Глава XV
МЭРИ СТРОИТ ГНЕЗДО
Дождь шел целую неделю подряд. Нечего было даже и думать в такую погоду о свидании с Дикеном. В Таинственном саду Мэри тоже за это время ни разу не побывала. Однако неделя ей не показалась томительной. Наоборот, Мэри и не заметила, как она пролетела. Целые дни напролет девочка проводила у Колина. О чем только они ни рассказывали друг другу! Мэри говорила об Индии, о садах, о коттедже в пустоши и о Дикене. Часто они принимались за книги. Разглядывали картинки, а иногда начинали читать вслух. Сначала Мэри читала Колину, а потом Колин — Мэри, потом книга снова переходила к девочке.
Мэри все чаще замечала: когда Колина что-нибудь увлекает, он перестает походить на больного. Разве что лицо у него всегда было бледным, и с постели он не вставал. Зато как у него сияли глаза, с каким увлечением он говорил, как бурно жестикулировал! Казалось, еще чуть-чуть, и он, подобно всем здоровым детям, вскочит с постели и пустится с Мэри наперегонки. И чем больше они проводили времени вместе, тем сильнее она верила, что такой день обязательно рано или поздно настанет. Ведь Колин уже успел так измениться! Даже миссис Мэдлок, и та удивилась.
— Ну и хитрая же ты, оказывается, девчонка, — сказала она как-то Мэри. — Надо же, услышала ночью плач и тут же бросилась выяснять. И слава Богу, что так! Для нас ты прямо будто подарок свыше! С той поры, как ты с нашим мистером Колином подружилась, он совсем свои скандалы катать перестал. А как раз перед тем сиделка расчета потребовала. И я не могу ее осуждать. Мистер Колин ее просто извел. А теперь она мне говорит: «Знаете, если Мэри Леннокс будет и дальше мне с мистером Колином так хорошо помогать, пожалуй, я пока подожду увольняться». Теперь-то ты понимаешь? — смеясь, добавила экономка. — Ты уж, пожалуйста, Мэри Леннокс, продолжай в том же духе.
— Хорошо, миссис Мэдлок, — вежливо ответила девочка.
Впрочем, она и так не собиралась отступать от задуманного. Каждый день она исподволь заводила с Колином разговор о Таинственном саде. Правда, тут она соблюдала предельную осторожность. Ни в коем случае нельзя выбалтывать Колину все, прежде чем она выяснит две очень важные вещи. В первую очередь надо проверить, умеет ли Колин по-настоящему хранить тайны? Вообще-то Мэри почти и не сомневалась, но все же считала, что на всякий случай должна еще раз убедиться. А кроме того, нет смысла ничего рассказывать Колину, пока Мэри еще не придумала, как отвезти его в сад по секрету от взрослых. А придумать обязательно надо. Ведь знаменитый доктор из Лондона сказал, что Колину необходим свежий воздух. Колин же согласен дышать воздухом только в Таинственном саду. Вот и получается, что, пока Мэри не возьмет это в свои руки, Колин не сможет поправиться.
За последнее время Мэри еще больше поверила в целительность здешнего воздуха. Как-то они с Мартой сидели в детской.
— По-моему, я еще сильней изменилась! — внимательно глядя на себя в зеркало, воскликнула девочка.
— Верно, мисс Мэри, — подтвердила горничная. — А ты говоришь, пустошь. Этот воздух с пустоши просто чудеса какие-то с тобой сделал. И худоба твоя теперь почти незаметна, и румянца в лице куда больше, чем желтизны. А волосы как поздоровели и распушились. Раньше-то у тебя голова была совсем не в порядке.
— Я и сама, по-моему, была совсем не в порядке! — весело откликнулась Мэри.
— Да уж, — кивнула Марта. — Трудно теперь и представить тебя такой, как тогда. Тощая, страшная, злая! Будто это кто-то совсем был другой, а не ты.
Вот тут-то Мэри окончательно и решила вывезти Колина на свежий воздух. Если этот воздух так хорошо на нее подействовал, то и Колин должен поправиться. Правда, чем она больше об этом думала, тем отчетливей убеждалась, что без Дикена тут не справиться. Но захочет ли Колин, чтобы Дикен смотрел на него?
— Почему ты всегда так сердишься, если на тебя кто-то посмотрит? — решила выяснить Мэри.
— Ненавижу! — затрясся от гнева мальчик. — Ненавижу с тех пор, как меня на море возили. Там каждый останавливался возле моего кресла и глазел. А потом начинал с сиделкой шептаться. И лица у них такие жалостливые делались. Как будто кому-то и впрямь было жаль, что я умру в детстве и никогда взрослым не стану. А одна леди как-то подошла, потрепала меня по щеке и засюсюкала: «Бедный ребенок!» Я на нее разозлился и за руку укусил. Слышала бы ты, как она громко визжала! А потом кинулась прочь.
— Этой леди, наверное, показалось, что ты взбесился, — покачала головой Мэри. — Хотя вообще-то такое случается чаще с собаками.
— Наплевать, что она там решила, — ответил Колин. — Я ее не просил подходить.
— Я к тебе тоже без спросу пришла в первый раз, — засмеялась Мэри. — Почему же ты кусаться не стал?
— Но я ведь сначала подумал, что ты привидение или сон, — честно ответил мальчик. — А какой тогда смысл кусаться? Ни на сон, ни на привидение это бы все равно не подействовало. И орать тоже на них бесполезно.
— Скажи, Колин, — проговорила вкрадчиво Мэри. — Тебе стало бы неприятно, если бы, кроме меня, на тебя поглядел бы еще один мальчик?
Колин откинулся на подушку.
— Есть только один мальчик, которому я бы позволил смотреть на себя, — тихим голосом отозвался он. — Ты сама, Мэри, знаешь кто.
— Дикен? — не сводя с Колина глаз, прошептала девочка.
— Да, — тут же подтвердил Колин.
— Вообще-то я так и думала, что тебе захочется с ним подружиться, — облегченно сказала Мэри.
— Конечно, захочется, — улыбнулся мальчик. — Когда ты о нем рассказываешь, я все время думаю: если этого Дикена так любят звери и птицы и тебе он так нравится, с чего бы его не любить и мне? Ты же говоришь, он вроде заклинателя. Вот и пускай заколдует мальчика. Ведь это тоже животное.
Едва представив себе, как Дикен игрою на дудочке приручает Колина, дети расхохотались и долго не могли успокоиться. Мэри была просто счастлива. Теперь она знала, что, как только повстречается с Дикеном, сможет познакомить с ним Колина. Только бы дождь поскорее кончился!
В понедельник и это желание Мэри исполнилось. Рано утром ее разбудили яркие лучи солнца. Они пробивались даже сквозь плотную штору. Мэри вскочила на ноги и, подбежав к окну, с силой потянула за шнур. Когда штора поднялась вверх, Мэри от восторга раскрыла рот. Небо сияло голубизной, и вся пустошь тоже была голубая. Девочка распахнула окно. В комнату ворвался теплый ласковый ветер. И тогда Мэри поняла, что всего лишь за одну ночь в Мисселтуэйт Мэноре наступила весна. Птицы оглашали округу радостным пением. Девочка перевесилась через подоконник и подставила лицо теплому ветру и солнцу.
— Как хорошо! — выдохнула она.
Мэри подумала, что сейчас, наверное, еще очень рано. Даже из конюшни не доносилось ни шума, ни голосов. Значит, все слуги, да и вообще все в доме еще спят. Но Мэри не собиралась снова ложиться в постель. Она и так целую неделю не видела Таинственного сада.
Едва представив себе, какие происходят сегодня там чудеса, Мэри бросилась одеваться. Через пять минут она была готова. Ботинки она взяла в руки, чтобы не шуметь, когда будет спускаться по лестнице. Внизу она обулась и подошла на цыпочках к боковой двери. Замок тут открывался очень легко, и мгновение спустя Мэри уже стояла на нежно-зеленой траве. Солнце тут показалось девочке еще светлее и жарче. А небо было таким голубым, что Мэри вдруг захотелось спеть что-нибудь громкое и очень веселое. Именно в это утро она впервые подумала, что, когда птицы громко поют, это, наверное, просто от радости.
Мэри заспешила вдоль клумб и кустов туда, где за занавесом плюща пряталась дверь в Таинственный сад. Здесь тоже все разительно переменилось. Везде появились ростки, а тяжелые бутоны на крокусах были готовы вот-вот распуститься лиловым и желтым. Неделя дождей разбудила растения, и Мэри, затаив дыхание, внимала рождению жизни.
Вот и дверь в Таинственный сад. Мэри уже хотела ее отворить, когда вдруг сверху послышалось сердитое карканье. Девочка вздрогнула от неожиданности и задрала голову. На стене сидел иссиня-черный ворон. Он внимательно оглядел незнакомку и, взмыв вверх, устремился куда-то на середину сада. Мэри поморщилась. Этот ворон немного пугал ее, и она надеялась, что он улетел.
Однако, войдя в сад, она снова встретилась с ним. Ворон теперь восседал на вершине яблони. Мэри хотела уже прогнать его, когда взгляд ее случайно упал на землю, и она увидела рыжую макушку Дикена. Мальчик что-то делал, склонившись над самой землей, а подле него примостился рыжий зверек с пушистым хвостом.
— Дикен! Дикен! — обрадовалась Мэри. — Как ты сумел так рано сюда добраться?
— Рано? — поднимаясь на ноги, переспросил мальчик.
— По-моему, солнце еще только встало, а ты уже тут, — отозвалась Мэри.
— Да у меня просто сил нет в такие дни дождаться, пока солнце взойдет, — весело подхватил Дикен. — Ты погляди. Сегодня все будто рождается заново. Я как глаза открыл, тут же слышу: вся пустошь жужжит, посвистывает, какие-то звери в земле роются. Ну я и пошел на улицу. А уж как поднялось солнце и птицы запели, тут я и вообще не знал, куда себя деть от радости. Вот мне и вздумалось поработать немного в этом саду.
Волосы у Дикена растрепались, глаза сияли.
— А здесь я, как посмотрел на все это цветение, прямо чуть с ума не сошел, — продолжал он. — Надо же, чтобы было такое чудо на свете, мисс Мэри!
— Ой, Дикен! — тут же воскликнула девочка. — Я тоже сегодня так счастлива, что даже дышать не могу!
Пока дети обменивались впечатлениями, рыжий зверек подошел к Дикену, уселся рядом и положил голову ему на ботинок. Заметив это, ворон громко каркнул и перелетел с яблони к Дикену на плечо.
— Ой, вы же еще не знакомы! — спохватился мальчик. — Это, Мэри, мои друзья. Лисенок Капитан и ворон Уголек. Они сюда шли со мной от самого дома. Видала бы ты это зрелище! — радостно добавил он. — Уголек летел прямехонько над моей головой, а Капитан несся по пятам, как будто я убежать от него собираюсь.
Лисенок и птица быстро освоились в обществе Мэри. Уголек так и продолжал сидеть у Дикена на плече, а Капитан следовал за детьми по всему саду.
— Ты погляди, погляди только, Мэри! — то и дело слышался восторженный шепот Дикена.
Следуя его призывам, Мэри то опускалась вместе с ним на колени, то, низко склонившись над землей, разглядывала какие-то удивительные побеги, или бутоны, или еще какое-нибудь чудо, которое появилось в этот первый весенний день. Мэри и Дикен насчитали несколько тысяч новорожденных растений, и каждое они одарили частичкой огромной радости, которая переполняла их души.
Больше всего понравился Мэри пестрый ковер из лиловых, оранжевых и ярко-желтых крокусов, которые сплошь покрыли маленькую поляну. И тут же ее ожидал новый сюрприз. На серых стеблях роз набухли почки! Теперь уже можно было не сомневаться: розы за десять лет не погибли. В природе сегодня и впрямь творилось какое-то чудо. Это было так заразительно, что Мэри и Дикену захотелось внести свою лепту. Они схватили садовые инструменты и стали копать, рыхлить, выпалывать сорняки. Вскоре щеки у Мэри стали красными, как у Дикена, да и волосы растрепались не хуже, чем у него. Именно в этот момент появился Робин. Повел он себя совсем по-другому, чем прежде. Стремительно перелетев через стену, он скрылся в самом глухом уголке сада.
Мэри уже раскрыла рот, чтобы его окликнуть, но Дикен опередил ее:
— Тише. Робину сейчас очень некогда. Он нашел самочку и собирается строить гнездо. Если мы его не спугнем, они вместе останутся здесь.
Дети тихонько опустились на траву и застыли. Им очень хотелось, чтобы Робин и самочка устроили гнездо в Таинственном саду.
— Пусть пока Робин думает, что здесь нет никого, — зашептал Дикен на ухо Мэри. — Он сейчас весь в заботах о будущем, потому и стал гораздо пугливей. И на болтовню с нами у него совсем времени нет. Ни у птиц, ни у людей и ни у кого на свете не бывает лишнего времени, когда настала пора собственный дом возводить. Так что давай-ка с тобой посидим. Вообрази, будто мы какая трава или кустарник и тут просто выросли. А я как увижу, что Робин немного освоился, так дам ему один знак. Тогда он сразу поймет, что мы не станем ему мешать, и больше нас опасаться не будет.
Мэри согласно кивнула. Она старалась сидеть как можно тише, но все равно до Дикена ей было далеко. Он словно и впрямь слился с кустарником, росшим вокруг. Если бы на теле мальчика вдруг появилась пара-другая зеленых побегов, Мэри сейчас ничуть бы не удивилась.
— Без строительства гнезд ни одной весны не бывает, — немного помолчав, продолжал объяснять Дикен. — Птицы их строят с самого Сотворения Мира, и людям тут лучше не вмешиваться. Можно только напортить или потерять друга.
— Уж если мы должны не обращать на Робина никакого внимания, давай перестанем о нем говорить, — взмолилась Мэри. — Как же я могу не глядеть на него, когда ты мне рассказываешь про строительство гнезд.
— Хорошо, — согласился Дикен. — Тогда расскажи ты мне что-нибудь, Мэри.
Она не заставила себя просить дважды и тут же осведомилась:
— Ты когда-нибудь слышал о Колине?
— А ты? — пристально посмотрел ей в глаза Дикен.
— Я его теперь знаю, — ответила девочка. — Всю эту неделю, пока шел дождь, мы виделись каждый день. Колин сам попросил, чтобы я ходила к нему. Потому что со мной он гораздо меньше вспоминает про болезнь и про то, что скоро умрет.
— Хорошо, что ты его знаешь, — с облегчением проговорил Дикен. — Иначе мне ведь пришлось бы скрывать от тебя про него. А я скрывать ненавижу.
— Но ведь про сад тебе скрывать нравится? — забеспокоилась Мэри.
— Про сад — да, — подтвердил Дикен. — Но это совсем другое дело. А когда кому-нибудь плохо и тебе велят не говорить никому, тут я уж не знаю, что делать. По-моему, скрывать такое никуда не годится.
— Я тоже думаю, что Колина скрывать от меня было не надо, — согласилась девочка. — Ты сам-то откуда о нем узнал, Дикен?
— Все слуги мистера Крейвена знают, что у него есть больной мальчик. Мистер Крейвен очень не любит, когда его спрашивают о сыне, и сам о нем никогда первый не заговаривает. И никто его старается не расстраивать. В наших краях все очень жалеют мистера Крейвена. Жена-то у него была просто красавица, и они так друг друга любили. Я это все от миссис Мэдлок узнал. Она всегда к нам заходит по пути в Туэйт, и они с матушкой часто при нас разговаривают. Но вот как тебе-то, мисс Мэри, удалось о мистере Колине выведать? Марта говорит, от тебя его уж так скрывали…
Мэри в подробностях изложила Дикену, как нашла в доме больного мальчика.
— Бедняга Колин, — сочувственно покачал головой Дикен. — Говорят, у него глаза точь-в-точь как у покойной матери. Только у нее они были веселые, а Колин всегда грустит. Вроде бы из-за этих глаз мистер Крейвен и избегает смотреть на сына.
— Значит, тебе тоже кажется, что мистеру Крейвену было бы легче, если бы Колин умер? — встревожилась Мэри.
— Да нет, мистер Крейвен ведь добрый, — решительно возразил Дикен. — Вот если только… — Мальчик на секунду замялся, а потом скороговоркой добавил: — Мистеру Крейвену вроде как было бы легче, если бы Колин вообще никогда не родился. Моя матушка так говорит. И она считает, для Колина это очень плохо, потому что такие дети неважно растут. Конечно, мистеру Колину ни в чем нет отказа, и все ему купят. Но матушка говорит: «Лучше бы этому бедному мальчику побольше душевного отношения».
— Да-а, — грустно проговорила Мэри. — Этого Колину, наверное, больше всего не хватает. Мистер Крейвен боится, как бы у него горб не начал расти. И Колин тоже боится. Он мне однажды сказал: «Если только почувствую, что становлюся горбуном, буду кричать, пока не умру».
— Если все время лежать и думать, какой ты несчастный, можно и умереть, и горбатым стать, даже если у твоего отца никогда горба не было, — многозначительно изрек Дикен и стал гладить лисенка, который давно уже тыкался носом ему в ладонь.
Мэри по-прежнему сидела, не шевелясь. Она боялась спугнуть Робина.
— Помнишь, какой этот сад был серый, когда ты меня первый раз сюда привела? — вспомнил вдруг Дикен.
— Зато как теперь тут все распустилось! По-моему, даже стена стала другого цвета, — отозвалась Мэри. — Правда, Дикен, смотри. Весь камень словно в зеленой дымке.
— Конечно, весной всегда так, — тоном искушенного в подобных делах человека отвечал мальчик. — Потом стена еще больше позеленеет. Ты лучше угадай, о чем я сейчас подумал?
— Может, о том, как помочь Колину? — с надеждой спросила Мэри.
— Верно, — расплылся в улыбке Дикен. — Я подумал, что, окажись Колин среди такой красоты, он мигом забыл бы и о горбе, и о всяких других болезнях. Он просто любовался бы вместе с нами, как сад растет и почки на деревьях распускаются. Так мы и проводили бы тут время все вместе — два мальчика и одна девочка. Это пошло бы на пользу Колину посильнее докторских хитростей.
— Только вот как его сюда вытащить, — задумалась Мэри. — Знаешь, Колин ведь очень странный. Книг он много прочел и знает столько всего необыкновенного. А обыкновенных вещей боится. И на улицу выходить не любит. А однажды он мне сказал, что ненавидит сады и садовников. Тогда-то я ему и призналась, что тут есть Таинственный сад. Колину стало интересно и захотелось сюда попасть. Я от него пока скрыла, что уже нашла сад. Я делаю вид, будто только ищу. Надо еще проверить, умеет ли Колин хранить настоящие тайны? А потом, его ведь надо везти до сада в коляске. Ты сможешь его отвезти, Дикен?
— Конечно, смогу. И вообще, если Колина этот сад увлекает, мы его на улицу точно вытащим, — уверенно произнес Дикен. — А теперь погляди-ка на Робина, Мэри. Пока мы с тобой тут болтали, он со своей подружкой над гнездом трудится. Видишь, — показал Дикен пальцем вперед, — вон он остановился с веточкой в клюве. Вроде как думает, куда эту ветку лучше пристроить. Вот сейчас я, пожалуй, с ним и поговорю.
Дикен тихонько свистнул. Робин повернул голову, но ветку из клюва не выпустил.
— Хорошая у тебя ветка, — ласково начал мальчик. — Такую куда ни положишь, все равно выйдет отлично. И чего ты засомневался вдруг? У тебя же сноровка в крови. Ты еще не успел из яйца вылупиться, а природа уже дала тебе знание, как гнездо возводить. Строй смело, Робин, и не задумывайся. Некогда тебе сейчас время тратить.
— Как хорошо ты с ним разговариваешь! — окинула восторженным взглядом приятеля Мэри. — И, по-моему, Робин все понял. Он вообще все слова понимает. И еще он очень любит, когда на него обращают внимание. Бен Уэзерстафф мне как-то сказал, что, если Робина не замечаешь, ничего для него обиднее нет.
Дикен усмехнулся и снова заговорил с Робином:
— Ты ведь знаешь, мы тебя любим. Мы тебе ничего плохого не сделаем. Да мы тем же самым заняты. Ты свое гнездо строишь, а мы — свое. Так что бояться тебе совсем нечего. Вот давай и договоримся: мы тебя никому не выдадим, а ты не выдавай нас. Ладно?
Услыхав это, Робин так выразительно поглядел на детей, что, казалось, лишь ветка, с которой он по-прежнему не расставался, мешает ему ответить. Впрочем, Мэри и Дикену и без того все было ясно. Кто-кто, а уж Робин умел хранить настоящие тайны.
