32

В тот день в течение двух часов – с двенадцати тридцати до двух тридцати – я находился в самом гнусном настроении, в какое только может впасть человек.

Свой месячный запас самых энергичных выражений я израсходовал за эти два часа вовсе не потому, что видел в перспективе только нашу позорную капитуляцию. В конце концов, это очень неприятно, но еще не трагедия. Меня бесила мысль о самом трюке, который, как я понимал с самого начала, мог придумать только маньяк. Регулярно просматривая все донесения Билла Гора и людей Баскома, я считал, что хорошо знаю состояние дел на каждом участке расследования, за исключением участка Сола Пензера. Но что бы там ни делал Сол, это не могло ни объяснить, ни тем более оправдать дурацкую комедию с сумасшествием.

Сол позвонил, как обычно, в два часа, и у меня возникло сильнейшее желание наброситься на него с расспросами, но я понимал, что это бесполезно и переключил его на спальню Вульфа.

Послонявшись некоторое время по дому, я направился было на кухню, но, проходя мимо лестницы, услышал какой-то шум. И что же я увидел, как вы думаете? По лестнице спускался Вульф, облаченный всего лишь в пижаму. От удивления глаза у меня полезли на лоб, ибо вверх и вниз он перемещался только в лифте. Но я был удивлен не только этим.

– Как вам удалось выйти из спальни? – наскочил я на него.

– Фриц дал мне ключ, – ответил Вульф. – Скажи ему и Теодору, пусть сейчас же придут ко мне в кабинет.

За долгие годы нашей совместной работы я никогда еще не видел Вульфа за дверью спальни в подобном виде, из чего заключил, что происходит нечто из ряда вон выходящее.

В кабинете, сидя за своим столом, Вульф окинул нас взглядом и отчетливо проговорил:

– Я самый натуральный, безмозглый болван!

– Совершенно верно, сэр, – охотно согласился я.

Вульф нахмурился.

– Но то же самое, Арчи, должен сказать и про тебя. В дальнейшем ни ты, ни я не вправе обижаться, если от кого-нибудь услышим, что в своем развитии мы застряли на уровне антропоидов. Ты ведь присутствовал при моем разговоре с Хомбертом и Скиннером, читал донесения людей Баскома и вообще знаешь обо всем, что происходит. И тебе даже в голову не пришло задуматься над простым фактом, что в тот вечер, когда ты приводил сюда мисс Гантер, она оставалась одна добрых три минуты, если не все пять! Да и сам-то я подумал об этом только сегодня. Позор! – Он фыркнул от распиравшего его негодования. – Мозги у меня, как у моллюска!

– Значит, вы думаете…

– Нет! Теперь я не имею права утверждать, что способен думать… Фриц! Теодор! Молодая женщина оставалась здесь одна три-четыре минуты. У нее в кармане или сумочке находился предмет, который ей нужно было во что бы то ни стало спрятать, черный валик дюймов в шесть длиной и дюйма в три толщиной. Она не знала, каким временем располагает, – в любую минуту в кабинет мог кто-нибудь войти. Будем исходить из предположения, что она спрятала валик где-то здесь, в кабинете, и попытаемся его найти. Я высокого мнения о ее сообразительности, и поэтому не исключено, что она спрятала его у меня в столе.

Вульф отодвинул кресло, с трудом нагнулся и открыл нижний ящик. Я тоже принялся открывать ящики своего стола.

– Может, мы разделим комнату на секторы? – предложил Фриц.

– Зачем? – возразил я, не скрываясь от дела. – Ищи везде, вот и все.

– Мистер Вульф, может, мы ищем вот это? – наконец послышался голос Фрица.

Он стоял на коленях перед самой нижней и самой длинной книжной полкой; около него высилась стопка томов энциклопедии, снятых с полки, и теперь на том месте, всего в нескольких дюймах от пола, зияло пустое пространство. В вытянутой руке Фриц держал то, что мы так долго и тщетно искали.

– Идеально! – воскликнул Вульф. – Она действительно была особенной девушкой. Арчи, достань машину. Теодор, я, видимо, сегодня же поднимусь к тебе в оранжерею, но несколько позже, а уж завтра утром обязательно, и в обычное время. Поздравляю, Фриц!

Передав Вульфу валик и направляясь к выходу в сопровождении Теодора, Фриц сиял, как солнышко.

– Ну вот, – заметил я, включая диктофон. – Возможно, это как раз то, что нам нужно. – А может, и не то.

– Давай пускай, – проворчал Вульф, постукивая пальцем по подлокотнику. – Что ты копаешься? Не получается?

– Обязательно получится, только вы не торопите. Я волнуюсь.

Я включил диктофон и сел. Послышался тот самый голос, который мы так отчетливо слышали, когда проигрывали другие девять валиков. Минут пять мы сидели неподвижно. Я не отрываясь смотрел в динамик, Вульф закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Как только запись кончилась, я выключил аппарат.

Вульф глубоко вздохнул, открыл глаза и выпрямился в кресле.

– В нашу литературу нужно внести кое-какие исправления, – проговорил он. – Например, выражение: «Мертвые молчат» определенно устарело. Бун мертв – и все же он говорит.

– Да, да! – откликнулся я. – Немой оратор… Наука творит чудеса, однако вряд ли это обрадует преступника. Пойти за ним?

– Нет, мы все устроим по телефону. У тебя есть номер телефона Кремера?

– Разумеется.

– Вот и хорошо. Но прежде свяжись с Солом. Я скажу тебе, как это сделать.