Корабль, выбранный для совершения великого деяния, принадлежал к давно знакомому Куку типу «угольщиков». Ранее этот скромный трудяга носил имя «Эрл-оф-Пемброук», теперь его переименовали в «Индевор», что значит «Попытка». Известный немецкий ученый Георг Форестер, бывший спутником Кука в его втором кругосветном плавании, объясняет этот выбор Адмиралтейства в своей книге «Путешествие вокруг света»: «Путешествия капитанов Байрона, Уоллиса и Картерета показали, что военные корабли «Дельфин» и «Ласточка» мало подходят для таких целей прежде всего потому, что они не могли взять с собой нужного количества провизии и приборов. Поэтому капитан Кук для своего первого плавания использовал корабль совершенно иного типа. В Англии такие суда употребляются для перевозки угля. Для исследовательских экспедиций, по мнению капитана Кука, необходим был корабль, способный вместить провизии и других припасов для всей команды по меньшей мере на три года; при этом он должен быть не слишком велик, иметь не очень глубокую осадку, чтобы в случае надобности входить в самые узкие и самые мелкие бухты. Надо также, чтобы он легко снимался с мели, во всяком случае, выдерживал удар о грунт и чтобы для починки можно было без особого труда вытащить его на берег. Хороший моряк на таком судне не побоится плыть куда угодно, зная, что оно будет ему послушно».

Максимальная скорость «Индевора» со всеми распущенными парусами при самых лучших условиях могла достигать лишь семи узлов, однако он был очень прочно построен и обладал замечательной устойчивостью. На нем нашлось место для 94 человек и двухгодичного запаса продовольствия для них. Корабль отправлялся в Неведомое, и никто не знал, когда представится случай пополнить запасы. Кроме того, необходимо было взять с собой запас парусов и веревок, поскольку во время путешествия и то и другое быстро изнашивалось и требовало замены. Нужно было иметь оружие и боеприпасы не только для ружей, но и для двенадцати орудий, которыми был оснащен «Индевор». Надо было везти с собой запас товаров для обмена с местными жителями, которых они ожидали встретить. Надо было взять полный набор медицинского оборудования для корабельного врача. Необходимо было иметь плотничью мастерскую и кузницу. И в довершение всего, с собой везли очень много астрономических инструментов, без которых было невозможно производить точные наблюдения за прохождением Венеры через солнечный диск. Все это было погружено на «Индевор», где почти не осталось свободного места.

Команда состояла из сорока матросов, нескольких гардемаринов, двенадцати солдат морской пехоты, писарей, слуг – всего их было восемь – и научной группы, утвержденной Королевским обществом.

Самой яркой фигурой научной группы был Джозеф Банкс, очень богатый молодой человек и фанатичный ботаник (в прямом смысле этого слова). Чтобы попасть в экспедицию, он заплатил 10 тысяч фунтов. Впоследствии он стал президентом Королевского общества, пробыл на этом посту около полувека и был очень уважаем коллегами. В состав научной группы также входили доктор Карл Соландер, знаменитый шведский ботаник; Александр Бакан, художник-пейзажист; Сидни Паркинсон, художник, в чьи обязанности входило делать зарисовки представителей фауны; официальный астроном Королевского общества Чарлз Грин, который вместе с Куком отвечал за фактические наблюдения за прохождением Венеры. Одна забавная деталь: человек, утвержденный на должность старшего кока экспедиции, оказался одноногим. Конечно, капитан «Индевора» не мог знать тогда еще ненаписанную историю одноногого судового повара Джона Сильвера и никакого особого предубеждения к своему коку не питал. Но он резонно считал, что отсутствие ноги – существенный недостаток для человека в море, мешающий исполнять свои обязанности. Кук попросил, чтобы повара тут же заменили. Его заменили – одноруким.

Королевское общество потребовало от Адмиралтейства, чтобы наблюдение за прохождением Венеры производилось с Таити. Тогда это был одним из немногих островов в Тихом океане, чья долгота и широта были известны достаточно точно. А как только закончатся наблюдения и результаты будут зарегистрированы, «Индевор» отправится на юг, на поиски таинственного континента.

В августе 1768 года «Индевор» отплыл из Плимута. Плавание на юг до Мадейры, которой он достиг 13 сентября, прошло без приключений, но прибытие было омрачено печальным событием: когда они бросали якорь, якорный трос зацепил помощника штурмана и потащил под воду, и хотя спасти штурмана не удалось, якорь тут же снова подняли. Впрочем, в те времена капитан корабля, совершившего кругосветное плавание, считал себя удачливым, если привозил живыми две трети первоначального состава команды.

Кук был отлично осведомлен, что одной из наиболее распространенных причин смерти на кораблях дальнего плавания является заболевание цингой, вызванной тем, что команда длительное время вынуждена питаться солониной и консервированными продуктами. Поэтому на Мадейре загрузили свежую говядину, свежие фрукты, овощи и лук. Кук настаивал, чтобы вся команда ежедневно также ела квашеную капусту. Первый случай, когда Кук дал приказ о наказании во время путешествия, произошел, когда он узнал, что два члена его команды нарушают его предписания по части рациона и отказываются есть свежее мясо. Он приказал их высечь. Однако в отношении квашеной капусты репрессивные меры не помогали. Куку никак не удавалось заставить своих подчиненных взять в рот это диковинное для англичан блюдо. Он решил эту проблему, заставив своих офицеров есть ее с демонстративным удовольствием и при этом громко нахваливать; любопытство заставило некоторых членов экипажа попробовать ее; желающих становилось все больше, так что в конце концов Кук был вынужден установить норму на капусту. Как показывают документы, не было ни одного корабля той эпохи, команды которых пострадали бы от цинги так мало, как корабли, которыми командовал Кук.

 

Следующим после Мадейры крупным портом на пути следования «Индевора» был Рио-де-Жанейро. Однако путешественников приняли там не слишком любезно. Как выяснилось, местные власти пришли к выводу, что неуклюжий «угольщик» меньше всего похож на судно английского военно-морского флота, что офицерский патент капитана Кука конечно же подделка, а сам он – то ли пират, то ли контрабандист, словом, личность подозрительная. С большим трудом удалось получить разрешение загрузить пресную воду и продовольствие, никого из членов команды не пустили на берег. Между тем из-за неблагоприятного ветра путешественникам пришлось провести в этом негостеприимном порту почти месяц. Впрочем, Банкс все же устроил тайную вылазку на сушу, чтобы собрать образцы местной флоры, и весьма в этом преуспел.

Рождество встретили где-то на полпути к мысу Горн. На следующий день капитан сделал в своем дневнике лаконичную запись: «Поскольку вчера было Рождество, команда была не в трезвейшем виде». Джозеф Банкс позволил себе более пространное описание: «В Рождество все добрые христиане, то есть все матросы, отвратительно напились, так что к ночи едва ли оставался на корабле один трезвый член команды: слава Богу, ветер был умеренным, иначе одному Господу известно, что бы с нами стало». Вообще-то, Кук славился своей строгостью, но, как видим, ничто человеческое было ему не чуждо, и время от времени он позволял команде «оттянуться».

В середине января путешественники исследовали остров Терра-дель-Фуэга, лежащий близ южной оконечности американского континента, место холодное и унылое, несмотря на разгар лета. Но Банкс обнаружил там до тех пор неизвестные науке растения и был счастлив. 24 января, когда «Индевор» огибал мыс Горн, погода стояла прекрасная, светило солнце и море было спокойным, что большая редкость в этих водах. Далеко не всем, кто огибает мыс Горн, вообще удается его увидеть. Воспользовавшись этой счастливой случайностью, Кук прошел вокруг мыса Горн очень медленно, зондируя, наблюдая, нанося на карту, делая очень точные определения широты и долготы, и вошел в Тихий океан. Как писал Маклин: «Теперь в Тихий океан пришел человек, который мог точно найти то место, куда он хотел плыть; человек, который, покидая это место, в точности знал, где он побывал. Это был человек, которому судьба назначила прочесать Тихий океан, совершить огромный, широко охватывающий поиск, который и не снился ни одному исследователю предшествующих эпох, открыть множество островов и оставить след, печать белого человека, в судьбах и жизнях большего числа народов, чем все его предшественники, вместе взятые».

 

13 апреля 1769 года «Индевор» прибыл на Таити, не имея среди членов команды ни одного больного, ни одного случая цинги, что после восьмимесячного морского плавания тогда почиталось почти невероятным.

Второй помощник Кука Джон Гор прежде бывал на Таити с капитаном Уоллисом. Тогда они были встречены градом стрел и камней и Уоллис был вынужден стрелять в нападавших, убив при этом одного, а остальных ранив. Даже после этого против англичан продолжали сражаться сотни лодок и тысячи человек. Высадка была завершена под защитой ружей и пушек, пока таитяне не признали поражение. Гор и на этот раз опасался чего-то подобного, но все прошло благополучно. Пассажиры вышедшей на встречу «Индевору» флотилии лодок были настроены вполне дружелюбно. Через два дня после прибытия Кук с группой отправился на берег, чтобы выбрать место для форта, где можно будет разместить обсерваторию. Вести астрономические наблюдения с борта корабля неудобно, для этого нужна абсолютно неподвижная платформа. Выбрали песчаную косу в северо-восточной оконечности гавани Матаиеа-Бей. Это место полностью простреливалось с «Индевора» (если бы возникло какое-нибудь недоразумение), а находящаяся поблизости река Вайпупи, впадающая в море с другого конца косы, снабжала форт питьевой водой. Сооружение состояло из земляных валов с трех сторон с глубокими рвами за ними, по верху валов была построена изгородь из срубленных поблизости деревьев. На востоке, на обращенной к реке стороне, использовали корабельные бочки. На стенах установили пушки с корабля.

Снаружи вокруг форта была проведена линия: таитянам было сказано, что они ни в коем случае не должны за нее заходить. Этот запрет был вскоре нарушен, что привело к трагическим последствиям. Однажды, когда Банкс и Кук охотились на уток, они услышали выстрел со стороны форта. Они побежали назад и нашли мертвого таитянина, лежавшего на земле. По версии охранявших форт матросов, туземец оттолкнул ничего не подозревавшего часового, схватил его мушкет и бросился с ним бежать, после чего и был застрелен. Так это было или нет, но мир на острове повис на волоске. Все же Куку удалось объяснить вождю, каким тяжелым преступлением является кража мушкета, и тот согласился, что, если человек видит, что против него совершено преступление, он волен принимать любые меры, чтобы отомстить.

Дружеские отношения с туземцами были восстановлены, и ничто их не омрачало до 2 мая, когда из обсерватории исчез квадрант. Чем этот астрономический прибор, без которого наблюдения за прохождением Венеры лишались всякого смысла, привлек таитян, остается загадкой, но члены Королевского общества, ради которых, согласно официальной версии, и затевалось все предприятие, были в отчаянии. Кук перекрыл залив, чтобы вор не мог уйти морем. В конце концов островитяне вернули прибор по частям. К счастью, починить его было возможно, и мир снова был восстановлен. 3 июня прохождение Венеры успешно наблюдали из двух точек на Таити и из третьей на соседнем острове Муреа. Кук и Грин были уверены, что получили отличные результаты, но, к сожалению, инструменты для астрономических наблюдений того времени были недостаточно точны, чтобы дать тот результат, на который надеялись ученые, так что именно эта миссия «Индевора», хоть и была выполнена, не имела серьезных научных последствий.

 

«Индевор» покинул Таити в середине июля. Вместе с Куком в плавание добровольно отправился местный вождь по имени Тупиа, прихвативший с собой слугу-подростка Тиату. Тупиа не был уроженцем Таити, а приплыл туда с острова Райатеа, находящегося к западу от Таити. Он сообщил, что кругом было много островов и он хорошо их знал. На одном из них у него были родственники, которых он иногда навещал; еще большее число островов он посещал в составе военной экспедиции. Тупиа мог быть очень полезен при исследовании океана вокруг Таити и как проводник, и как переводчик. Однако Тупиа, чей отец был великим путешественником и заплывал далеко на юг, никогда не слышал, чтобы там находился обширный континент, только острова.

После Таити Кук посетил и нанес на карту несколько островов архипелага, который он назвал островами Общества, «потому что они расположены близко друг к другу», и присоединил их к британской короне. Затем, несмотря на уверения Тупиа, он повернул прямо на юг во исполнение секретного приказа Адмиралтейства.

«Индевор» проделал путь в полторы тысячи миль по пустынному морю и достиг сороковой параллели – предела, положенного ему в инструкциях лордов Адмиралтейства. «Ревущие сороковые» – так называют эту область Мирового океана моряки всего мира. Погода была отвратительная, никаких признаков близкой земли не наблюдалось, и Кук не стал пробиваться дальше. Он свернул сначала на северо-запад, потом пошел почти прямо на запад, лишь чуть-чуть забирая к югу в надежде, что на этой линии где-то упрется в неуловимый континент. 7 октября юнга «Индевора» разглядел на горизонте восточное побережье Новой Зеландии.

Новая Зеландия была открыта за 126 лет до этого голландским мореплавателем Тасманом. Он проплыл вдоль ее западного побережья. Восточного берега Новой Зеландии до сих пор не видел ни один европеец, ни один европеец после Тасмана и до Кука Новой Зеландии не посещал, ни один европеец никогда в Новой Зеландии не высаживался. Тасман в свое время отказался от этой мысли, напуганный враждебным поведением собравшихся на берегу туземцев-маори. Несколько спутников Тасмана заплатили за попытку высадиться жизнью.

Коренные новозеландцы и на этот раз не проявили дружелюбия. Когда Кук с несколькими матросами направился к берегу, туземцы тотчас попытались отрезать их от корабля. Пришлось прибегнуть к огнестрельному оружию, причем стрельба в воздух нужного эффекта не дала. Кук смог благополучно вернуться на борт только после того, как один новозеландец был убит.

На следующее утро была предпринята вторая попытка. Кук, Грин и еще несколько человек высадились на берег и направились к группе вооруженных маори. Они предложили им подарки, но маори были совсем не похожи на других дикарей. Их совершенно не привлекали бусы и другие безделушки, а вот оружие англичан вызвало живейший интерес. Один из них попытался вырвать шпагу из рук Грина и завязалась схватка. Один маори был убит, трое ранены. Кук с командой вернулся на «Индевор».

Третья попытка договориться также не привела ни к чему, кроме новых жертв среди новозеландцев. В конце концов Кук отказался от мысли высадиться на этом участке побережья и покинул негостеприимную гавань, назвав ее Поверти-Бей (гавань Бедности) – «потому что нам не удалось добиться ничего из того, что мы хотели».

 

Надо сказать, это далеко не последний раз, когда новозеландцы ставили англичан в тупик своим поведением. Лет через пятьдесят после описанных событий один английский капитан доставил в Кембриджский университет маорийского вождя по имени Хонга. Профессора приняли его с распростертыми объятиями и с энтузиазмом начали составлять словарь и грамматику языка маори. Хонга пользовался большим успехом в Англии и неоднократно получал приглашения к королевскому двору. С королем он держался на равных, а тот буквально засыпал его дорогими подарками. Когда же пришла пора возвращаться на родину, вождь сумел продать все подарки и на вырученные деньги закупить партию огнестрельного оружия, которым выучился владеть отменно. Оказавшись вновь в Новой Зеландии, Хонга вооружил и обучил соплеменников, развязал кровавую войну против других племен и вскоре утвердил свою власть на значительной территории. Хотя враждебные действия Хонги не были направлены против белых поселенцев, тогда еще очень малочисленных, его возвышение нарушило существовавшее ранее равновесие между племенами и доставило колонизаторам немало хлопот.

 

Но вернемся к нашим путешественникам. К югу от Поверти-Бей подходящего места для высадки им найти не удалось, но к северу обнаружилась небольшая защищенная бухта с дружелюбными туземцами. Ученые нашли здесь деревья, растения, цветы, птиц, животных и насекомых, совершенно не известных в других частях света.

«Индевор» продолжал двигаться на север вдоль береговой линии, и за время этого плавания команда еще не раз сталкивалась с враждебностью местных жителей. На Рождество 1769 года, после двух недель непрекращающейся схватки со штормовым ветром и постоянно бурным морем, Кук достиг северной оконечности Новой Зеландии. Он узнал группу островов, известных как Три Короля, в последний раз виденных Тасманом за век с четвертью до этого. После этого Кук повернул свой корабль к югу.

Если восточный берег Новой Зеландии он наносил на карту очень тщательно, то в отношении западного был более небрежен. Во-первых, берег был подветренный, а значит, гораздо более опасный для плавания, во-вторых – «Индевор» к тому времени дал течь, оброс водорослями и нуждался в ремонте. Его капитан торопился поскорее найти место, подходящее для долгой стоянки, и справедливо опасался, что на этом берегу такого места нет.

11 января 1970 года команда «Индевора» увидела на горизонте покрытую снегом вершину горы высотой более 2000 м, которую капитан нарек горой Эгмонт. После этого береговая линия повернула на юго-восток, но Кук решил продолжать плыть по прямой. Так он пересек пролив, который сейчас называется проливом Кука, и достиг Южного острова. Затем он повернул на восток, проплыл мимо гавани Убийц (ныне Золотая Гавань), названной так в память об убитых туземцами членах команды Тасмана, затем мимо залива Тасмана и наконец нашел якорную стоянку, которая полностью отвечала его требованиям: небольшая бухта, почти полностью закрытая холмами и имеющая множество роскошных пляжей, идеально подходящих для килевания «Индевора». Этой бухте суждено было стать любимой гаванью Кука в Южных морях, и в дальнейшем он будет туда возвращаться несколько раз в год. Он назвал ее заливом Королевы Шарлотты, в честь супруги Георга III.

Пока команда занималась ремонтом, Кук поднялся в горы, чтобы кое-что уточнить. Ведь до сих пор у него не было уверенности, что они пересекли именно пролив, а не горло широкого залива. Впрочем, чутье моряка подсказывало Куку, что это именно пролив, и обзор с ближайшей вершины подтвердил его правоту. Получив эту информацию, капитан решил пройти проливом и выйти снова к восточному побережью.

 

Кук обогнул Северный остров, нанес на карту его очертания и координаты важнейших точек. Теперь предстояло главное – пройти вдоль побережья Южного острова и выяснить, не является ли он все-таки не островом, а северной оконечностью Южного континента.

Сразу обогнуть второй крупнейший остров Новозеландского архипелага по контуру, как это вышло с первым, не получилось. Когда «Индевор» уже приближался к его южной оконечности, разразился западный шторм и утащил корабль далеко в Тихий океан. Когда Кук снова повернул на запад в поисках материковой суши, он прошел южнее Южного острова и наткнулся на остров Стюарта, который отделен от Южного проливом Фово. Они обогнули юго-западный мыс острова Стюарт, и Кук не сомневался, что достиг южного предела архипелага, потому что широкий накат ветровых океанских волн, который они теперь встретили, мог быть только накоплен на пространстве в тысячи миль.

Итак, надежда на то, что Новая Зеландия все-таки окажется частью пресловутого Южного континента, растаяла окончательно. Тем не менее, эта земля была велика и обильна, и Кук направил «Индевор» на север, чтобы продолжить исследование Южного острова. 26 марта «Индевор» вернулся в залив Королевы Шарлотты, завершив обход Южного острова. Это плавание разрушило мифы о том, что земля, открытая Тасманом, – полуостров, отходящий от большого Южного континента. Теперь Кук окончательно доказал, что Новая Зеландия – архипелаг, состоящий из двух крупных островов, и нигде рядом нет огромной континентальной массы. Это была плохая новость, но зато это была твердо установленная истина.

В принципе, капитан Кук уже выполнил возложенную на него Адмиралтейством миссию: астрономические наблюдения на Таити провел, дошел до предписанной секретной инструкцией сороковой параллели, Южного континента там не обнаружил, но зато составил подробную карту обширной земли, про которую раньше было известно лишь то, что она существует, и, весьма приблизительно, место ее расположения. Можно было отправляться в Англию, но не было никакого резона возвращаться туда тем же путем, каким «Индевор» прибыл в Новую Зеландию. Кук решил по дороге исследовать восточное побережье Австралии, где прежде бывал только Тасман, затем добраться до голландской Ост-Индии, где легко можно будет пополнить запасы продовольствия, и оттуда уже отправиться в Англию вокруг мыса Доброй Надежды.

Первый помощник капитана лейтенант Хикс увидел на горизонте австралийский берег 21 апреля. Кук поплыл вдоль берега сначала в восточном, потом в северном направлении в поисках хорошей гавани. После недельного плавания они нашли подходящую бухту и зашли в нее. Прежде спутники Кука часто видели на берегу дым и заключили, что места эти обитаемы, но видеть местных жителей им еще не приходилось. В облюбованной гавани они впервые встретили австралийских аборигенов. В отличие от золотисто-смуглых полинезийцев, их кожа была почти черного цвета. Некоторые из встреченных австралийцев совершенно поразили европейцев своим равнодушным отношением ко всему. Однажды путешественники встретили две лодки, полные аборигенов, занятых рыбной ловлей; никто из них не обратил внимания на появление «Индевора» и не проявил интереса или удивления, хотя нельзя было предположить, что эти люди когда-нибудь раньше видели такой корабль.

Австралийцы не знали земледелия, и Кук не смог пополнить здесь запас свежих овощей и фруктов. Единственное, что было в изобилии, это пресная вода и рыба. Гавань кишела рыбой, и Кук назвал это место гаванью Скатов, но, в отличие от большинства географических названий, придуманных капитаном, это имя надолго не закрепилось. В первые же дни стоянки Банкс и Соландер нашли на берегах бухты сотни неизвестных в Европе растений и собрали великолепный гербарий. По этому случаю гавань Скатов торжественно переименовали в Ботани-Бей (Ботаническая гавань).

 

Больше месяца у восточного побережья Австралии стояла прекрасная погода и плавание протекало удивительно мирно, а в 11 часов вечера 11 июня «Индевор» наскочил на подводный коралловый риф с такой силой, что задрожали все шпангоуты. Вода немедленно хлынула внутрь. Особенно неприятно было то, что корабль сел на мель в высшей точке прилива и, следовательно, с наступлением отлива должен был засесть еще прочнее. Тем временем тяжелый накат волн постоянно бил по севшему на мель кораблю.

Помпы не справлялись с прибывавшей водой. По мере отступления прилива у «Индевора» развился крен, что увеличивало нагрузку на уже поврежденные шпангоуты. Чем сильнее спадал прилив, тем больше становился угол крена. Материк находился в двадцати милях. Стоило разразиться внезапно шторму, и судно могло быть сорвано с рифа. При этом сломалось бы еще больше шпангоутов, и оно бы затонуло, а шлюпок было недостаточно, чтобы отвезти команду на берег.

Ситуация сложилась отчаянная. Чтобы облегчить судно, Кук приказал выбросить за борт сначала весь балласт, а потом и необходимый груз: боцманские и плотницкие склады и даже пушки, хотя место выброса последних старательно обозначили буями, чтобы потом возвратить их на корабль. В результате судно стало легче на 50 тонн, но по-прежнему плотно сидело на рифе. Капитан распорядился положить якоря в полубаркас и бросить их на некотором расстоянии от «Индевора», чтобы при помощи ворота и якорной цепи перетянуть судно в более глубокую воду. Во время следующего высокого прилива в 11 часов утра снять судно с мели не удалось. Теперь Кук возлагал большие надежды на ночной прилив. Обычно на этом побережье тот был значительно выше дневного. Однако и в случае успеха затеи с якорями команда подвергалась большому риску. Коралловый риф, на который сел «Индевор», удерживал его на месте, но в то же время не давал ему камнем пойти на дно. Однако оставаться на рифе казалось опасным. Кук решил, что если корабль начнет быстро тонуть, он попытается перетянуть его на прежнее место на рифе. Ну а если корабль сойдет с мели и все-таки станет медленно тонуть, он попытается преодолеть на нем 20 миль до берега, вытащить на сушу, разобрать и построить менее крупный корабль из его древесины и шпангоутов и доплыть на этом новом корабле до Ост-Индии.

Как видим, обе перспективы были довольно безрадостными, но тут судьба, которой, видимо, надоело издеваться, преподнесла капитану и его команде роскошный подарок. Когда во время ночного прилива «Индевор» с большими усилиями удалось снять с мели, оказалось, что он совсем неплохо держится на плаву. Большая глыба коралла обломилась, когда судно сдвинулось с места, и частично заткнула пробоину. Чтобы закрепить успех, решили поставить на нее пластырь. Под днище корабля была подведена веревка, привязанная к парусу, покрытому паклей и шерстью. Этот парус подвели под корабль, и когда он попал на пробоину, давление воды установило его в нужном положении. При работающей помпе корабль и не думал тонуть, вода пробивалась в трюм тонкой струйкой, медленнее, чем ее успевали откачивать.

Немного севернее места аварии посланные на разведку матросы нашли подходящее устье реки. Правда, из-за встречного ветра войти в него удалось только через три дня, все это время помпы работали и «Индевор» держался молодцом. Наконец удалось бросить якорь, а потом вытащить пострадавшее судно на берег. Большая часть обшивки подводной части корабля была ободрана и не хватало четырех досок, но ничего непоправимого с «Индевором» не случилось.

 

Во время этой вынужденной стоянки англичане впервые вступили в контакт с австралийскими аборигенами, которые не причинили им особых хлопот. Что до сопровождавших Кука натуралистов, то они охотно остались бы в этом краю диковинных животных и растений гораздо дольше, чем этого требовал ремонт судна. Впервые они увидели летучих собак, динго, валлаби, кенгуру и прочие чудеса австралийской фауны, столь непохожей на фауну Старого Света. Но капитан был очень встревожен и стремился отправиться в путь как можно быстрее. «Индевор» был залатан не слишком надежно, а ближайшие судоремонтные верфи находились в Батавии, на Яве, в голландской Ост-Индии, и Кук даже не знал еще, как туда плыть, поскольку пока не было доказано, что существует проход между Северной Австралией и Новой Гвинеей. Провизии осталось всего на три месяца, а в случае задержки попутные юго-восточные пассаты грозили смениться на встречные северо-западные. 6 августа Кук отправился в путь, дав название приютившей их реке в честь своего корабля – Индевор. Город, который теперь стоит на этом месте, называется Куктаун.

Дальнейшее плавание было очень сложным, ведь «Индевор» находился в районе Большого Барьерного рифа, однако недавнее несчастье заставило всех удвоить осторожность. Капитану понадобилась целая неделя, чтобы провести корабль через особенно трудный участок, который он окрестил Лабиринтом. Ночью плыть вообще было невозможно, а в течение дня впереди «Индевора» шел катер, постоянно делая промеры глубины. В это время сам Кук руководил движением корабля с верхушки мачты. Уйти из этих опасных вод слишком далеко в море он позволить себе не мог, так как рисковал пропустить пролив, отделяющий Австралию от Новой Гвинеи.

Когда Кук достиг наконец северной оконечности австралийского континента, он объявил всю эту землю владением британской короны, а ее северо-восточная часть получила название Новый Южный Уэльс. Прежде чем покинуть эти воды, Кук проверил ширину пролива, отделяющего Австралию от Новой Гвинеи, а затем взял курс на Батавию. В этот принадлежащий голландцам порт он прибыл в начале октября. Это был первый цивилизованный город, который команда «Индевора» увидела за два года, после того как покинула Рио-де-Жанейро. И так случилось, что именно здесь команду «Индевора» постигло страшное несчастье.

Батавия была построена в низколежащей долине и снабжена многочисленными каналами. Так принято было строить города в Голландии – почти вдоль каждой большой улицы протекал канал. Но климат на Яве очень отличался от голландского, поэтому каналы были невероятно грязны, полны отбросов и нечистот и оказались идеальным рассадником москитов, бактерий и вирусов. Ничего удивительного, что город стал очагом малярии и дизентерии. Из каждой сотни военнослужащих, которые приплывали из Голландии на службу в гарнизоне, пятьдесят умирали к концу года, двадцать пять находились в госпиталях и только не больше десяти были полностью пригодны для несения службы. Когда «Индевор» прибыл в Батавию, вся его команда была здорова, что составляло немалую гордость его капитана. Голландские моряки сказали Куку, что он может считать себя счастливчиком, если половина его команды не умрет здесь. Когда, закончив ремонт, сразу после Рождества «Индевор» отплыл из Батавии, судно уже потеряло семерых членов команды, в том числе судового врача, и более сорока были настолько серьезно больны, что не могли принимать участия в работе на корабле.

Во время десятинедельного перехода из Батавии в Кейптаун на корабле умерло 23 человека, включая астронома Грина и рисовальщика-натуралиста Паркинсона. Когда 14 марта «Индевор» пришел в Кейптаун, Кук был вынужден нанять новую команду. Многие из тех, кто остался жив, все равно были не в состоянии выполнять тяжелую корабельную работу. 12 июля 1771 года, через два года и одиннадцать месяцев плавания, первая кругосветная экспедиция Кука возвратилась в Англию.