Одна группа греческих ученых — представителей Александрийской школы, наиболее известным среди которых был Архимед, — действительно применяли математику для изучения работы простых механизмов (рычаги и блоки) и свойств искривленных зеркал и тел, погруженных в жидкости. Однако они не могли изучать движение: попытки греков применить математику к движению приводили к парадоксам, вроде парадокса Зенона о том, что стрела никогда не достигнет своей цели, поскольку ей сначала нужно будет преодолеть половину расстояния, затем половину оставшегося расстояния, затем половину уже этого оставшегося расстояния и так далее, до бесконечности. Эти проблемы не могли быть решены до изобретения исчисления много столетий спустя. Важнее то, что даже математические исследования александрийцев не побудили большинство из них либо их последователей отказаться от философии Аристотеля, которая оставалась наиболее почитаемым руководством к изучению основных физических принципов мироздания. Даже великий астроном Птолемей, написавший несколько работ о Солнечной системе, продолжал отстаивать представление Аристотеля о концентрических сферах небесного материала, называв шегося эфиром и двигавшегося бесконечными единообразными кругами. Когда математика самого Птолемея потребовала от него постулирования взаимосвязей, противоречивших физике Аристотеля, он встал на сторону физики, посчитав свою собственную математику лишь системой вычисления движения небесных тел с помощью различных комбинаций круговых движений. Позднее арабские астрономы заметили невозможность совмещения физики Аристотеля с математическим описанием движения планет у Птолемея, но в ответ на это они скорректировали и заменили математику Птолемея, а не физику Аристотеля!
