватый мужчина лет сорока, с мягкими, располагающими чертами лица и глазами цвета чайной розы, настолько светло-карими, что такой оттенок выглядел почти неестественным. Мужчина пил белое вино из тонкого хрустального бокала, иногда улыбался собственным мыслям и симфонии Бетховена, негромко доносящейся из спрятанных в листве колонок. Читая что-то с висящего перед ним в воздухе голографического экрана, он порой делал пометки в электронном блокноте, потом откладывал его в сторону, вставал, подходил к одному из розовых кустов и несколько минут, с благоговением перед красотой цветов, упоенно взирал на нежные лепестки, сочно-зеленые листья и стебли, и острые шипы, напоминающие о том, как же бывает опасна красота, особенно — естественная.

— О времена, о нравы! — воскликнул мужчина, вновь вернувшись к экрану и пригубив вино. — Современная молодежь, что вы можете знать о настоящей красоте? О стремительном и грозном великолепии атакующего тигра, о нежном и капризном очаровании экзотического цветка, не теряющимся в момент растворения попавшего в липкую ловушку насекомого, о величии и грозной бесподобности органа? Нет, вы падки на блестящее и громкое, и за шелухой не видите сути! Вы ничуть не изменились за последние полсотни лет… и как же вы мне за эти полсотни лет надоели!

Он грустно улыбнулся — но все благодушие как ветром сдуло, когда тихонько тенькнула японская "музыка ветра", изготовленная и расписанная вручную в Киото, и предупреждающая теперь о том, что кто-то открыл дверь помещения, в котором располагался зимний сад.

— Господин Дориан, к вам посетитель, — осторожно проговорил вошедший, худощавый молодой человек с внешностью коренного грека.

— Аполлон, я размышлял о красоте, — с горечью отозвался Дориан после секундного молчания. Молодой человек вздрогнул: когда господин находился в таком патетическом настроении и рассуждал сам с собой о падении нравов и истинной красоте, которую никак не могут понять жалкие смертные, отвлекать его было чревато. В такие моменты Дориан, казалось, забывал, что он сам не менее смертен, чем те, о ком он столь пренебрежительно отзывался.

— Простите меня, господин, но…

— Какого дьявола принесло? — зарычал тот, его светлые глаза мгновенно налились яростью. Аполлон отшатнулся, но громадным усилием воли заставил себя не броситься бежать как можно дальше от этого места.

Он не знал в точности, кто этот жуткий человек, способный на многое, на что не способны обычные люди. Дориана можно было бы назвать магом, но и на мага он не походил. Вся его магия заключалась в умении нагнать ужас на любого и в возможности каким-то образом влиять на окружающее пространство так, что оно подчинялось ему, создавая наиболее благоприятные обстоятельства — например, он сколотил состояние, играя на бирже, и Аполлон был на сто процентов уверен, что даже каждая неудача в результате пошла на пользу делам его хозяина. При этом грек, знавший толк в биржевых играх, не мог не заметить, что Дориан гораздо меньше его разбирается в финансах. Ему просто очень, очень, очень сильно везло. Неестественно везло.

— Он назвался Константином и сказал, что вы с удовольствием примете его. Я предупредил его, что вы очень заняты и что вас нельзя беспокоить, но он заявил, что его вы примете. И… он очень странно одет. На дворе октябрь, а на нем нет даже рубашки…

— Если это тот, о ком я думаю — то ты правильно сделал, что предупредил меня, — немного успокоившись, бросил Дориан. — Но если это кто-то другой — ему никто не позавидует! Пригласи его!

— Секунду, господин! — грек скрылся за дверью. Хозяин оранжереи вздохнул, и вытащил из скрытого за переплетенной занавесью лиан мини-бара еще один бокал — просто так, на всякий случай.

Вновь тенькнула музыка ветра, но шагов слышно не было… впрочем, это только подтверждало его предположение о том, что же пожаловало к нему в гости.

Тихо лязгнул металл.

— Рад видеть вас, Коста, — не оборачиваясь, проговорил Дориан. — Не желаете вина?

— Нет. Нет, — глухо ответил посетитель.

— Что?

— Нет, ты не рад меня видеть. Нет, не желаю, — пояснил он, приближаясь.

Высокий, крепко сложенный человек лет тридцати… на вид. Длинные темные волосы спадают каскадом по спине (и как только они ему не мешают?), выше пояса обнажен — еще бы, с его… гм, особенностями ни рубашку, ни куртку не оденешь. Легкие сапоги, синие джинсы. Умные, холодные глаза цвета морской воды.

И стальные перья за спиной. Широкие, мощные крылья. Усиленные особым сплавом кости, ребра спереди сращены в сплошную "встроенную" броню. Силой превосходит хорошо тренированного человека почти впятеро. В скорости, правда, всего вдвое…

Дориан внимательно изучил визитера, вспоминая его характеристики. Страшный боец. Действительно, страшный.

Тем временем Коста пересек свободную площадку, обошел фонтан, сел на его бортик, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками, и с металлическим лязганьем расправил крылья. Длинные волосы соскользнули на грудь.

— Ладно, оставим любезности. Что вам от меня нужно?

— Поговорить. Обсудить кое-что, — Коста всегда говорил такими короткими, рублеными фразами и при этом смотрел либо в глаза собеседнику, не отводя взгляда ни на секунду, либо же наоборот — куда-то в сторону, не позволяя поймать его собственный взгляд. В этот раз он избрал второй вариант.

— Перейдем сразу к делу, — холодно проговорил Дориан. — Что именно вы хотите со мной обсудить?

— Предчувствия. Ощущения. Предсказания. В этой области.

— Конкретнее.

— Грядут изменения. Я чувствую. Не знаю, в какую сторону. Но сильные. И для вас, и для мира. Думал — кто-то пришел. Палач или еще кто. Но нет. Это кто-то из местных. Но он уже другой. Понимаешь?

— Понимаю, — медленно отозвался маг, безуспешно пытаясь поймать взгляд собеседника, и несколько более успешно стараясь скрыть на миг охватившую его панику — о Палаче он читал и хотя не особо в него верил, но даже предполагать не хотел, что ждет его в случае появления на Земле этого… существа. — Кое-кто из братьев тоже чувствовал это. Нечто странное, неуловимое, вроде как обычное, но в то же время чуждое. Возможно, местный маг-одиночка, получивший силу извне…

— Нет. Это не человек. Это предчувствие перемен. Перемен странных. До сих пор ничего подобного не было.

— Может быть. Что вы хотите от меня?

— Уже ничего. Я все получил. Благодарю, — Коста поднялся, снова лязгнули металлом расправляемые крылья. Визитер направился к выходу.

Дориан молча дождался, пока за гостем закроется дверь. Потом взял со столика бокал, внимательно изучил его на свет, допил вино… и с силой швырнул хрупкий хрусталь на мраморные плиты пола.

— Проклятие!

Коста был головной болью всего Братства Повелителей. Кого благодарить за эту мигрень они до сих пор не знали. В истории крылатого вообще было предостаточно белых пятен, заполнить которые так и не удалось. Никто не знал, как обыкновенный подонок-бизнесмен сумел так измениться внутренне и кто помог ему так измениться внешне. Одно время Дориан подозревал кое-кого из Братьев, одного из тех, кто так любил прикидываться светлым и добреньким — тот вполне мог приложить некоторые усилия, промыть бывшему Константину Чайкину мозги, дать силу и отправить работать палачом для других таких же подонков… а на самом деле — просто использовать в качестве уборщика мешающих ему людей. Дориан был почти уверен в своей правоте, пока лет двадцать назад Коста внезапно не исчез… чтобы появиться спустя полтора десятка лет, и вырезать почти треть Братства, включая подозреваемого Дорианом англичанина.

Никто не знал, какие цели преследует крылатый, иногда даже поговаривали, что он нечто вроде и.о. мифического Палача. Иногда Коста, никогда при этом не объясняя, почему кого-то убил. Он вообще ничего никому и никогда не объяснял, в особенности — своих мотивов, в особенности — Братству.

После смерти нескольких нужных Братству, Повелители запаниковали и начали искать хоть что-то, что можно использовать против крылатого… но безуспешно. Их метафизические методы воздействия оказались против него бессильны — ни осознанные сны, в которых мастера практики умели убивать, ни управление вероятностями, способное практически на все, ни энергетический вампиризм, лишающий жертву сил для сопротивления, ни многое, многое другое на проклятого Косту не действовало. Хотя кое-что узнать и удалось, это "кое-что" душевного равновесия Братству не прибавило.

Уничтожить крылатого известными средствами не представлялось возможным. Разве что атомную бомбу сбрасывать, но он того не стоит. Стальной модернизированный скелет, потрясающая регенерация, не уступающая киношно-вампирской, универсальные крылья, способные служить как для перемещения по воздуху, так и в качестве оружия, и великолепная боевая подготовка. Ходячая машина для убийства. Даже не ходячая — летающая! Плюс был только один — сам Коста тоже не мог использовать никакие практики, кроме как маскировать свой вид от простых людей, но на это у него уходило очень много внутренней энергии, поэтому крылатый старался не появляться там, где его могли увидеть, без особой необходимости.

Было предпринято еще несколько попыток хотя бы схватить эту тварь. Все они не увенчались успехом. В конце концов Коста вновь заявился к Братству и вежливо, но коротко, в последний раз попросил оставить его в покое. В противном случае…

Узнавать, что там "в противном случае", Повелителям отчего-то не захотелось. В результате крылатого и вправду оставили в покое.

Он очень редко напоминал о своем существовании. Иногда — убийствами кого-то, кто ему не понравился (иных критериев, по которым можно было отследить его мотивы, у Братства не имелось). Иногда — помогал то в одном, то в другом. Иногда — просто приходил вот так вот странно поговорить. Потихоньку к нему привыкли и начали прислушиваться к его советам.

И до сих пор никто не знал ни зачем существует странный крылатый, ни кто он такой на самом деле, ни чего он хочет и чего добивается. Слишком дорого обошлись попытки это выяснить, и в конце концов Косту вроде как оставили в покое. Приглядывали, насколько возможно, но не более. Да и что они могли сделать ему, на которого не действовала вся их необычайная для простых людей сила?

Тяжело вздохнув, Дориан опустился обратно в кресло. Крылатый приходил к нему уже трижды, и каждый раз практик с трудом подавлял панику: никто и никогда не мог с уверенностью знать, пришел Коста говорить или же убивать.