– Ну и кто есть кто? – правая Джессика прищурилась.

– Давай-давай, – поторопила левая.

– Решай скорее, – правая тряхнула волосами.

– А еще бил себя пяткой в грудь и говорил, что мигом вычислит.

Ри в замешательстве потер подбородок. Крякнул. Обошел обеих Джессик, внимательно всматриваясь. Снова потер подбородок. Решительности у него явно поубавилось, а ведь всего полчаса назад он с чувством легкого превосходства утверждал, что отличит с закрытыми глазами.

– Ри, быстрее, есть хочется, – снова поторопила левая Джессика.

– Ну… ты, – ткнул Ри пальцем в правую.

– А вот и фиг тебе, – ответила Джессика голосом Ита. – Выигрыш отдашь завтра. Натурой.

– Какой натурой? – встревожился Ри.

– Перекопаешь землю под цветы, где я скажу. – Ит вышел из метаморфозы и, не выдержав, наконец-то рассмеялся. – По-моему, получилось неплохо.

– Отлично получилось, – подтвердила настоящая Джессика. – Я на себя как в зеркало смотрела. Кстати, эта прическа мне не идет. Волосы сзади какие-то… – она сморщила нос. – В общем, буду отращивать. Ри, ты не против?

– Господи, конечно не против, о чем ты!.. Ит, ты насчет цветов пошутил, надеюсь?

– Надейся, – покивал Ит. – И не думал даже. Но можешь не переживать, втроем быстро управитесь.

– Втроем?..

– До тебя мы успели поймать Скрипача и Кира, – пояснила Джессика. – Ит, мою кофту и брюки на место положи, пожалуйста.

– Хорошо… Ребята, сделайте доброе дело, помогите Бертику, она там опять решила вытащить фарфор, расставить надо и…

– Сейчас, – Джессика встала.

– Малыш, сиди, я сам все сделаю. – Ри улыбнулся.

– Не морочь голову, – попросила Джессика.

– Я не морочу, но тебе тяжелое поднимать нельзя.

– С каких это пор фарфоровая тарелка стала чем-то тяжелым?!

– Ну мало ли…

Это замечательное обстоятельство выяснилось месяц назад.

Джессика после нескольких дней раздумий о том, что с организмом явно что-то неладно, ничего не говоря Ри, пошла к Фэбу – хорошо иметь дома собственного врача, да еще такого уровня. Обращаться к кому-то другому ей не хотелось. Честно говоря, она боялась. Сильно боялась.

Солнце взошло всего час назад, но дом был уже пуст: Скрипач, Ит и Кир полетели в Саприи, на встречу с кем-то из создаваемого сейчас Сопротивления, оба Мотылька там же пропадали уже неделю, принимали экзамены в своей эмпатической школе, а Ри с Бертой отправились еще с ночи на транспортный терминал встречать очередную группу, прибывшую на какую-то консультацию.

Фэб обнаружился в кабинете Берты, он сидел за Бертиным столом и читал – когда Джессика подошла поближе, она обнаружила, что читает он новую главу «Насмешников». Ит снова начал писать эту приключенческую ерунду? Странно. Кажется, он говорил, что больше не будет, времени нет.

– А я все ждал, когда же ты решишься. – Фэб свернул терминал и повернулся к ней.

– Так что, правда? – замирая от страха, спросила она.

– Правда. – Фэб улыбнулся. – Мне кажется, будет мальчик. Но ты все-таки проверься у Найти, хорошо?

– О господи… – Джессика почувствовала, что колени внезапно ослабели. Села в кресло рядом со столом, на несколько секунд прикрыла глаза. – Быть того не может…

– Почему? – Фэб удивленно поднял брови. – Почему у здоровой молодой женщины и здорового молодого мужчины, любящих друг друга, не может быть детей? Вполне естественное развитие событий, я считаю.

– Фэб… – Джессика наконец открыла глаза. – Столько лет… и ведь ничего не получалось! Мы и не думали про это!.. Тем более что Ри… он ведь сто раз говорил, что… – она осеклась. – Что он стерилен… и…

– Чего? – Фэб нахмурился. – Он? Откуда он взял эту чушь?

– Но ведь ни с Марией, ни со мной…

– Так. – Фэб решительно встал. – Пойдем в садик, подышим воздухом, выпьем кофе, успокоимся и нормально побеседуем, хорошо?

Джессика покорно кивнула.

– …Многолетний стресс. Нервотрепка. Вы ведь жили десятилетиями фактически на фронте – что до Терры-ноль, что на Терре-ноль – и, видимо, как-то подсознательно влияли на этот процесс. А госпожа Мариа Ральдо вообще никогда не хотела детей, единственное, что она вообще в этой жизни хотела, так это власти. И вообще про нее лучше не вспоминать. Хотя бы сейчас.

Джессика, твое подсознание понимало, что это не самая хорошая идея: растить ребенка на кластерной станции или, того хуже, бегать из одного мира в другой, подвергая его жизнь опасности. Ты согласна с этим? Вот и не получалось. А сейчас… видимо, ты ощутила безопасность и Ри ощутил, ну и вот… почему нет? Ты ведь сама этого хотела? Ну скажи, хотела?

– Фэб, конечно, хотела. – Джессика смотрела Фэбу в глаза и улыбалась. – Ри с ума сойдет от радости.

– Обязательно, – серьезно кивнул Фэб. – Так вот… Тут, на Окисте, все стало иначе, согласись. Тут – покой. Мир. Замечательный дом, море, горы, свобода. Тут действительно чудесное место, в котором очень хорошо жить. Да, Джесс, именно жить – и твое подсознание все поняло совершенно правильно. Так что можно поздравить тебя и Ри. Все будет хорошо.

– Оно и есть хорошо. – Джессика вздохнула. – Я даже не думала, что вот так… что в моей жизни это все будет.

Сейчас они сидели в маленьком садике у южной стены дома. Садик этот был предметом особой гордости Ита и Скрипача. Третий год они не покладая рук трудились, и в результате садик вышел просто загляденье. Каменную стену дома закрывал ковер вьюнка, цветущего маленькими белыми цветочками. Вдоль стены была устроена «каменная гряда», растения для которой Ит и Скрипач подбирали почти год, гряда изображала самые настоящие горы, где мох, травы и камнеломки выглядели как деревья, а еще Скрипач подвел к «горам» воду и сделал самые настоящие речки. Горные речки. В масштабе один к ста. Дальше располагалась выложенная плоскими каменными плитами площадка (почти точно такая же была в их старом доме, а потом – в доме на Терре-ноль, неподалеку от деревни Борки). А потом начинались клумбы, цветы на которых росли самые разные. И однолетники, и многолетники, и местные, и привозные… Между клумбами стояли удобные деревянные лавочки, сделанные Итом, и на одной такой лавочке как раз и сидели сейчас Джессика и Фэб.

– Ты говоришь, что будет мальчик? – Джессика вопросительно поглядела на Фэба. – А как ты это понял?

– Собственно, я это понял месяц назад, – признался Фэб. – Фон изменился. Ну, твой фон. Но я решил, что не нужно торопиться, и…

– Мог бы раньше сказать.

– Нет, не мог. – Фэб покачал головой.

– Почему?

– Нельзя. Ты должна была понять сама. Это твоя радость. Твоя и Ри.

– А другие… как думаешь, что скажут?..

Фэб расхохотался.

– Увидишь, – пообещал он, отсмеявшись. – Вот прямо сегодня и увидишь.

Вечером, как и предположил Фэб, началось «веселое безумие». Берта, услышав новость, ахнула, расцеловала Джессику и кинулась на кухню с криком «Срочно торт!»; Скрипач подмигнул Ри, показав ему большой палец, и отправился на кухню вслед за женой – помогать; Ит, тоже обняв Джессику, шепнул ей на ухо: «Ну, мать, ты у нас молодец», зачем-то пошел на участок, прихватив Кира (потом выяснилось, они решили спланировать, где будут делать игровую площадку); Мотыльки тут же рванули наверх, на третий этаж дома – прикидывать, какая комната из пустующих лучше подойдет для детской, а Ри бродил между всеми и то и дело спрашивал – как же это получилось?

– Давай я тебе объясню. – Скрипач, которого Ри поймал этим вопросом четвертым, сделал серьезное лицо. – А то ты, видать, не знаешь, как это бывает. Так вот. Сначала люди друг в друга влюбляются. Мужчине нравится женщина, женщине мужчина. Понимаешь, да? Потом…

– Я тебя урою, – пообещал Ри.

– Меня-то за что? – удивился Скрипач. – Мы, уж прости, двоих детей вырастили. И стопроцентно знаем, откуда они берутся. Теперь твоя очередь, гений. Каков вопрос, таков ответ. Ты спросил, как это получилось, – я отвечаю. Дальше объяснять?

– Ой да иди ты…

Вечером устроили застолье – с музыкой, с гостями, с подарками. Счастливая раскрасневшаяся Джессика сидела во главе стола, рядом сидел до сих слегка обалдевший Ри, который то и дело спрашивал жену: тебе что-то положить? налить? принести? унести? В конце концов Джессика, у которой уже голова шла кругом от его заботы, погрозила мужу кулаком и приказала «сидеть спокойно, пока я не рассердилась».

– Психиатрическая клиника, – констатировал Кир, когда они вышли покурить на улицу. – Кажется, у гения поехала крыша.

– Да не кажется, а на самом деле поехала, – подтвердил Ит. – Впрочем, неудивительно. От таких событий у любого крыша поедет.

– Это точно, – согласился Скрипач. – Но ничего. Первый месяц он будет от радости из штанов выпрыгивать, потом слегка успокоится. По себе знаю.

– Угу, – кивнул Ит. – Рыжий, дай эту хрень от запаха.

Курили они теперь совсем мало. Фэб не любил запаха дыма, но больше всего его расстраивал не запах, который вполне можно перетерпеть, а то, что курение было действительно очень вредной штукой.

– Вы понимаете, что у вас в результате помойки вместо легких? – сокрушался он. – Помойки! Грязь! Вот эта вот черная дрянь… смола… Ее пока выведешь…

В результате сошлись на следующем: курили максимум четыре легкие сигареты в день и разрешили Фэбу отслеживать общее состояние. Скрипач, конечно, для приличия поворчал, но потом по секрету признался Берте, что на самом деле он доволен. Нет, курить бросать они не собирались, но последнее время стало не до сигарет.

Форма, настоящая рабочая форма постепенно возвращалась; они усложнили тренировочный курс, кардинально переработали оставшиеся метаморфозы, они включили в новую программу техническую базу – к вящей радости Кира с Итом, которые к технике были неравнодушны. Ри стал тренироваться наравне со всеми, мало того, он, по его собственным словам, «тряхнул стариной» и вплотную засел на астронавигацию. А Тринадцатый и Брид так и вовсе удивили всех, когда в один прекрасный день сообщили: они на два месяца покидают планету, потому что летят проходить первичный курс обучения у Мастеров Путей, работающих проходы Вицама-Оттое. Одних их, конечно, не отпустили, с ними отправились Кир и Фэб…

Проще говоря, скучать и курить им постепенно становилось совершенно некогда. Поэтому курили редко, по случаю. Пили и того реже, алкоголь и тренировки в таком режиме были просто несовместимы.

Но иногда, изредка, все-таки позволяли себе расслабиться.

Как сейчас, например.

– …И все равно, мужики, вот я, конечно, понимаю, но… Но это же просто… ну быть того не может! – Ри улыбался, как придурок. – У меня будет сын. Мама дорогая… Да я поверить не могу. Не, народ… вы представляете?! У меня! Будет! Сын!..

– Да представляем, представляем. – Ит покачал головой. – Гений, ты только остынь немножко, потому что сын у тебя будет точно не сегодня. Еще несколько месяцев придется подождать. Наберись терпения.

– Ит, ему это сейчас бесполезно говорить, – заметил Кир. – Он не понимает.

– Ага, у нас сегодня все непонятливые, – огрызнулся Ит. – Особенно те, которым я сказал бычки в петуньи не бросать. Кир, давай ты будешь их все-таки класть в пепельницу, а?

– Ой, отвяжись, язва, – скривился Кир. – Подумаешь, один раз…

– Если бы один, я бы не ругался!

– Парни, это ж чума! Сын, блин! Нет, вы представляете?!

– Бычки в цветы – это натуральное хамство!..

– Я не нарочно!

– А она подходит и говорит: «Я тебе сейчас такое расскажу…».

– В петуньи!..

– Твою мать, у меня от вас голова уже распухла!!! – заорал Скрипач. – Заткнитесь вы все наконец! Мне дадут сегодня сказать? Чего вы разорались?!

Ри с Итом разом замолчали, Кир открыл было рот, чтобы что-то в очередной раз возразить, но тут же закрыл обратно – для этого оказалось достаточно один раз посмотреть на рассерженного Скрипача.

– Так что ты хотел сказать-то? – осторожно спросил Ит.

– Я про сегодняшний разговор в Саприи.

– Ах это… – Кир пожал плечами. – Мы же отказались вроде.

– Мы – да, но Ри пока не в курсе. Гений, очнись и послушай, пожалуйста.

– Чего?

– Я хотел поговорить про то, что нам рассказали насчет Апрея, и…

– Рыжий, я тебя умоляю, давай не сегодня!

На просьбу троих ребят из Сопротивления они, разумеется, ответили «нет». Собственно, просьба была какая-то очень расплывчатая и туманная, без конкретики. «Может быть, вы посмотрите…», «Как вы думаете, почему это может быть?..», «Мы вот не поняли…»

– Так что не поняли-то? – безнадежно спросил в очередной раз Кир.

Делегаты беспомощно переглянулись, старший пожал плечами.

– Володя, вы можете говорить конкретнее? – попросил Ит.

– Не могу. – Светловолосый сероглазый Володя беспомощно развел руками. – Ит, вот честно, фигня какая-то…

– Что фигня, мы уже догадались, но суть проблемы вы пока что так и не назвали, – поторопил Скрипач.

– Так ее нет, сути…

Разговор этот происходил в квартире на сороковом ярусе, которую они оставили за собой еще два года назад, когда переезжали в дом. Сейчас квартира служила всем подряд: то в ней останавливался кто-то из многочисленных гостей, то проходили совещания вроде сегодняшнего, то Мотыльки оставались ночевать в компании своих учеников из эмпатической школы. Сейчас в самой большой комнате поселились на несколько дней вот эти трое молодых ребят из Сопротивления. Ребята прилетали уже не в первый раз, больше всего их интересовала монография, которую писал Ит, и иногда, очень изредка, они просили совета по каким-то вопросам. Не особенно сложным, надо сказать.

Но сегодня…

– Володь, Олеж, давайте по порядку еще раз, – приказал Ит.

– А что толку по порядку, если вы не полетите все равно? – нахмурился Олег. Тоже высокий, тоже светловолосый – кажется, они с Володей двоюродные братья. – Какой смысл рассказывать?

– Смысл – информация может пригодиться для работы, – пояснил Ит.

Скрипач согласно кивнул.

Третий парень, до этого момента молчавший, поднял голову и уставился на Ита рассерженным взглядом.

– Ит, вы пишете, что всегда существует две волны, так? – резко спросил он. – Как минимум – два внутренних источника возмущения в пределах Осколка Сонма. А у нас их вообще не осталось!.. И я думаю, что не просто так!

– Это уже интереснее, – прищурился Ит. – А конкретнее можно?

– Можно. Вы даете схему, я прав? Осколок Сонма – Россия – плюс противостоящая сила… у нас это США, где-то – Германия, где-то Йапи, где-то…

– Деление как на Терре-ноль, там США и Санди Маунтан, – кивнул Ит. – Да, верно. Так и есть. К чему вы это, Юра?

– А к тому, что у нас никакого противостояния нет. США дохлые. И внутри России никаких двух фракций тоже нет. Одна, и та на ладан дышит, – ощерился парень. – Я понимаю, что вы не хотите к нам ехать и смотреть… Тем более что мир под официалкой, чтобы ее черти взяли, и…

– Юр, тебе сколько лет? – поинтересовался Кир.

– Двадцать четыре. А что?

– Да ничего. – Кир улыбнулся. – Кажись, ты такой же упертый, как я. Ну, продолжай.

– Да нечего продолжать. У России словно голову отрезали, понимаете? – Юра дернул плечом. – А вместо головы поставили…

– Жопу, – подсказал Скрипач. Олег и Володя синхронно кивнули. Кир заржал. Ит прикрыл глаза ладонью.

– Да, жопу! – ощерился Юра. – Вол, а что, нет?.. Ну положим, у нас как-то еще ничего, а в Штатах вся власть действительно у жопоголовых в руках. Ит, они тупые!.. Блин, я не могу объяснить, это видеть надо! Такое ощущение, что мир чокнулся! Ну совсем чокнулся!

– А раньше было иначе? – Ит задумался.

– Да, раньше было иначе. Прикол в том, что до… ну, до Официалки и до Молота, которые к нам приперлись… В общем, все было так, как вы пишете о Сонме. Мы читали. Просто один в один. Но сейчас…

– Маразм сейчас, – скучным голосом подтвердил Олег. – Если два правительства двух супердержав месяц решают вопрос, можно ли добавлять ароматизатор в жевательную резинку – это нормально?! Если на полном серьезе обсуждаются штрафы за бездетность, которые с инвалидов брать собираются, – это нормально? Если и с той и с другой стороны у власти два идиота, причем они по сорок лет сидят уже у этой власти, это тоже нормально? Они мало что старики, но они действительно идиоты! И их даже никто не выбирал!!! Два этих старых пердуна как из воздуха возникли по обе стороны океана и сидят… Нет, вы не понимаете. И понимать не хотите.

– Юноши, милые, мы-то что можем сделать? – проникновенно вопросил Скрипач. – Возможно, вы правы. Возможно, у вас действительно какой-то сбой произошел. Но мы тут с какого бока? Мы ничего не решим, а даже если и решим, что это даст?

– Юра, ваш мир, Апрей, попал в эксперимент с линзами, который проводит официальная и Молот, – осторожно начал Ит. – Да, больше сорока лет назад был начат этот процесс, и у вас, и на Соде. И сбои неминуемы. Но система, любая система такого уровня – гомеостат, и она сумеет выправиться рано или поздно…

– А если не сумеет?! – Юра повернулся к нему. – Если нет, тогда что?!

Ит печально смотрел на него.

Какие хорошие мальчишки… Смелые, честные, умные. Принципиальные. Мы такими не были. Может быть, потому что мы в те годы не знали толком, что такое Родина. Не понимали. Поняли гораздо позже, уже в зрелости. А они… Они выросли на своей земле, и они свою землю – любят.

Очень сильно любят.

Не любили бы – не пришли бы сюда просить совета. Не вступили в Сопротивление. Не вышли бы – вот так – на борьбу с чем-то, что пока не в состоянии даже осознать…

Он и сам чувствовал: что-то действительно не так, ребята правы, что-то с их миром происходит нехорошее, дурное; и, может быть, что-то действительно можно было бы сделать. Вопрос – как. И – что.

– Давайте поступим следующим образом, – примирительно начал Ит. – Вы задержитесь тут на пару недель… Олег, не делай такое лицо, мы оплатим вам и жилье, и все прочее. Для нас это слезы. Так вот, поживете, пообщаемся, попробуем разобраться. Если… – он задумался, потер подбородок. – Если мы сумеем прийти к какому-то выводу, то, возможно, сумеем дать совет. Хотя бы.

– А если поймем, что нужно прогуляться с вами, потому что информации не хватает, то и прогуляемся. – Кир легко встал. – Не факт, что это потребуется. Скорее всего, наше присутствие будет ненужным.

Володя тяжело вздохнул. Юра с неприязнью глянул на Кира и отвернулся. Олег вопросительно посмотрел на Ита, тот виновато пожал плечами.

– Мы не панацея, – попытался объяснить он. – Мы не так много можем.

– Может, и не панацея, – согласился Олег. – Но «Теорию и обоснования Русского Сонма» написали все-таки вы.

– У вас там хоть тепло? – невзначай поинтересовался Скрипач.

– Почти как на Терре-ноль, – улыбнулся Володя. – А что?

– Мы после Сода все никак не отогреемся, – пояснил Скрипач. – Вот если бы у вас было холодно, мы бы к вам точно не поехали.

– Так вы поедете?

– Подумаем.

Берта, Кир и Фэб ради этого разговора удрали подальше. Семье сказали, что нужно сделать кое-какие дела в Саприи, и на самом деле полетели в Саприи, но не ради «дел», на которые ушло в итоге полчаса, а ради этого разговора. Поняли, что Скрипач с Итом уже готовы согласиться на поездку незнамо куда и незнамо зачем, и сбежали – советоваться.

– Не отпущу, – категорически заявил Фэб, едва они закрыли зону индивидуального обслуживания в одном из кафе на верхнем ярусе Саприи. – Одних не отпущу. На самом деле я бы вообще не отпускал. Я категорически против. Ит все еще спит по десять часов в сутки, причем не высыпается, они в себя едва пришли…

– Согласен, – кивнул Кир. – У них троих до сих пор мозги набекрень.

– Ну и как мы их не отпустим? – горько спросила Берта. – Вам Эрсай сказал, что под вашу ответственность. Давайте, решайте.

– Не удержим, – покачал головой Фэб.

– Это точно… – Кир раздраженно засопел. – Фэб, псих все так же?

– А ты сам не видишь? – Фэб грустно посмотрел на Кира.

– Вижу…

– Давайте закажем что-нибудь, не сидеть же без ничего, – предложила Берта.

Кабинет им достался замечательный – светлые стены, полукруглый мягкий диван (тут почему-то для компаний чаще всего ставили именно такие), симбио-стены с плавно текущими по ним световыми волнами и в довершение – великолепный вид на горы и закат, заливший половину неба алыми и розовыми сполохами.

Взяли каких-то закусок, Кир, разумеется, заказал имитацию мяса; Фэб, поколебавшись, выбрал в меню блюдо из новинок, а Берта, которой есть не хотелось совершенно, решила ограничиться стаканом фруктового сока и кофе.

– Если не получится удержать, пойдем с ними, – подвел неутешительный итог Фэб. – Но только мы. Берта, вы остаетесь. То, что вы обе не пойдете никуда в этот раз, я думаю, обсуждению не подлежит.

Берта, прищурившись, посмотрела на него.

– Почему? – с вызовом спросила она.

– Потому что есть еще одна причина, по которой я бы попросил тебя остаться. – Фэб до сих пор осторожничал и напрямую мало о чем говорил. – Но о ней не сейчас.

– И тебя, и Джесс мы оставим дома, – подсказал Кир согласно. – Вообще, тут я подписываюсь на все сто. Уж кем, а вами мы рисковать совсем не хотим.

– А собой, значит, можно, – поддела его Берта.

– Собой… проще как-то, – пожал плечами Кир.

– Дорогой мой, знаешь, когда тебя закапывали, я… – Берта осеклась. – Вот вы, оба, поставьте себя на мое место, а? Ну поставьте! Или на место Джессики!.. И на секунду представьте себе, что именно мы обе ощущаем, когда вы уходите куда-то!.. И если бы нормальные были, так ведь до нормальности пока что далеко! Они все хороши, как не знаю что уже вообще!.. Что Ри, который по четыре раза за ночь встает – то курить, то воду пить, то на улице сидеть; что рыжий, который тоже по ночам по дому шатается, проверяет, все ли на месте, а днем ересь всякую городит, которую слушать страшно; что Ит, который из твоей, Фэб, майки не вылезает, потому что до сих пор поверить не может, что ты вернулся! Я понимаю, что двигаться придется обязательно, в любом случае мы тут навечно не останемся, но сейчас, после всей этой мясорубки, хотя бы год еще почему нельзя отдохнуть?!

– Бертик, так там ничего делать не придется. – Кир улыбнулся. – Прокатимся, поглядим, что да как, и вернемся. Там ведь ничего криминального нет. Ни войны, ни революции, ни печек-лавочек.

– А Официальная? – прищурилась Берта.

– А что – Официальная? – удивился Фэб. – Делегация объяснила, что мир, по сути, в карантине. Они ни во что не вмешиваются.

– Мы до сих пор по статусу заложники, – напомнила Берта. – Они имеют право…

– Не имеют, – возразил Кир. – Там – не имеют. Тем более что мы не будем затрагивать то, что в их юрисдикции.

– Сговорились, да? – Берта тяжело вздохнула.

– С кем? – не понял Фэб.

– Видимо, с Мотыльками. Они тоже за эту вашу… эпопею. Они хотят с вами. Их я переубедить не смогла.

– Малыш, но ведь надо когда-то начинать, – тихо сказал Кир. – Ты не волнуйся так. Мы через месяц обратно вернемся. Увидишь. Честно.

– Кир, а ты сам в это веришь? – горько спросила Берта.

– Знаешь, верю. Почему-то верю.

– А теперь с умным видом ты должен сказать то, что обычно вы все говорите.

– И что же? – Фэб прищурился.

– Что не все от вас зависит…