Глава третья
СИНИЕ

Осенний вечер выдался ветреным, и, пока мы сидели за разговорами, ветер приобрёл неистовую силу, завывая и ломясь в окна, будто пытаясь добраться до нас. Языки пламени танцевали в камине, повинуясь его зову, но мы так и не заметили этих проявлений природы: настолько поглотил нас рассказ гостя из Руритании.

Внешне Холмс казался расслабленным и спокойным, попыхивая трубкой в кресле, но я отчётливо видел признаки его заинтересованности: блеск в глазах, чуть поджатые губы и напряжённые брови.

— Со дня похищения короля прошло три года, — продолжал полковник Сапт, — и они были очень тяжёлыми для Руритании. Я уже говорил, что Рудольф не принадлежал к тому типу людей, из которых вырастают хорошие правители. К тому же произошедшее с ним в крепости в Зенде лишь обострило его не самые лучшие черты. Он был плохим мужем для Флавии, обращался с ней пренебрежительно и бесцеремонно, таким же ненадёжным правителем он стал и для своего народа. Долгие периоды подавленности и меланхолии сменялись у него приступами жестокости. В результате, несмотря на все наши усилия сгладить его иррациональное поведение и то влияние, которое оно оказывало на государство, и сдержать распространение слухов о его недостойном поведении, он растерял любовь и поддержку народа, с которыми они приняли его на царствование. На фоне растущего недовольства Рудольфом появилась и стала стремительно набирать авторитет группа людей, подпольная фракция. Они называют себя Синими и выбрали своим символом цветок дубницы, распространённого растения в нашей стране да и по всей Европе. Во главе Синих стоит этот мошенник и негодяй Руперт Хентзосский.

— Что? — не выдержал я. — Неужели он всё ещё на свободе?

— Увы, доктор. Мы не можем предъявить ему обвинения в измене, не раскрывая всю историю о подмене короля, это уничтожит Рудольфа. Выходит, что, ради блага Рудольфа, Руперт должен оставаться на свободе.

— Занятно, — прокомментировал положение Холмс.

— Разумеется, мы не раз пытались избавиться от этого дьявола во плоти, но Руперт слишком хитёр и изворотлив, чтобы попасться в наши капканы. Он нечеловечески удачлив, но придёт день, мистер Холмс, придёт день, и… — Голос Сапта упал до хриплого шёпота, и глаза его блеснули недобрым огнём, перед тем как он снова вернулся к своему рассказу: — Руперт вернулся в Стрельсо в день венчания Рудольфа и Флавии. На публике он вёл себя будто ничего не случилось и для всех, кроме нескольких посвящённых, так всё и было. Михаил уже мёртв, но в его смерти обвиняли кого-то другого, и предательство Руперта так и осталось не разоблачённым. Он знал, что ему нечего бояться, и это знание давало ему повод для уверенности. Почти сразу по возвращении он воцарился в крепости Зенды, которую Михаил имел оплошность ему завещать. Именно из этой крепости Руперт сейчас управляет Синими. Пока он не предпринимал никаких действий, что могли бы напрямую угрожать королю, но само его присутствие являет собой тёмную неотвратимую угрозу. Он как паук, спрятавшийся в тёмном углу, плетёт свою паутину интриг, в которой однажды увязнем мы все. Благодарение небесам за королеву Флавию, потому что только благодаря ей корона ещё пользуется доверием. Она осталась подле Рудольфа, несмотря на его пренебрежение, и стала единственным хранителем королевской чести и достоинства. Она пожертвовала всеми своими чувствами ради исполнения долга.

Каждый год Фриц фон Тарленхайм отправляется в Дрезден, везя с собой символ любви Флавии к Рудольфу Рассендилу, с которым он там встречается. Флавия строго наказала Фрицу не говорить ни слова о её страданиях и плачевном положении дел в Руритании, поэтому он просто передаёт короткое сообщение в подтверждение её неувядающей любви. Рассендил в свою очередь вручает Фрицу своё сообщение и свой символ. Боюсь, мистер Холмс, эти мимолётные мгновения — единственная отрада в жизни Флавии. Без них она сломалась бы под давлением трагических обстоятельств её брака и шаткого положения королевы.

— Король не знает о её чувствах к Рассендилу? — спросил я.

Сапт отрицательно покачал головой.

— Нет, я в этом уверен. — Полковник выпрямился и подался вперёд. — А теперь пришло время рассказать о том, что произошло два месяца назад и стало причиной моей поездки в Англию, а затем и обращению к вам за помощью.

Пять недель назад король устроил ночное гуляние и после привычных уже возлияний заболел. Поднялся жар, и пару дней нам даже казалось, что он не выживет. Конечно, его смерть была бы только на руку Синим: ведь наследника король пока не оставил, а следующим в очереди претендентов на корону был Руперт Хентзосский.

Но король выздоровел. Во всяком случае выздоровела его телесная оболочка, однако лихорадка имела катастрофические последствия для его рассудка. Как вы уже, наверное, поняли, мистер Холмс, короля и так нельзя было считать крепким умом человеком, но эта болезнь подточила и без того слабый разум. Если называть вещи своими именами — король безумен, господа.

Даже Холмс был ошеломлён подобным заявлением:

— Безумен? Что вы имеете в виду?

— Нет, он не бормочет и не рвёт на себе одежды, — ответил полковник. — Он просто ведёт себя как ребёнок. — Сапт неторопливо покачал головой. — Жалкое зрелище, признаюсь вам.

— Это состояние излечимо?

— Никто не знает, что с ним будет дальше. Мы организовали консилиум лучших врачей Европы, включая сэра Джаспера Мика, специалиста по дисфункциям мозга из Лондона. Они все говорят в один голос: то, как поведёт себя рассудок дальше, вырвется ли он из пут забытья или погрузится в их пучину ещё глубже, зависит только от характера и силы воли больного. Король должен сражаться за свой рассудок. Время покажет, чем это всё закончится. О его состоянии известно лишь королеве, мне, Фрицу, Штайнеру, личному врачу короля, канцлеру и горстке слуг, которым мы можем доверять. Общественности было сказано, что король упал с коня и повредил спину, поэтому исполнение королевских обязанностей отложено до той поры, пока он не поправится. Репутация человека безудержного и склонного к опасным развлечениям сделала эту историю правдоподобной. Пока правдоподобной. Однако вскоре настанет день, когда народ устанет ждать и потребует встречи с монархом.

— А Руперт подозревает об истинном положении вещей? — спросил я.

— Сложно ручаться, доктор, потому что недооценить такого хитрого человека было бы ошибкой. Если он и не знает об этом сейчас, то это всего лишь вопрос времени. А время у нас на исходе: всего через десять дней к нам прибывает король Богемии с государственным визитом. Если Рудольф его не примет и не сможет участвовать в публичных церемониях, связанных с этим визитом, то вся правда выплывет наружу. Это станет последней каплей на чаше весов. Как может народ сохранять верность слабому, выжившему из ума монарху? Руперту останется лишь подождать удачного момента, чтобы склонить их на свою сторону. Ха! Это будет равносильно передаче ему ключей от королевства! Та самая возможность захватить власть и уничтожить династию Элфбергов, которую этот негодяй и его люди так долго ждали. Мы не должны допустить этого любой ценой.

Холмс резко подался навстречу полковнику, глаза его ярко замерцали в свете ламп:

— Теперь я понимаю, почему вы покинули свою страну, находящуюся на грани катастрофы, чтобы приехать в Англию. Вы решили снова обратиться за помощью к Рудольфу Рассендилу, чтобы он помог вам успокоить подозрительные умы и отбиться от нападок Руперта.

— Вы и в самом деле проницательны, мистер Холмс. Именно за этим я и прибыл в Лондон. Зная страсть Рассендила к приключениям, его честность и глубокие чувства к королеве Флавии, я рассчитывал на его согласие ещё раз помочь двору Руритании.

— Однако ваше присутствие в моей гостиной говорит о том, что ваша миссия не увенчалась успехом.

— Именно так, мистер Холмс. Рудольф Рассендил исчез!