Глава восьмая
В ТРЮМЕ

Мы с Элис с тяжким грузом на сердце вышли из Барта тем же путём, которым и вошли, всё так же стараясь оставаться незамеченными. Редко когда я столь отчаянно нуждался в помощи моего друга Шерлока Холмса, как в тот час. Я был подавлен и растерян, будто заблудился на тёмной дороге, без единой путеводной нити. Я понятия не имел, что делать дальше.

Едва за нами затворились ворота лечебницы, я остановил кэб, и мы в молчании покатили обратно на Бейкер-стрит, обуреваемые каждый своими печальными мыслями. В мозгу моём со всё нарастающей скоростью крутились бесконечные вопросы. Почему Стэмфорда убили? В том, что это убийство, сомнений не оставалось. Какую страшную тайну поглотил вместе с ним огонь? Как его смерть связана с похищением моего друга? Какую роль сыграл в этой мрачной истории Джосайя Бартон? И где же, где Шерлок Холмс? Я горячо молился об одном: чтобы он не разделил судьбу Стэмфорда. При этой мысли в груди у меня похолодело, а желудок скрутила какая-то глубинная, гложущая боль. Я никогда не был так озадачен и выбит из колеи.

— Я понимаю, что ты хотел бы узнать мнение мистера Холмса по этому делу, Джон, но при нынешних обстоятельствах нам, разумеется, нужно обратиться в полицию.

Мы вернулись в нашу гостиную на Бейкер-стрит, и то были первые слова, которые Элис произнесла после выхода из Барта.

Я медленно покачал головой:

— Я не уверен, что полиция в состоянии нам помочь. Нам нужно собрать больше сведений, улик, доказательств, а уж там идти к ним. Что не меняет одного факта: я не знаю, что делать.

— У мистера Холмса, надо думать, есть какое-то объяснение.

— Надо думать, — согласился я уныло.

Я знал, что и дальше скрывать от неё исчезновение Холмса просто глупо. Да и не мог я больше обманывать Элис. Она имела полное право знать правду. И вот, неловко, с запинками, я сообщил ей, что друг мой пропал. Я вкратце пересказал все события предыдущей ночи, закончив на том, как обнаружил исчезновение Холмса.

Черты её затуманились от изумления и ужаса.

— Какой кошмар! В это даже поверить трудно. Вот уже сутки вокруг происходят события, которые мне по-прежнему кажутся совершенно нереальными. — Она вздрогнула и крепко взяла меня за руки. — Мне вдруг стало очень страшно, — прошептала она осипшим голосом.

Я обнял её, пытаясь утешить, поцеловал в щёку. Слов для успокоения у меня не было. На несколько секунд я прижал её к себе, и она не сопротивлялась; потом, смутившись, мы разомкнули объятие. Она улыбнулась ласковой, понимающей улыбкой.

— Прости, — сказала она. — Обычно я не даю воли чувствам. На работе я бываю даже слишком сурова, но в очень уж странное плаванье мы нынче пустились.

Её слова подействовали на меня как удар электрическим током. Будто бы чистый воздух хлынул мне в мозг.

— Ну конечно! — воскликнул я, вскакивая. — Я же забыл, что у меня есть как минимум один ключ, одна зацепка: судно «Матильда Бригс», пришвартовавшееся у причала Христофора.

Элис озадаченно нахмурилась, и я выложил ей все подробности, до того выпущенные из рассказа о предыдущей ночи.

— И что ты намереваешься делать? — спросила она, когда я закончил.

— Разбираться.

— Один?

— Разумеется! — воскликнул я, не скрывая возбуждения. В голове у меня начал складываться план. — Воспользуюсь методом Холмса, переоденусь матросом — так на меня не обратят внимания. И обязательно выясню, что за тёмные дела творятся на этом причале.

— А если и тебя схватят, как мистера Холмса? Джон, по-моему, тебе нельзя идти одному!

Впервые за этот день я усмехнулся.

— Ты же не собираешься идти со мной?

Судя по выражению её лица, именно эта мысль и пришла ей в голову, однако я со всей горячностью стал доказывать ей, что с практической точки зрения это совершенно бессмысленно.

— Кроме всего прочего, — сказал я, — затея может оказаться опасной, и если со мной что-то случится, ты останешься единственным человеком, способным изложить все факты полиции. Я должен идти один.

Ей хватило здравого смысла принять мои доводы без возражений.

Мы решили, что она вернётся к себе. По моим представлениям, так было безопаснее.

— Пока никто не знает, что ты как-то связана с этим делом. Если наши противники решат избавиться от всех, в ком видят соратников Холмса, они прежде всего явятся сюда. Покончив с этим делом, я приду к тебе. Если я не появлюсь завтра до рассвета, обратись к инспектору Джайлсу Лестрейду из Скотленд-Ярда и расскажи ему всё, что знаешь.

Элис без особой охоты кивнула и снова схватила меня за руки.

— Ты ведь будешь осторожен, да, Джон? — проговорила она.

Через два часа я оказался в восточной части города. Миновав Поплар, я добрался до Блэкуэлла с его узкими, грязными улицами и нищими лачугами — здесь в страшной скученности обитала беднота. Именно сюда уходит своим концом, тёмным и безрадостным, спираль богатства, вьющаяся через весь Лондон. Тут у огромных причалов швартуются суда, приходящие из Юго-Восточной Азии. Один из них и назывался причалом Христофора. Воспользовавшись гардеробом Холмса, где имелось платье на любой случай, и самостоятельно доработав образ, я вроде бы сумел слиться с морской братией, наводнявшей здешние улицы. На мне были тёмно-синяя матросская куртка и фуражка, на шее — полосатый платок. Я наложил на лицо тёмный грим, чтобы оно выглядело загорелым и обветренным, а последним штрихом стала глиняная трубка Холмса, наполненная вонючим корабельным табаком.

Небо затянули тучи. Бесформенные серые пятна скользили над головой, точно отражая моё мрачное настроение; я шагал к огромным железным воротам причала Христофора. Неразборчиво пробормотав «Добрый день» в сторону стража — он едва поднял на меня глаза, поскольку был занят чтением «Милашки», — я без всяких расспросов проскользнул мимо. Во дворе я наткнулся на четверых матросов, которые перекидывались в карты, сидя на перевёрнутых ящиках из-под чая.

— «Матильда Бригс» где будет? — спросил я грубым голосом, как можно небрежнее облокотившись о стену и следя за игрой.

Никто из игроков не оторвал глаз от карт, но один из них, светловолосый, ответил тем же небрежным тоном, каким пытался говорить и я.

— Работу ищешь? — буркнул он, шваркая двух королей перед своими товарищами. Ответить я не успел, поскольку он тут же добавил: — Нам работники-то нужны. Команда в последнем рейсе здорово поредела, так-то оно, приятель. — Тут он обратил на меня свирепые голубые глаза и стал осматривать, как заводчик осматривает жеребца, которого решил купить: — А ты здоровяк с виду. Да, пожалуй, капитан Роган тебя возьмёт.

Я кивнул.

Блондин расплылся в широкой, безрадостной ухмылке.

— Вали вперёд, ярдов двести, там старушка — Матильда — и стоит. Спроси капитана Рогана. Скажи, тебя Гансон послал.

— Благодарю.

В ответ блондин разразился хохотом и вернулся к игре. Оставаясь настороже, я пошёл в указанном направлении и, отойдя от игроков на порядочное расстояние, обернулся — восемь глаз враждебно смотрели мне прямо в спину. Потом «живая картина» распалась, и они с шумным энтузиазмом возобновили игру.

Я поспешил вперёд, миновал ржавый металлический остов подъёмного крана и увидел «Матильду Бригс». То было стандартное трёхмачтовое грузовое судно длиной футов в двести. Тёмный силуэт мачт и такелажа вырисовывался на фоне серого света и пасмурного неба. На палубе не наблюдалось никаких признаков жизни, судно будто бы застыло в полной тишине. Оно напомнило мне корабль-призрак, странный образ мелькнул перед глазами, в памяти всплыли строки Кольриджа о корабле, который «как в нарисованной воде, рисованный стоит».

Несколько секунд я медлил у трапа, не зная, что мне делать дальше. Стоит ли шумно объявить о своём появлении, выкликнуть капитана Рогана и измыслить какую-нибудь историю о том, что я хочу идти с ним в следующий рейс, или попытаться незаметно попасть на борт? В итоге я решил, что во втором случае проще будет добыть необходимые мне сведения, однако и риск больше. А если Шерлок Холмс на борту? Необходимо это выяснить. Разумеется, я могу позвать его по имени, вот только если его держат под замком, вряд ли он сможет ответить, а меня этот крик выдаст: все, кто услышит, распознают во мне врага.

Я огляделся. На причале было пусто, на палубах тоже. Я слышал только, как поскрипывает обшивка — судно слегка покачивалось на воде. Стремительно, но осторожно избежав по трапу, я спрыгнул на палубу таинственного судна. Добрался до кормы, где должен был находиться грузовой трюм. Оказавшись у задраенного люка, ведущего в трюм, я присел на корточки и, как зверь, попавший под облаву, втянул ноздрями воздух, стараясь почуять опасность. Не без труда вытянув крышку люка, я увидел двери трюма. Медленно отворил одну из них. Дверь скрипнула — в полной тишине звук прозвучал неестественно громко. Я замер, затаив дыхание. Тишина вернулась. Я снова открыл дверь — ровно настолько, чтобы протиснуться внутрь. Нащупал ногой трап, который вёл вниз.

Прежде чем отпустить дверь и оказаться в полной темноте, я нащупал свой фонарик. Слабый луч света прорезал тьму тонкой полосой. Воздух здесь был жаркий, спёртый, наполненный каким-то приторным запахом. Едва я спустился по трапу вниз, как услышал невнятный шум. Шуршание и какое-то странное, глухое покашливание, будто хрюканье рассерженной свиньи. Страх ледяной рукой сдавил моё сердце — я внезапно вспомнил огромных крыс из «Моста мечтаний». Я не сомневался, что именно на этом судне их и привезли в Англию; возможно, сколько-то мерзких тварей ещё оставалось на борту. Инстинкт толкал меня повернуть обратно и бежать. Сделав над собой усилие, я поборол страх и шагнул в темноту, обшаривая трюм лучом фонарика в поисках источника звука. Но вокруг не было ничего, кроме темноты. И всё же в пустоте передо мной что-то двигалось.

— Холмс! — позвал я, молясь про себя, чтобы он ответил, но ответа не последовало. — Холмс! — повторил я.

Теперь мне ответили, но не человеческим голосом. Вновь раздалось это странное, приглушённое шуршание. Я выхватил револьвер из кармана матросской куртки и двинулся дальше. И вот наконец я что-то увидел. Луч света от моего фонарика натолкнулся на огромный ящик, накрытый парусиной. Высотой он был футов шесть, длиной около восьми. Похоже, в нём кто-то находился.

Тогда я учуял запах. В ноздри мне ворвалось зловоние. от которого я невольно поперхнулся. Быстрым, резким движением, не давая себе времени подумать, я сорвал с ящика парусину, и глазам моим предстали прутья огромной клетки. Увидев обитателя клетки, я в ужасе выронил револьвер. Мигая на свету глазками, источавшими злобу, в клетке сидела невероятных размеров бурая крыса.

Величиной она была с крупную собаку, тело покрывал рыжеватый взлохмаченный мех. Крыса сидела на задних лапах, свесив передние, недвижные, будто когти, на огромную грудь. Тёмные усы подрагивали на кончике кровожадной морды. То был оживший персонаж Дантова «Ада».

Тут тварь с невероятной свирепостью бросилась на прутья решётки, пытаясь до меня добраться. Клетка содрогнулась, прутья загремели. Здоровенные оранжевые зубы щёлкали, существо издавало странный крик, то ли вой, то ли рычание — он заполнил тьму вокруг. Я в ответ ахнул от ужаса, представив себе, что зверюга вырвется на свободу и вцепится в меня своими резцами.

И тут нервы мои не выдержали. Я даже не стал нашаривать в темноте револьвер, развернулся и стремительно полез по ступеням к люку, шатаясь как пьяный, в лихорадочной спешке, так что ноги оскальзывались на ступенях. Ладони вспотели, сердце колотилось, я нащупывал в темноте ручку двери, а за спиной у меня всё ещё звучал вопль разъярённой твари. Ухватившись за ручку, я толкнул её изо всех сил, дверь распахнулась, и я выкарабкался на палубу, растянувшись на ней самым малопочтенным образом. Но мне было всё равно. Главное, я сбежал от гигантской крысы. Я далеко не трус, но вид этого свирепого монстра в трюме подействовал на меня сильнее, чем афганские пули и все те опасности, которые мне довелось пережить рядом с Холмсом.

В тот же миг, переведя дыхание, я вскочил на ноги — и увидел перед собой суровое лицо беловолосого матроса; то был Гансон, который и указал мне дорогу на судно. На сей раз вид у него был далеко не дружелюбный, а в правой руке он держал железный прут, который ритмично покачивал на раскрытой ладони. А почти сразу за ним я разглядел ещё одну знакомую фигуру. Там стоял Шерлок Холмс.

Я не успел ни двинуться, ни заговорить — удар обрушился сзади на мою голову, и меня вновь засосала чёрная дыра беспамятства.