Глава 5
Все улицы были забиты народом, люди знали, что не могут добраться до главных виновников их бед и с ужасом ожидали решения своей судьбы. Все вокруг понимали, что полностью зависят от милости всемогущего ордена. У большинства не находилось сил даже на страх — мрачное безразличие царило на улицах городов обреченной планеты. Небо покрывали пугающие черные воронки, и каждый знал, что в центре любой из них висит готовый к атаке дварх-крейсер.
Леденящий ужас змеей полз по городам и поселкам Моована, тысячи и тысячи упивались до бесчувствия, чтобы только не увидеть падающую на них сверху смерть. Кто-то молился, кто-то ударялся в разврат, но большинство людей просто стояли и ждали. Над улицами мрачным покровом висела странная, мертвенная тишина, матери прижимали к себе плачущих детей, отцы пытались закрыть своими телами семьи от страшной гибели, которая вскоре придет с небес. Хотя прекрасно понимали, что это совершенно бесполезно… После прохождения над любым миром кораблей с активированными гравидеструкторами этот мир становился совершенно непригодным для жизни. Вода и грунт перемешивались в однородную массу на глубину в несколько километров, атмосферу вообще срывало. Выжить в такой катастрофе не сможет никто.
Вдруг небо над Моованом засветилось и на нем появилось смертельно уставшее лицо Командора.
— Здравствуйте, люди Моована! — сказал он. — Вы искупили вашу вину, и хорошо, что вы это сделали. Мне не хотелось нести вам смерть и ужас. Я не могу винить вас и в том, что главные звери скрылись. Вам их не достать. Но если вы думаете, что они ушли от возмездия, то это не так. И они пусть так не думают, у меня есть способы до них добраться. Моовану больше ничего не грозит. Вы вините нас, но вспомните — мы предупреждали, мы просили — не трогайте никого из нас, и мы тоже не причиним вам вреда. Вы не прислушались. Хотя могли бы. Вспомните — пятнадцать лет назад, во время вспышки нарской лихорадки, с которой не смогла справиться ваша медицина, кто первым пришел вам на помощь? Пришел и не попросил сперва за эту помощь заплатить, как другие? Я уверен, что среди вас много людей, помнящих те события, они расскажут вам об этом. Прошу прощения у тех, кто пострадал безвинно. Но поймите и нас, убитая девочка никому не сделала зла. За что вы ее убили? Мне больше нечего добавить. Думайте сами люди, не становитесь рабами общепринятых мнений.
Он вдруг улыбнулся и добавил:
— И раз уж наши крейсера все равно здесь, то люди, у которых в душе, несмотря на произошедшее, все так же горит серебряный ветер звезд, найдут среди нас свое место. Они знают, что им кричать в небо. Арн ил Аарн, люди! И будьте счастливы.
Небо погасло. А затем снова вспыхнуло, но уже знакомыми многим и многим в бесчисленных мирах цветными сполохами Поиска. Люди в первый момент даже не поняли, что костлявая старуха убрала от их шей свою косу и ушла. Молчание царило на улицах еще довольно долго. А потом моованцы взорвались отчаянными воплями облегчения. Страшная тяжесть рухнула с душ людей, смерть больше не стояла над ними самими и их семьями. Они смеялись, плакали, обнимались. Кто-то танцевал. Многие слали проклятия то ордену, то уже не существующей СБ. Людской водоворот крутился как бешеный, и многих затоптали в этот день насмерть.
Рас стоял, зажатый среди ликующих людей, по щекам парня беспрерывно стекали слезы. Его толкали, куда-то тащили за собой, он тупо передвигал ногами, не особо понимая, куда вообще идет. И зачем. Лана стояла перед глазами как живая, такой же счастливой и полной радости, какой он увидел ее всего лишь день назад. Как он корил себя сейчас, что не открылся ей, когда любимая еще жила здесь. Не открылся, что ему тоже тошно жить в этом мире, что все папки его личного инфора забиты только фантастикой. Но Рас боялся показаться смешным, этого он всегда боялся больше смерти. Да и окружавшая его среда не прощала непохожести на других.
Сын авторитетного вора и проститутки, Рас с детства окунулся в криминальный мир, но никто не знал, как он на самом деле к этому миру относится. А парень презирал и ненавидел свою жизнь, презирал себя за то, что вынужден притворяться тупым скотом. Презирал за то, что вынужден заниматься отцовским ремеслом, за то, что действительно начинает тупеть, за слабость и неспособность оказаться в одиночестве, отказавшись от привычного, такого привычного образа жизни. И как же он ненавидел собственного отца, искорежившего их с матерью жизнь. Ненавидел, несмотря на то, что «дорогой» папочка оплатил учебу сына в одной из самых престижных и дорогих школ города. Рас прекрасно понимал, что тот просто форсит перед подельниками — смотрите мол, сын вора учится в одной школе с чадами городских бонз.
Самому Расу было совершенно все равно, где учиться, впереди светила только одна дорога — повторение пути отца. Не хотел, очень не хотел, но все-таки боялся что-либо менять и резко рвать с привычным миром. Смерть любимой выжгла образ проклятого мира как огнем, давно въевшиеся в душу маски равнодушия и цинизма рухнули, оставив эту самую душу обнаженной, стонущей, кричащей от боли. Рас и представить себе не мог раньше, что у человека может так болеть душа. Его буквально корчило, многие обходили парня стороной, считая, наверное, эпилептиком.
Рас снова утер не желающие униматься слезы. «Лана… — шептали полумертвые губы. — Лана… Прости, что не смог защитить… Прости…» Он одним из первых, едва ли не во главе толпы, ворвался в здание городской штаб-квартиры СБ, жаждая найти убийц. Не нашел… Все, что было потом, он почти не помнил — какая-то бешеная круговерть, разъяренные люди, кровавые клочья, остающиеся от любого, на кого указывали, как на эсбешника. Рас очень надеялся, что седую сволочь, которая допрашивала его, а потом Лану, постигла та же участь. Ну, зачем, зачем они это сделали? Ведь самих себя на гибель обрекли! Дыхание перехватывало, и слезы, никак не желающие униматься слезы, лились из глаз. Он пытался представить себе, что возвращается к прежней жизни, и не мог. Уже не мог.
Что-то происходящее впереди привлекло внимание, и Рас всмотрелся, пытаясь понять, что там такое. Несколько аарн обступили какого-то огромного парня и хлопали его по плечам, обнимали и что-то ликующе кричали в небо. Остальные моованцы буквально шарахнулись в стороны и тихо стояли вокруг, их молчаливое осуждение ощущалось даже на таком расстоянии.
Рас хрипло рассмеялся — куда им, убогим, понять, что зов звезд может оказаться сильнее всего в мире. Сильнее всего, что они только могут себе представить. Что все их жалкие мечты о куске пожирнее рвущимся к звездам покажутся только пылью. Залитой чужой кровью и болью пылью… «Будь счастлив, друг, — прошептал вор себе под нос. — Как жаль, что такому, как я, бесполезно кричать Арн ил Аарн… Да, рожденным ползать…» Слезы снова залили глаза, и Рас довольно долго ничего не видел, Лана стояла перед глазами, и он ничего не мог поделать с пронзительной болью, рвущей на части его душу. Вдруг кто-то положил ему руку на плечо.
— Здравствуй, брат! — раздался в возникшей неожиданно тишине девичий голос.
Парень с недоумением оглянулся. Люди почему-то отшатнулись и от него, вместо того его окружили четверо аарн — два человека и два гварда. А руку ему на плечо положила симпатичная черноволосая девушка в парадной форме ордена. Причем — офицер. Довольно высокого ранга офицер. Ее улыбка была какой-то такой сияющей, что просто не верилось, что человек вообще способен так улыбаться.
— Брат?.. — ничего не понимая, повторил Рас.
— Ты сказал Призыв. Тихо, но тебя услышали. И ты — наш! Ты — «не такой»! Идешь ли ты с нами, зовет ли тебя серебряный ветер звезд?
— Всю жизнь… — ответили губы, хотя сам он уже решил, что откажется.
Девушка обняла его, ничего не сказав. Потом отстранилась и внимательно посмотрела ему в глаза
— Почему ты плачешь, брат мой? — тихо спросила она.
— Лана… Ее больше нет…
— Ты ее знал? — в черных глазах появилось удивление.
— Мы в одном классе учились, — едва выдавил из себя Рас. — Я ее любил. Думал, прошло, а вчера увидел в кафе и понял — нет, не прошло. И сейчас люблю…
Девушка отвернулась и сама украдкой смахнула слезы. Каждый из аарн подошел и тихо обнял Раса. Никто не говорил глупых и ненужных слов сочувствия, они не могли помочь. Даже моованцы, слышавшие их разговор, негромко загудели. Но аарн не было до них никакого дела. Рас стоял и смотрел на девушку-офицера, но никак не мог понять — то ли это правда, то ли он бредит. Ведь такого не может быть. Он в каком-то самоотречении отошел немного назад и, запинаясь, пробормотал:
— Но я же вор… Как меня могли взять?
— Разве имеет какое-нибудь значение кем ты был до Призыва? — мягко улыбнулась девушка. — Ты наш, ты такой же, как мы все, и тебе здесь плохо.
— Очень плохо… — тихо ответил Рас. — Никто никому не нужен, каждый готов вцепиться в глотку другому за лишний кусок. Чаще всего, совершенно ему не нужный… Я так хочу стать нужным кому-то по настоящему. Если я хоть кому-нибудь буду нужен, то и это, наверное, счастье…
— Ты уже нам всем нужен, — она поцеловала его в соленую от слез щеку. — Как тебя зовут, брат мой? Меня — Тина, Тина Варинх. Но пашу называют меня Кровавой Кошкой.
— Рас Тонго… — он с трудом выдавил из себя собственное имя, горло перехватило.
— Пойдем, брат мой Рас, — улыбнулась ему Тина. — Нас ждет Мастер.
И они пошли. Впереди вспыхнул первозданной Тьмой гиперпортал, казалось, в этой непроглядной ночи вспыхивают на мгновение почти неразличимые огоньки, настолько маленькие, что их без микроскопа, наверное, и не разглядишь. Но он разглядел. Холодок страха, смешанного с возбуждением, пробежал по телу, прервав даже боль, терзавшую душу. Парень все еще не верил. Он, мелкий вор Рас Тонго — аарн? Это же невозможно, невероятно. Ах, если бы только Лана, его любимая маленькая Ланка, была жива… Теперь он имел бы право подойти к ней как равный к равной, не скрывая больше, что любит ее и что любит то же, что любит она сама. Что он тоже «не такой», что ему тоже наплевать на деньги, власть и прочие «радости жизни». Но поздно. Увы, навсегда поздно.
Что ж, значит надо хотя бы увидеть и понять, что сделало забитую и слабенькую Ланку такой сильной и такой счастливой. Понять и стать нужным тем, кто способен делать маленьких и забитых Ланок такими сильными и такими счастливыми. Защитить этих Ланок, чтобы больше никто не смел убивать их так… Рас оглянулся на Тину, с сочувствием смотрящую на него, и слабо улыбнулся ей. Эта девушка — он когда-то что-то слышал о Кровавой Кошке, но убей его Благие, если помнил, что — она ведь офицер боевого подразделения, что видно по эмблемам. И не меньше чем лор-майор, а то и дварх-майор. Что-что, а известные в галактике эмблемы ордена Рас знал наизусть — всегда собирал по крупицам информацию об Аарн, хотя и был уверен, что таким, как он, дорога в орден закрыта навсегда. И очень страдал от этого, еще сильнее погружаясь в пьянство и разврат. Вот только легче ему от этого не становилось… Но невероятная мечта вдруг сбылась, и теперь он просто не знает, что ему делать дальше. Впрочем, нет, знает! Он станет воином, защитником таких несчастных и гордых девочек, какой была его любимая.
— Пойдем, — дотронулась до его плеча Тина, и Рас, гордо подняв голову, шагнул в провал гиперперехода.
Ему показалось, что тело размазали по какой-то поверхности, а затем разом растянули на миллионы миль. В глазах вспыхнул яркий свет, мгновенно сменившийся тьмой. Снова свет и снова тьма. И так много раз, потом его схлопнуло в точку, и Рас понял, что стоит в большом светло-сером зале, наполненном до отказа аарн и такими же, как он сам, перевозбужденными и напуганными новичками, все еще не верящими, что произошло чудо и их избрали. Парень в возбуждении осматривался, хотя радости почти не было, боль утраты затмевала все. Но одно он заметил четко — Тина, сопровождавшая его, пробралась через толпу к Командору, стоящему на возвышении, и начала что-то говорить ему, указывая на Раса. Маг внимательно посмотрел на парня, посмотрел в самую душу, и тому стало не по себе от этого вопрошающего взгляда. Казалось, его всего вывернули наизнанку, просмотрели, оценили, сложили обратно и отпустили… А Командор, между тем, уже смотрел на кого-то другого.
Рас даже встряхнулся от странного ощущения открытости души взгляду другого. А потом обвел глазами огромный зал. Все, кому удалось побывать хотя бы на пограничных планетах ордена, говорили о странной, бьющей в глаза чуждости и несхожести тамошней жизни с виденным в любом другом мире. Правы, Проклятый их задери. Один этот зал изумлял до зубной боли. Мириады длинных щупалец на потолке ритмично волновались, казалось, они играют беззвучную мелодию торжества. Мелодию, вздымающую тебя ввысь и дающую силу создать нечто великое, нечто такое, перед чем можно преклонить колени. Стены терялись в отдалении, туманная серая дымка отделяла их от толпы новичков.
Рас медленно перемещался по залу, пытаясь увидеть как можно больше, но зал был совершенно пуст, если не считать людей и помоста, на котором стоял Командор. Он внимательно всматривался в лица людей, которые скоро станут его братьями и сестрами. Немного в стороне стояло кресло, в котором сидела полная и очень уродливая молодая женщина, у ног которой валялись костыли. Ее глаза были залиты слезами и буквально кричали: «Не верю! Не может такое случиться со мной! Разве такие, как я, могут быть кому-то нужны?!» Впрочем, такое же неверие парень видел в глазах многих и многих. И были здесь не только молодые. Совсем недалеко от Раса беседовал с кем-то седой уже человек в обтрепанной военной форме, явно отставной офицер. На лице отставника отражалось недоумение, как будто он не понимал, а что он здесь, собственно, делает.
— Привет, — раздался сбоку неуверенный басок. — Меня Ферен зовут, я из Ран-Форта.
— Я тоже оттуда, — с удивлением повернулся к земляку Рас и узнал того самого огромного парня, к которому подошли первым.
— Да?! — обрадовался тот и тут же потух. — А я ведь видел ее, когда она из гиперпортала выходила… За день до смерти.
— Кого?! — так и вцепился в него Рас. — Лану?
— Ага, — кивнул Ферен. — Я там охранником работал, у нас ведь людей с моим телосложением сразу в костоломы записывают.
— А я ее любил, мы в одном классе учились… — зубы сами по себе заскрежетали.
— Прости… — омрачилось лицо юного гиганта. — Я бы ни за что о ней не заговорил, если бы знал…
— Ничего, я уже в порядке, — хрипло ответил Рас и назвался. — Больше никого из нашего города нет?
— Не знаю, — пожал плечами Ферен. — Знакомых лиц не вижу. Хотя нет, постой — это же дочка нашего тренера по боевым! Пошли, познакомлю.
Рас безразлично кивнул, и они начали пробираться сквозь толпу к высокой некрасивой девушке в очках. Ее взгляд, который, наверное, обычно отражал только грусть, сиял радостью. Ферен улыбался про себя, пытаясь представить себе ее реакцию при виде дуболома, каковыми она искренне считала учеников своего отца. Вспомнился смешной случай, и парень не удержался от ухмылки — девушка стояла недалеко от его поста в обществе трех субтильных мальчиков и цитировала стихи сетевого поэта-бунтаря, скрывавшегося под псевдонимом «Сын Ветра». Девушка с легким презрением посматривала на «тупого» охранника, даже не подозревая, что цитирует сейчас его стихи. Он скрывался, так как если бы узнали, то с работы поэт вылетел бы во мгновение ока и вряд ли потом нашел бы другую. Слишком не любили власть предержащие на Мооване тех, кто выделялся из серой массы. Так девушка и не узнала бы его тайны, если бы не нынешняя встреча.
— Здравствуйте, Рада! — склонил голову в приветствии бывший охранник.
Та с изумлением обернулась, не понимая, кто мог позвать ее здесь, на корабле ордена. И онемела — перед ней стоял один из дуболомов, тупых ученичков отца, работавший где-то охранником. Ни на что большее он явно не тянул, даже отец жаловался на особую тупость этого бугая. И он здесь? Среди аарн?! Девушка тихо застонала и едва не потеряла сознание. Неужели все, что орден говорит о себе — ложь?!
— Позвольте представиться, — снова иронично усмехнулся дуболом, — в инфосети вы могли знать меня, как Сына Ветра. И мне, кстати, было очень смешно, когда вы, стоя рядом со мной, цитировали мои собственные стихи.
Его стихи?! Только тут до Рады начало доходить. Такого отчаянного стыда девушке испытывать еще не доводилось, да и не представляла она, что человеку может быть настолько стыдно. Ведь Рада всегда считала себя девушкой умной, не имеющей предрассудков, и при всем том заранее осудила человека по внешнему виду, совсем его не зная…
Она с изумлением смотрела на двухметрового амбала с грубым лицом. Ну никак не походил он на поэта, тем более на такого поэта, как Сын Ветра. Поэта, чьи стихи заставляли кричать и плакать, плакать от тоски по неведомому и недостижимому. Поэта, чьи стихи вызывали отвращение к обычной жизни, жизни полуживотного. Поэта, чьи стихи звали ввысь и заставляли душу жаждать серебряного ветра звезд больше самой жизни. Рада снова внимательно всмотрелась в его лицо — какая-то деталь выбивалась из общей картины. А какая? Глаза, умные, ироничные, с какой-то сумасшедшинкой глаза. Да, глаза Сына Ветра могли быть такими… Да и не мог сюда попасть тупой амбал. Рада снова покраснела и неловко кивнула в ответ на его приветствие.
— Это наш земляк, Рас, он тоже из Ран-Форта, — наклонился к ней Ферен и понизил голос. — Только не говорите при нем о погибшей девушке, он ее любил…
Рада вздрогнула, вспомнив переданный орденом для народа Моована репортаж о допросе и смерти несчастной Ланы Дармиго. Бедный парень, как ему, наверное, сейчас тяжело… Она с чисто женской жалостью посмотрела на подошедшего поближе Раса — действительно в уголках глаз застыли слезы, взгляд отрешенный. Чудо, что он тоже сюда попал…
Девушка так мечтала об ордене, ей было так плохо внизу, жажда чего-то чистого и невероятного не давала дышать. Но если бы не все случившееся в последние дни, она так никогда и не решилась бы выкрикнуть Призыв, считая себя недостойной. До сих пор Рада удивлялась собственной смелости. Почему она все-таки выкрикнула в небо: «Арн ил Аарн»? Этого девушка не знала, наверное, просто больше не могла жить без надежды. И теперь никак не могла поверить, что она уже не дома, а здесь, на одном из дварх-крейсеров легендарного ордена. Тем более на корабле самого Сина Ро-Арха, Черного Палача, как называли его правители человеческих миров. Называли, потому что он первым обрушивался на тех, кто творил зверства ради безраздельной власти.
— Братья и сестры! — привлек внимание новичков звучный, наполненный любовью и силой голос. — Дети мои!
Говорил с помоста Илар ран Дар. Таким Командора не видел никто из внешнего мира. Никогда. Люди замерли, ошеломленные неистовой силой любви, рвущейся из него и направленной к ним. Он весь горел этой любовью, он действительно видел в них своих детей, часть себя самого, даже больше, наверное. Его худое лицо казалось прозрачным, глаза ежесекундно меняли цвет, он протягивал к новым аарн руки, и столько надежды было в этом жесте, что каждому стало не по себе.
— От нас ушла наша сестра, Лана, — продолжал говорить Илар ран Дар, и голос его звенел в мгновенно возникшей тишине, пронизывая каждого до глубины души, — она ушла, но навсегда останется с нами, в нашей памяти и наших сердцах. Она оставила нам два нечеловечески прекрасных города и сколько бы их она еще построила, если бы ее жизнь так подло не оборвали… Но палачи заплатили за это, и пусть теперь господа пашу помнят, что бывает с теми, кто тронет хоть одного из нас! Мы преподали им урок. И я счастлив, что среди народа Моована, правители которого совершили это чудовищное преступление, нашлось столько несущих в сердце серебряный ветер звезд! Вам всем было там, внизу, тесно и больно. Теперь вы среди тех, кто любит и понимает вас. Никто из вас больше не будет одинок!
Командор с минуту помолчал, глядя на новоиспеченных братьев и сестер. И каждому из сотен и сотен почему-то казалось, что Великий Мастер смотрит именно на него, оценивает именно его или ее неладную жизнь. А ладной жизнь не была ни у кого из них, для желающих странного это попросту невозможно. А Командор стоял и улыбался, и за одну эту улыбку любой готов был отдать эту самую неладную жизнь.
— Каждый из вас истосковался по любви и пониманию, — снова зазвучал гулкий голос. — Каждый так устал от одиночества. Но, повторяю, вы больше никогда не будете одиноки! Сейчас я открою вам то, о чем ни один аарн никогда не говорит никому во внешнем мире. Это наша величайшая тайна, величайшая радость и величайшая гордость. Мы все — эмпаты! Мы чувствуем все, что чувствует другой аарн и всегда слышим, когда кому-нибудь из нас плохо и больно. И никто не оставит брата или сестру страдать в одиночестве! Способный на такое не сможет стать одним из нас, его просто не позовут. Как никогда не позовут нечистого душой. Способного сделать зло другому и получить от этого удовольствие. Об этом можно много говорить, но никакие слова не заменят невероятного чувства, ощущения, что тебя любят и поддерживают миллионы и миллионы. Впрочем, очень скоро вы поймете это сами, дети мои.
— Мастер, — раздался из толпы чей-то голос, — а что если двое полюбят одну или, наоборот, две одного? Как тут быть и чем тут может помочь эмпатия?
— Вы скоро все узнаете, — улыбнулся Илар ран Дар. — Возможно, наши обычаи и моральные нормы поначалу покажутся вам немного странными, а то и дикими. Но вы поймете, обязательно поймете, что все направлено только на уменьшение количества боли. И что все вопросы разрешимы, если люди отбрасывают предрассудки и больше не причиняют друг другу душевную боль, не рвут больше души друг друга на части из-за непонимания. Ведь именно непонимание того, что другому тоже бывает больно, и приводит к большинству бед во внешнем мире. А у нас самые израненные и изорванные души снова расцветают. Простите, если я говорю слишком красиво…
Командор как-то очень беззащитно улыбнулся, и эта улыбка разрядила страх некоторых новичков. Рас смотрел на легендарного мага и понимал, что получил все, о чем только смел мечтать, с болью смотря на волчьи законы вокруг. Но это осталось там, внизу, а он теперь здесь, в месте, где нет ненависти и подлости. Где их не может быть по определению! Теперь он понимал причину отчужденности аарн среди других народов. Из всеобщей любви снова окунуться в дерьмо, притом будучи полным эмпатом? Чувствовать всю злобу, ненависть и подлость окружающих? Не приведи Благие! Тут станешь сдержанным…
Но вдруг Рас вспомнил кое-что, о чем, ослепленный своим горем, совершенно забыл. Он вспомнил о матери. О своей несчастной, вечно голодной и ежедневно избиваемой пьяным отцом матери. Только сын сдерживал ублюдка, а то бы несчастная женщина давно была забита насмерть. Ее-то Рас не имел никакого права оставлять умирать голодной смертью! А значит, ничего у него не будет! Но этот долг выше, тысячекратно выше, чем собственное счастье. Бывший вор стиснул зубы, чтобы не выпустить рвущийся наружу вопль отчаяния, и начал прорываться сквозь толпу к Командору. Не так-то просто это оказалось — каждый из новичков стремился хоть дотронуться, хоть подойти ближе к так поразившему их воображение человеку.
Илар стоял и улыбался им всем — каким же счастьем было для него вот так стоять перед потерявшими всякую надежду и давать им ее снова. Окидывая взглядом молодые и немолодые одухотворенные лица, он знал, что высшего счастья у него быть не может. Он не зря прожил свою жизнь. Себя прошлого, когда ему еще хотелось власти, маг вспоминал, как нечто отвратительное. Слава Свету и Тьме, что однажды он сумел понять свои ошибки и сумел измениться. Счастье, что повстречал на своей дороге Учителя, воспитавшего из самовлюбленного и властолюбивого императора Командора. Илар снова улыбнулся и вдруг вздрогнул, такой резкой болью стегануло его из толпы. Кому-то из новичков было настолько плохо, что бедняга проецировал, еще не пройдя Посвящения. Илар быстро отыскал взглядом источник этого ужаса и увидел какого-то невысокого парнишку, упорно прорывающегося к нему. Командор вспомнил, что о нем говорила Тина — мальчик любил погибшую Лану. Малыш явно нуждается в помощи… Он двинулся навстречу Расу, и подойдя, взял его за руку. Тот поднял глаза и увидел самого Командора, грустно улыбающегося ему, только ему. В глазах мага было столько сочувствия, что Расу стало не по себе. Но потом он снова вспомнил о своем долге и упрямо набычился.
— Ты хочешь поговорить со мной, мальчик мой? — покрыл его всего глубокий, мягкий, обволакивающий голос.
— Да…
— Идем.
Командор повел ошеломленного Раса куда-то. Он и опомниться не успел, как они уже сидели друг напротив друга в крохотной уютной каютке, в которой, кроме столика и двух кресел, ничего не поместилось. Парень с трудом заставил себя выпить протянутый ему бокал какого-то незнакомого напитка, не почувствовав вкуса.
— Мы все любили Лану… — тихо сказал Командор. — И мы ее помним. Крепись, мальчик.
— Не только это… — еще тише собеседника сказал, почти прошептал Рас. — Я никогда и подумать не мог, что меня, вора, могут взять… Но я вынужден отказаться. Если я уйду, мама с голоду умрет. Или ее отец спьяну насмерть забьет. Я не могу этого допустить, кем бы я стал, если бы допустил это? Простите меня…
Илар откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на парнишку. По лицу того текли слезы, взгляд обреченный, но решительный. Он уже все для себя решил… Решил, и готов сжечь за собой мосты. Командор медленно поднял глаза на Тину, стоявшую незаметно в уголке. В глазах девушки плавал восторг — каков же должен быть человек, чтобы отказаться от самой сокровенной мечты ради помощи беспомощному? Да, она его мать. Но сколь многие из пашу продадут за лишний кредит собственную мать… Илар перевел взгляд на Раса, улыбнулся ему и сказал:
— Неужели ты думал, малыш, что мы не предусмотрели подобных случаев? Забери маму с собой, она порадуется твоим успехам.
— Но она же бывшая проститутка! — вскочил на ноги Рас.
— А какое это имеет значение? Если она не сможет стать одной из нас, то на многих планетах есть города для родственников наших братьев и сестер, не способных жить в среде Аарн. Никто из них никогда ни в чем не нуждался и не будет нуждаться!
Расу вдруг показалось, что с него сняли какую-то неподъемную тяжесть, мечта снова засияла впереди, смягчая боль утраты. Он встал и хотел упасть перед Командором на колени, но тот мягко удержал парня и обнял его.
— Бери парадную форму и отправляйся за мамой. Терминал формы откроет тебе портал в любую точку Моована.
— А можно, чтобы кто-нибудь пошел со мной? — опустил голову парень. — Они с отцом сейчас в таком месте, что чужим там сразу перо в бок. Этот подонок ее каждый день избивает и голодом морит, хотя денег у него немерено. Только я ее и подкармливал, а меня туда не больно-то пускают…
Илар снова поднял взгляд на Тину, и девушка согласно опустила веки.
— Никогда мы не оставляли ни одного из наших без помощи, — негромко сказала она. — Думаю, что меня и пары моих кошек вполне достаточно, чтобы нагнать страху на любое зверье.
Рас медленно отступил к стене и до земли поклонился им обоим.
— Спасибо вам за то, что вы есть на свете… — тихо сказал он.
Тина взяла его за руку и куда-то повела. Ни один из них не увидел, как «несокрушимый» Командор отвернулся к стене и незаметно смахнул непослушную слезу с глаз. Рас не видел, куда его вели, все плыло, как в тумане, он послушно шел вслед за девушкой и опомнился только, когда перед ним положили черно-серебристое великолепие — парадную форму ордена Аарн. Оказалось, что надевать форму нужно на голое тело… Почему-то Расу было совсем не стыдно раздеться догола перед почти незнакомой девушкой. Комбинезон, казалось, сам наделся на него и в то же мгновение стал второй кожей, настолько в нем оказалось удобно. Он опустил взгляд на тусклую эмблему на плече и был вознагражден картиной того, как эта эмблема начала медленно наливаться темно-багровым огнем. Глаз, лежащий на ладони аватары ожил, и Бездна взглянула Расу в самую душу, оценивая и взвешивая его. А еще через мгновение волна дружелюбия и тепла омыла его всего. Казалось, вокруг прыгает лохматый, веселый щенок и изо всех сил ластится. Парень с таким изумлением посмотрел на Тину, что девушка весело рассмеялась.
— Наша форма — живая, — объяснила она все еще с улыбкой. — Поэтому она такая удобная, она ведь чувствует все потребности твоего тела и подстраивается под них. Но оживает форма только тогда, когда надета на аарн и ни в каком ином случае. Напялившего ее на себя чужака может даже убить.
— Спасибо, — кивнул несколько успокоившийся Рас.
Тина снова повела парня по светло-серым коридорам дварх-крейсера. Теперь он осматривался вокруг с куда большим интересом. Его не оставляло странное ощущение, но казалось, что пространство, в котором извиваются и пересекаются эти бесчисленные коридоры, не ограничивается тремя измерениями. Так это или не так Рас пока не знал, но место, которое он только что видел над головой, неожиданно оказывалось сбоку или под ногами. И эти перемещения несколько нервировали непривычного человека. Наверное, не только человека. Рас успел увидеть множество гвардов, несколько арахноидов пронеслись по потолку, а однажды вдалеке мелькнул массивный крылатый силуэт дракона.
Залы, сквозь которые они проходили, выглядели столь пугающе нечеловеческими, что оставалось только ежиться. Почти в каждом зале или коридоре потолок покрывали влажные щупальца разной формы, стены чаще всего были неровными, бугристыми. Коридоры смыкались под такими углами, что казались плодом фантазии абсолютно безумного планировщика. А взять ком паутины, замеченный Расом на высоте примерно двадцати метров слева. Там вообще было пустое многокилометровое пространство, занятое только совершенно диким сплетением узеньких полупрозрачных дорожек.
Тина не обращала никакого внимания на окружающее и вела Раса дальше. Они становились на какие-то площадки, мгновенно переносились в другие места корабля, и вскоре он совсем запутался. Наконец Тина привела его в зал, где спарринговали, прыгали и бегали десятки изумительно сложенных девушек. Она подошла к двум ближайшим, на почти невидимой глазу скорости сражавшимся на мечах. Причем каждая билась двумя мечами! Это было единственное, что сумел заметить Рас, пораженный таким мастерством.
— Ша! — крикнула Тина спаррингующим, и девушки мгновенно остановились.
Рас с любопытством рассматривал их — волосы обеих заплетены в тугие косы, блондинка и шатенка. Одна курносая, другая — нет. Не сказать, чтобы красивицы, но очень милы. Задорное и веселое выражение глаз вызывало на ответную улыбку, из них рвалась наружу та же радостная и уверенная сила, которую он вчера заметил в Лане.
— Привет, Тинк! — в один голос приветствовали своего дварх-майора девушки и такая радость от встречи отобразилась на их лицах, что можно было только удивляться.
— Рада видеть вас, девочки! — улыбнулась им в ответ Тина. — Познакомьтесь, это Рас, он новенький и ему нужно помочь маму из опасного места забрать. Поможете?
— Что за вопрос? — заулыбалась шатенка. — Привет, Рас! Меня Ниок зовут. А ее — Тхада.
— Он с Ланой в одном классе учился, и он ее любил…
Боль утраты с такой силой ударила Раса по нервам, что он зашатался. Слезы, несмотря на все усилия сдержать их, потекли по щекам. В глазах потемнело и снова залитое слезами лицо Ланы встало перед глазами. Встало таким, как в том страшном репортаже о допросе и смерти любимой. Ничего не видя вокруг, Рас споткнулся. Кто-то поддержал его, не давая упасть, но он этого даже не заметил.
«Тинка, ты совсем очумела, что ли?» — вспыхнул негодованием эмообраз Тхады, кинувшейся помочь зашатавшемуся парнишке.
Девушка и сама поняла, что ляпнула, не подумав. Не подумав, как Расу может быть больно. Она украдкой вытерла слезы и обняла беднягу, давая выплакать горе и отчаяние. Надо же было напомнить! Тина ругала себя последними словами, хоть и понимала, что помочь может только время. Время и любовь окружающих. И этой любви среди них достаточно, после Посвящения Рас сам ощутит ее, сам поймет как это прекрасно — никогда не быть одному, всегда ощущать тихую поддержку любящих тебя и готовых в любую минуту прийти на помощь. Парень постепенно приходил в себя. Вскоре он смог окончательно взять себя в руки, встряхнулся и спросил:
— Сейчас пойдем?
— А чего время терять? — улыбнулась Тина. — Только куда именно? Мне гиперпортал настроить нужно.
— Я сам настрою, — раздался с потолка ворчливый голос, и Рас с недоумением оглянулся, пытаясь понять, кто говорит.
— Привет и тебе, морда ехидная! — рассмеялась дварх-майор. — Рас, это наш дварх, его зовут Эстархом. Ворчливый товарищ, зато веселый. Если что нужно, сразу его зови, всегда поможет.
— Здравствуйте, — кивнул парень, так и не поняв, кто такой дварх.
— Рад познакомиться, — ответил голос. — Тина тебе правду сказала. Кушать захочется или на планете побывать, или вообще чего угодно, позови. Я тебя всюду услышу, весь корабль — мое тело.
— Спасибо.
— Так куда открывать портал?
— Южный материк, Астарзия, город Ран-Форт, улица Терм-Таван, восьмой округ.
Рас не успел опомниться, как перед ним распахнулся гиперпортал. На этот раз он не стал медлить и сразу шагнул в черную воронку. Снова ощущение растянутости — и вокруг знакомая с детства улица трущоб. О, внешне все выглядело вполне благопристойно. Даже мостовая по требованию магистрата мылась по ночам должниками паханов. Вся мерзость притаилась внутри домов. Бордели с малолетними проститутками, малины, доходные дома, наркопритоны, кабаки самого гнусного пошиба.
В комнатах при одном из кабаков, гордо именовавшемся «Крыло Орла», а на деле представлявшем собой штаб-квартиру шайки Томорроя, и жил его отец, продолжавший держать при себе постаревшую и уже некрасивую жену. Держать только с одной целью — чтобы издеваться. Рас даже заскрипел зубами, вспоминая свой последний визит сюда — он тогда вынужден был ударить отца по голове табуретом, иначе тот забил бы насмерть уже синюю от побоев мать. Тогда Раса, как кутенка, вышвырнули из кабака, накостыляв напоследок по шее — ведь его папаша нынче был правой рукой самого Томорроя. Еще через несколько дней над Моованом разразилась гроза, вызванная смертью Ланы Дармиго. И сейчас Рас боялся найти мать мертвой, очень боялся.
Он на минуту остановился и оглянулся. Три бешеные кошки стояли за ним и лица девушек не выражали абсолютно ничего, они были скорее похожи на лица мертвецов, чем на лица живых людей. Это настолько контрастировало со счастливой открытостью аарн у себя на корабле, что Рас даже пошатнулся от неожиданности. Потом вспомнил об эмпатии и вздрогнул — бедные девчонки сейчас ощущают на себе весь тот кошмар, что творится за стенами домов этого жутковатого квартала. Рас поблагодарил Благих, что сам еще не прошел Посвящения и не чувствует этого. Потом постарался сделать лицо столь же непроницаемым и грохнул кулаком в дверь «Крыла орла».
Несколько минут ничего не происходило, затем дверь со скрипом приоткрылась и наружу высунулась опухшая физиономия Шныря, одной из шестерок Томорроя. Он тупым взглядом уставился на стоящих перед ним, заржал и просипел:
— Тебе, козел малый, сюды ходу нема! Рубанок баял, чо надыбает — на перо посадит.
Рубанком прозывали дорогого папочку Раса, и парень скрипнул зубами. Отец решил сына убить? Хорош, ничего не скажешь… Шнырь замахнулся на Раса и рявкнул:
— Пошел отседова, козел, не слыхал, чо ли?
— Ты, ублюдок, кажется, осмелился угрожать аарн? — раздался из-за спины Раса ледяной женский голос, и вперед вышла Тина.
Она наклонилась к Шнырю, и тот в ужасе завизжал, таким кошмаром повеяло от этой красивой девушки. Чем-то потусторонним и жутким до онемения. Рас сам вздрогнул — он и не подозревал, что она может ТАК выглядеть и ТАК пугать. Тут взгляд Шныря упал на его плечо, и бандит отчаянно замычал, тыкая в увиденное пальцем. Рас радостно оскалился — смотри, смотри, скотина! Шестерка несколько мгновений круглыми глазами смотрел на багровое око эмблемы, затем сдавленно пискнул и исчез внутри. Оттуда раздались отчаянные вопли: «Томоррой! Рубанок! Томоррой! Сюды!» Рас весело хмыкнул и переглянулся со спутницами — лица девушек остались непроницаемы. Они вошли и едва не столкнулись с Томорроем, коротконогим уродом, жестоким до бесчеловечности. Тот оторопело обвел взглядом вошедших, останавливаясь на пылающих багровым огнем эмблемах ордена. Затем оскалился, расшаркался и издевательски поклонился.
— И что понадобилась могущественному ордену от бедного, маленького Томорроя? — злобно осведомился он.
Ненависть так и полыхала в точечных зрачках, но бандит прекрасно понимал, что после сделанного орденом с Моованом ни он, да и никто другой на планете не осмелится тронуть ни одного аарн и пальцем. Сволочи орденские! А тут еще наглый щенок Рубанка стал одним из этих. Вот уж чего никто ждать не мог, так этого. Да, пацаненок явно пришел с паханом своим посчитаться. Рубанку теперь кранты. А их девки? Такой жути Томоррой не испытывал до сих пор ни разу, никогда и никого он так не боялся, как этих трех совсем еще молодых девушек. Любую женщину он раньше воспринимал только как свою законную добычу. Но этих? Томоррой снова искоса глянул на мертвые лица и задрожал — да что они там у себя, в ордене, из людей мертвяков делают, что ли?
Рас увидел стоящего на лестнице отца, оскалился и поднялся к нему. Ненависть к человеку, искалечившему их с матерью жизнь, становилась с каждым мгновением все сильнее. Видимо, Рубанок прочел эту ненависть в глазах сына, так как отошел подальше и настороженно стал там.
— Ну вот, дорогой папа, мы и снова встретились… — процедил сквозь зубы парень.
— Чо те надо?
— Где мать?
— А там, наверху, додыхает, — ощерился Рубанок, настороженно поблескивая бегающими глазками.
— Если она умрет, — ледяным голосом сказал Рас, — ты тоже сдохнешь! Даю тебе в этом слово аарн, драгоценный мой папочка.
— Да, сынуля… — злобно прошипел тот. — Сильную банду ты себе нашел…
Но Рас уже не слушал скота, на его несчастье, бывшего его отцом. Он бежал по лестнице наверх. Девушки поспешили следом. Грязные захламленные комнаты мелькали перед глазами, люди, похожие на крыс, настороженно посверкивали из темноты злобными глазками. Каждый, как видно, пытался прикинуть, чем грозит вторжение всемогущего ордена лично ему. Рас пролетал мимо них, не замечая. Вот и комната матери. Он кинулся к стоящей в углу узкой железной кровати и упал возле нее на колени. Лежащая на кровати худая до прозрачности женщина с трудом повернула голову к нему.
— Сынок… — тихо сказала она и попыталась погладить плачущего парня по голове, но рука не послушалась. — Я уже думала, что больше не повидаю тебя…
— Я забираю тебя отсюда, мамочка!
— Он найдет… — в глазах женщины появилось затравленное выражение. — Обоих тогда убьет… Иди, не думай обо мне. Будь счастлив, сыночек мой…
— Теперь мы ему не по зубам! — выкрикнул Рас и приподнялся, чтобы мать увидела пылающую на его плече эмблему ордена. — Пусть попытается только!
Женщина с удивлением уставилась на багровое Око Бездны, горевшее на плече сына, не поняв сперва даже, что это такое. Потом понимание медленно появилось на ее лице и губы, давно отвыкшие от такого украшения, раздвинула улыбка. Слезы радости потекли из глаз несчастной.
— Тебя взяли… — прошептала она. — Я же знаю, ты об этом с детства мечтал. Я все видела, мальчик мой, и все понимала. Я так за тебя рада…
— Я забираю тебя с собой, мама! — упрямо ответил ей Рас. — Хватит тебе мучиться.
Он встал и, не слушая слабых возражений, поднял на руки почти невесомое тело измученной женщины. Потом направился к двери, только сейчас заметив, что в комнате только Тина, остальных почему-то не было.
— Тинк, иди сюда! — раздался из-за двери голос кого-то из кошек, Рас не понял кого именно.
Он вслед за девушкой вышел из комнаты, неся на руках тихо плачущую мать. Увиденное впереди заставило парня вздрогнуть — в конце недлинного коридора болталось на крюке подвешенное за связанные руки измочаленное девичье тело, под которым виднелась подсохшая уже лужа крови.
«Опять Томоррой развлекается… — пробормотал Рас себе под нос. — Чтоб он подох, тварь такая!» Обе десантницы-аарн стояли возле несчастной и смотрели на нее с ужасом. Все тело девушки пересекали рваные раны, остающиеся только после бича. Похоже, бедняжка мертва, Томоррой очень многих забил насмерть, Расу довелось это повидать. Сколько раз он пытался как-то помочь несчастным девочкам и сколько раз его самого за это избивали до полусмерти. Вдруг голова несчастного существа приподнялась, и на них уставился мутный, почти ничего не видящий взгляд. Она довольно долго вглядывалась в застывших перед ней аарн, а затем раздался хриплый шепот, показавшийся каждому громовым:
— Вы пришли… Я вас так звала… Арн ил Аарн…
Тина потрясенно вскрикнула и что-то забормотала в свой гологипертерминал. Остальные две девушки кинулись снимать подвешенное тело. Это тело прямо в их руках окуталось знакомым Расу белым туманом силового поля, и через пару секунд зазвучала трель Избрания.
— Наша! — мрачно кивнула Тина. — Но я бы ее все равно не оставила! Ни за что!
— Девочка умирает! — вскинула голову к потолку Тхада. — Эстарх, быстрее гиперпортал! Госпиталь я уже предупредила.
Перед Расом распахнулся черный провал и он шагнул в него. Через мгновение парень стоял посреди какого-то незнакомого, светло-серого, как и все остальные на «Пути Тьмы», помещения. Какие-то люди подбежали к нему, забрали из рук мать и уложили на висящую в воздухе каталку. Потом бегом понеслись куда-то. Рас бежал следом и никто его не гнал, как обязательно случилось бы в любой больнице внизу. Краем глаза он видел рядом вторую каталку, на которой везли несчастную девушку. Странно, но он ее не знал — похоже, Томоррой во время заварушки нахватал себе свежей добычи.
Наконец все оказались в помещении, похожем на желудок какого-то огромного животного. Прямо в полу было несколько ям, наполненных розоватой непрозрачной слизью. Слизь неспешно бурлила, со дна поднимались пузыри, но запах из ям шел довольно приятный. Тела матери Раса и девушки, освобожденные кем-то от остатков одежды, сняли с каталок и опустили в эти ямы с головой. Парень вскрикнул и хотел рвануться на помощь, но кто-то положил ему руку на плечо. Рас оглянулся и увидел улыбающиеся глаза Тины.
— Фух! — утер со лба пот какой-то беловолосый человек с круглыми глазами. — Успели, девочка была мертва не больше трех минут. Будет жить.
— Это наш старший Целитель, — пояснила Тина, кивнув на беловолосого, вовсю отдававшего распоряжения кому-то. — Если человека, даже разорванного в клочья, положили в ти-анх не позже двух часов после смерти, то он выздоровеет через неделю. Твоя мама вообще завтра встанет, а может, и это бедное дитя тоже.
— Ти-анх — это вот эти ямы?
Тина звонко расхохоталась.
— Не ямы, а биованны с активной биоплазмой, — сквозь смех выдавила она. — И не обижайся, я не со зла смеюсь.
Рас не обиделся. Он только снова вспомнил избитую девушку и нахмурился.
— Случилось что? — вопросительно приподняла брови Тина.
— У Томорроя там целый подвал таких девочек… — пробормотал парень, кусая губы. — Скольких он так забил и замучил. Эта сволочь фильмами с показом реальных пыток торгует…
— Что?! — полезли на лоб глаза девушки. — Благие! Это надо остановить!
— Всех мы все равно не остановим, — опустил голову Рас. — Я знаю только, кто этим в Ран-Форте занимается, а они ведь в каждом городе есть. Но ты права, хоть одного остановить надо.
— Тогда идем?
— Да.
Снова чернота гиперпортала и они оказались в зале, в котором побывали раньше. «Бешеные Кошки» выстроились у стены, и Тина быстро отобрала сорок человек. Остальные разочарованно загудели, но ни одна не возразила. Чем руководствовалась дварх-майор, отбирая бойцов, Рас так и не понял. Ни одного слова не было сказано, казалось, аарн общались между собой не словами, а каким-то иным образом. Отобранные кошки куда-то исчезли, но вскоре вернулись, одетые в черно-серые боевые скафандры и с оружием в руках. Перед глазами Раса вспыхнул план «Крыла Орла», и он только рот открыл, не понимая, откуда он у Тины. Что странно, парень видел на этом плане подвалы, о существовании которых он и не подозревал. Да нет, это были даже не подвалы, а целый подземный город.
— Показывай где искать, — коротко приказала Тина.
Сейчас ее трудно было узнать, перед Расом стоял опытный боевой офицер, что определялось с первого взгляда. Куда-то подевались вся мягкость и доброта, она стала жесткой, да что там, она сейчас просто пугала. Понятно, почему ее прозвали Кровавой Кошкой… Парень вздрогнул и принялся отмечать на плане места, которые знал. Правда, теперь Рас понял, что знал о размахе деятельности Томорроя далеко не все. Тина отдала приказ, и перед кошками распахнулись около десятка гиперпереходов. Аарн заскользили к ним и почти мгновенно исчезли. Рас ошеломленно оглянулся и кинулся следом в первый попавшийся портал.
Вспышки выстрелов ошеломили, и он рухнул на пол, не понимая, что происходит. Похоже, оказался в подвалах, где никогда еще не бывал. И снафферы, решив, что им терять нечего, сопротивляются. Но сопротивление очень быстро подавили — за движениями кошек уследить было невозможно, девушки передвигались настолько быстро, что человеческий глаз не успевал за ними. Виднелись только смутные тени, мелькающие вокруг. Набежавшие на вопли подельников боевики Томорроя падали один за другим, заливая кровью каменный пол подвала. Если не знать, кто их атаковал, то можно было принять происходящее за колдовство. Насколько понял Рас, кошки ворвались в подвалы сразу из десяти порталов, и увиденное настолько разъярило их, что девушки начали стрелять без лишних разговоров.
Все стихло, и Рас заставил себя встать. Он быстро пошел по полутемным, мрачным коридорам, разыскивая, куда подевались остальные. Вскоре нашел и очень пожалел об этом. Парень вышел в огромный подземный зал, ярко освещенный множеством прожекторов. Видимо, кошки застали снафферов за «работой» и в ярости перестреляли всех. Было от чего разъяриться… Прожектора освещали такое, что Раса мгновенно вывернуло наизнанку. Похоже, что здесь снималось сразу несколько скотских инфофильмов. Колья с насаженными на них человеческими телами, пыточные столы, и трупы… Добрый десяток настолько изувеченных трупов, что трудно было понять, человеческое ли это тело…
Да, Рас подозревал о том, что происходило в «Крыле Орла», кое-что даже видел, но подобного и представить не мог. Такое просто не укладывалось в сознании. Едва придя в себя, он обратил внимание на вертящиеся сбоку воронки гиперпорталов, куда уносили еще живых. Может, хоть кому-то из этих несчастных удастся помочь… Впрочем, на крейсере ведь есть эта странная биованна, ти-анх, кажется. А Тина говорила, что в ней совершенно безнадежные выздоравливают. Рас снова оглянулся, в который раз вздрогнул и пошел следом за двумя кошками, скрывшимися в одном из боковых коридоров.
— Рас! — донесся до него голос Тины. — Ты где? Иди сюда!
Он быстро пошел на голос и вскоре увидел большую комнату, однозначно являющуюся личным кабинетом Томорроя. И это было не пристанище малообразованного бандита. Компьютеры, инфоры, великолепная обстановка сильно удивили Раса. Впрочем, стоило вспомнить съемочное оборудование в зале, как удивление испарилось. Немногие из известных инфостудий могли позволить себе подобное. Похоже, Томоррой действительно часть огромной и очень богатой системы. В этот момент в кабинет ввели его владельца со скованными за спиной руками. Томоррой шипел, плевался и ругался сквозь зубы. Бандита привязали к креслу, и две кошки встали у него за спиной.
— Где девушки? — ледяным тоном спросила Тина, приподняв голову снаффера любимым стеком, с которым никогда не расставалась.
— Какие девушки?! — завизжал тот дурным голосом. — Я честный и добропорядочный гражданин!
— Скажи ей, Томоррой, — посоветовал бандиту из-за спин окруживших того бешеных кошек Рас. — Тебе же лучше будет.
— Ничего не скажу! Ничего не знаю!
— Лирен, вколи ему суперпентотал, — повернулась Тина к кому-то из десантниц. — Считывать его не хочу, мне мой рассудок пока еще дорог. А возиться с этой тварью некогда.
— Я могу считать, — донесся с потолка голос Эстарха.
— Ты уверен, что хочешь? — прищурилась дварх-майор.
— Не уверен, но кому-то надо.
— А сколько потом Целителей Душ тебе понадобится? Давай для начала суперпентотал опробуем. Не поможет, тогда и рисковать станем.
— Ладно, ты права… — проворчал дварх. — Психошок после такого считывания действительно обеспечен.
Томоррой бешено задергался, но связали его крепко. Зашипел пневмошприц, и через несколько секунд лицо снаффера расплылось в блаженной улыбке идиота. Допрос начался. Вот тут-то Расу и стало страшно по-настоящему. Он даже представить себе не мог, чем на самом деле было подземное логово Томорроя. Выяснилось, что тот контролировал миллиарды кредитов и являлся частью огромной организации, что кровавый бизнес распространен на всех трех планетах Моована настолько, что оставалось только изумляться. Документы, найденные в сейфе, пугали — половина, наверное, чиновников госаппарата работали на палачей. Эти документы даже не решились доверить компу, и они существовали в единственном экземпляре. Допрос длился довольно долго, находящийся под воздействием наркотика Томоррой охотно рассказывал обо всем, комментировал каждый из документов. Выяснив все, что хотела, Тина совершенно спокойно достала плазмер и выстрелила Томоррою в голову. Раса настолько поразила ее бесстрастность при этом, что он сдавленно замычал. Девушка услышала его мычание у себя за спиной и обернулась.
— Я не люблю убивать, — грустно улыбнулась она. — Но если приходится, стараюсь делать это быстро, чтобы не мучить. Ты сам должен понимать, что я не могла оставить жизнь этой нелюди. Иначе через месяц-другой его кровавый конвейер заработал бы снова…
Рас молча кивнул и вышел из кабинета вслед за всеми. А потом снова были страшные подвалы Томорроя. Многих вырвало от увиденного там. Рас тоже не сдержался, хотя желудок и был уже пуст — такого ужаса и омерзения он никогда еще не испытывал. Приспособления для расчленения, колы, жаровни, плахи, виселицы. И трупы, трупы, трупы мальчишек и девчонок… Размах зверства потрясал, перед аарн разворачивался какой-то воплощенный кошмар. Никто не хотел запоминать его, каждый стремился добраться до оставшихся в живых. Перед окованной железом дверью подземной тюрьмы Тина на секунду задержалась, скрипнула зубами, а затем подпрыгнула и одним ударом ноги высадила ее. Огромное подземное помещение на самом деле оказалось забито девушками и совсем еще девочками. Услышав, что кто-то вошел, несчастные глухо завыли и попытались плотнее прижаться к стенам, наползая друг на друга. Каждая надеялась, что сейчас возьмут не ее…
— Здесь орден Аарн! — выкрикнула Тина, с трудом сдержав слезы при виде открывшегося ей и вспоминая, как над ней самой измывалась банда эйкеров. — Вы свободны, девочки, мы уничтожили палачей! А кто хочет, попробуйте сказать Призыв — если вы наши, вы будете с нами.
Она ничуть не удивилась, когда рискнули всего две, действительно оказавшихся «странными», и немедленно переправила их на крейсер. Оттуда прибыли Целители, чтобы оказать помощь самым пострадавшим, многих настолько искалечили, что они совсем не могли ходить. Почти все девушки никак не могли поверить, что кошмар закончился, что больше никто не станет их мучить и убивать.
Тина не знала, что ей делать. С собой забирать девчонок нельзя — у многих, наверное, есть родители, оставлять здесь — тоже. Да и информация, снятая с компов Томорроя и обработанная Эстархом, заставляла задуматься. На Мооване, выходит, существует целая индустрия создания зверских фильмов, удовлетворяющая спрос по всей галактике. И сколько еще несчастных девочек и мальчиков должны умереть страшной смертью ради удовлетворения похоти зверья? Девушка находилась в полной растерянности. Она еще пару секунд подумала и поморщилась, отдав приказ своему голару войти в инфосети Ран-Форта и отыскать самого честного сыскаря из всех возможных. Через несколько секунд биокомп задачу выполнил.
«Скорее бы закончился этот паскудный денек… — мрачно пробормотал себе под нос старый сыщик и потер седые виски. — Благие, как мне все это надоело…» Голова болела, уже три таблетки принял, только не помогли эти таблетки. Он выглянул в окно и вздохнул, пережитый ужас давал о себе знать до сих пор, и сердце покалывало. И домой ведь не добраться, такой кошмар на улицах творится, что не дай Благие. Скорее бы уж убрались эти орденские сволочи. Надо же было так надругаться над целой планетой! Да нет, над тремя планетами. Гады! Да, придется сидеть в Управлении, делать нечего, кто-то должен отвечать хотя бы за иллюзию соблюдения законности. Это не обычное занятие для капитана уголовной полиции, но кто-то должен. Инфор вдруг натужно загудел, и сыщик снова поморщился. Ну вот, еще что-то случилось, еще кому-то нужна помощь полиции. Он включил инфор. Увидев перед собой аарн, сыщик подтянулся, хотя в его глазах и сверкнула затаенная ненависть. Что может быть нужно от полиции Ран-Форта орденским сволочам?
— Что вам угодно? — мрачно спросил он.
— Вы капитан уголовной полиции Рене Таранчено?
— Да.
— Значит, я по адресу, — поморщилась аарн. — Мое имя — Тина Варинх, дварх-майор легиона «Бешеные Кошки». У нас на руках около двух сотен несчастных девочек, искалеченных и запуганных. Мы тут вашу работу сделали, господин капитан, банду Томорроя уничтожили, если вы слышали о таком. Он фильмы с реальными пытками и умерщвлениями снимал. Знаете, много в жизни повидала, но такого…
— Мы немедленно выезжаем! — вскочивший с места капитан мгновенно стал похож на гончего пса, сделавшего стойку на добычу. — А сам Томоррой?
Аарн молча повернула сжатый кулак большим пальцем вниз. В глазах Рене появилась откровенная зависть. Им бы так…
— Меня бы по судам затаскали в таком случае… — только вздохнул он. — Мы на него который год зубы точим, но доказательств не было.
— Приезжайте в «Крыло Орла», здесь столько доказательств, что… Да и запись допроса самого Томорроя могу предоставить — под суперпентоталом, между прочим. В его сейфе тоже интересные вещи найдете, настолько интересные, что многие высокопоставленные сволочи заплатят за это. Отделаться легко им на этот раз не удастся, это вам аарн говорит. За участие в таком зверстве нужно наказывать, и страшно наказывать. С этого момента орден берет это дело под свой контроль!
Из глаз полицейского исчезла ненависть. Он с искренним интересом посмотрел на молодую девушку с мертвым лицом. Странно, но аарн почему-то сильно взволнована. Наверное, никогда не доводилось видеть результаты деятельности подобных Томоррою. Впрочем, чего ожидать от этих чистоплюев. Издалека ударить и уйти — это по ним. А вот собственные белые ручки испачкать — куда там. Но вот за то, что воздали зверю по заслугам, орден стоило поблагодарить. Да и если они помогут придавить покровителей снафферского бизнеса, то им многое можно будет простить. Рене позволил себе слабую усмешку и сказал:
— Вот за это спасибо! Мы не раз пытались высокопоставленных подонков достать. У нашего полковника за это всю семью вырезали… Бедняга с ума сошел. С тех пор не рискуем.
— Пусть только попробуют! — зло оскалилась аарн. — Беретесь раскрутить это дело, капитан? Если что, можем предоставить вашей семье убежище в ордене. У нас не достанут.
— Берусь! — решительно заявил Рене. — Давно мечтал получить хоть какую возможность. Но семью действительно попрошу укрыть. Жена умерла, а я свое отжил, Благие со мной. Но вот дочка с внучкой…
— Давайте адрес, за ними сейчас же отправятся, — сказала девушка. — Только предупредите, чтобы не испугались. Вам предоставить защищенный канал?
— Да, — кивнул сыщик, в его глазах горел азарт. — Спасибо.
Тина улыбнулась про себя — Командор все-таки научил ее разбираться в людях. Это именно тот человек, который нужен. Он сделает все, чтобы звери понесли наказание. Собственное прошлое стояло перед глазами девушки, и она знала, что обязана сделать все возможное и невозможное, чтобы никого больше не постигло подобное.
— Скажите, — снова обратился к ней полицейский. — А зачем вам, Аарн, это? Ведь эти девочки не ваши, а ордену, насколько я знаю, плевать на других…
— Ну, на счет «плевать» можно и поспорить, — криво усмехнулась Тина. — Но у меня есть и личные причины — я сама побывала в руках таких. Еще до ордена. Живой осталась чудом, а морально, наверное, еще и сейчас полностью не отошла. Увидела этот кошмар и…
Она непроизвольно дернула щекой и отвернулась, утирая слезы.
Рене с сочувствием посмотрел на нее, прекрасно понимая, что она должна была почувствовать. Сколько раз ему приходилось утешать жертв подобных зверей… Интересно, значит бесчувственность — это только маска? Похоже на то. Он вздохнул и связался с дочерью по предоставленному орденом каналу. Дочь была вне себя от известия, что отправляется гостить к аарн, только что едва не уничтожившим всю планету. Она просто не поверила отцу, и только появление подтянутого и вежливого офицера ордена в ее уютной маленькой квартирке убедило, что тот сказал правду. Перепуганная «великолепной» перспективой оказаться объектом охоты мафии, молодая женщина собралась на удивление быстро и вскоре, вместе с трехлетней дочерью, оказалась на борту «Пути Тьмы». Рене только покачал головой, изумляясь скорости и согласованности действий аарн. Он уже все решил для себя — другой возможности остановить чудовищную индустрию убийств на потеху не будет. Значит, нужно идти до конца, не боясь ничего и никого.
— Еще одно, — донесся до него голос странной девушки-офицера.
— Что?
— Если появятся замешанные в этом деле люди, против кого у вас не найдется доказательств, сообщите мне. Я сама с ними разберусь. Своими методами.
— А как мне с вами связаться? — изумился сыщик. — Я же не миллионер, чтобы по межзвездной связи с кем хочу говорить.
— Мы передадим вам гологипертерминал с правом доступа в инфосеть ордена. Ограниченным, конечно. Работать будет только в ваших руках. Если понадобится какое-нибудь редкое снаряжение или мощные компы — сообщите.
— Скажите, — осмелился на вопрос Рене, этот вопрос мучил его с самого начала разговора. — Скажите, неужели вы действительно уничтожили бы из-за одной девушки три планеты с пятнадцатью миллиардами населения? Ведь виновна была небольшая горстка людей…
— Думайте, что хотите, — грустно усмехнулась Тина. — Но мы требуем и просим лишь одного — чтобы никого из нас не задевали. Случалось ли, чтобы кто-нибудь из аарн первым вступал в конфликт? Вы, как полицейский офицер, такое помните?
— Нет, — вынужден был признать он.
— Вот видите. А на ваш вопрос я отвечать не стану. Подумайте, вы неглупый человек и должны сами все понять.
Сыщик некоторое время внимательно смотрел ей в глаза, затем кивнул чему-то своему и сказал:
— Хорошо, мы договорились. Я высылаю к вам людей.
Буквально через несколько минут подвал наполнился полицейскими, и девушек развезли по домам. У кого они были. А тем, у кого дома не было, за счет ордена оплатили лучшую гостиницу города. С ними отправилась Тхада, и Тина знала, что прошедшая ад бывшая рабыня сумеет позаботиться о бедняжках. Стоит, пожалуй, оплатить им обучение в любом учебном заведении, в котором они захотят учиться. Она еще переговорила с подъехавшим капитаном Таранчено и передала сыщику найденные материалы. Тина сама не знала, зачем вмешалась во все это, но оставаться в стороне не могла, иначе она перестала бы чувствовать себя человеком. Творящийся здесь кошмар нужно остановить, остановить любой ценой. Ни с одним человеком нельзя делать того, что творили с несчастными детьми Томоррой и ему подобные.
Рас видел происходящее как в тумане — слишком многое свалилось на него в этот день, и он очень сильно устал. Кажется, еще никогда в жизни не уставал до такого состояния. Снова провал гиперпортала, и кто-то повел почти потерявшего сознание парня по светло-серым коридорам крейсера. Он ничего не соображал, но его привели куда-то, помогли раздеться и уложили. Как только голова Раса коснулась подушки, на него тут же рухнула тьма.
Нежная, странная мелодия изливалась, казалось, отовсюду. Она была негромкой и плавной, но все равно звала, вела за собой. Куда вела? Вряд ли кто-нибудь мог сказать, куда-то далеко в нечто непостижимое. Туда, где не было ненависти и боли, горя и презрения. Мелодия отмывала душу любого слышавшего ее от наслоений грязи и отчаяния, медленно растворяла выросшие в мире боли и зла стены, заставляя искомую душу предстать перед Создателем обнаженной. Не несущей зла, не принимающей горя и не способной втоптать в грязь другую душу.
Рас слушал эту невероятную музыку сквозь сон, и ему казалось, что он парит в воздухе. Что его всего вымыли изнутри, так светло и чисто ему стало. Глаза сами по себе открылись, и улыбка сама по себе раздвинула губы, добрая и радостная улыбка. Боль еще не ушла, но стала какой-то отрешенной, далекой. Образ Ланы, казалось, благословлял его, посылал запоздалую любовь и звал остаться чистым. Рас тихо встал, продолжая вслушиваться в возвышающую его мелодию. «Благие… — промелькнула мысль. — Это что у них, сигнал побудки такой?» Наверное, так оно и было, потому что как только он встал, мелодия стала затихать. Парень осмотрелся — рядом стоял с таким же одухотворенным лицом Ферен. Оба земляка находились в большой овальной каюте. Очень непривычных очертаний, но, похоже, удобной для жизни. Еще бы понять, что и для чего здесь предназначено… Но Рас не обращал на непонимание особого внимания, зная, что на это еще найдется время. Сейчас не до бытовых мелочей.
— Доброе утро, брат мой! — повернулся он к юному гиганту.
— И тебе доброго утра, брат, — улыбнулся в ответ Ферен. — Какая прекрасная музыка…
— Интересно, чья она? Я никогда не слышал ничего подобного.
— Хорошего дня вам, братья! — прервал их разговор прозвучавший с потолка голос Эстарха. — Все новички собираются на Посвящение. Простите, что не приглашаем на завтрак, но Посвящение лучше проходить натощак. Слишком нелегко оно дается.
— Доброе утро, Эстарх! — отозвался Рас. — Ты сегодня такой торжественный.
— Повод есть! — хмыкнул дварх. — Посвящение ведь! Это вам не просто так. Это Посвящение. Повезло вам, ребята, что Мастер здесь, а то бы до Аарн Сарт ждать пришлось. Кстати, с тобой, Ферен, мы еще незнакомы. Рас расскажет тебе кто я. Потом.
— Здравствуйте, — вежливо кивнул тот. — Рад знакомству с вами.
— Да, — продолжил дварх, — мама твоя, Рас, вышла из ти-анх. Пока у Целителей, но скоро ее увидишь.
— Ура! — обрадовался парень.
— А куда нам идти? — спросил Ферен.
— Просто выходите из каюты, вас встретят. А музыку, кстати, написал композитор Гел Тихани.
— Но у меня все его записи есть! — удивился юный гигант. — Этой мелодии там нет.
— Далеко не все, созданное в ордене, выходит во внешний мир. Вам тоже можно слышать эту мелодию только в полусне, иначе сойдете с ума. После Посвящения можно слушать эмомузыку безопасно, но до… Рискованно. Слишком рискованно.
— Понятненько… — протянул Рас, хотя на самом деле не понял ничего.
— Ладно, ребята, прощаюсь и желаю вам удачи, — добродушно проворчал дварх.
— Спасибо! — в один голос поблагодарили его земляки.
Оба быстро смотались в душ и выскочили из каюты, надев парадную форму. Действительно, в зале, где они оказались, толпилось немало возбужденных новичков. Неподалеку стояла Рада, ломая в волнении руки, глаза девушки сверкали. Ребята переглянулись и подошли к ней.
— Доброе утро! — поздоровался Ферен, Рас просто кивнул. — Вы зря так волнуетесь, Рада. Здесь нам никто ничего плохого не сделает.
— Здравствуйте! — ее лицо слегка прояснилось. — Да я и не думаю о плохом, я сама себя боюсь. Мне все время кажется, что меня взяли по ошибке, что я недостойна…
— Я думаю, — усмехнулся Рас, — что таких ошибок не случается. Раз уж нас взяли, значит, наверное, было за что. У каждого из нас там, внизу, болела душа. Мы всегда ощущали, что мы не отсюда, что мы чужаки, что наша родина где-то там, далеко, в небе. Разве у вас не так было?
— Именно так, — согласилась девушка, с некоторым удивлением смотря на не слишком интеллигентное лицо парня. — Меня тошнило от самых обычных для всех вокруг вещей. Да еще и…
Она испуганно прикрыла ладошкой рот, едва, видимо, не проговорившись о чем-то интимном. Рас тепло улыбнулся ей, и Рада немного расслабилась. Ей действительно было сильно не по себе, а ведь предстояло Посвящение, во время которого она должна будет открыть свои чувства и мысли всем. Ощутить чувства и мысли миллионов других. Девушка так боялась, что ее воспримут как извращенную тварь… И здесь оказаться изгоем? Тогда лучше сразу умереть. Командор просто потряс девушку — она представить не могла, что может существовать такая неистовая сила любви к другим людям. «А вдруг ОН тоже станет меня презирать?» — набатом загрохотала в голове мысль, и от одного предположения из глаз брызнули слезы.
— Неужели ты так плохо думаешь обо мне, маленькая? — проник прямо в душу мягкий, но наполненный силой голос. — Я люблю тебя и всех вас.
Рада потрясенно подняла голову. Возле нее с грустной улыбкой на губах стоял Командор. Он ничего больше не стал говорить, просто обнял девушку и гладил ее по голове, пока она не выплакалась. Илар сразу ощутил, что кому-то из новеньких плохо, и не мог не подойти. Ведь это же были его дети, его надежда и его жизнь. Для того чтобы дать им счастье, маг готов был на все. Вот и еще одна искореженная в мирах пашу душа… И она, как ему показалось, страшно боялась, что он станет плохо к ней относиться из-за чего-то.
Илар всмотрелся в Раду и сразу понял беду девочки — бедняжка была мазохисткой и невероятно стыдилась себя самой. Как жаль, что среди этих искалеченных жизнью детей так много ищущих боли… И она думает, даже уверена, что ее будут презирать и здесь. Бедное дитя… Ничего, вскоре она все поймет, но это потом, а пока девочка исходила слезами на его груди, выплакивая свои лихорадочные мечты, свое беспросветное одиночество, свою необычность. Ее чуть ли не судороги били. Придется, пожалуй, сделать одну вещь. Не очень хочется, но куда деваться, надо как-то вывести девочку из ступора. Илар уловил вопросительный взгляд Тины и мягко улыбнулся ей.
«Ты уверен, Мастер? — спросила девушка, закусив губу. — Не слишком ли большой шок она получит?»
«А ты сама посмотри в ее душу поглубже, — тяжело вздохнул маг. — Нет, не здесь, еще глубже. Да-да, именно сюда и смотри».
«Ой, мама! — поежилась Тина. — Ты прав, где-то в глубине она только об этом и мечтает, хотя даже себе в том никогда не признается. Ты вчера поразил воображение девочки, и это сыграло свою роль. Похоже, произошла подмена чьего-то образа твоим. Ладно, надеюсь, после Посвящения у нее это пройдет».
«Скорее всего. А если нет, Целители Душ помогут. Попрошу-ка я завтра Тра-Лгаа посмотреть глупышку».
«Согласна, — кивнула Тина. — Тра сумеет справиться с ее проблемами. А пока — удачи! Увы, но ты прав. Если ее такой, как она есть, примешь ты, то больше она никого и ничего бояться не будет».
Илар улыбнулся ей, извинился перед остальными новичками, и вокруг мага с Радой возникло непрозрачное силовое поле, отделившее их от остальных туманной стеной. Девушка не могла стоять, это была уже истерика. Командор тихо вздохнул — хочешь-не хочешь, а надо, бедняжка в отчаянии. Маг слышал это отчаяние, и оно тяжело било эмпата по нервам. Он создал низкий стульчик, сел, положил девушку животом себе на колено и отвесил ей с пяток полновесных шлепков. Рыдания мгновенно стихли. Илар поднял Раду, посадил на пол и ласково поцеловал в лоб. На ее лице было написано такое изумление, что маг негромко рассмеялся и погладил девушку по голове, как гладят маленького ребенка.
— Мастер, ВЫ?! — прошептала она, напряженно вглядываясь в его лицо, выискивая хоть след презрения, но видела только нежность. — Как вы?.. Откуда вы?..
— Я все-таки маг, маленькая, — негромко ответил Илар и ласково щелкнул ее по носу. — Тебе это было необходимо.
— И вы?..
— Ни один из нас не откажет брату или сестре в том, что им необходимо. Именно потому наши моральные нормы кажутся столь дикими людям со стороны. Мы кажемся им сборищем развратников — ведь у нас никто никогда не осуждает другого, даже если сам этого не приемлет. Прошу тебя ничему не удивляться. Помнишь, меня спросили, что будет, если двое полюбят одну?
— Да, — кивнула девушка.
— У нас в этом случае она становится подругой обоих. Или он — другом обеих. Что такое ревность, в ордене вообще не знают. Ибо это чувство собственника. Такой выход — еще самое простое из возможного в нашей среде. Бывают групповые семьи из трехсот человек. Бывает такое, что ты себе представить не можешь. Но ты вскоре сама все поймешь, пока ты не прошла Посвящения, это понять физически невозможно.
— Спасибо вам, Мастер! — Рада поймала и поцеловала его руку.
— Пойдем, маленькая? — Командор встал. — Уже пора.
Рада тоже встала, на ее лице светилась радость. Великий Мастер любит ее такой, какой она есть! И таким, как она, здесь найдется место! И таким, как она, здесь дают надежду на счастье! Девушка никогда не ощущала себя настолько чистой и свободной от всего злого, недоброго.
Заплаканные глаза девушки выглядели слегка опухшими и покрасневшими, но в них уже не было обреченности, и Илар мысленно улыбнулся. Почему-то вспомнилась Тина, и маг незаметно вздохнул. Да, Тина… Интересно, почему эта девочка из забытой Создателем деревни стала так близка ему едва ли не с самого дня ее Посвящения? Да, она сильно походила на ту, кого он любил очень и очень давно. Илар грустно усмехнулся — больше тысячи лет ведь прошло, а помнит, все помнит. Как будто только вчера целовал залитое его слезами холодеющее, сморщенное лицо маленькой старушки, в которую за годы и годы превратилась его прекрасная Иллинель. Тогда у него еще не было биотехнологий сохранения жизни, которые есть сейчас. Впрочем, и эти технологии не давали человеку бессмертия, они всего лишь в несколько раз удлиняли его жизнь и позволяли всю эту жизнь провести молодым и полным сил. А потом человек сгорал за два-три дня.
Снова перед глазами Илара встало лицо Тины. Создатель, ну как же все-таки она похожа на Иллинель… Хотя вряд ли только это сходство привело к тому, что Тина встала рядом и подставила свое хрупкое плечо под самые трудные и неподъемные дела. Как-то совсем незаметно деревенская девочка стала одной из самых близких, самых доверенных, самых любимых. Командор изо всех сил старался не показывать им своего особого отношения, да только не всегда получалось. Понятно, что Илар не давал ни Тине, ни какой другой из девочек никакой надежды на что-нибудь большее, и все они были свято уверены, что Мастеру вообще не нужны никакие иные, кроме искренней дружбы, взаимоотношения. Но дело ведь совсем в другом — он слишком боялся снова влюбиться в смертную. А потом столетиями тосковать по ней. Воспоминания о боли той потери слишком свежи, как будто и не прошло этой тысячи лет. Смерть каждого из детей несла ему боль, но если к этому прибавится еще и смерть возлюбленной… Да и неправильно это — предпочесть одну всем. Ведь каждая из девочек его любила и была бы счастлива близким отношениям с ним. Он не раз ловил их мысли об этом, и каждая страшно сожалела, что обожаемому Мастеру ничего такого не нужно.
Да, он просто не имеет права, избрать одну — обидеть остальных. А так они искренне верят, что Командор слишком велик для такого, и ни одна не решается даже заговорить о чем-то подобном. И ни одна не боится подойти со своей заботой или проблемой, знают, что Мастер всегда во всем разберется и обязательно поможет. Они не знают, как ему, «несгибаемому» Командору, порой горько и одиноко ночами. Его щит их эмпатия пробить не в состоянии, и это очень хорошо. Незачем им знать о его боли.
Илар прислушался к себе и тихо улыбнулся — Аарн Дварх уже смещал пространства, Первозданные Тьма и Свет начинали вздыматься в душе мага, скоро он снова сольется со Вселенной в единое целое.
Рас все еще разговаривал с Ференом, когда защитное поле вокруг Командора исчезло. Рядом стояла сияющая Рада, глаза девушки, казалось, светились. Светились от счастья. Рас только изумленно покачал головой — этот невероятный человек, похоже, приходит на помощь любому, кому плохо и больно. Как он это делает? Как находит тех, кому сейчас хуже всех? Как находит правильный подход к каждому? Впрочем, Рас еще не испытал чувства общности, надо подождать, может позже сумеет понять. Он все больше хотел ощутить это всеобщее взаимопонимание. Парень осмотрелся — новички снова столпились вокруг Командора и снова поток невероятной, нечеловеческой любви лился на них из его глаз.
— Сынок! — донесся до него вдруг женский голос, и Рас резко обернулся.
На него смотрела очень худая молодая женщина с чертами лица его матери. Молодая?! Да она же вчера выглядела седой старухой! Парень ошеломленно смотрел на нее, не зная, что сказать. И на ней была форма ордена.
— Мама?.. — с трудом выдавили непослушные губы.
— Да… — она улыбнулась знакомой с детства, неуверенной, нервной улыбкой. — Я утром проснулась вот такая… Разве так бывает?
— Здесь бродят чудеса, мама… — прошептал Рас, из глаз его текли слезы, которые он не в силах был сдержать. — Но ты в форме… Как?
— Когда меня вынули из этой розовой ямы, то попросили три слова повторить, — смущенно улыбнулась женщина. — И вот…
— Твоя мама, малыш, сохранила чистоту души несмотря ни на что, — донесся сбоку голос, и Рас увидел ласково улыбающегося им Командора. — Теперь я понимаю как смог в той обстановке сохранить эту чистоту и ты. С такой мамой — неудивительно.
Женщина отчаянно покраснела и опустила голову.
— Какая там чистота… — с болью сказала она. — Я же проституткой была… Просто старалась, чтобы хоть мальчик мой зла в мир не нес, как его отец. Всего лишь.
— Спасибо тебе и за тебя саму, и за твоего сына, сестра моя, — обнял окончательно смутившуюся женщину Командор. — Ты даже не представляешь, как это много — просто не нести в мир зла.
Тут он обратил внимание на миниатюрную девушку лет пятнадцати, прячущуюся за спиной матери Раса. Ее синие глаза были просто огромны, и в них прятался бездонный ужас. Бедный ребенок… Илар понял, что это та несчастная девочка, которую Тина вчера вытащила из логовища Томорроя уже мертвой. Он вслушался и вздрогнул. Дитя всего боялось, его боялось, всех людей вокруг боялось, только к матери Раса почему-то испытывало доверие. Та как будто ощутила тревогу Командора, обернулась и обняла всхлипнувшую в ее объятиях девочку.
«Целитель Душ… — восхитился про себя Илар. — Почти ничего еще не умеет, сама едва жива, а уже готова отдавать себя всем…» Действительно, женщина очень быстро свела на нет смертельный ужас девочки, и та, осмелившись поднять глаза на Командора, увидела в его исполненном любви взгляде, что неожиданно исполнилась ее самая заветная мечта — отныне у нее есть дом и семья.
Ана была дочкой одинокой учительницы, преподававшей в школе для бедных на южной окраине Ран-Форта. Книги с детства стали ее единственными друзьями. Как-то не получалось у девочки подружиться хоть с кем-нибудь, хотя она очень хотела и не раз пыталась. Но другие дети на улице почему-то только дразнились, и Ана в слезах убегала домой. И нескоро осмеливалась снова появиться во дворе… Ее интересы со временем все больше расходились с интересами окружающих, замыкались на книгах, легендах и собственных фантазиях.
У матери не находилось времени на дочь — она страшно выматывалась, зарабатывая на кусок хлеба. Да и была весьма жестким, даже жестоким в чем-то человеком. Тепла и любви девочка от нее, считай, и не видела… Да, она знала, что ее отец когда-то бросил маму беременной, но она-то здесь причем? Иногда девочке казалось, что мама ненавидит ее… И она старалась поменьше показываться той на глаза, знала уже, что кроме окрика, а то и затрещины, ничего не получит. А того раза, когда Ана попыталась поделиться с мамой своими мечтами, она, наверное, не сможет забыть и до конца жизни. Мать жестоко посмеялась над ней, настолько жестоко, что девочка потом проплакала не одну неделю.
Только книги и служили ей с тех пор хоть какой-то радостью. Жили они очень бедно, и счастье Аны, что доступ в инфосеть для учителей был бесплатен, а то бы и этого утешения у нее не осталось. Вот и проводила девочка день за днем у старенького терминала, даже в школу приходила только экзамены сдавать, детям учителей это позволялось с согласия родителей. Мама только пожала плечами и разрешила, потребовав отличных отметок на экзаменах. Это не составило для Аны особого труда, учебные программы в бесплатных школах для бедных были на удивление примитивны.
Главную часть ее жизни составляли книги, инфофильмы и мечты о невероятном и несбыточном, о том, чего в этом мире боли и горя быть не может. Прекрасные принцы и звезды на крыльях крейсеров снились каждую ночь. Она, конечно, читала про Аарн, много читала. Каждую инфограмму ордена ждала, как ждут пришествия мессии — ведь правительство Моована очень редко разрешало их показ. Как же девочка мечтала оказаться среди этих звездных странников… Как же часто по ночам, уткнувшись лицом в давно уже мокрую подушку, шептала слова Призыва. Никто не приходил за ней, и Ана этому не удивлялась. Была искренне уверена, что такие, как она, никому не нужны. Если даже дети во дворе ее чураются, то что говорить о людях ордена, могущественных магах и звездных адмиралах? Им-то на что сдалась какая-то Ана с окраины Ран-Форта?
А потом, буквально несколько дней назад, умерла мама. Неожиданно умерла, упала прямо на уроке и больше не встала. Ану должны были определить в приют, и, ожидая этого, она тихонько плакала в своей убогой комнатенке. Пока не услышала с неба грозный голос Командора того самого легендарного ордена, о котором столько читала. И этот голос почему-то грозил гибелью ее родному миру, в котором девочка не была никому нужна. Сама не зная, зачем, она вышла из дому и пошла куда глаза глядят. Вокруг носились толпы людей, и Ана с ужасом увидела, как какого-то пытающегося убежать человека забили камнями с воплями: «Это эсбешник! Бейте паскуду!» Она попробовала вернуться домой, но не смогла прорваться сквозь толпу.
В этой круговерти девочка даже не заметила, как ее занесло на какую-то мрачную улицу, где ее схватил омерзительный коротконогий урод. Ана кричала, плакала, умоляла, но никто ее не услышал и никто не помог. Плачущую девочку притащили в грязный, отвратительно воняющий дом, и страшно, жестоко изнасиловали. Она не слишком даже понимала, что с ней делают — ее никогда не интересовали физиологические взаимоотношения полов, да и мать не очень-то просвещала дочь на этот счет. Только обучила пользоваться гигиеническими средствами, когда пришло время, но не сказала, для чего все это. А подружек, чтобы объяснить в чем дело, у Аны никогда не имелось. Девочке просто было очень больно и очень противно.
Она умоляла не делать с ней этого, отпустить ее, но страшные люди вокруг только хохотали и продолжали мучить. Потом девочку подвесили за руки и принялись хлестать бичом, зачем-то снимая это на инфокамеру. Вскоре она потеряла сознание и больше не ощущала ничего. А когда пришла в себя, увидела рядом какие-то черные тени с багровыми пятнами на плечах. С трудом всмотрелась, и ей показалось, что она в одном из своих безумных снов — на плечах этих людей пылало Око Бездны. Вот девочка и прошептала Призыв, который столько раз, тихо плача, шептала перед сном… Потом стало темно и очень-очень спокойно.
Сегодня она открыла глаза и поняла, что сидит в какой-то странной яме, наполненной розовой слизью. Тут все вчерашнее навалилось на нее, и девочка забилась в истерике, будучи уверена, что все еще в руках мучителей. К ней кинулась какая-то женщина, до того сидевшая в яме рядом, и принялась обнимать и утешать. Таким ласковым с Аной не был никто и никогда, и девочка вскоре успокоилась. А успокоившись, увидела вокруг множество улыбающихся ей людей в форме ордена. Ордена! Девочке снова показалось, что это очередной сон, ведь такое невозможно. Ну кому, скажите на милость, она может быть нужна? Но все вокруг говорили, что она нужна, что ее любят и ждут.
Потом вообще начались чудеса. Ану вымыли, одели в форму Аарн, и на ее плече тоже зажглось Око Бездны. Она шла по коридорам крейсера, как во сне, и шарахалась от каждого встречного. Почему-то девочке казалось, что все это бред и сейчас она очнется подвешенной за руки в том подвале. И ее снова начнут бить… Ужас бился в каждой жилочке тела, и только теперь, от взгляда этого странного человека, сияющего любовью, начал уходить. Кто же он?
— Здравствуй, маленькая, — ласковый, наполненный добротой голос пронзил ее всю, странный человек обнял ее, и Ана отчаянно зарыдала, уткнувшись носом ему в подмышку и ощущая себя впервые в жизни странно защищенной.
Внутри у Командора бушевала ненависть к зверям, способным сотворить такое с беззащитным ребенком. Но он не позволил ни единой лишней эмоции вырваться за пределы щита. Маг считал все с памяти девочки, ощутил кошмары, терзающие ей душу, и сейчас изо всех сил пытался унять ее ужас и боль. Кажется, начало получаться, и дитя уже не рыдало, а только тихо всхлипывало.
— Кто вы, господин? — отстранилась от него немного успокоившаяся девочка.
— Меня зовут Илар, маленькая. Илар ран Дар.
Глаза Аны начали потихоньку расширяться. Она откуда-то знала это имя, когда-то слышала или читала… Девочка постаралась припомнить, а припомнив, едва не упала — ведь так звали Командора Ордена, Великого Мага. Она медленно подняла снова наполняющиеся слезами глаза на странного человека и почти неслышно спросила:
— Вы Командор?
— Да, маленькая, — маг погладил ее по голове. — Это я.
— Но зачем такая, как я, здесь?! Кому я могу быть нужна?! — этот вопль отчаяния вырвался из груди помимо желания Аны, она искренне считала, что тут какая-то страшная ошибка, что сейчас все выяснится, и ее вышвырнут, оттолкнут, как отталкивали все и всегда. Она, никчемная, не нужная никому тварь, осмелилась плакать на груди у самого великого Командора?!
Илар видел это снова набирающее силу отчаяние и не знал, что ему делать. Что же натворила ее мать?! Как можно было пробудить в ребенке такой страшный комплекс неполноценности? Он снова обнял слабо сопротивляющуюся девочку и сказал ей на ухо, ласково поглаживая и сбивая самые жесткие пики эмоций направленными воздействиями:
— Я тебя люблю, маленькая! Мы все здесь тебя любим, ты всем нам нужна и дорога. Скоро, совсем скоро ты ощутишь это сама. Ты никогда больше не будешь одинока.
Ана никак не могла поверить, ее колотило от страха вновь оказаться одной в пустой нищей комнатенке с ржавой кроватью и старым терминалом в углу. А к ней тянулись бесчисленные руки, чтобы погладить, утешить, обнять. Неужели чудеса все-таки случаются? Но верить девочка боялась, да и воспоминание о вчерашнем ужасе было слишком свежим. Она впервые осмелилась оглянуться, и увиденное потрясло едва ли не сильнее всего остального. Вокруг нее столпилось несколько десятков человек, и все улыбались ей, именно ей, это Ана ощутила четко.
Каждый, казалось, отдает девочке частицу себя, каждому приятно видеть ее, именно ее. И все они были в форме ордена. Значит, это правда, ее слабый шепот услышали и пришли за ней? За ней, никому и никогда не нужной маленькой Аной? Разве так бывает? Нет, это сон, сейчас она проснется и все снова станет как обычно — одиноко и больно. Или еще хуже — она очнется в подвале мучителей, будет кричать и плакать, но никто ее не услышит, никто не придет на помощь. Надо поскорее просыпаться, нельзя надеяться на хорошее, мама всегда так говорила, потом будет еще больнее и страшнее. Но сон все не кончался, ее обнимали десятки людей, и от всех исходила такая невероятная, нечеловеческая доброта, что девочка окончательно растерялась. А потом рядом с ней снова оказалась та ласковая женщина, подошедшая к ней первой. Ана почему-то доверяла ей больше всех, хотя и сама не знала почему.
Ирену саму поражали всеобщие доброта и любовь, царящие на этом корабле. Она краем глаза снова посмотрела на сына и гордо улыбнулась — каким же красивым и сильным выглядел Рас в форме ордена. Но сейчас нужно думать об этом несчастном ребенке, снова уткнувшемся в нее и отчаянно рыдавшем. Похоже, девочка вообще никогда и ни от кого не видела тепла и любви… Ирена шептала бедняжке на ухо какие-то сумбурные слова, но, судя по всему, именно таких слов как раз и не хватало девочке. Рыдания постепенно стихали, вскоре Ана подняла на нее свои огромные глаза и тихо прошептала:
— Спасибо Вам…
— Тебе спасибо, малышка, спасибо, что ты есть.
— Но я же…
— Ты всем нам очень-очень нужна, — заверил Командор, с нежностью глядя на большеглазое чудо. — Еще каких-то пара часов — и ты сама ощутишь, как тебя любят…
Ана снова сквозь слезы посмотрела на человека, о котором столько читала, которого так безнадежно мечтала увидеть хотя бы однажды, краем глаза, и задрожала. Ей казалось, что какие-то стены рушатся внутри нее. Все самые безумные мечты исполнились, хотя окончательно поверить она еще не могла и продолжала сомневаться, сомневаться, что такое возможно. Только бы это была не ошибка, только бы… Девочка отчаянно молила Благих, молила, чтобы все это оказалось правдой, а не лихорадочным бредом. Кто-то положил руку ей на плечо, и она снова увидела ослепительную улыбку Командора.
— Пойдем, маленькая, — тихо сказал он. — Скоро Посвящение.
Ана кивнула и снова подошла к той доброй женщине. Рядом с женщиной стоял очень похожий на нее парень, и кто-то сказал девочке, что это сын Ирены. Много людей подходили к ней, что-то спрашивали, девочка что-то отвечала, но убей ее Благие, если понимала, что именно. Странно, отчаяние куда-то подевалось, и Ане очень захотелось улыбнуться. В конце концов странное для нее желание победило, и робкая, неуверенная улыбка все-таки появилась на ее губах. И девочка почему-то ничуть не испугалась, когда ответом на эту улыбку стали аплодисменты окруживших ее людей.
— Дети мои! — прогремел голос Командора, и все мгновенно замолчали, на этот раз голос Мастера грохотал и рвал воздух в клочья. — Сейчас вы все войдете в наше братство, станете истинными аарн, аарн в полном смысле этого слова. Я не могу объяснить вам всего сейчас, нет в человеческом языке таких слов, не придумали их. Идемте.
Командор повел новичков куда-то вглубь корабля. Насколько понял Рас, дварх-крейсера еще вчера ушли от Моована и сейчас пребывали где-то в пространстве, направляясь к Аарн Сарт. Новички переносились из портала в портал, и вскоре никто не мог сказать, что понимает, где находится. Путь завершился в огромном круглом помещении, напоминающем амфитеатр, потолка не было, прямо над ними сиял иглами звезд открытый космос. Зал выглядел абсолютно черным, посредине возвышался круглый помост. Низкие, удобные кресла рядами окружали его. Рас присмотрелся и присвистнул от удивления — кресла оказались почти лежачими, в спинку каждого было вмонтировано какое-то устройство. «Ну вот, скоро я пойму все… — пробормотал парень в волнении. — Хотел бы я…» Он не успел додумать свою мысль, как снова зазвучал голос Командора.
— Садитесь, дети мои! И не бойтесь, ничего страшного с вами не случится. Я только разбужу некоторые виды клеток вашего мозга. Такие клетки есть у всех разумных существ, но пробудиться они могут только у тех, кто не хочет урвать что-то для себя-любимого, кто «не такой», кто странен и непонятен большинству разумных. Кто жаждет невероятного и недостижимого больше жизни.
Рас улыбнулся и направился вниз, к самому помосту. Он спокойно сел в одно из кресел первого ряда и откинул голову в удобную нишу. Над головой медленно сомкнулась выехавшая из подголовника черная полусфера. Краем глаза он видел, как притихшие новички не спеша рассаживаются. Рядом сидели Ферен и Рада. Еще через кресло он увидел улыбающуюся ему мать и перепуганную мордашку Аны. Рас улыбнулся им всем — хорошо, что земляки рядом. Хорошо, что мама и это милая девочка здесь! И получил в ответ четыре улыбки — задорную от Ферена, стеснительную от Рады, нервную от матери и неуверенную от Аны. Все-таки где-то в глубине души ему было страшновато — ведь сейчас что-то неизвестное должно вторгнуться в его разум и необратимо этот самый разум изменить. Но он верил ордену, верил Командору и его неистовой любви. К тому же помнил уверенную и радостную силу каждого из встреченных на корабле аарн.
— Расслабьтесь, — скомандовал стоящий в центре помоста Командор. — Мы начинаем.
Илар смотрел на возбужденные лица новичков и тихо улыбался. Пространства уже полностью вывернулись, и первозданная Тьма начала изливаться из души мага в окружающий мир. А затем пришел черед Света. В душе Илара зазвучала симфония Творения. Древние заклинания сплетались как бы сами собой, помогая настроить эту великую симфонию в унисон со Вселенной. И миры открыли свой лик, что-то основополагающее сдвинулось с места, сдвинулось и потянуло за собой все вокруг.
Если бы кто-нибудь со стороны мог видеть происходящее, то оказался бы немало удивлен. На Командора из открытого космоса рушились попеременно кольца Света и Тьмы, миллионы разноцветных молний били вокруг, каждый из посвящаемых окутался тысячами энергетических нитей, ярко светящихся на фоне черноты зала. Илар уже не ощущал своего тела, он находился в ином пространстве и ином времени. Вокруг сияли космы древних галактик, и он перебирал солнца руками. Где-то там, вдали, ощущалась улыбка Творца, Создателя Вселенных. Ласковая и добрая улыбка, с которой любящий отец смотрит на возню еще глупых, но любимых детей. Приветствия равных по силе и знанию потоком лились на Илара, приветствия тех, кто давным-давно оставил биологическое существование позади и ушел выше, выше и дальше.
«Я еще не выполнил всего, что должен, братья мои! Я еще не готов! — отвечал на их зов Командор. — Я снова привел к вам своих детей, посмотрите на эти чистые и прекрасные души… Да, я понимаю, чем рискую, приводя их сюда. Рискую собой и своей душой. Но какое это имеет значение? Нет, вы не правы. Я их люблю, поймите…» Маг смещал пространство и время, связывал то, что не могло быть связано, что нарушало сам ход времен и их связь с пространствами. Он уничтожал карму детей как таковую, выжигал ее. И законы Воздаяния яростно атаковали нарушителя. Но Илар не сопротивлялся их воздействию, он готов платить свою цену. Маг просто продолжал делать необходимое.
Менялись закономерности и становились случайностями, случайности превращались в закономерности, огромный эгрегор ордена уже был рядом и радостно приветствовал своего Мастера. Илар обостренно ощущал каждого из новеньких, они все были готовы, каждый оказался потрясен тем, что ощутил, и ждал, с нетерпением ждал, что же будет дальше. Командор улыбнулся и продолжил плести вязь заклинаний, совмещая вероятности с первозданными силами. Матрицы сознаний новых аарн раскрывались одна за другой и застывали в изумлении перед невероятным многообразием мириадов миров и пространств.
Рас плыл в какой-то вязкой пустоте, величественные аккорды возвышающей душу музыки гремели в нем и вокруг него. Ему казалось, что он стал единым целым со всем вокруг, он ощущал рядом такую же радость и такое же изумление тысяч и тысяч людей. Потоки непонятных энергий пронизывали все тело, и человек плыл над Вселенной в восхищении от нечеловеческой красоты. Что-то необратимо менялось в нем самом, Рас слышал, ощущал, что его любят, любят и еще раз любят. Бесчисленное количество иных существ — не только людей, он чувствовал среди них и других, совсем на людей не похожих. И сам любил их всех.
Ана тоже плыла в пустоте и больше не ощущала себя никому и никогда не нужной. Она слышала, что нужна, прямо таки необходима им всем. И как же все они ее любят… Это казалось невозможным, но Ана слышала их чувства, ощущала, что какая-то гигантская теплая надежная рука поддерживает ее в воздухе и никогда больше не позволит упасть. Все страшное и горькое внутри нее рассыпалось мелким пеплом и уходило в неизвестность, девочка рождалась заново и смеялась. Больше не было иссушающего душу одиночества, рядом были те, кто всегда поможет и всегда поддержит в любой беде.
Находящаяся рядом Ирена улыбнулась Ане нежно и ласково. И еще тысячи тысяч улыбок рухнули на изумленную девочку. Счастье! Какое счастье! А эта гигантская Тень, покрывающая и защищающая их всех? Кто это? И поняла — это он, Командор. Это он собой прикрывает Аарн от ярости миров и не дает злу проникнуть к ним. Ана послала Мастеру несмелую улыбку и была вознаграждена пронзившим ее чувством любви. Ее действительно любили!
Уверенная и радостная сила постепенно наполняла девочку, она ощущала мысли и чувства миллионов и миллионов существ. И уже безо всякого страха открыла им всю себя. Каждый потаенный уголок души, каждую лихорадочную мечту и каждую отчаянную надежду. И всем было интересно, всем она и ее надежды оказались нужны и близки. Слов, чтобы передать все это, девочка никогда бы не нашла, да и не нужны тут слова. Не создал таких слов ни один язык Вселенной.
Илар медленно сворачивал пространства и осторожно возвращал души в тела потрясенных Слиянием новичков. Впрочем, нет, теперь они уже не новички, теперь они часть братства Аарн. Он ощущал каждого полностью, ощущал их восхищение и изумление. Осталось только поставить защитный блок, а то ведь усиленная эмпатия может вызвать шок у непривычных людей. Шок, равнозначный тому, который получает вышедший из подземелья на яркое солнце, или внезано прозревший слепец. Ну вот, готово, теперь можно будить их. Да, для него цена за каждое Посвящение высока, но он платил и будет платить эту цену — дело того стоит. Посыл благодарности высшим Силам за помощь — вспышка Света и мягкая тяжесть Тьмы в ответ. Энергетические нити тускнели и сворачивались, медленно стихали аккорды гармонии сфер. Илар продолжал действовать очень осторожно, чтобы, не дай Создатель, не навредить даже в малом кому-то из детей.
Вот и все. Посвящение завершилось, сейчас они начнут просыпаться, чтобы ощутить себя одновременно собой и частью огромного целого. Внутри мага неспешно ворочались тугие клубки боли, но он не позволял даже капле этой боли выйти за пределы эмощита. Цена будет уплачена. Только при первой же возможности нужно забиться в защищенную от эмпатии каюту, где можно хоть немного расслабиться. А сейчас он должен держать удар, дети начинают просыпаться.
Рас открыл глаза, и тихая, чистая радость заполнила его душу. Он ощутил восхищение, и сперва даже не понял, что это не его восхищение — это восхищение Рады, вставшей с кресла. Но он ощущал его, как свое собственное! Рас чувствовал девушку полностью, чувствовал все, что чувствовала она, знал о ней все и послал ей волну радости и нежности. Рада приняла посланную волну и с изумлением уставилась на Раса, тоже зная о нем все и понимая его, как понимала самое себя. А вот еще чья-то отчаянная радость… Да это же Ана! Как она непохожа сейчас на несчастное и забитое существо, каким была до Посвящения. Перед ними стояла аарн, сияющая той же силой, так же уверенная в том, что ее любят, как и все, кого Рас встретил на этом корабле. Да и как можно ее не любить? Как можно не любить кого-нибудь из братьев и сестер, ведь они все любили его самого. Эти волны нечеловеческой нежности наполняли душу, и так хотелось сделать что-нибудь прекрасное для этих людей, что-нибудь, что доставит им еще большую радость.
А вот… Рас с радостным смехом повернулся к своей маме. Если раньше Ирена была просто его мамой, то теперь она стала чем-то пылающим, в глазах горели огонь и одухотворенность, казалось, она распространяла вокруг себя неземное сияние. Рас остановился на секунду, ощутив ее всю, и с изумлением понял, что мама — Целительница Душ. Женщина сама уже знала это и тихо радовалась, что ей есть, что отдать этим невероятным людям и не только людям.
Сзади ощущалась спокойная, уверенная сила Ферена. И чувства тысяч и тысяч людей стали близки и понятны Расу, как свои собственные. Что поразило его больше всего — ни в одном из этих людей не нашлось зла, ненависти, подлости и жестокости. Да, у каждого из них имелись свои желания и стремления, порой очень странные, которые он сам понять не мог, но и осудить, зная, что чувствует этот человек, Рас тоже оказался не способен. Он ведь прекрасно понимал, чего хочет Рада, и девушка слегка покраснела, ощутив это его понимание, но осудить? А затем Рас вдруг осознал, что это только отголоски прошлого, что нынешней Раде боль не нужна. Уже не нужна.
— Дети мои! — донесся до них эмообраз Командора, и новички повернулись к помосту. — Теперь вы сами понимаете, что я имел в виду. Понимаете, что раньше я физически не мог вам всего этого объяснить. Теперь вы свои среди своих. У каждого, конечно, своя дорога, но мы все и всегда вместе. Каждый из вас станет кем-то, что-то будет делать, что-то создавать, но искренне советую вам побродить для начала по нашему общему дому. Аарн Сарт огромен, в нем сотни и сотни обитаемых планет, и на каждой найдется, что посмотреть. На каждой вам будут рады. Каждый из вас найдет себе новый дом и дело по вкусу. Мы летим домой, и я так рад, что у нас появилось столько новых братьев и сестер. А теперь общайтесь друг с другом и не пытайтесь сдерживать свои чувства. Не забывайте, что все ваши чувства теперь слышат другие!
Командор с нежностью посмотрел на них, ласково улыбнулся и исчез. Просто исчез.
Расу стало неудобно — переживание своих и чужих чувств вызвало у него почему-то страшное сексуальное желание. «Нет, так нельзя! — одернул он себя. — Я не должен показывать себя скотом».
— Зачем ты мучаешь себя и нас, брат мой? — донесся до него незнакомый женский голос.
Он обернулся и увидел смеющуюся девушку с длинной косой, ее волосы были белыми, а кожа странного синеватого цвета. Лицо казалось немного необычным, треугольным, уши непривычной формы, они все время тихо трепетали, казалось, они ловят что-то недоступное слуху других.
— Иди ко мне… — хрипловато сказала девушка, и Рас понял, что она хочет и любит его.
Он подошел и обнял незнакомую сестру. А потом даже не понял, как они оказались в какой-то каюте. Он слушал чувства других… И никто никого не стыдился, множество пар любили друг друга, и Рас ощущал все, что ощущали они. Это было что-то невозможное, что-то настолько нечеловеческое, что все в нем трепетало, смеялось и плакало. Какой-то прозрачный, сияющий серебром ветер наполнял душу и звал ввысь, куда-то туда, где никогда не бывать ни одному из жаждущих богатства и власти. Он поднял глаза на свою нежданную подругу. Девушка стояла перед парнем обнаженной и с радостной улыбкой ждала его. Рас застонал, опустился на колени и уткнулся лицом ей в живот. Она с лукавым смехом распушила его волосы и упала на пол, потянув парня за собой. И скоро приняла его в себя, приняла с радостью и любовью, отдавая себя, даря и получая в дар.
Многое еще случилось потом, но что именно, Рас так и не смог вспомнить… Он был полностью погружен в других, перестав понимать, где его чувства, а где чувства братьев и сестер. Позднее он узнал, что сразу после Посвящения эмпатия очень остра, и душа с трудом приспосабливается к тому, что теперь у нее нет скрытых и потаенных уголков. Он много раз кого-то любил. А может, и не он, трудно понять — ведь все чувства и ощущения других казались своими. Да и какое это имело значение, кто? Вместе с другими аарн Рас пил что-то пьянящее, что-то ел и смеялся. Этот счастливый смех волнами перекатывался по крейсеру, и дварх корабля смеялся вместе с ними, посылая новичкам свою радость и любовь. Самым странным для Раса оказалось слышать все, что чувствовали женщины, это было что-то такое, для чего он так и не смог подобрать потом слов. И понимал, что никогда больше не сможет обидеть ни одну, ведь всю ее боль и горечь ощутит сам.
Рас долго не мог уснуть в эту ночь, слишком многое он испытал. Действительность настолько превзошла самые смелые ожидания, что он даже не мог удивляться, он лежал на спине и тихо смеялся, погружаясь в невероятное будущее. Образ Ланы с улыбкой стоял над парнем, благословляя и направляя. Рас уже выбрал свою дорогу, но для этого еще будет время. Потом. А пока… Сон подкрался и незаметно накрыл его.
