ВТОРАЯ ЧАСТЬ

Пульс бился в висках гулко и настойчиво — как маятник старинных часов, только гораздо, гораздо быстрее. Ветровский резко остановился, заставил себя медленно вдохнуть, задержал дыхание на полминуты и выдохнул.

— Нет, так дело не пойдет, — пробормотал он.

Первый суматошный порыв броситься на помощь другу, несомненно попавшему в беду, прошел, и к Стасу вернулась способность мыслить логически.

Если он, спасая Алексея от пусть еще неведомых, но наверняка весьма зловредных неприятностей, вляпается в проблемы сам, это ничего, это не страшно. Но если он из-за своей поспешности не сумеет не только без потерь выбраться из этого сомнительного приключения, но и Лешке не поможет, то «спасательная операция» теряет всякий смысл. Следовательно, надо хоть как-то подготовиться.

Стас вытащил из чехла мобил, вывел на экран карту, на которой тревожным холодно-синим огоньком мигал пеленг Алексея, прикинул расстояние и ругнулся — Парк Победы, другой конец города. До метро — далеко, да и ходят поезда в такое время редко. Такси — дорого, очень дорого, Стас даже не был уверен, что ему хватит имеющихся денег на поездку хотя бы в одну сторону.

Озарение пришло издевательски случайно. Ветровский мысленно обозвал себя идиотом и выбрал в контактах мобила «Галль».

— Вить, привет. Прости, что звоню так поздно, не разбудил? Хорошо, что не разбудил… Вить, я к тебе с просьбой. Можно твой грав взять до утра? Очень надо, правда. Спасибо! Я сейчас к тебе поднимусь за картой…

Бегом преодолевая четыре лестничных пролета — ночью в общежитии не работала часть лифтов, — Стас благодарил судьбу за то, что единственный в Ордене обладатель личного транспорта, Виктор Галль, живет здесь, а не где-нибудь в районе Банковского проспекта, к примеру.

— Что случилось? — Гитарист дожидался приятеля, стоя в дверях своей комнаты. Электронный ключ-карту от гравицикла он держал в руках. — А впрочем… потом расскажешь, вижу, торопишься.

— Вить, спасибо тебе большое! — выпалил Стас, буквально выхватывая карту. — Я даже не знаю, как…

— Перестань, — неловко улыбнулся Виктор. — Мы — Орден, в конце концов. Удачи тебе.

Мощная и красивая машина послушно рванула с места. Ветровский с благодарностью вспомнил работу в курьерской компании «Гермес», где смог отточить навыки вождения, полученные еще в трущобах.

Огни ночного города сливались в рваную световую ленту по обе стороны дороги. Сумасшедший ветер бился в стеклопластиковое забрало шлема, трепал пижонскую бахрому на рукавах куртки, и в любой другой ситуации Стас был бы безмерно счастлив в такой гонке. Но не в этот раз. Сейчас мысли занимал Алексей. Что случилось, чего он такого узнал и почему это подействовало на него настолько… угнетающе? Голос Леши по телефону казался совершенно безжизненным, равнодушным, но не так, будто ему было все равно, как отреагирует собеседник, а будто бы ему вообще абсолютно все в мире стало совершенно безразлично.

За последний месяц друзья не продвинулись в своем расследовании смерти Кирилла ни на шаг: Стас начинал готовиться к скорым экзаменам, да и дела Ордена отнимали немало времени, Алексей же, совершенно не обращая внимания на надвигающуюся сессию, отдавал всего себя работе в детском доме и как-то даже признался Стасу, что подумывает оставить свой институт и пойти на третий курс педагогического факультета все того же ВИПа. За всем этим расследование как-то отошло не то что на второй, а вовсе на десятый план. И вдруг — этот звонок. Ветровский видел Лешу буквально два дня назад, тот выглядел уставшим, но довольным, и даже затаенная тоска о погибшем Кирилле, казалось, почти ушла из темных глаз Алексея. Ничто не говорило о том, что он продолжает поиски убийцы тайком от Стаса.

Огни сливались в полосу, ветер за пределами шлема кричал, словно бы пытаясь дозваться до юноши, мотор грава негромко гудел, цифры на спидометре ненавязчиво намекали на превышение скорости раза в полтора, но Стас игнорировал показатели. Чем быстрее сокращалось расстояние, отделявшее его от Парка Победы, тем сильнее иррациональный страх сжимал сердце, тем чаще накатывали приступы ужаса, спазматически сжимающие горло и мешающие дышать. Но странное дело — вместе с тем крепла и уверенность в правильности действий, и молодой человек все прибавлял и прибавлял скорость.

Московский проспект ровной лентой стелился перед ним.

До точки назначения оставались считаные минуты.

— Я слушаю.

Спокойный голос уверенного в себе человека. Сочетание интонации и тембра отчетливо рисовало образ некоего усредненного бизнесмена, слегка полноватого, но следящего за собой, одетого в дорогой, хоть и не «от кутюр», костюм и обладающего приятным, располагающим и совершенно незапоминающимся лицом.

— Вы — учитель Велеса?

Как ни старался Алексей унять собственное перевозбуждение, вызванное неожиданной удачей, пойманной за хвост, ему так и не удалось сдержать нервную дрожь в собственном голосе. На контрасте со спокойными и уверенными интонациями собеседника эта дрожь показалась ему какой-то… проигрышной, что ли? Точнее Леша не смог бы объяснить.

Тот, другой, некоторое время помолчал, словно бы тщательно обдумывая услышанное и выстраивая возможные схемы разговора. Хотя — кто знает, может, так оно и было? Во всяком случае, Леше показалось, что, несмотря на разделяющее их расстояние, собеседник изучал его пытливым взглядом, глядя в упор, проникая в самое сокровенное и даже глубже.

— Допустим. С кем имею честь беседовать?

— Я… — Алексей замялся. Врать этому загадочному человеку, чей номер телефона удалось добыть совершенно случайно, казалось почти немыслимым. — Я знаю, что это вы убили Кирилла!

Собеседник рассмеялся — спокойно, как и разговаривал, совершенно необидно и как-то даже… сочувственно?

— Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, молодой человек. Кроме того, вы так и не ответили на мой вопрос: с кем я разговариваю?

Слова не вязались с первой реакцией — смехом — настолько, что Леша замотал головой, пытаясь прийти в себя. Мысли словно опутала толстая, липкая паутина.

— Меня зовут… Антон, — выдавил он, лишь в последнее мгновение сдержав едва не сорвавшееся с языка собственное имя.

— Полагаю, мое имя вам известно, — едва заметно усмехнувшись, ответил Дориан. — Итак, вы обвиняете меня в убийстве вашего… друга. Пожалуй, вы меня заинтриговали достаточно, чтобы я согласился с вами встретиться. Разумеется, на нейтральной территории. Фонтан в Парке Победы вас устроит? — и тут же, не дожидаясь ответа: — Вот и хорошо. Я буду ждать вас там через час. До встречи… Антон.

Короткие гудки — разговор закончен.

Леша остолбенело уставился на трубку мобила. Набирая несколько минут назад номер онемевшими от возбуждения пальцами, он не очень-то задумывался, как поведет разговор. И уж тем более он предположить не мог, что все обернется так.

До встречи ровно час. Дом молодого человека находился буквально в десяти минутах ходьбы от метростанции, плюс еще столько же — от станции до парка. И в поезде минут пятнадцать. Итого на дорогу чуть больше получаса. Леша заметался по комнате, судорожно собираясь, «байкерский» прикид из псевдокожи выглядел по-дурацки, но зато прочный материал способен был защитить от…

От чего? От непреодолимого приказа броситься под проезжающий автомобиль или на рельсы стремительно летящего метропоезда? От банальной пули или чуть менее банального плазмера? Даже от ножа не спасет, если быть совсем честным. Тем более что первая из угроз в свете случившегося с Бекасовым казалась наиболее вероятной.

Но эти штаны и куртку Алексей покупал вместе с Кириллом, и парни тогда долго еще дурачились, «играя» в байкеров. Одежда напоминала о погибшем друге, и как бы это ни казалось сентиментальным, именно этот аргумент стал решающим.

Нож в карман исключительно для собственного спокойствия. Конечно, Леша посещал секцию единоборств, но интуиция подсказывала ему, что все его не особо великие умения не помогут. Он сам не знал, на что рассчитывал, отправляясь на эту встречу. Но и не идти не мог.

Сев к компу, Алексей быстро написал короткую записку на электронную почту Стаса, поставил отправление с задержкой в три часа, чтобы друг не ринулся спасать его раньше времени и ненароком не попал в неприятности. В глубине души Леша понимал, что врет самому себе — на самом деле он просто эгоистично не хотел разделить свою месть даже со Стасом.

Он вышел из комнаты, бросив прощальный взгляд на погасший голоэкран компа. Неприятно сосало под ложечкой — было страшно. Но сильнее страха пылала жажда отомстить, и Алексей аккуратно и тихо закрыл дверь — не разбудить бы родителей.

Уже у самой двери ему пришла в голову еще одна безумная идея. На цыпочках он прокрался в спальню родителей, бесшумно вытащил из тумбочки негромко похрапывавшего отца ключи и отпер дверь кабинета. Где он может держать это? Ящики стола? Нет, тут только бумаги… Может, в шкафу, за толстыми папками — отец доверял электронным носителям, но предпочитал всю важную информацию держать также и в твердой копии. Нет, тоже пусто…

Значит, сейф. Небольшой сейф, встроенный в стену, традиционно прикрытый фоторамкой с объемным снимком всей семьи, сделанным года два назад. Код должен быть простой, отец часто пользуется сейфом, он не стал бы устанавливать здесь длинную и сложную комбинацию.

Полминуты подумав, Леша уверенно набрал: два-ноль-пять-один-ноль-шесть-один-семь. Дата его рождения.

Тихо щелкнул замок, и тяжелая дверца медленно отошла в сторону. Просто и банально… казалось бы. Если не знать, что в документах юноши везде стояло девятнадцатое июня, а не семнадцатое — ошиблись при регистрации.

Алексей грустно улыбнулся: отец не изменял себе ни в чем, семья была для него важнее всего. Жаль только, что свой долг перед женой и сыном он видел в первую очередь в финансовом обеспечении и с раннего утра до позднего вечера пропадал на работе.

Стопка бумаг, несколько перехваченных старой резинкой пачек купюр — британские фунты стерлингов. Нет больше Британии, уже сто тридцать лет как нет, а самая дорогая до двадцатого года валюта таковой и осталась — самой дорогой и самой надежной. Ради ее сохранения французы даже отказались от родных франков при объединении с Англией.

А в дальнем углу неожиданно просторного сейфа — простой плазмер полицейского образца. Официально оформленный, с разрешением и всем прилагающимся. Отец занимал достаточно высокую должность в крупной корпорации и имел все основания заботиться о собственной безопасности, равно как и о безопасности семьи.

Закрепив кобуру на поясе, Алексей тщательно запер сейф и вышел из кабинета, не забыв закрыть за собой дверь. Вернул ключи в тумбочку, бросил еще один взгляд на родителей и покинул спальню.

Спустя несколько минут он уже бежал к высившейся невдалеке станции. В запасе у него оставалось всего десять минут сверх положенного на дорогу получаса.

Поднявшись на платформу, Леша посмотрел на табло — поезд через пять минут. Вытащив мобил, он активировал связь с контактными аудиосенсорами, пролистал трек-листы, пытаясь подобрать что-нибудь, подходящее по настроению, но в голову ничего не шло. Чертыхнувшись, Леша закрыл глаза и наугад коснулся стилусом экрана.

Тихо заплакала скрипка.

Алексей скрипнул зубами, он плохо знал классику, хоть и слушал иногда, но это произведение Моцарта не узнать не мог. Слишком сильно врезалась мелодия в память на похоронах Кирилла.

Серебристая стрела метропоезда подлетела к платформе под аккомпанемент виолончелей.

Как ни странно, за те двенадцать с половиной минут, что поезд летел от «Северного Парка» до «Парка Победы», Леша полностью успокоился. Он вышел на платформу, спустился на лифте вниз и скорым ровным шагом направился ко входу в парк и дальше, по аллее к фонтану. Сердце билось в такт ритму композиции «О Fortuna», куртка приятной и будто бы надежной тяжестью лежала на плечах, нож, зажатый в ладони — просто так, для уверенности, — холодил кожу.

Не дойдя до фонтана полутора сотен метров, Алексей выключил музыку, взглянул на экран. До встречи оставалось семь минут.

Собеседник появился точно в назначенное время. Он оказался ровно таким, каким представлялся по голосу: слегка полноватый ухоженный мужчина лет сорока на вид, темноволосый, одет в дорогой, но не слишком броский костюм. А еще он прямо-таки излучал совершенную уверенность в себе. Казалось, он абсолютно точно знает, с кем он встретился и что визави не может ему угрожать ровным счетом ничем, даже если притащит с собой бета-версию аннигиляционной бомбы.

— Доброй ночи, Алексей. — Он улыбнулся, и Леша только сейчас разглядел его глаза — невероятно светлые, цвета чайной розы, глаза, в которых затаилась улыбка пополам со смертельной опасностью. — Итак, о чем же вы хотели со мной поговорить?

— Мне показалось, это вы назначили мне встречу, — ровно ответил молодой человек. Странное спокойствие, непонятным образом обретенное в поезде и только усилившееся за время краткой прогулки по парку, медленно, но верно уступало место прежнему страху. Но пока что Леша держался, причем без особых усилий.

— Встречу вам назначил я, — согласно кивнул Дориан. — Но обсудить на этой встрече я желал бы повод, по которому вы мне звонили. Прежде чем кидаться обвинениями, справедливыми или не очень, я попрошу вас для начала спокойно рассказать мне все.

Алексей отошел на пару шагов, опустился на бортик фонтана, закурил.

— Я с самого начала знал, что Кир не покончил с собой. Он просто не мог этого сделать. Я знал его лучше, чем кто-либо еще… за исключением, пожалуй, его загадочного учителя, которого он уважал и ценил безмерно. Кира любили все, и это не будет преувеличением — он не делал ничего специально для этого, просто он был такой, что его нельзя было не любить. У него не было врагов — может, несколько недоброжелателей из числа завистников, но никого, кто мог бы ненавидеть его настолько, чтобы даже пожелать ему смерти, не говоря уже о том, чтобы и в самом деле убить. Единственной фигурой в его окружении, о ком я не мог сказать наверняка ничего, оставался этот самый учитель. Я долго — практически с самых похорон — искал этого учителя. Я расспрашивал родителей Кира, его друзей, сокурсников — никто ничего не знал. Я перекопал все пятнадцать терабайт информации на диске его компа, вскрыл все запароленные папки — но не нашел ничего. Я отдал немалую сумму за пиратскую базу данных СПб-мобайл и обманом выудил у них отчет по звонкам Кирилла в те дни, когда он разговаривал с учителем при мне. Меня ждало разочарование: в это время на номер чип-карты Кира не было ни одного входящего звонка, но ведь я точно помнил!

Сигарета обожгла пальцы. Леша вздрогнул, прерывая свой монолог, затряс головой.

— Продолжайте, мой друг, продолжайте, — мягко проговорил Дориан, глядя в расширившиеся от непонимания глаза собеседника.

Алексей хотел выхватить плазмер. Хотел прикусить губу и не проговорить более ни слова. Хотел вскочить и убежать как можно дальше.

Вместо этого он вновь начал говорить:

— В какой-то момент мои поиски окончательно зашли в тупик. Я не знал, что делать дальше. Помог мой друг, Стас. Он тоже был близко знаком с Киром. Стас пригласил меня в свою волонтерскую группу, занимающуюся помощью детским домам, — мысли об Ордене Леша старательно гнал прочь, запрещая самому себе даже мысленно упоминать его. На это уходили все его силы, но почему-то он чувствовал, что поступает правильно. — На время я забылся и даже не думал больше о поиске убийцы. А потом мне пришло письмо из СПб-мобайла: «Вы давно не пользуетесь чип-картой номер такой-то, желаете ли вы ее заблокировать?» Я вспомнил: давно, года два назад, Киру срочно потребовалась чип-карта, и я ее ему купил. Она была оформлена на мое имя. Я только сегодня до этого додумался. Когда сообразил — посмотрел по интерсети его модель мобила, и убедился: она поддерживает одновременное полноценное использование двух чип-карт. Дальше все было просто: я вполне легально запросил у СПб-мобайла списки вызовов. Номер, с которого звонили в те самые дни и часы, совпал с последним вызовом, сделанным за полтора часа до смерти Кира. Дальше я пробил по базе номер и позвонил по нему. Позвонил вам. Не понимаю только, почему полиция не проверила последние вызовы, чип-карта-то должна была быть в мобиле…

— Я приказал Велесу выкинуть карту в Неву. — Дориан задумчиво изучал визави. — Сразу после нашей встречи.

Леша почувствовал, что липкий и тягучий, как патока, туман отпускает его разум. Тут же вспомнились последние желания — молчать, стрелять, бежать.

Молчать было поздно. Бежать — стыдно.

Он решил стрелять.

Прохладная рукоять плазмера удобно легла в ладонь. Алексей сидел очень удачно — левым боком к Дориану, и тот не мог видеть движения его руки.

Он никогда в жизни не стрелял из плазмера. Из пистолета и винтовки — было дело, отец несколько раз брал сына с собой в тир. С другой стороны — а чего тут может быть сложного? «Вскинул, прицелился, нажал на спуск — и никаких проблем. Я справлюсь».

В данный момент вопрос «Куда потом девать труп?» занимал его несравнимо больше.

Плазмер казался почему-то очень тяжелым, гораздо более тяжелым, чем в тот момент, когда молодой человек доставал его из отцовского сейфа. Леша чувствовал себя бабочкой, пытающейся поднять бревно, — но выбора не было.

Рука выскользнула из кармана вяло и лениво, словно бы в замедленной съемке. Алексей повернулся к Дориану — тот не отводил от юноши насмешливого взгляда, в светлых глазах читалось: «Я все знаю».

Леша тряхнул головой и с силой вцепился зубами в щеку с внутренней стороны. Можно было бы прикусить губу, но слишком заметно.

Не то чтобы очень сильная, но достаточно резкая, отрезвляющая боль словно отогнала оцепенение. Не колеблясь более ни секунды, он поднял руку, на ходу активируя лазерный прицел, поймал красным пятнышком голову Дориана и выстрелил.

И только теперь понял, насколько же быстро, оказывается, текло время в те секунды, когда он пытался вытащить оружие из кармана.

Ослепительно полыхнула белая вспышка — затянутая, долгая. Алексей видел комок раскаленной плазмы, стремительным, но все-таки слишком медленным росчерком преодолевающий разделявшее его и Дориана расстояние. Видел, как исказились черты лица мужчины, как расползлись в уже искренней, злой усмешке полноватые губы, как смертоносная плазма коснулась дорогой ткани пиджака — и…

Дориан исчез. Растворился. Пропал. Растаял, как туманный морок.

Теплая, мягкая, неожиданно сильная ладонь накрыла сжимавшие плазмер пальцы. Вторая рука легла на плечо, твердо разворачивая, — и вот Дориан появился там, где и стоял все это время, прямо перед Лешей, уже без тени улыбки глядя ему в глаза.

Пальцы безвольно разжались, плазмер упал в подставленную ладонь. Дориан взмахнул рукой — оружие с тихим всплеском рухнуло в фонтан.

Алексей завороженно смотрел в светлые глаза, не в силах отвести взгляд или хотя бы зажмуриться.

— Это было лишним, мальчик мой. Совершенно лишним, понимаешь? Ты очень зря это сделал. Я хотел договориться по-хорошему, но по-хорошему ты понимать не желаешь. Что ж, придется по-плохому, хотя, видит бог, я этого не хотел.

— Убийца, — неоригинально прошептал Алексей.

— Ну да, убийца, — спокойно согласился Дориан. — Ну и что с того? Каждый из нас убийца, мальчик мой. Каждый. Вот и ты сейчас станешь убийцей. Нет, не надо сопротивляться, так будет только хуже — для тебя и тех, кто тебе дорог.

Леша медленно выдохнул — и сдался. В глубине души он кричал и вырывался из ледяных тисков воли Дориана, но что он мог противопоставить этому опытному патологоанатому человечьих душ? Конечно же, ничего.

— Сядь, успокойся, закури. — Дориан выпустил плечо молодого человека, с удовольствием полюбовался, как мгновенно и беспрекословно тот выполнил его приказ, и продолжил: — А теперь доставай свой мобил и звони.

Алексей не стал спрашивать кому.

Он и так знал, кто больше всего на свете в данный момент интересует его собеседника.

— Поговори с ним — неважно о чем, главное, чтобы он приехал. Можешь сказать, что я убью тебя, если он не приедет, или что здесь такой праздник жизни, что ты хочешь его здесь видеть, или что тебя избили бандиты, или что ты поймал убийцу — все, что угодно, только бы он приехал. Ты меня понял?

— Да, Учитель… — еле слышно прошептал молодой человек.

Дориан нахмурился.

— Не стоит называть меня так, мой мальчик. Ты этого не заслужил, да и вряд ли когда-нибудь заслужишь. Впрочем, не думай об этом.

Леша кивнул и уставился в экран мобила. Медленно прокрутил список контактов, ища нужный, коснулся сенсора…

— Стой. — Он вздрогнул. Дориан приблизился, сжал пальцами подбородок юноши, вздернул, заставляя посмотреть себе в глаза. — Что ты собираешься ему сказать?

Алексей заметался, судорожно пытаясь скрыть свое существование, остаток собственного «я», то немногое, что еще могло противиться неодолимой воле собеседника, но тщетно. Тиски сжались сильнее, и последние искры сознания погасли.

— «Приезжай как можно скорее. Если ты не приедешь, меня убьют», — механически процитировал он.

— И как, по-твоему, он отреагирует на такие слова?

— В лучшем случае — не приедет. В худшем — хотя бы поймет, что это ловушка, и сумеет как-нибудь подготовиться.

— Все еще пытаешься сопротивляться, — с тихой, неподдельной грустью констатировал Дориан. — Пойми же, несносный мальчишка, сопротивляться мне — глупо, да и опасно к тому же. Звони своему другу. Говори все, что хочешь, — но, во-первых, он не должен ничего заподозрить, а во-вторых, он обязан приехать. Если у тебя что-либо не получится — расплачиваться за это станет он, а не ты. Тебя я даже отпущу… хочешь?

Алексей содрогнулся.

— Нет, — выговорили непослушные губы.

— Вот и правильно. Выполняй мои приказы, и все будет хорошо. Я даже никого не убью, если ты все сделаешь правильно. Понял?

— Да…

— Действуй.

Мобил в ладони еле заметно завибрировал, отзываясь на прикосновения к экрану.

— Привет. Я хотел тебе сказать… в общем, я подумал — наверное, мы оба ошибались. Кирилл и правда покончил с собой. Стас, запомни: он сам принял это решение. Мои выводы из его предсмертного письма — ошибка. Твои — наши — умозаключения по поводу того, кто мог его заставить, — еще более страшная ошибка. Забудь все, что я тебе говорил. Завтра я уезжаю из города, надо еще вещи собрать и дела некоторые закончить. Нет, я не вернусь. Никогда. Прощай.

— Вот и хорошо. — Дориан улыбнулся, забирая из рук Леши мобил. — Ты все сделал правильно.