Девушка тоскливо смотрела то на старшую о-тиэ, то на и-риэ, то на нескольких офицеров в незнакомой форме. Ее допрашивали уже восьмой час, заставляли повторять все известное раз за разом, постоянно считывая память. Ну чего им еще надо?! Не знает она ничего! Помнит только, что в ее комнате каким-то образом появилась эта странная сто двадцать третья, склонилась над ней, а затем… провал. Очнулась в непонятном месте от боли. В луже крови! Там ее и нашли какие-то офицеры, что-то выспрашивали, но она ничего не понимала и только плакала. В госпитале пришедшего по тревоге крейсера девушку быстро поставили на ноги, за несколько часов от раны не осталось и следа. А затем начались допросы.

– Значит, вы утверждаете, что не знаете по какой причине Ти-123 взяла вас с собой? – в который раз спросил один из офицеров.

– Нет, не знаю, – устало ответила Кена.

– Ваши предположения.

– Нет у меня предположений… Мы с ней только дважды говорили.

– Почему вы не доложили о том, что они готовят побег? – вмешалась о-тиэ. – Вы ведь слышали их разговор.

– Да мне в голову не пришло, что за этим может стоять что-нибудь серьезное, – пожала плечами Кена.

Один из офицеров внезапно прислушался к чему-то, некоторое время стоял неподвижно, а затем повернулся к девушке и уставился на нее змеиным взглядом, от которого у нее сердце в пятки ушло.

– Кто ты такая? – внезапно спросил он. – Кена и-Ланисер в данный момент находится в поместье своего отца, она никогда и не думала сдавать экзамены фонда Развития.

– Что?! – растерялась девушка. – Что вы несете?!

– Судя по всему, – повернулся к остальным офицер, – перед нами специально созданный биоконструкт, имеющий внедренную память.

– Но ее дар? – приподняла брови о-тиэ.

– Этот момент смущает и меня, конструкты ни разу до сих пор не имели дара ди-эмпата.

– Вот именно.

– Предлагаю без промедления уничтожить конструкт, несмотря на дар, – заговорил второй офицер. – Мы не можем знать, что вложили в ее мозг и тело Барды.

– А я бы не стала спешить, – отрицательно покачала головой и-риэ. – Возможно, сумеем понять, как накладывать искуственный дар. Вы осознаете значение этого?

– Да, в этом случае мы получили бы немало преимуществ, – согласился офицер. – Но что, если она – просто маяк?

– Контролирующие и так знают местоположение школы, – скривила губы о-тиэ. – Яхта подобрана сегментной станцией, этот чудовищный корабль ни с чем не спутаешь.

– К сожалению, вы правы. Все ли готово к эвакуации?

– Увы, пока нам удалось добраться только до половины воспитанников. Да и более сорока воспитателей еще остались пленниками аномалии.

– Поспешите! – приказал офицер. – Мы не имеем права терять времени. Что говорят ученые по поводу аномалии?

– Ничего не понимают, – хмуро ответила о-тиэ. – Утверждают, что для образования подобной должны были измениться сами физические константы вселенной, что в принципе невозможно.

Кена с ужасом слушала разговор не обращающих на нее внимания ди-эмпатов, постепенно начиная осознавать, что для них она больше не человек, что ее прямо сейчас могут убить, не испытав при том никаких чувств. Просто потому, что так решили. Конструкт… Святой Создатель, да как же это? Она же помнит папу, маму, себя. Помнит детские игры, мечты и фантазии. Помнит экзамены в Фонде. Какой же она конструкт? Она живая! Что-то здесь не то…

– Да и энергии образование аномалии должно было взять слишком много, один человек не мог иметь ее столько, – продолжил офицер. – Насколько мне известно, ученицу постоянно держали на контроле? Ничего необычного за время наблюдения не зафиксировано?

– Нет, – развела руками о-тиэ. – Но меня беспокит еще этот у-юэи. Вы ведь видели запись его атаки?

– Видел, – поежился офицер. – Эксперты в один голос утверждают, что ни один человек на такое не способен. Насколько бы тренирован он ни был. Вывод отсюда один – он не человек.

– Но ведь вся его прежняя жизнь проходила на виду…

– Да, на виду. Судя по всему, это глубоко законспирированный агент сверхцивилизации, имеющей отношение к контролирующим. Придется проверить всех, кого только сможем, уверен, что подобные агенты есть еще. Однако слишком большую активность тоже проявлять не следует, чтобы не насторожить у-юэев, они и так уже начали относиться к корпусу с настороженностью.

– Ясно, – сказала и-риэ. – Вывод из происшедшего один. Попытка перевоспитания ученицы контролирующего – ошибка. Мы не поняли, что она такое и чем владеет, поэтому и пострадали.

– Кстати, еще один любопытный факт, – заговорила о-тиэ. – Во время побега никто не погиб. Даже у-юэи не убивал. Калечил, выводил из строя, но не убивал. Это о многом говорит.

– Говорит, – недовольно поморщился офицер. – Все больше и больше аналитиков приходят к выводу, что контролирующие относятся к нам, как к неразумным детям, не более того. По крайней мере, как врагов они нас не воспринимают. И меня это несколько смущает.

– Как к детям? – нахмурилась и-риэ. – Вы правы, это действительно странно. Нам не раз удавалось устранение Бардов. Даже это не меняет их отношения?

– Их психологию, боюсь, понять вообще невозможно. Но будем думать. Пока перед нами стоит более важная задача – максимально быстрая эвакуация школы и перенос ее в другую мини-вселенную.

– Не стоит также забывать, что Барды вполне способны наблюдать за нами исподтишка, ничего не предпринимая. Их обычная линия поведения. Недеяние.

– Только как понять, когда им придет в голову вмешаться? – в бесстрастных глазах офицера на мгновение мелькнула досада. – Ни разу аналитикам не удалось предсказать вмешательство! Барды действуют настолько алогично, что…

«А может, у них совсем иная логика?» – захотелось сказать Кене, но она предпочла промолчать.

Как ни странно, девушка больше не боялась. Как будто что-то в душе оборвалось и рухнуло вниз, увлекая за собой саму ее суть. Так это или нет, Кена не знала, но где-то глубоко внутри зарождался глухой, совсем несвойственный ей гнев.