Глава двадцатая
ВСТРЕЧА НА СОЛОМОН-РОУД

— Как это похоже на Шерлока Холмса! А мы-то дураки, взяли да позволили ему самостоятельно заниматься этим делом!

Лицо инспектора Джайлса Лестрейда было бледным и угрюмым, глаза же горели праведным гневом.

Все мы на огромной скорости неслись по тёмным городским улицам, направляясь на Соломон-роуд в Ротерхите. Кэб наш был головным в длинной веренице, в которой имелось также два полицейских фургона, набитых констеблями и агентами в штатском. Помимо Лестрейда, Майкрофта и меня в нашем кэбе сидел четвёртый, молодой инспектор по фамилии Лэньон. Он всю дорогу молчал, однако по лицу было совсем нетрудно прочесть его чувства.

— Я знаю, что с моим братом бывает непросто, — заметил Майкрофт виноватым голосом, — однако интересы дела для него всегда превыше всего.

— Если они совпадают с его собственными, — буркнул Лестрейд.

Напряжение последних дней давало о себе знать — куда девались его природные вежливость и почтительность. Было ясно: искать смягчающие обстоятельства, которые оправдывали бы действия Шерлока Холмса, бессмысленно. Лестрейд разбушевался, как только мы с Майкрофтом прибыли в Скотленд-Ярд и доложили ему о последних событиях, и гнев его не остывал. Я взял на себя обязанность растолковать, что именно толкнуло моего друга на партизанскую вылазку, но ответом мне стал лишь новый взрыв ярости. Голосом, который так и отскакивал от стен кабинета, Лестрейд поведал, что, по его личному мнению, «всемогущий задавака мистер Холмс» предал его и вообще поступил с ним крайне подло. Честно говоря, мне нечего было сказать в защиту своего друга. Потом Лестрейд выскочил из кабинета, чтобы собрать подчинённых и подготовиться к рейду. И с тех пор, видимо боясь сорваться, он не обращался ко мне напрямую, а когда я заговаривал с ним, упорно избегал моего взгляда. Я понял, что мудрее всего будет просто сидеть тихо в надежде, что, когда мы доберёмся до цели, чувство долга всё-таки умерит гнев инспектора. Глядя на Майкрофта, который сидел поджав губы и глядя в одну точку, я понял, что он решил придерживаться той же тактики.

Экипаж с головокружительной скоростью мчался по мокрым магистралям южного Лондона, и до места мы добрались быстрее, чем то, по моим понятиям, было мыслимо. Лестрейд велел кучеру остановиться, мы вышли.

Я глянул на часы. Чуть больше одиннадцати. Холмс уже два часа как проник в логово врага. Оставалось только надеяться, что всё прошло успешно, что он цел и невредим.

— Лэньон, — рявкнул на коллегу Лестрейд, — прикажите остальным дожидаться моего сигнала — трёх коротких свистков. Как услышат, пусть бегут с оружием наготове.

Лэньон без лишних слов бросился к переднему фургону, который стоял ярдах в шести за нами, и передал распоряжение начальника.

Как только он удалился, Лестрейд обернулся к нам:

— Что же, прогуляемся по Соломон-роуд, разнюхаем, что тут и как?

Мы с Майкрофтом что-то промычали в знак согласия и вместе с инспектором зашагали по тёмной и мрачной Соломон-роуд. На всём её протяжении горели два-три фонаря, но тусклые конусы света едва рассеивали мглу возле самых столбов. Мы продвигались вперёд размеренным шагом и вдруг заметили какую-то фигуру — человек стоял, прислонившись к фонарному столбу немного впереди, и вроде как курил сигарету. Красный кончик ярко выделялся в полутьме. Хотя виден нам был один лишь силуэт, сама поза и неподвижность выказывали, что настроен незнакомец вполне беспечно и совершенно не взволнован нашим приближением.

— Следите за этим типом, — прошептал Лестрейд. — Возможно, это западня.

Мы подошли поближе, и я уже начал подозревать, что догадка инспектора верна. Мне даже показалось, что незнакомец — а теперь было отчётливо видно, что это мужчина, — дожидается нас. Когда мы приблизились, он закурил новую сигарету. Спичка вспыхнула у самого лица, и я сумел его разглядеть. Средних лет, скорее даже пожилой, с седыми моржовыми усами, густыми бровями того же цвета, нездоровой кожей и острым, проницательным взглядом. Засаленная фуражка низко надвинута на лоб. Он смотрел на нас со смесью презрения и иронии.

— Вечер добрый, джентльмены, — каркнул он хрипло, поворачиваясь к нам лицом. Судя по акценту, типичный кокни.

— Добрый вечер, сэр, — насторожённо откликнулся Лестрейд.

— А я тут вас поджидаю — это ежели вы пытаетесь понять, чего я торчу один-одинёшенек на пустой улице.

— Поджидаете нас? — Лестрейд не смог скрыть удивления.

— Мистер Холмс мне сказал…

— Холмс! — вскричал полицейский. — Ну разумеется, без Холмса тут не обошлось. И что он вам сказал?

— А велел показать вам, как пробраться в цех. Решил, без провожатого-то вам туго придётся. Вот я и есть провожатый.

Он вроде как даже поклонился.

— Где Шерлок Холмс? — спросил я.

Незнакомец задрал голову повыше и, прежде чем ответить, смерил меня взглядом.

— Хотите — обыщите меня, авось отыщете. Хотя, пожалуй, лучше не стоит. — Он засмеялся отрывистым, похожим на кашель смехом. — Вот что, господа хорошие, я тут по делу. Мне соверен уплачен, так что обещанное выполню, но только допрашивать меня не надо. С этим самым Холмсом я познакомился в «Ангеле», он меня и попросил встретить вас да проводить. Ну как, идёте со мной, джентльмены?

Лестрейд обернулся к Майкрофту, на лице которого отражались сложные чувства.

— Пожалуй, стоит пойти с ним, — решил полицейский.

— Выбора у нас особого нет, — прозвучало в ответ.

— Вот оно и славно, — прокаркал незнакомец. — Тогда за дело.

С этими словами он прошаркал к забору, тяжело навалился на него плечом, подтолкнул. Часть забора качнулась в сторону, образовался проём фута в три.

— Ну вот. Ступайте. Мистер Холмс ждёт там, в здании.

— Кто вы такой? — подступился к нему я. Не нравилась мне эта затея.

— Так я вам уже всё сказал, — откликнулся он с ухмылкой. — Я своё дело сделал, так что добренькой вам всем ночи, джентльмены. Мистер Холмс обещал, что от меня сразу отстанет, а уж он человек слова.

— Отпустим его, — негромко проговорил Майкрофт, кладя руку Лестрейду на плечо.

— Ну, пожалуй, — решил инспектор и добавил не без сарказма: — Ради вашего разлюбезного братца.

Странный проводник уже шагал по улице, заметно прихрамывая.

— Не похож он на злодея, — заметил я, глядя, как он удаляется во тьму.

— Меня не удивит, если окажется, что это был сам Холмс в очередном маскарадном обличье, — пробормотал Лестрейд, которого по-прежнему распирал сдерживаемый гнев.

— Вряд ли, — откликнулся Майкрофт, зажигая фонарик.

Мы с полицейским последовали его примеру, а потом без лишних слов шагнули через проём в заборе и оказались во владениях типографской компании «Орёл». Там стояла непроглядная тьма, тишина будто придавливала к земле. Однако её почти сразу разорвал жалобный вой сирены, долетевший со стороны реки.

Мы зашагали по захламлённому двору и вскоре добрались до главного входа на мёртвую фабрику. В глубоком арочном проёме находилась большая двустворчатая дверь, украшенная названием компании. Как выяснилось, она была закрыта и заперта на засов.

— Как это Холмс ждёт нас внутри, если дверь заперта? — подозрительно осведомился Лестрейд.

— Видимо, здесь есть другой вход, — заметил Майкрофт. — Возможно, боковой.

— Может, и есть, — сказал Лестрейд, — только некогда нам полночи выискивать его в потёмках. Думаю, пора вызывать сюда моих людей. Полдюжины крепких констеблей быстро разнесут эту дверь в щепки. Подождите здесь, джентльмены, а я кликну подмогу.

Майкрофт кивнул, а потом предупреждающе поднял руку:

— Осмелюсь предложить, инспектор, чтобы вы воздержались от использования полицейского свистка, который сейчас нашариваете в кармане. Если в здании затаились преступники, то чем позднее мы обнаружим своё присутствие, тем лучше.

Лестрейд ничего не сказал, просто вытащил руку из кармана — она свободно повисла вдоль тела. Коротко кивнув Майкрофту, он зашагал вдоль забора обратно на Соломон-роуд за своими подчинёнными.

— Господи, как же Холмс проник в это здание — если он туда всё-таки проник?

— Вы не хуже моего знаете, что смётки и изобретательности ему не занимать. Проникать в расположение врага через главные ворота вообще не рекомендуется — если, конечно, за спиной у вас не стоит целый взвод дюжих констеблей. Я уверен, здесь есть боковая дверь или чёрный ход, а может, окно с непрочной рамой; впрочем, я бы, скорее, сделал ставку на пожарную лестницу, которую заметил, пока мы обходили здание. Полагаю, именно этот ход и предпочёл мой братец.

— А нам не стоит попробовать?

Майкрофт усмехнулся.

— Вообразите, как взбесится Лестрейд, если вернётся и обнаружит, что мы исчезли. Нет-нет. Придётся нам воевать в составе Лестрейдовой бригады. Преуспел ли Шерлок со своей затеей — это мы скоро выясним, но в одном уверен: карабкаться в одиночестве по шаткой и ржавой пожарной лестнице не лучший выход из положения, каким бы это положение ни было.

— Да, вы совершенно правы. Но, полагаю, будет нелишне держать револьвер наготове.

— А я и держу с того самого момента, как мы вышли из кэба. Вот только не путайте меня с моим братом, Уотсон. В том, что касается умственных способностей, я готов с ним помериться, и ещё неизвестно, кто победит. Но я, в отличие от него, человек созерцательный и не наделён его безрассудной храбростью. Мне не стыдно сознаться, что в данный момент я испытываю сильнейший страх.

Я глянул на своего спутника, и хотя его широкое лицо наполовину оставалось в тени, по морщинам на лбу и частому морганию я понял, что он сказал правду: ему действительно было страшно. Я так и не придумал, какими словами его подбодрить. Мы оказались в ситуации, в которой ничего нельзя было сказать наверняка. Собственно, испытывать в такой момент страх — признак развитого интеллекта.

Повисло молчание.

Впрочем, тишина длилась недолго — мы услышали топот ног констеблей. Лестрейд и Лэньон согнали в круг тусклого света дюжину молодых полицейских в форме.

— Разберитесь-ка с этой дверью, ребята, — распорядился Лестрейд.

Человек шесть вышли вперёд и, образовав нечто вроде живого тарана, ринулись на дверь. С первого раза она не поддалась.

— Давай ещё! — крикнул их старший, краснолицый здоровяк с сильным валлийским акцентом и сержантскими нашивками на мундире.

Констебли снова обрушились на дверь, с ещё большим усердием, и на сей раз дерево затрещало и застонало в ответ.

— Пошло дело! — заявил сержант и возглавил силы атакующих.

Каждый следующий приступ оказывался всё успешнее, и вот наконец, после пятого удара, раздался оглушительный треск и дверь свободно качнулась внутрь, повергнув констеблей в такое изумление, что они чуть не попадали, а сержант-валлиец рухнул-таки на пол в самом основании кучи-малы.

Лестрейд обернулся к нам с Майкрофтом:

— Вам, джентльмены, нет никакого смысла идти дальше. В конце концов, это дело полиции, так что если вы соблаговолите подождать здесь…

— Ну уж нет, Лестрейд, — воспротивился я. — Я такой же участник этого расследования, как и вы, а то и в большей степени. Так что лично я намерен идти до конца.

Майкрофт ответил в том же духе:

— Вряд ли мне нужно напоминать вам, инспектор, что я представляю здесь британское правительство. И не намерен уклоняться от выполнения своего долга.

Тут, впервые за этот вечер, напряжённые черты Лестрейда внезапно смягчились, на губах промелькнула улыбка.

— Ну что же, джентльмены, посмотрим, что там.

И он картинным жестом указал на дверь.

Мы двинулись вперёд, Лестрейд отдал новые распоряжения Лэньону:

— Прикройте нас сзади, ведите остальных следом. Оружие всем держать наготове. Но в ход его не пускать — только если нам будет грозить серьёзная опасность.

Мы прошли через арочный проём, осторожно перешагнули обломки двери и оказались в главном помещении — просторном цеху, освещённом электрическими лампочками, которые цепью свисали с балок. Я замер на месте, когда увидел в центре цеха большую деревянную клетку. Я признал её в тот же миг — именно её я в своё время обнаружил на «Матильде Бригс». Шагнув чуть ближе, я заглянул сквозь прутья. И сердце у меня чуть не остановилось. Да, то была гигантская крыса. Мы добрались до её логова. Холмс оказался прав.

А внимание Лестрейда было сосредоточено на двух неподвижных фигурах, распростёртых ничком неподалёку от клетки.

— А это ещё что такое? — пробормотал он, скорее самому себе, чем нам. Потом стремительно обернулся к своему коллеге: — Лэньон, осмотрите эти два тела, только к клетке не приближайтесь.

Молодой сыщик бросился к лежащим, держа в руке пистолет, и опустился на колени, проверяя пульс. При этом он то и дело бросал взгляды в сторону клетки и её содержимого. Мрачное выражение лица выдавало его чувства.

— Вот этот ещё жив, сэр, — доложил он, склонившись над ближним телом. — А второй мёртв. У обоих пулевые ранения.

Я оглядел пустой цех в поисках хоть каких-то признаков жизни, но не обнаружил их. Успел ли Холмс побывать здесь? Его ли рукой выпущены эти пули? И что с крысой?

Пока я над этим раздумывал, Лестрейд обратился к подчинённым:

— Так, джентльмены, рассредоточиться. Прочесать все здание. Работаем парами, как только что-то заметите, немедленно докладывать.

Повторять констеблям не пришлось. Они тут же разбежались и взялись за работу. Удовлетворённо вздохнув, Лестрейд вновь обратился к нам:

— Ну что же, мистер Холмс, доктор Уотсон, заглянем в клетку, да?

Зрелище было устрашающее: гигантская тварь лежала в углу клетки, крошечные красные глазки посверкивали в темноте, острые жёлтые резцы торчали в застывшем оскале. Я не сразу сообразил, что чудище мертво. Я подумал, может, она спит или находится под действием наркотиков. Однако, осмотрев зверюгу целиком, я понял: она неподвижна. Она не дышит.

— Что это такое? Господи прости! — выдохнул Лэньон, который успел тоже подойти к клетке.

Я ответил на его вопрос:

— Это гигантская крыса с острова Суматра. Но она мертва.

— За что остаётся лишь возблагодарить Господа, — заметил Майкрофт. — Я успел внутренне подготовиться к этому зрелищу, но, должен сказать, монстр превзошёл все потуги моего воображения.

— Интересно, что стало причиной смерти? — спросил Лестрейд. — Я не вижу на теле никаких повреждений.

— Когда мы здесь закончим, нужно будет опечатать здание и прислать сюда правительственную медицинскую комиссию, чтобы произвели вскрытие, — сказал Майкрофт, поворачиваясь спиной к клетке.

Тут я заметил, что черты его исказил внезапный ужас, он лихорадочным движением попытался выхватить из кармана револьвер. Я резко развернулся и понял, в чём причина его замешательства. Раненый, о котором мы попросту забыли, пришёл в себя и целился в нас из винтовки. Майкрофт выпростал из кармана револьвер, но оружие тут же выпало из его неловких пальцев. Страж радостно ухмыльнулся и взвёл курок. На наше счастье, рана замедлила его движения.

— Ложитесь! — крикнул я своим спутникам, прицелился и выстрелил.

Моя пуля вошла раненому в плечо, заставив его вскрикнуть и вскинуть руки. Он в свою очередь выстрелил, пуля отскочила от клетки и разбила одну из электрических лампочек; на пол дождём посыпались осколки стекла.

— Великолепно сработано, Уотсон! — воскликнул Майкрофт, поднимая с пола свой револьвер. — Вы спасли нас от верной смерти.

— И правда, доктор, — проговорил Лестрейд, — отличная реакция. А я и понятия не имел, что вы так замечательно стреляете.

Ответить на этот комплимент я не успел — к нам подбежал сержант-валлиец.

— Сэр, мы открыли двери в задней стене здания — тем же манером. Выбрались на причал. Там стоит судно, и, похоже, на борту пожар. Один из членов экипажа прыгнул в воду.

— Если не ошибаюсь, это «Матильда Бригс», — сказал я.

— Разделяю ваше предположение, Уотсон. Скорее, сержант, ведите нас туда! — воскликнул Лестрейд.

Мы вновь вдохнули холодный ночной воздух; тёмно-синее небо окрасилось в оранжевые тона. У дальнего конца причала кучкой стояли полицейские — их силуэты вырисовывались на изменчивом фоне пляшущих языков пламени; там же я увидел судно, которое признал немедленно: то была «Матильда Бригс». Пламя уже охватило его, заливая причал и окружающие постройки розоватым светом. Подойдя ближе, мы почувствовали, как на нас накатывает волна жара. Несколько матросов, спрыгнувших с борта, плыли по тёмной воде к причалу — их вылавливали полицейские. Матросы без лишних слов позволяли надеть на себя наручники, и на их блестящих лицах отражалось большее или меньшее облегчение — ведь им удалось спастись с горящего судна.

Мы протолкались к краю причала и встали футах в пятнадцати от судна баронессы, которое начало понемногу крениться, — огонь, видимо, добрался до просмолённой обшивки. Я гадал, на борту ли его владелица — возможно, она где-то в трюме, отданная на милость бушующего пламени. Если это так, стоит ли её жалеть? У меня не было ответа на этот вопрос.

Раздался громкий треск, сноп искр взмыл в воздух — подобно гигантскому пылающему кресту, грот-мачта надломилась и рухнула в воду. Облако пара смешалось со столбом дыма, который начало относить в нашу сторону. Палуба почти полностью была объята огнём. Точно зачарованные, мы следили, как ненасытное пламя постепенно охватывает всё судно.

А потом я вдруг увидел, что из плотной стены огня выскочил человек и начал пробираться к носу. Часто спотыкаясь, он продвигался вперёд, отчаянно лавируя между ярыми жёлтыми языками огня, которые так и норовили лизнуть его. Он замахал руками и что-то крикнул, но крик потонул в треске и глухом рёве пожара. Однако я узнал этого безумца, который тщетно пытался обогнать ревущее пламя. Это был Шерлок Холмс.