18

Соломон Декстер страдал недержанием речи. Вульф же органически не терпит людей, которые не умеют молчать. Он нахмурился, когда Декстер, даже не поздоровавшись, выпалил.

– Ничего не понимаю! Я справлялся о вас в ФБР и у армейских властей, и всюду вас аттестуют как человека честного и порядочного! Как же вы могли связаться с грязной шайкой лжецов и головорезов?! Чем это объяснить?

– У вас расстроены нервы, – сказал Вульф.

– При чем тут мои нервы! – не унимался Декстер. – Самое черное злодеяние в истории страны, за которым стоит гнусная банда, и любой, любой человек, который связывает себя с нею, недостоин…

– Не кричите на меня! – перебил Вульф. – И успокойтесь. Допускаю, что ваше раздражение оправданно, но мистер Кремер не должен был приводить вас сюда, пока вы не остыли. Мистер Кремер, чего он хочет от меня?

– Он подозревает, что этот фокус с валиками устроили вы, чтобы создать впечатление, будто они находились в Бюро цен, которое хочет свалить вину на промышленников, – проворчал в ответ Кремер.

– Пф! И вы разделяете его подозрение?

– Нет. Вы бы сумели лучше воспользоваться этим.

Вульф снова перевел взгляд на Декстера.

– Если вы спросите, подтасовал ли я это дело с валиками, я отвечу вам отрицательно. Еще будут вопросы?

– Среди служащих бюро ни в Нью-Йорке, ни в Вашингтоне нет никакой Дороти Ангер! – заявил Декстер.

– Боже мой! – с раздражением произнес Вульф. – Конечно, нет!

– Что же это значит?

– А то, что такой особы и не может существовать. Тот, кто проделал фокус с квитанцией на посылку, был ли это сам О'Нил или кто другой, должен был выдумать Дороти Ангер.

– Вам виднее! – яростно крикнул Декстер.

– Мистер Декстер, – твердо сказал Вульф, – если вы собираетесь вести себя подобным образом, уходите. Вы обвиняете меня в том, что я связал себя определенными обязательствами отыскать убийцу…

– Как далеко продвинулись вы в ваших розысках? – вмешался Кремер, пытаясь разрядить обстановку.

– Дальше вас, иначе вы не сидели бы здесь!

– В прошлый вечер я просто не понял, почему вы не ткнули пальцем в убийцу, чтобы я арестовал его, – саркастически заметил Кремер.

– А я понял, – сказал Вульф. – Был момент, когда мне показалось это возможным. Один из присутствующих сказал нечто весьма примечательное, но вы помешали мне…

– Что же он сказал? И кто именно?

Вульф покачал головой.

– Я сам до сих пор размышляю над этим… Вы сорвали наше собрание, – с упреком продолжал Вульф. – Если бы вы не вели себя как капризный ребенок, я мог бы кое-чего достичь…

– Признаю – виноват. Я готов на все, чтобы искупить свою вину. Хотите, я прямо сейчас соберу их всех?

– Отличная мысль! – Вульф выпрямился в кресле, его обуял энтузиазм. – Отличная! Прошу вас. Воспользуйтесь телефоном мистера Гудвина.

– Боже мой! – удивленно воззрился на него Кремер. – Вы принимаете мои слова всерьез?

– Конечно, – кивнул Вульф. – Вы бы не пришли сюда, если бы не были в отчаянном положении. Вы бы не были в отчаянном положении, если бы могли придумать, какие еще вопросы и кому следует задать. Вот зачем вы явились сюда. Вызовите всех этих людей и посмотрим, чем я смогу быть вам полезен.

– Что этот человек воображает о себе?! – обернулся к инспектору Декстер.

Кремер не отвечал. Через несколько секунд он поднялся и с тем же хмурым выражением лица подошел к моему столу. Я уже набирал номер. Он взял трубку.

– Дежурный? Инспектор Кремер. Позовите лейтенанта Роуклиффа. Джордж? Слушайте меня внимательно. Возьмите список лиц, собиравшихся у Вульфа в пятницу вечером, свяжитесь с ними по телефону и попросите немедленно приехать к Вульфу, Знаю, знаю, но вы им скажите… Да, обязательно и Фиби Гантер… Минутку… – Он обернулся к Вульфу: – Кого-нибудь еще? – Вульф покачал головой, и Кремер продолжал в трубку; – Все. Сейчас же пришлите сюда Стеббинса. Разыщите, где бы они ни были. Добейтесь, чтобы приехали. Если нужно, пошлите за ними людей. Да, я знаю. Конечно, они поднимут шум, но мне-то какая разница, если я рискую своим местом? В общем, не теряйте времени.

Кремер вернулся в красное кожаное кресло, достал сигару и вонзил в нее зубы.

– Никогда не думал, что дойду до такого…

– Откровенно говоря, – пробормотал Вульф, – я был удивлен вашим приходом. С тем, чем мы с мистером Гудвином снабдили вас вчера, я думал, вы далеко продвинулись в ваших поисках.

– Далеко!.. – Кремер яростно жевал сигару.

– Извините, – сказал Декстер, вставая. – Мне нужно позвонить…

– Если желаете, чтобы вас никто не слышал, наверху есть телефон, – предложил я.

– Нет уж, благодарствую, – он довольно невежливо взглянул на меня. – Я предпочитаю автомат. – Он направился к двери, бросив, что скоро вернется.

– Сейчас мы еще дальше от цели, чем раньше, – сказал Кремер. – Сплошные белые пятна… Какие детали вас интересуют?

Вульф хмыкнул:

– Фотокарточка и водительские права, полученные миссис Бун по почте, конверт. Хотите пива?

– Да. Отпечатки, пальцев и все такое прочее отсутствуют. Отправлено в пятницу, в восемь часов вечера, с Центрального почтамта. Отправитель не установлен.

– Что стало известно о валиках?

– Они были надиктованы Буном девятнадцатого марта и перепечатаны мисс Гантер двадцатого. Копии находятся в Вашингтоне, это проверено. Мисс Гантер допускает, что Бун, уходя из конторы, мог захватить не тот чемоданчик. Но если так, то валики, которые он надиктовал во вторник, должны были остаться в его кабинете, а их нет. Никаких следов! Возможно и другое… Мы просили всех, причастных к этому делу, не покидать город, но в четверг Бюро регулирования цен попросило разрешения для мисс Гантер отправиться по срочному делу в Вашингтон, и мы дали ей разрешение. Она вернулась в тот же день самолетом. У нее с собой был чемодан.

Вульф вздрогнул. Одна мысль о том, что кто-то может добровольно летать на самолетах, ужасала его. Он бросил быстрый взгляд на Кремера.

– Вижу, что вы ничего не пропустили. Мисс Гантер ездила в Вашингтон одна?

– Туда одна. Обратно вернулась с Декстером и еще двумя сотрудниками бюро.

– Она не была в затруднении, объясняя эту поездку?

– Эта женщина никогда не бывает в затруднении.

Вульф кивнул:

– Арчи, конечно, согласен с вами.

Это свидетельствовало о том, что мы помирились. Иначе он сказал бы «мистер Гудвин».

Фриц принес пиво и разлил по бокалам.

– Надеюсь, вы беседовали с О'Нилом? – спросил Вульф.

– Беседовал?! – Кремер всплеснул руками. – Беседовал ли я с этим болтуном?!

– Да, поговорить он любит. Арчи рассказывал вам, какой интерес он проявил к содержанию валиков?

– Он до сих пор проявляет, – Кремер отпил пива. – Чудак, он рассчитывал, что сможет оставить этот пакет у себя. Хотел нанять частного детектива, только не вас, чтобы подвергнуть его лабораторному анализу. – Кремер сделал еще глоток. – Вот как обстоит дело. Казалось бы, можно ли мечтать о лучшей улике, чем эта? Фирменный пакет Бюро регулирования цен, срочная доставка, одна марка погашена, остальные нет, напечатанный на машинке адрес… Нужно ли рассказывать вам, что мы только не проделали, включая проверку тысячи пишущих машинок?!

– Пожалуй, нет.

– Это заняло бы всю ночь. Проклятая почта заявляет, что ничем не может нам помочь: у них трудятся новенькие неопытные работницы, и штемпелюют они марки или нет проверить невозможно. – Кремер налил себе еще бокал. – Вы знаете, что из-за этого дела я могу потерять место?

– Ерунда, – махнул рукой Вульф.

– Ну, нет, – возразил Кремер. – Конечно, все инспектора говорят каждый вечер своим женам, что наутро могут стать постовыми полицейскими. Но на этот раз я действительно ни в чем не уверен… С точки зрения руководства уголовной полиции, атомная бомба просто фейерверк по сравнению с этим делом. У начальника нью-йоркской полиции началась пляска святого Витта. Окружной прокурор пытается сделать вид, что его черед наступит, только когда придет время отбирать присяжных. Мэра города по ночам мучают кошмары, и он считает, что, если бы не существовало уголовной полиции, не было бы и убийств. Короче говоря, во всем виноват я один… А как прикажете мне быть? С одной стороны, я не должен пятнать доброе имя видных граждан, даже тех, которые уклоняются от уплаты налогов, а с другой – нельзя забывать про общественное мнение, которое требует, чтобы убийца Ченни Буна не остался безнаказанным. Уже прошло шесть дней после убийства, а я все еще сижу здесь и плачусь вам в жилетку… – Он залпом осушил бокал, поставил его и вытер рот рукой. – Таково положение. Можете втоптать меня в грязь, если сочтете необходимым… Я чертовски хорошо знаю, что ни один из ваших прежних клиентов не подозревался в убийстве, но в данном случае…

– Мой клиент не отдельная личность, а ассоциация, – перебил Вульф. – Ассоциация не может быть убийцей.

– Возможно. А вот, кажется, и она…

Прозвенел звонок. Я пошел открывать дверь. Передо мной стояла часть нашего клиента в лице Хетти Гардинг. Она была взволнована. Не успев переступить порог, она схватила меня за руку.

– Что случилось? Нашли…

Я погладил ее по плечу.

– Нет, нет, успокойтесь. Просто мы решили созывать наши совещания дважды в неделю.

Я провел ее в кабинет и попросил помочь с расстановкой кресел.

Клиенты пошли один за другим. Большинство гостей отвечало на мое приветствие, как и полагается членам человеческого общества. Только Дон О'Нил смотрел сквозь меня, и весь его вид явно говорил, что, если я хоть пальцем дотронусь до его пальто, придется отправлять его в химчистку, поэтому я позволил ему самому снять пальто и повесить на вешалку. Элджер Кэйтс держал себя не лучше. Зато Нина Бун, которая пришла последней, улыбнулась мне. Не желая остаться в долгу, я проследил за тем, чтобы она заняла то же место, что и в прошлый раз, – рядом со мной.

Было уже без двадцати одиннадцать, прошел ровно час и десять минут с того момента, когда Кремер позвонил по телефону Роуклиффу и распорядился собрать людей. Я встал, оглядел наших гостей и обернулся к Вульфу: – Как в прошлый раз, нет только мисс Гантер. По-видимому, она не любит собраний.

В комнате царила мертвая тишина.

Кремер подошел к моему столу, позвонил по телефону, потом сказал Вульфу:

– Час назад мои люди разговаривали с мисс Гантер. Она была дома и обещала немедленно приехать.

– Мы не можем больше ждать, – пожал плечами Вульф. – Начинайте.

Кремер прокашлялся и начал:

– Леди и джентльмены! Позвольте объяснить, почему мы собрали вас здесь и что вообще происходит. Надеюсь, вы читаете газеты. Согласно газетам, по крайней мере некоторым из них, это дело не по плечу полиции из-за того, что в нем замешаны влиятельные люди, и поэтому расследование ведется спустя рукава. Думаю, что все вы, без исключения, знаете, насколько это не соответствует истине. Я понимаю, многие из вас полагают, что вам зря докучают в связи с делом, к которому вы непричастны. Прошу не винить за доставленное беспокойство, связанное с приглашением сюда, ни полицию, ни кого другого, кроме убийцы Ченни Буна, который, возможно, находится сейчас за тысячи миль отсюда…

– Для чего вы созвали нас? – зарычал Бреслоу. – Мы это уже слышали!

– Знаю. – Кремер пытался сдержать раздражение. – Вы приглашены не для того, чтобы слушать меня. Сейчас я передам слово мистеру Вульфу, но сперва хочу кое-что сказать. Первое. Вы получили приглашение явиться сюда от имени полиции, однако приглашение это неофициальное. Я беру на себя всю ответственность. Второе. Некоторые из вас могут счесть это приглашение неправомерным вообще, исходя из того, что мистер Вульф нанят Ассоциацией промышленников. На это я скажу, что каждый из вас волен в любой момент покинуть этот дом.

Никто не двинулся с места. Кремер выждал секунд десять, посмотрел на Вульфа и сел.

Вульф глубоко вздохнул и тихо заговорил:

– Беспокойство, причиненное вам, о котором упомянул мистер Кремер, требует краткого комментария. Прошу вашего внимания, господа. Только подобное самопожертвование со стороны отдельного лица или группы лиц может служить…

Я никогда не прерываю Вульфа, так как но многолетнему опыту знаю – уж если он начинает говорить, значит, наконец-то по-настоящему включился и работу. Вот и сейчас он наверняка принял какое-то решение, коль скоро собрал эту компанию на ночь глядя. И все же мне пришлось прервать его. Дверь в прихожую тихонько приотворилась, и я увидел Фрица, который делал мне знаки, чтобы я вышел. Вид у него был встревоженный. Единственная мысль, возникшая у меня, была: уж если Фриц вызывает меня, когда Вульф произносит речь, – значит в доме начался пожар. Я встал и вдоль стены, бочком, пробрался к двери. Выйдя в прихожую, я спросил Фрица:

– Тебя что, укусил кто-нибудь?

– Там… там… – Он замолчал и прикусил губу. Больше двадцати лет Вульф учит Фрица умению владеть собой. – Пойдем, я тебе покажу…

Я последовал за ним в кухню, решив, что произошло какое-нибудь бедствие по линии кулинарии, которое Фриц был не в силах пережить в одиночестве. Но он прошел к двери, ведущей на черный ход. Дверь открывалась на крохотную площадку, отгороженную с другой стороны двустворчатой решеткой, за которой пять ступенек вели наверх, на тротуар. Именно туда, в темноту, шагнул Фриц.

– Вот… – сказал он. – Я вышел проверить запоры…

На цементной площадке, прижимая решетчатые створки так, что их нельзя было открыть, что-то темнело. Я присел на корточки. Хотя ближайший уличный фонарь находился по другую сторону крыльца, шагах в тридцати отсюда, света было достаточно, чтобы увидеть, что там лежало…

Оттолкнув Фрица, я бросился обратно в дом.

В кухне я взял электрический фонарик и через парадную дверь выбежал на крыльцо, спустился на тротуар и затем на пять ступенек вниз. Оказавшись по другую сторону решетки, около лежащего там тела, я наклонился и зажег фонарь. Рядом со мной склонился Фриц.

– Дай, я… – голос его дрожал. – Дай, я посвечу…

– Заткнись, черт возьми! – грубо оборвал я его. – Оставайся здесь!

Я метнулся в кухню к телефону и набрал номер доктора Волмера, который жил с нами по соседству.

– Доктор? Это Арчи Гудвин. Вы еще не спите? Идите к нам, да поскорее. У наших дверей лежит женщина, кажется, она мертва. Я сообщу в полицию, так что вы не особенно прикасайтесь к телу…

Я перевел дух, вытащил из кармана записную книжку и написал:

Вырвав листок, я прошел в кабинет. Меня не было минут шесть, и Вульф все еще продолжал монолог под пристальным взором тринадцати пар глаз. Я протиснулся к столу и положил перед ним записку. Он взглянул на нее раз, другой, вскинул на меня глаза и, не меняя ни позы, ни тона, сказал:

– Мистер Кремер, и вы, мистер Стеббинс, будьте любезны выйти в прихожую. Мистер Гудвин должен вам кое-что сообщить…

Кремер и Стеббинс поднялись с места. Когда мы выходили из кабинета, до нас донеслись слова Вульфа:

– Проблема, которая возникает перед нами, состоит в том…