Глава девятая В ИСТИННОМ СВЕТЕ
В аэропорту мы арендовали машину и спросили молодую леди в бюро по прокату автомобилей, как добраться до места, которое Мориарти назвал Лили. Возможно, термин «леди» в данном случае не совсем уместен, но это ещё одна из привычек, оставшаяся у меня из девятнадцатого столетия. Между фразами «леди» надувала пузыри из жвачки — отвратительная манера! — и при этом мерила нас взглядом с головы до пят. От такого пристального осмотра мне стало не по себе. Я подумал, что мой костюм, слишком выделяющийся из толпы, безнадёжно старомоден и выдаёт во мне пережиток прошлого века. Я спросил себя, может быть, это юное жвачное создание мысленно осуждает меня, считая старым похотливым козлом?
— Грин-Хиллс? — переспросила девица между двумя пузырями из жвачки, а потом разложила перед нами карту и прочертила маршрут шариковой ручкой быстрым и сильным движением. — Видите границу штатов? Вам туда.
Терминология и карта сбили меня с толку, но Лили, по-видимому, поняла, о чём говорила девушка. В конце концов мы уселись в машину, имея при себе карту с готовым маршрутом, и отправились в путь. Только сейчас мы впервые обсудили, что будем делать, когда доберёмся до места.
Разумеется, Лили не знала о моём желании заслужить одобрение Шерлока Холмса, в одиночку поймав профессора Мориарти.
— А теперь, Джеймс, — сказала она, — я хочу, чтобы ты сначала проехал мимо нужного адреса. Высадишь меня и подождёшь. Я вне опасности: при желании Мориарти мог бы убить меня давным-давно. Очевидно, что он этого не хотел, а значит, не причинит вреда и теперь. А вот если ты пойдёшь со мной, тогда совсем другое дело.
Я собирался яростно протестовать и настаивать, что непременно должен сопровождать её к Мориарти. Однако, открыв было рот, я ещё раз хорошенько всё обдумал. Без сомнения, Лили трудно или даже невозможно будет убедить, если я начну выдвигать аргументы в пользу необходимости сопровождать её. Однако куда более весомым доводом, склонявшим меня уступить Лили, был сам Мориарти. Когда Лили придёт, как Мориарти велел, и одна, у него не найдётся причин подозревать, что она путешествовала с кем-то. Пока Лили отвлекает внимание Мориарти, я мог бы незаметно просочиться в тыл противника.
— Ты уверена, что тебе ничего не угрожает? — обеспокоенно спросил я.
Хотя меня необычайно манила слава единоличной поимки профессора Мориарти, должен признать, что, несмотря на растущую привязанность к Лили Кантрелл, вопрос я задал, руководствуясь двойственными соображениями. Да, я беспокоился о безопасности Лили, но при этом решительно хотел, чтобы она осталась в неведении относительно моих планов, поскольку если мне удастся убедить Лили, что я буду ждать в машине, то она станет вести себя естественно и не возбудит подозрений Мориарти. Она обойдётся без взглядов украдкой, словно в поисках своего спутника, а если Мориарти спросит, одна ли она приехала, то Лили ответит без колебаний и уловок. Я знал, что Лили слишком чистая душа, не способная на дурные поступки и мысли, и ей не удастся скрыть правду от Мориарти. Лучше уж сделать правдой то, что Лили может рассказать без утайки, не навредив тем самым ни себе, ни мне.
Она улыбнулась тепло и нежно:
— Ах, Джеймс, это так трогательно! Со мной всё будет хорошо, особенно если я буду знать, что ты меня ждёшь!
Учитывая обман, на который я пошёл в отношении Лили, я почувствовал себя беспринципным негодяем, услышав её искренний и полный любви ответ.
Нужное нам место оказалось в глухом районе, который только-только вошёл в состав стремительно расползающегося мегаполиса, состоявшего из двух городов, слившихся в единое целое. Какую-то часть пути мы ехали по узкой и холмистой дороге, мимо девственных лесов и обширных полей, на которых зеленела молодая кукуруза. Я вспомнил виды английских деревень своей юности, хотя здесь жара стояла куда сильнее, чем в те далёкие летние дни, насколько я помнил. Видел ли я кукурузу в Англии больше ста лет назад? Теперь я уже не был уверен. Возможно, подумалось мне, есть какой-то предел способности мозга удерживать воспоминания, и, пожалуй, это станет последней помехой на пути к бессмертию. Мозг просто прекратит функционировать по причине перегруженности старыми мыслями и воспоминаниями, и я впаду в маразм, уникальный по своей форме! Я жаждал поделиться этими соображениями с Лили. Когда это приключение останется позади, я должен открыть ей всю правду о себе в надежде, что её не оттолкнёт мой возраст.
Часто в пасторальные виды просачивались большие жилые комплексы, многие из них ещё строились, и вокруг раздавались резкие неприятные звуки. Город наступал на то, что некогда было идиллическим сельским пристанищем.
Я вёл машину, а Лили, держа карту перед собой, направляла меня. Мы миновали указатель, сообщавший о том, что впереди озеро. Напряжение Лили нарастало.
— Мы, должно быть, почти у цели, — пробормотала она и, подавшись вперёд, начала изучать почтовые ящики и таблички с адресами, мелькавшие за окном.
— Ага, вот он! — воскликнула Лили, указав на ворота справа, практически скрытые за деревьями и кустами. — Не поворачивай, — велела она, когда я замедлил ход, а потом, показав на большой жилой комплекс на противоположной стороне улицы, велела: — Давай на парковку!
Когда я припарковался, Лили наклонилась и поцеловала меня.
— А теперь жди меня здесь, Джеймс. Честное слово, со мной всё будет в порядке.
Она вышла из машины, быстро пересекла улицу и исчезла в тени подъездной аллеи.
Несколько минут я ждал в спокойном мечтательном состоянии, выбросив из головы все мысли, ощущая кожей тёплый влажный воздух, прислушиваясь к пению птиц, смеху детей и жужжанию косилок, доносившихся издалека. Наконец, решив, что прошло достаточно времени, я проверил револьвер, чтобы убедиться, что он полностью заряжён, переложил оружие в карман брюк и покинул автомобиль.
Как только я перешёл дорогу, то оказалось, что дом. к которому предположительно вела подъездная аллея, не виден за деревьями. Я счёл нецелесообразным срезать путь через лужайку и подкрадываться к логову Мориарти как индеец, поскольку с большой долей вероятности попросту потеряюсь среди густых зарослей деревьев. Скрепя сердце я прошёл по гравиевой дорожке в надежде, что впереди мне никто не встретится. Не успел я сделать и пару шагов в тихой тени, как звуки городской цивилизации, шум дорог и жужжание косилок исчезли. За забором справа от меня в пятнах солнечного света, пробивавшегося сквозь листву, медленно брела лошадь. Я словно бы попал в другой мир, скрытый от посторонних взоров, спокойный и защищённый от гомона двадцатого века. Это было именно такое пристанище, которое я подсознательно искал с тех пор, как уехал из деревни в Суссексе, а дом, внезапно возникший впереди, усилил это ощущение. Огромное, расползшееся за счёт пристроек здание было возведено в старинном стиле в основном из местного серого камня, а большую часть стен покрывал плющ и другие ползучие растения. Как, спросил я себя, это тихое, прохладное и приятное место может служить лишь ширмой, скрывающей зло профессора Мориарти?
Удача не изменила мне, и я добрался до дома незамеченным. Ничего не случилось и после того, как я свернул с дорожки, огибающей здание. Я преодолел несколько ступенек, прошёл через маленькое крыльцо и проник в дом через приоткрытую дверь. Пока я не слышал никаких звуков — ни из мира, который остался за забором, ни из дома или с окружавшего его участка. Если бы я не утратил веру в Бога много лет назад из-за ужасов двух мировых войн, то счёл бы подобную везучесть доказательством того, что Господь на моей стороне.
Дверь открывалась в короткий и очень узкий коридор, который в свою очередь вёл в гостиную с камином и окном, выходившим на то самое крыльцо, по которому я только что проходил. В комнате никого не было. Однако в дальнем конце в стене была прорублена арка, за которой находилась другая гостиная, с большим, вычурно украшенным столом, накрытым словно бы для банкета, а рядом, спиной ко мне, стояла Лили. Она была в комнате совсем одна и казалась поглощённой в изучение чего-то на столе. Я ощутил облегчение, увидев, что она жива и здорова, и тихонько окликнул её по имени.
Лили обернулась и улыбнулась, но это была вымученная улыбка, а на лице её заметны стали признаки напряжённости и волнения. А ещё мне почудилось, что она выглядит грустной, словно потеряла что-то важное для себя.
— Входи, Джон, — сказала она. — Видишь, всё в порядке.
Меня переполняла целая гамма чувств, когда я подошёл и взял её руки в свои: облегчение, но и озадаченность из-за того, каким тоном она произнесла эти слова, и из-за выражения лица. А ещё, должен признаться, я огорчился, поняв, что если всё и впрямь в порядке, то Мориарти, должно быть, здесь нет и можно проститься с надеждой поймать преступника. Кроме того, я удивился, что Лили назвала меня моим настоящим именем — Джон, а не Джеймс. Тут за моей спиной раздался какой-то шорох, я инстинктивно бросил взгляд через плечо, но было слишком поздно. Я почувствовал ужасный удар по затылку и острую боль, а затем все чувства испарились, мне показалось, что я плыву, а потом моя щека резко соприкоснулась с полом.
Пока сознание ещё не оставило меня полностью, я услышал бесстрастный, тихий, до боли знакомый и столь ненавистный голос:
— Отличная работа, Лили. Теперь, когда рыбка-лоцман попала в наши сети, скоро приплывёт и акула.
А потом всё погрузилось во тьму.
