Глава 18
Хитер с презрением отмела предположение Хикса, будто она может испугаться. И несомненно стала бы отрицать, что именно чувство страха заставило ее сердце биться чаще, когда, войдя на кухню, она обнаружила, что миссис Пауэлл все еще там хлопочет, а полицейский в униформе пьет кофе, привалившись к буфету. Миссис Пауэлл взглянула на нее, увидела длинный темный плащ и спросила:
— Идете гулять?
— Хочу подышать свежим воздухом, — отозвалась Хитер.
Краем глаза она заметила, что полицейский смотрит на нее, и, хотя он ничего не сказал, Хитер не сомневалась, что если она направится к двери, то он ее остановит. Она замешкалась на мгновение, но почувствовала, что ведет себя неестественно, повернулась и направилась к двери, ведущей в столовую, через которую только что вошла, взяв запасные ключи от машины. В столовой она немного постояла, браня себя за трусость и ненаходчивость, а потом пошла в боковой зал. Не взглянув на мужчину, сидящего на стуле у входа в гостиную, открыла дверь на террасу и вышла. Ее сердце опять заколотилось при виде другого полицейского, освещенного светом из окна.
Это взбесило Хитер, и она обратилась к нему, не беря в расчет тот факт, что прервала его разговор с Россом Данди:
— Если я кому-нибудь понадоблюсь, то позовите меня. Я буду неподалеку.
— Очень хорошо, мисс Глэдд, — доброжелательно отозвался полицейский.
«Господи, какая же я дурочка», — подумала она, огибая кустарник и выходя на лужайку.
Хитер быстро обдумала маршрут: к огороду, мимо задней стороны гаража, потом через березовую рощицу к возвышенному углу сада. Возле дома было светло, но небо затянули облака, и, бредя в темноте, Хитер содрала с руки кожу, задев тачку, которую кто-то оставил у края огорода. Стараясь двигаться осторожнее, она обошла ягодники, держа путь к светлеющему впереди березняку.
Хитер достигла уже середины сада, когда остановилась возле одной из яблонь, чтобы решить, не нужно ли держаться левее, и вдруг услышала за спиной шум. Ее голова спонтанно повернулась, а сердце замерло.
«Упало яблоко», — подумала она.
Она никого не увидела и не услышала больше ни звука.
«Вот так-то, моя славная храбрая девочка, ты окаменела от страха при звуке падающего яблока».
Хитер пошла дальше, забирая влево, прибавила шаг, обо что-то споткнулась, но удержалась на ногах, не упала. Девушка продолжала идти не сбавляя темпа. Похоже, этот дьявольский сад стал больше!
Но вот наконец показалась каменная ограда. Она перелезла через нее, решив, что в общем-то испугалась она не так уж и сильно, поскольку старательно обходила заросли крапивы и чертополоха. Вскоре Хитер подошла к поросшей травой площадке в начале пастбища и, оглянувшись, заметила какое-то движение.
Корова? Нет, не может быть. Коров здесь не водилось. К тому же они мычат. В темноте скользила тень, приближаясь к ней. Теперь она явственно слышала звуки шагов. Ей бы припуститься бежать со всех ног, так нет. Она стояла как вкопанная.
Раздался голос:
— Это я, Росс Данди.
От ярости Хитер утратила дар речи.
— Если вы называете это неподалеку… — продолжал голос, исходивший от смутной тени во тьме.
— Вы… вы… — Хитер задохнулась от бешенства.
— Простите. Я напугал вас. Я не…
— Я вовсе не трусиха, — презрительно перебила она Росса. — Когда вы оставите меня в покое? Когда перестанете преследовать меня?
— Перестану. — Теперь он приблизился настолько, что можно было разглядеть его лицо. — Я перестану вас преследовать, как только вы возвратитесь в дом. Но мне все же хотелось бы узнать, почему вам на ум пришла фантастическая мысль, будто у меня появилась пластинка с записью голоса вашей сестры.
— Назад я не пойду. Я больше никогда не переступлю порога этого дома.
— Не переступите?
— Ни за что.
Вы покидаете дом таким образом? Ночью?
Пешком? Без личных вещей? Убегаете? Нет, так нельзя. Боже мой, если мне придется отнести вас на руках…
— Попробуйте только! Я иду к дороге. Направляюсь именно туда. И только посмейте дотронуться до меня!
Она повернулась и пошла, уверенно, не спеша, осмотрительно обходя ямы и борозды. Не оглядываясь, она пустилась по полевой колее к придорожной ограде, перелезла через нижнюю перекладину, стукнулась о бампер припаркованной там машины, прошла к передней дверце и села за руль. Когда она захлопнула дверцу со своей стороны, то открылась дверца с противоположной, и на переднем сиденье рядом с ней оказался Росс Данди.
Неожиданно всем своим существом она почувствовала, что если немедленно не возьмет себя в руки, то расплачется. Впрочем, разреветься она может в любом случае. Ей хотелось приказать ему выйти из машины. Приказать спокойным голосом и подчеркнуто высокомерно, но она не осмелилась даже попытаться заговорить в тот момент. Лучше она сделает это чуть погодя…
Не веря своим глазам, Росс заметил:
— Но эта машина принадлежит «Р.И. Данди и компании».
Эти слова встряхнули ее. О том, чтобы заплакать, теперь не могло быть и речи.
— Думаю, что это так, — отозвалась она тоном, который только что казался ей невозможным. — Видно, я не смогу отделаться от вас, если не сообщу, что на этой машине сюда приехал мистер Хикс, поскольку он выполняет задание вашего отца, то можно предположить, что пользуется этой машиной с разрешения мистера Данди. Я же собираюсь дождаться здесь мистера Хикса и вместе с ним уехать в Нью-Йорк.
— Вы с Хиксом?
— Да.
— Вы же его совсем не знаете! Ради бога, послушайте…
— Не собираюсь ничего слушать! Мне не следовало даже спрашивать вас о той пластинке. Я сбита с толку и не надеюсь, что вы рассеете мое неведение.
Останься я в этом доме еще хотя бы на одну ночь, сидела бы там или лежала без сна, теряясь в догадках, наверняка сошла бы с ума. А мистер Хикс, думаю, понимает, что тут к чему, или скоро в этом разберется. Вряд ли этот отвратительный окружной прокурор когда-нибудь кого-то найдет. Удастся ли распутать это дело или нет — я не могу здесь больше оставаться и не останусь. И не собираюсь это обсуждать! А теперь можете вернуться в дом и сообщить об этом полиции. Пусть приходят и забирают меня. Я останусь на этом самом месте.
Хитер смотрела не на Росса, а прямо перед собой, через ветровое стекло в темноту.
Не отрывая взгляда от профиля девушки, он сказал:
— Ваши слова замечательны, благородны, великодушны! Да чтобы я сообщил о вас полиции!.. Как вы можете говорить мне подобные вещи!
— Это ваше право.
— Благодарю, не надо. Да я и не смогу этого сделать, потому что больше не увижу этих полицейских. Я поеду в Нью-Йорк вместе с вами и Хиксом.
— Нет, не поедете.
— Поеду. Только договорюсь с Хиксом. Вы сказали, что не желаете говорить б этом ужасном деле, и я не принуждаю вас. Но хочу задать один вопрос и надеюсь, что вы на него ответите. Относительно этой пластинки. Вы имеете в виду пластинку, которая лежала среди других непомеченных дисков?
— Да.
— Значит, вы все-таки хранили эти пластинки?
— Нет, не хранила. Оставила у себя только одну пластинку, потому что на ней записан голос моей сестры, и мне непонятно, откуда вы ее взяли.
— Этот голос вовсе не вашей сестры.
— Нет, именно моей сестры!
— Неправда. На ней записан голос моей матери.
Где эта пластинка?
Из-за поворота вынырнула машина, выехала на прямой отрезок дороги, ослепив их фарами, с ревом пронеслась мимо и скрылась.
— Кто бы в ней ни находился, — сказала Хитер, — они нас заметили. Какая же я простофиля! Просто курам на смех! Не хочу больше говорить ни о пластинке, ни о чем-либо другом.
Она вышла из машины, открыла заднюю дверцу и попыталась улечься на заднем сиденье. Как ни старалась она поудобнее пристроить свои длинные ноги, поза все равно оказалась далека от комфортной. Но зато она укрылась от света фар проезжавших по дороге машин и отделалась от докучливого собеседника. Хитер услышала какое-то движение на переднем сиденье, но глаз не открыла. Если Росс скажет что-нибудь, не важно что, она ему не ответит. Но он молчал. Она крепко зажмурила глаза, но от этого их стало резать, и Хитер предпочла глядеть в темноту.
Через некоторое время она опять сомкнула веки и подумала: «Скорее бы пришел Хикс. Конечно, его появление не прольет свет на случившееся и уж никак не вернет прежнюю жизнь. Но я не могу и дальше видеть бесконечные кошмары… мучаться бессонницей…»
Всякий раз, когда фары машин освещали их автомобиль, Росс пригибался, чтобы его не заметили.
Время от времени он оборачивался и поглядывал на заднее сиденье. Судя по ровному дыханию, Хитер несомненно спала, но ему с трудом в это верилось и все-таки очень хотелось, чтобы она и в самом деле уснула. Желание охранять, защищать Хитер было созвучно его настроению. Росс старался не шуметь, не решился даже включить свет на приборной панели, так как для этого надо было щелкнуть выключателем. Он не проявлял нетерпения, и его бы вполне устроило, если бы Хикс вообще не появился.
На поросшей травой обочине дороги послышались шаги. Росс прислушался. Кажется, с правой стороны… Нет, с левой. Неужели Хикс может подойти оттуда? И тут он разглядел приближающегося к машине мальчугана. В темноте раздался писклявый голосок:
— Это вы, мисс Глэдд?
— Тим? Это Росс, — ответил ему Данди.
На заднем сиденье послышался шорох, и, когда мальчик подошел к машине, Хитер уже распахнула дверцу.
— Что такое? Кто это? — спросила она.
— Тим Дарби, мисс Глэдд. У меня для вас записка. Вот. Как интересно! Только мне сказали, что вы здесь одна. Конечно, Росс не помешает.
— Записка?
— Да, звонили по телефону. Тот человек сказал, что вы ждете здесь в машине. Условились встретиться с ним… Вот, мама все записала на бумажке…
Хитер взяла клочок бумаги, включила верхнюю лампочку в салоне машины и стала разбирать нацарапанные карандашом каракули:
«Не проезжайте мимо въезда во владения Данди.
Кружным путем доберитесь до Одиннадцатого шоссе и следуйте до дороги на Крессент. Я жду в машине, которая припаркована примерно в полумиле от Крессент-Фарм. Номерной знак: GB-28.АБХ».
— Спасибо, Тим, — поблагодарила мальчугана Хитер, не сознавая, что Росс перегнулся через переднее сиденье и взял из ее пальцев клочок бумаги. — Большое тебе спасибо.
— Пожалуйста, мисс Глэдд. Ой, как интересно! Не бойтесь, я не проболтаюсь об этом. Мама тоже сказала, что и словом не обмолвится. Я подожду здесь, пока вы уедете. Если нагрянут полицейские, ни за что не скажу им, куда вы поехали, чтобы они со мной ни делали. Пусть хоть пытают!
— Молодчина, Тим, — похвалил его Росс. — Мы знаем, что можем на тебя положиться. Но лучше сейчас же возвращайся домой и не высовывайся. Тогда полицейские вообще ничего об этом не узнают. Когда звонили?
— Только что. Несколько минут назад.
Хитер пересела на переднее сиденье, за руль. Достала из кармана плаща ключ, вставила его в замок зажигания, повернула и нажала на стартер. Мотор взревел и ровно затарахтел. Девушка повернулась к Россу:
— Верните мне эту бумажку и выходите из машины. Если у вас осталась хоть толика порядочности…
Насильно выставить вас я не могу. Вы выйдете?
— Конечно нет. Вы ведь даже не знаете, от кого эта телефонограмма. Уверены, что она от Хикса?
— Конечно от него. Она подписана инициалами АБХ. А его зовут Альфабет Хикс.
— Как он добрался до дороги на Крессент? Если на машине, то почему не заехал сюда?
— Не знаю. Возможно, потому, что мы слишком близко от дома. Вы выходите?
— Вынужден отказать в вашей просьбе. Откуда он узнал, что там живут Дарби? Откуда у него номер их телефона?
— Я говорила ему об этой семье.
— Когда?
— Сегодня вечером. Перед тем, как ушла из дома.
Так вы…
— Вы сказали, что дожидаетесь его здесь. Вы что, условились заранее о возможности такой телефонограммы?
Хитер включила первую скорость.
— Я не собираюсь сидеть тут и спорить с вами, — запальчиво заявила она. — Придется вам кое о чем напомнить. Не хотелось, но… Вы говорили, что любите меня. Помните? Если ваша любовь и в самом деле так дьявольски сильна, докажите это. Выйдите из машины!
— Хорошенькое доказательство! Ничего себе!
— Так вы не выйдете?
— Нет.
Хитер включила фары, отпустила сцепление. Машина выехала на дорогу и повернула в сторону Катоны.
Это была далеко не дружеская поездка, поскольку спутники не произнесли ни слова. По прямой от владений Данди до Крессент-Фарм, что по дороге на Крессент, было всего три мили, а в объезд по Одиннадцатому шоссе это расстояние удваивалось.
Обычно Хитер хорошо водила машину, ехала быстро, но не лихачила. Теперь же она швыряла автомобиль из стороны в сторону, без нужды тормозила и резко прибавляла газ, на поворотах вылетала на середину дороги, а когда поравнялась со встречной машиной при въезде на Одиннадцатое шоссе, так далеко отвернула, что чуть не съехала в кювет. Она мельком взглянула на своего попутчика, но он невозмутимо молчал. Через две мили был правый съезд к дороге на Крессент, который, как теперь принято, представлял собой однорядную полосу.
Дорога поднималась на холм, отлого с него спускалась, делала петлю по лесу, пересекала открытое место, опять углублялась в лес, становясь настолько узкой, что ветви смыкались над ней, образуя туннель:
Хитер так резко затормозила, что машину затрясло и колеса пропахали на земле борозды. Сбросив скорость, она осторожно съехала на ухабистую обочину. Примерно в двадцати футах впереди, тоже на обочине, стояла большая закрытая машина с потушенными огнями. Но яркие фары машины Хитер осветили номерной знак: «GB-28». Девушка щелкнула тумблером на приборной панели, и все погрузилось во тьму. Росс протянул руку и снова включил свет.
— Не выключайте фары, — пробормотал он. — И ждите здесь.
Он вылез из машины и направился к автомобилю, в котором не наблюдалось ни малейших признаков чьего-либо присутствия. Хитер открыла дверцу со своей стороны, выскользнула из машины и пошла за ним. Она находилась у локтя Росса, когда он заглянул через боковое стекло и увидел, что водительское место пусто. Никого не было и на заднем сиденье. Он в недоумении повернулся к Хитер, но она конвульсивно схватила его за руку. Росс проследил за ее испуганным взглядом. Из-за капота поднялся мужчина, который, видимо, скрывался за ним, пригнувшись. Ослепительный свет фар их машины позволял разглядеть узкие глазки, поразительно напоминавшие глазки настороженного злобного хряка, над приплюснутым носом и ртом с тонкими губами. В руке он держал пистолет, нацеленный прямо на них.
