Возвращение блудного сына
Подавляющее большинство читателей моих рассказов о приключениях Шерлока Холмса даже не подозревают, что я часто меняю имена героев. Делаю я это, как правило, из соображений конфиденциальности. В нижеследующей истории я решил отступить от своей привычки, и герои здесь носят свои настоящие фамилии. Все участники описываемых событий, имевших место много лет назад, дали мне письменное разрешение использовать их подлинные имена, и в связи с этим мне хотелось бы в первую очередь выразить им свою искреннюю признательность.
Причина, в силу которой я решил отказаться от обычных правил, станет вам ясна, как только вы узнаете подробности этого увлекательного дела. Хотя события, о которых пойдёт речь, произошли в 1881 году, я помню их столь же ясно, будто это было только вчера. Я как раз недавно переехал на Бейкер-стрит в дом 221-b, где свёл знакомство с Холмсом. В тот вечер я с увлечением читал статью «Новая хирургическая техника для ампутаций конечностей», а Холмс трудился над монографией «К вопросу о датировке рукописей». В нашем районе Лондона — и на Бейкер-стрит в частности — обычно царят гам и суматоха, но в тот вечер всё было относительно тихо, что объяснялось, во-первых, холодной погодой, а во-вторых, поздним часом — дело шло к девяти. Сами можете представить, сколь удивлены и раздосадованы мы были, когда услышали, как в дверь с улицы кто-то позвонил, а потом с лестницы донеслись шаги.
— Я так и знал, что мне не дадут спокойно поработать, — пробормотал Холмс.
Я тяжело вздохнул и тоже отложил журнал. Через несколько мгновений появилась миссис Хадсон, которая, извинившись за беспокойство в столь неурочное время, представила нам посетителя — мистера Джастина Клируотера. И тут же, будто в укор припозднившемуся гостю, часы на каминной полке пробили девять. Издалека им эхом ответил Биг-Бен.
— Далеко же вы забрались от дома, мистер Клируотер, — заметил Холмс.
Молодой человек попросил:
— Зовите меня просто Джастином, — и с изумлением глянул на Холмса: — Вы правы, мой дом очень далеко. Если быть точным, на другом конце земного шара — в Австралии. Но откуда вам это стало известно?
— Вы говорите с лёгким, но всё-таки заметным акцентом, — пояснил знаменитый детектив. — Кроме того, когда у нас зима, у вас лето. Это объясняет ваш загар.
— Всё верно, мистер Холмс, — улыбнулся паренёк. — Я из Брисбена. Чтобы добраться до Англии, я нанялся на корабль матросом.
Холмс приподнял бровь, но ничего не сказал. Клируотер отличался мощным телосложением и квадратным подбородком. Его голову украшали вьющиеся каштановые волосы, а кожа под слоем загара казалась чуть красноватой. Судя по наряду, молодой человек не врал: одежда на нём была изношенной и залатанной. В руках он сжимал форменную фуражку, которая, как мне показалось, была слегка изъедена молью. Картину довершали зелёные глаза и гладко выбритые щёки. По моим прикидкам, гостю было около двадцати пяти лет.
— В своём роде, — продолжил он, — эта история повторяет библейскую притчу о возвращении блудного сына, пусть и во втором поколении. Я отправился в путь лишь потому, что этого не захотел сделать мой отец.
Холмс с интересом посмотрел на Джастина.
— Вы меня заинтриговали, — признался он и показал юноше на кресло: — Присаживайтесь, пожалуйста, и поведайте нам скорее о своей судьбе.
— Видите ли, мистер Холмс, — опустившись в кресло, промолвил молодой человек, — я приехал в Англию в поисках своих корней, но знаю о них чрезвычайно мало. Мой отец не хотел, чтобы я возвращался на его родину. Пока он был жив, он делал всё возможное, чтобы отговорить меня от этой авантюры. Однако так случилось, что я пошёл в него и унаследовал его характер. Как и мой отец, я на редкость упрям.
— Клируотер — достаточно редкая фамилия, — заметил Холмс. — Думаю, вам не составит труда отыскать своих родственников.
— Если бы всё было так просто, — вздохнул Джастин. — К сожалению, моя здешняя родня носит другую фамилию. Я знаю только настоящее имя отца: Джонатан.
— Ну да, я так и решил, — кивнул мой друг. — Из того, что вы нам рассказали, я уже понял, что ваш отец был не в ладах со своей семьёй и потому, перебравшись в Австралию, сменил фамилию.
— Именно так всё и произошло. Когда отец путешествовал по Австралии в поисках места, где осесть, он нашёл очаровательную долину, именовавшуюся Клируотер, что значит «чистая вода». Дело в том, что там тёк ручей с прозрачной, как слеза младенца, водой. С тех пор, как отец там поселился, он называл себя Джон Клируотер и никогда больше не упоминал своей настоящей фамилии.
— Что стало причиной ссоры с роднёй, в результате которой ваш отец решил уехать в Австралию? — спросил Холмс.
— Эта история стара, как библейское предание о Каине и Авеле, — развёл руками Джастин. — У моего отца был старший брат Уильям, его полная противоположность: высок ростом, хорош собой, прекрасно сложен и обаятелен. Однако при этом он был тщеславен, заносчив, жесток и эгоистичен. В детстве братья просто не ладили, но с возрастом возненавидели друг друга. Мой дед души не чаял в Уильяме, тот был похож на него как две капли воды. Они вместе ездили охотиться с собаками, стреляли оленей, пили эль. К Джону же, моему отцу, дед относился как к чужому. Он считал его маменькиным сынком и размазнёй — всё потому, что отцу нравились изобразительное искусство и музыка, а ещё он не стеснялся восторгаться красотами природы. Отец больше любил наслаждаться пением птиц, чем палить по ним из ружья. Он и впрямь скорее пошёл в мать, чем в отца. Джон был стеснительным, мягким, чутким, умным — и конечно же ужасно упрямым. Братья постоянно ссорились друг с другом, но долгое время им удавалось держаться в рамках. А потом Уильям увёл у Джона девушку. Её звали Люси, и Джон был без ума от неё. Уильям увёл её у брата просто чтобы показать, что подобное ему под силу. В отличие от Джона, он не любил Люси, что и продемонстрировал вскоре, когда порвал с бедняжкой, устав от неё.
Джон так и не простил брату этой подлости. Он проклял его и всю свою семью, за исключением сестры Виктории, после чего прокрался на следовавший в Австралию пароход «Джульетта» и спрятался в трюме. Команде он сдался, когда корабль уже был далеко в море и поворачивать не имело смысла. Суровый капитан судна, шотландец по фамилии Макайвор, был в ярости и в счёт оплаты проезда заставлял моего отца вкалывать как раба на галерах. У мыса Доброй Надежды корабль попал в шторм, мотавший судно по волнам три дня и три ночи. Пароход чуть не отправился ко дну. В разгар бури корабельного юнгу по фамилии Поттер смыло волной за борт. Мой отец, который как раз собирался чинить порвавшийся парус, увидел, что случилось с Поттером, мигом обвязал себя фалом и бросился за юнгой. Джон был отличным пловцом, однако несмотря на это, они с юнгой едва не погибли. Геройский поступок отца растопил сердца матросов и Макайвора, и с этого момента он наслаждался всеми привилегиями полноправного члена команды. Более того, Макайвор предложил отцу работать на судне на постоянной основе, но тот отказался. Дело в том, что на борту имелось несколько пассажиров, и среди них — молодая девушка по имени Шейла. Она была медсестрой и собиралась служить в одном из тех миссионерских центров, что несли слово Божье австралийским аборигенам.
Джон и Шейла полюбили друг друга, и когда корабль прибыл в Австралию, они сошли на берег вместе. Как вы, наверное, уже догадались, мистер Холмс, именно она и стала моей матерью.
— Ну да, разумеется, — кивнул Холмс. — Что ж, всё это очень интересно, однако ваш рассказ вряд ли поможет отыскать ваших родных.
— Как я уже упомянул, — ответил Джастин, — мой отец был решительно против этой поездки, но, когда он понял, что отговорить меня не удастся, он дал мне это письмо, — и молодой человек протянул Холмсу конверт.
Мой друг открыл его, извлёк листок бумаги и прочитал вслух:
— Мой дорогой сын, пожалуй, в глубине души я всегда знал, что настанет день и ты отправишься в путь на поиски наших родственников. Оглядываясь назад, я понимаю, xто во многом твоя решимость вызвана моим нежеланием помочь тебе в этом деле. Именно из-за него твоё путешествие в Англию стало неизбежным. Взвесив все «за» и «против», я решил тебе помочь, но помощь моя будет косвенной. Чтобы узнать мою настоящую фамилию и место, где проживает моя родня, тебе придётся разгадать шифрованное сообщение, которое я прилагаю к этому письму. Быть может, я покажусь тебе упрямцем, напрасно вставляющим тебе палки в колёса, но я не собираюсь просить у тебя прощения. Поверь, у меня есть причины вести себя подобным образом. Одна из них заключается в том, что я хочу уберечь тебя от знакомства с этой чёртовой роднёй. Кроме того, если тебе предстоит сойтись с ними лицом к лицу (а ты уж поверь мне, они не ждут тебя с распростёртыми объятиями), тебе понадобятся острый ум, отвага и упорство. Я знаю, что ты обладать последними двумя из этих качеств. Разгадаешь шифр — докажешь, что владеешь и первым. Должен тебя предупредить: семья, что я оставил в Англии, — сборище отъявленных мерзавцев, но особенно тебе следует беречься мажордома Кэлвина Кроутера. Он безжалостен, решителен, умён и железный рукой правит поместьем. Это серьёзный противник. Если тебе удастся разгадать шифр (и если Кроутер ещё жив), будь готов к тому, что тебе придётся скрестить с ним шпаги. В ходе поисков не сдавайся и не опускай руки, не сходи с пути, как и подобает христианину, и тогда тебе помогут святоша Фрэнк и его друзья — Колумб, Шелли и король Гарри. Фрэнка ты найдёшь по следующему адресу: Кошкин Зов, Борона-на-Пригорке, Дитя Афродиты, Земля Англов.Удачи! Бог в помощь!Твой любящий отец, Джон.
Далее следовали два шифрованных сообщения:
В глазах Холмса вспыхнул азарт.
— Превосходно, Уотсон! — воскликнул он. — Приступим! Всё это мне очень напоминает дело Кастерса.
— Совершенно с вами согласен, — подтвердил я. — Только сейчас, мне кажется, вопрос сложнее.
— Думаю, отец Джастина хотел, чтобы сын в конечном итоге всё-таки разгадал загадку, поэтому она не должна быть столь уж головоломной. Главное — разобраться с ключом, а дальше всё пойдёт как по маслу.
— Каким ключом?
— Нам надо выяснить, кто такие Фрэнк и его друзья. Для начала давайте разберёмся, где живёт Фрэнк. Земля Англов, понятное дело, Англия. Наша родина названа так в честь именно этого германского племени, обосновавшегося здесь. Впрочем, если в письме речь идёт об адресе, под словосочетанием «Дитя Афродиты» должно скрываться название графства. Вопрос — какого?
В голове у меня проскочило смутное воспоминание. Я нахмурился и вдруг, улыбнувшись, щёлкнул пальцами.
— Ещё будучи студентом медицинского училища, я как-то полез в энциклопедию греческих мифов. Я как раз занимался исследованиями гермафродитизма у человека… Это патология, характеризующаяся одновременным наличием мужских и женских половых органов. Так вот, меня заинтересовало происхождение термина. Патология названа в честь Гермафродита — сына вестника богов Гермеса и богини любви Афродиты. Когда Гермафродит купался в источнике, в котором жила нимфа Салмакида, она полюбила юношу и попросила богов навеки соединить их. Боги выполнили желание нимфы, и они слились в одно существо. Не знаю, сможет ли это вам как-то помочь или нет.
— Ну конечно же, Уотсон! Воистину, вы источник вдохновения. Неужели вы не понимаете? Дитя Афродиты — гермафродит: не мужского пола, не женского, а, так сказать, среднего. «Пол» по-английски «секс», а «средний» — «мидл». В результате получаем название графства — Мидлсекс.
— Браво! Теперь это очевидно и мне, — признался я.
Тем временем Холмс вытащил с книжной полки атлас, раскрыл его на странице с крупномасштабной картой Англии и практически сразу же расплылся в улыбке:
— Отгадать следующую часть адреса не составляет никакого труда. Всё проще простого.
— Ну и где же находится эта Борона-на-Пригорке?
— Одно из слов в английском языке, имеющих значение «борона», звучит как «харроу». Синоним слова «пригорок» — «холм», по-английски «хилл». В результате получаем Харроу-он-зе-Хилл, вот он, как раз в Мидлсексе.
— Точно! — воскликнул Джастин. — Даже я слышал о Харроу-он-зе-Хилл!
— Отлично, у нас наметился кое-какой прогресс, — потёр руки я. — Но что имеется в виду под словосочетанием «кошкин зов»?
— Полагаю, название улицы каким-то образом связано с кошками или мяуканьем, — немного подумав, ответил Холмс. — Больше мне ничего не приходит в голову. Думаю, лучше всего разобраться на месте, когда мы уже доберёмся до Харроу-он-зе-Хилл.
Мы с Джастином согласно кивнули. Поскольку назавтра с утра мне предстояло проведать больных, мы договорились отправиться в путь чуть позже. На следующий день после полудня мы уже сидели в экипаже и мчались в Мидлсекс.
Пока мы ехали, Холмс снова углубился в чтение письма. Внимательно изучив его, он повернулся к Джастину:
— Ваш отец призывает вас не сходить с пути, как подобает христианину. Он сам был человеком верующим?
— Да, хотя истово верующим его назвать нельзя. Они с матерью были добрыми христианами, но мы жили в глуши, поэтому в церковь ходили не часто.
— В письме он также упоминает святошу Фрэнка, — продолжил расспросы Холмс. — Вам не приходилось слышать от отца о человеке с таким именем, живущем в Англии?
— Никогда, — помотал головой Джастин.
— В письме ещё говорится о трёх других помощниках: Колумбе, Шелли и короле Гарри, — заметил я. — О ком идёт речь? О Христофоре Колумбе, поэте Перси Шелли и короле Генрихе? И если о Генрихе, то о каком из Генрихов?
— Вряд ли, Уотсон, — с сомнением отозвался Холмс. — Все они жили в разное время и разных местах, так что в данном случае текст письма нельзя воспринимать буквально — люди, которых вы назвали, не могут быть друзьями Фрэнка. Может, речь идёт о кличках его друзей? Они, кстати, распространены в преступном мире. Так уголовники пытаются скрыть от полиции свои истинные имена.
— Похоже, отец переоценил мои умственные способности, — сокрушённо покачал головой Джастин. — Я понятия не имею, что он имел в виду.
— Не беспокойтесь, — улыбнулся Холмс. — Уверен, что в своё время нам всё удастся выяснить.
Через некоторое время мы прибыли в Харроу-он-зе-Хилл и Холмс велел извозчику покатать нас по этому маленькому очаровательному городку. Где-то с полчаса мы колесили по улицам и читали все указатели, что попадались нам на глаза.
— Эврика! — вдруг вскричал Холмс. — Остановите кэб!
Мой друг спрыгнул на мостовую, и мы последовали за ним. Вдаль уходила дорога, на обочине которой стоял указатель «Мэнкс-Мяус».
— Мэнкс — это же порода бесхвостых кошек! Я ничего не путаю? — осведомился Холмс.
— Есть такая порода, — подтвердил я. — Она появилась на острове Мэн.
Велев извозчику никуда не уезжать, мы двинулись вперёд по улице. К счастью, она оказалась не такой уж длинной. Пройдя её примерно до половины, мы обнаружили по правую руку от нас крошечную церквушку.
— Вот что имел в виду ваш отец, когда призывал вас не сходить с пути, как и подобает христианину. Поздравляю, мы нашли святошу Фрэнка. Церковь посвящена Франциску Ассизскому.
Джастин просиял от радости:
— Вы просто гений, мистер Холмс!
Мы зашли в церквушку. Внутри, кроме нас. практически никого не было. Царили тишина и покой. Убранство церкви было скромным — дубовые перекрытия, покрытые побелкой стены, а напротив алтаря — большой витраж с изображением святого Франциска в окружении зверушек и птиц. Святой умиротворяюще взирал на нас. На его левом плече сидел голубь, а правая рука была поднята для благословения. Мы принялись озираться, тщетно пытаясь отыскать хотя бы какой-нибудь намёк на Христофора Колумба, Шелли или короля Генриха.
— Уже поздно, — промолвил Холмс, глянув на часы. — Пожалуй, нам стоит найти гостиницу, в которой можно будет переночевать. А завтра с утра снова приступим к поискам.
Мы согласились. Помимо усталости, я ещё и проголодался как зверь. Снова устроившись в кэбе, мы велели извозчику отвезти нас на постоялый двор, который приметили, когда катались по городу. Назывался он «Синий вепрь». При гостинице находилась таверна, где сверкала начищенная медь и уютно горел огонь в очаге.
Хозяин заведения, весёлый толстяк с бачками по имени мистер Арчер, улыбнувшись, поздоровался с нами и спросил:
— Чего изволите, джентльмены?
— Три кружки вашего лучшего эля, сытный ужин и три комнаты на ночь. Именно в такой последовательности, — ответил Холмс.
— Будет сделано, сэр, — снова расплылся в улыбке мистер Арчер. — Добро пожаловать к нам в «Синий вепрь».
Не прошло и минуты, как мы уже сидели у огня и потягивали отменный эль.
— Пока нам не на что жаловаться, — сказал Джастину Холмс и отёр пену с верхней губы. — Город мы нашли. Церквушку нашли. У меня есть все основания полагать, что ваш отчий дом находится где-то поблизости. Судя по намёкам, что оставил вам отец в своём письме, он отлично знает округу.
— Да, мистер Холмс, — кивнул Джастин, — я уверен, что вы правы.
— Мы можем расспросить у местных, кто из богатых семей здесь живёт, — предложил я.
— Во-первых, это может занять слишком много времени, — возразил Холмс, — а во-вторых, мне бы хотелось сначала попытаться самому разгадать шифр.
Откушав на ужин жареного мяса, после которого нам подали яблочный пирог и сливки, каждый из нас удалился в свой уютный номер и улёгся спать.
На следующее утро, когда мы поглощали обильный завтрак, я с усмешкой заметил:
— А ведь вы, Холмс, допустили промашку, когда предположили, что у Фрэнка могут быть дружки с прозвищами вместо имён.
— Не обязательно, Уотсон, — покачал головой мой друг. — Святого Франциска часто изображают другом зверей и птиц. Быть может, Колумб и прочие имена в письме — на самом деле клички животных.
— Отличная мысль, мистер Холмс! — У Джастина загорелись глаза. — Святой на витраже как раз окружён зверушками и птичками.
Подозвав хозяина, Холмс спросил его:
— Скажите, добрый человек, у вас тут поблизости натуралисты не проживают?
— Отчего же, есть такие, сэр, — кивнул мистер Арчер. — Вам нужно к майору Винстенли. Настоящий знаток животного мира. Собирает бабочек с мотыльками и держит птичник. Говорят, его коллекции завидует сам судья. — Хозяин кинул взгляд на старинные дедовские часы в углу и добавил: — Между прочим, майор вот-вот должен зайти. Он перед утренней прогулкой всегда пропускает у меня глоточек виски.
— Спасибо, мистер Арчер, — поблагодарил Холмс. — Мы его непременно дождёмся. Вы не окажете ещё одну любезность? Будьте добры, представьте нас майору, когда он придёт.
— Конечно, сэр, с удовольствием.
Ждали мы недолго. Вскоре открылась дверь, и в таверну вошёл высокий сухощавый мужчина с гончей на поводу. Прислонив трость к барной стойке, он повернулся к собаке и скомандовал:
— Сидеть, Герцог! — Сняв шляпу, он повернулся к мистеру Арчеру: — Доброе утро, Сэм. Ну и холод сегодня, чёрт бы его подрал. Дай-ка мне двойную порцию.
— Доброе утро, сэр. Не волнуйтесь, сейчас быстро согреетесь, — промолвил хозяин, наливая гостю двойной виски.
Стоило мужчине полезть в карман за деньгами, Холмс уже был тут как тут.
— Позвольте мне вас угостить, — сказал знаменитый детектив и попросил хозяина включить стоимость выпивки в наш счёт.
Мистер Арчер представил нас майору, и тот присел к нам за столик.
— Спасибо вам, сэр, — слегка поклонился гость Холмсу, подняв бокал. — За ваше здоровье.
Мой друг объяснил, что Джастин ищет дом своих предков, а его местоположение зашифровано в послании.
— Вот это да! Что я могу сказать, чертовски интересно! — поднял брови майор.
— Насколько я понимаю, — продолжил Холмс, — вы в неком роде специалист по животным и растениям. Вы нам не поможете?
— Если это окажется в моих силах, я буду только Рад, — улыбнулся майор.
— Скажите, пожалуйста, имена Колумб, Шелли и король Гарри вам что-нибудь говорят? Разумеется, речь идёт не об исторических личностях.
Майор нахмурился.
— Королём Гарри издревле называют в Англии щегла. В этом я совершенно уверен. Знаете, такая броская, яркая птичка. Питается семенами чертополоха.
— Превосходно, просто превосходно, — обрадовался Холмс. — Тогда, надо полагать, два других имени — тоже прозвища птиц.
Майор сосредоточено почесал подбородок и после долгих раздумий изрёк:
— Если мне не изменяет память, зябликов иногда называют «Шелли», но кто имеется в виду под прозвищем Колумб? Я просто теряюсь в догадках.
— А может, это часть латинского названия вида? — подавшись вперёд, предположил я.
— Ну конечно! Как же я сам не додумался?! — хлопнул себя по коленке майор. — Есть такое семейство, Columbidae, то бишь голубиные. Уверен, что здесь имеется в виду голубь.
— Замечательно. Просто замечательно, — просиял Холмс. — Хозяин, будьте любезны, ещё виски майору.
— Рад был помочь, — улыбнулся Винстенли.
— Не покажусь ли я слишком навязчивым, если приглашу вас проводить нас до церкви Святого Франциска на Мэнкс-Мяус? Нам хотелось бы попросить вас помочь нам опознать птиц на витраже. Боюсь, мне самому не под силу отличить щегла от зяблика.
Майор с готовностью согласился нас проконсультировать и залпом допил виски. Несколько мгновений спустя мы уже шли по направлению к церкви. Впереди бежал Герцог. Добрались до храма мы быстро. Винстенли привязал собаку к фонарному столбу, и мы вошли внутрь. Вновь, как и накануне, мы замерли у витража со святым Франциском, но на этот раз с нами был специалист, способный назвать всех изображённых животных:
— Видите трёх птичек у ног святого? Это зяблики, а щеглов я насчитал целых пять штук. Два сидят на дереве, а три порхают вон там.
— А наш приятель голубь Колумб сидит у Франциска на плече! — взволнованно воскликнул Джастин.
— Всё верно, — кивнул, улыбаясь, Холмс. — Отличная работа, джентльмены! Мы славно потрудились и значительно продвинулись на пути к разгадке. — Он снова развернул письмо и принялся изучать шифровку. — Итак, мы имеем цифры «один», «три» и «пять»: один голубь, три зяблика и пять щеглов. Может, имеются в виду номера букв в каждой из строчек? Из первой строчки берём первую букву, из второй — третью… Что у нас выходит? — Однако вскоре Холмс покачал головой. — Ничего у нас не выходит: «SZMWLKVB».
— А если считать с конца каждой строчки? — предложил я.
— Тоже бессмыслица, — сокрушённо вздохнул знаменитый сыщик, проверив мою версию.
Некоторое время мы молча изучали шифровку, как вдруг Холмс воскликнул:
— Постойте-ка! Кажется, получается. Если пропустить первую, третью и пятую буквы, то выйдет нечто внятное. Смотрите, — Холмс написал «D Е V A L О I S».
— Девалойс? Что это за фамилия? Никогда ничего подобного не слышал, — промолвил я.
— Не Девалойс, а Девалуа, — рассмеялся Холмс. — По-французски это значит «ценный». Девалуа — достаточно известная фамилия.
— Превосходно, мистер Холмс, — улыбнулся Джастин. — Значит, моя настоящая фамилия Девалуа? Судя по всему, мой род достаточно древний.
— Я даже знаю, где находится поместье Девалуа! — воскликнул майор Винстенли. — Это же всего в двух милях к западу отсюда. Семейство живёт здесь очень давно, только у меня вылетело из головы название их усадьбы. Помню, что оно начинается с буквы «к».
— Часом не Крегмур? — уточнил Холмс, который только что проверил ключ на второй шифровке.
— Точно! — вскричал майор. — Крегмур, будь я неладен! Большой домище из песчаника. Выглядит он, кстати сказать, достаточно жалко. Впрочем, лучшие деньки знавала не только усадьба, но и вообще всё поместье. Судя по всему, дела у семейства Девалуа идут под гору.
— Вы не могли бы нам объяснить, как туда добраться?
— Я лучше вас туда отведу. У меня намечена прогулка, и путь как раз лежит в сторону Крегмура.
Вход на территорию поместья преграждали большие кованые ворота, за которыми начиналась усаженная лаврами дорожка. Она вела к видневшейся вдалеке усадьбе, увитой плющом. Как и говорил майор, здание действительно требовало ремонта, но пока его ещё можно было привести в божеский вид.
— Вот я наконец-то и увидел место, где появился на свет мой отец, — задумчиво глядя вдаль, промолвил Джастин.
— Ваши поиски практически закончены, — кивнул Холмс. — И потому я хотел бы попросить вас отложить встречу с вашими родственниками хотя бы до завтрашнего дня. Мне бы надо кое-что уточнить. Надеюсь, вы не будете возражать?
— Конечно же нет, мистер Холмс. Как вам будет угодно.
— Ну что ж, господа, мы с Герцогом вас оставим, — откланялся майор. — Было приятно свести с вами знакомство.
Мы все сердечно поблагодарили майора, обменялись с ним рукопожатиями, после чего он отбыл, скрывшись вместе с Герцогом за поворотом дороги.
Что же касается нас, то мы вернулись в городок, где Холмс остановил кэб и велел кучеру отвезти его в Лондон, заверив нас, что вернётся завтра спозаранку. Мой друг сдержал слово, и прежде чем часы пробили десять утра, он уже сидел в «Синем вепре» с бокалом бренди в руках. Выглядел Холмс на удивление спокойным.
— Ну что ж, — с непринуждённым видом промолвил он. — Вот и настал час встретиться с семейством Девалуа. Я прекрасно осведомлён, что являться без предупреждения — признак дурного тона, однако в данном случае элемент неожиданности нам только на руку. Думаю, благодаря нему мы сможем узнать, кто есть кто в этой семье.
На этот раз, вместо того чтобы идти пешком, мы взяли кэб.
— Знаете что, — повернулся Холмс к Джастину, когда мы подъезжали к Крегмуру, — не стоит говорить вашей родне, что мы сыщики. Вы не могли бы немножко покривить душой и представить нас как своих поверенных?
— Как вам будет угодно, мистер Холмс, — пожал плечами Джастин.
Ворота на этот раз оказались открыты, будто бы Девалуа кого-то поджидали, и потому мы велели кучеру подъехать прямо к парадному подъезду усадьбы. Когда мы вылезли из экипажа, огромные двери особняка открылись и нам навстречу вышел высокий широкоплечий мужчина лет шестидесяти. В его бороде и шевелюре серебрилась седина, а в руках он сжимал цепи, тянувшиеся к ошейникам двух громадных рычащих псов, скаливших на нас зубы.
— Доброе утро, — приветливо улыбнулся Джастин и уверенно шагнул мужчине навстречу.
— Вы что, заблудились? Подсказать вам дорогу? — так и не поздоровавшись, спросил тот.
Молодой человек покачал головой и пояснил:
— Меня зовут Джастин Девалуа, я сын Джонатана Девалуа. Я ищу своих родных.
Мужчина сглотнул и потрясённо воззрился на Джастина. Он явно был в растерянности.
— Вам назначено? — наконец спросил он.
— Боюсь, что нет. Я буквально только что отыскал родовое поместье и не успел никого предупредить о своём появлении. А вас как зовут?
Расправив широкие плечи, мужчина представился:
— Кэлвин Кроутер, мажордом семейства Девалуа.
— А это мои поверенные — мистер Холмс и мистер Уотсон, — показал на нас рукой Джастин.
Мажордом, прищурившись, посмотрел на нас и, коротко кивнув, бросил:
— Прошу за мной.
Поднявшись по ступенькам, мы с Джастином проследовали в дом. Холмс, велев кучеру никуда не уезжать и ждать нас у входа, поспешил за нами следом.
Аванзал, украшенный доспехами, картинами и шпалерами, производил сильное впечатление. Однако, приглядевшись, можно было заметить, что шпалеры поистрепались, а доспехи давно никто не протирал и на них скопился толстый слой пыли. Кроутер отвёл нас в приёмную и велел подождать, после чего удалился, предварительно отстегнув цепи от собачьих ошейников. Как только мажордом затворил за собой двери, псины уселись на пол и уставились на нас. Сами понимаете, когда за каждым твоим движением следят две пары злобных глаз, чувствуешь себя крайне неуютно и я очень сильно пожалел, что не захватил с собой револьвер. Наконец дверь открылась и в приёмную, позвякивая шпорами, зашёл изысканно одетый молодой человек в жакете и бриджах для верховой езды, сжимавший в руках стек. У него были прямые чёрные волосы, тонкие губы и внимательные серые глаза.
Без тени улыбки он уставился сверлящим взглядом на Джастина и произнёс:
— Меня зовут Уильям Генри Девалуа. Я глава семейства Девалуа и ваш двоюродный брат — если вы, конечно, тот, за кого себя выдаёте.
— Моим отцом был Джонатан Девалуа, брат вашего отца, — протянул ему руку Джастин.
Уильям будто бы её и не заметил.
— Тело моего отца ещё толком не успело остыть, а уже собираются стервятники, — покачав головой, промолвил он.
— О чём вы? — в ошеломлении спросил Джастин.
— Надеюсь, вы не станете отрицать, что явились сюда, чтобы присутствовать на оглашении завещания? — спросил Кэлвин Кроутер, который вошёл вслед за своим хозяином и встал у него за спиной.
— Я даже не знал, что мой дядя Уильям умер. Я вообще только вчера выяснил, что моя настоящая фамилия Девалуа, — развёл руками Джастин.
— Вы являетесь сюда в рваньё, с двумя юристами и ждёте, что мы поверим, что вас нисколько не интересует завещание Уильяма Девалуа?
— Оно действительно меня не интересовало. — лицо Джастина окаменело, — а вот сейчас уже интересует. Я желаю присутствовать на его оглашении. Я же как-никак его родственник.
— Это ещё надо доказать, — отрезал Уильям. — Неужели вы хотите, чтоб вам поверили на слово?
В этот момент дверь снова открылась, и в приёмную вошла элегантная седовласая дама с красивыми чертами лица и голубыми глазами. На взгляд ей было за шестьдесят. Дама была одета в длинное облегающее чёрное платье.
— Это правда, что вы сын Джонатана? — улыбнулась она Джастину.
— Да, мадам, — поклонился он ей в ответ. — Меня зовут Джастин.
— Я ваша тётя Виктория. — С этими словами дама протянула ему руку.
Молодой человек галантно поцеловал её и промолвил:
— Мой отец очень тепло отзывался о вас.
— Как он поживает?
— К несчастью, в прошлом году он скончался после недолгой болезни.
Улыбка исчезла с лица Виктории, а глаза её наполнились слезами.
— Я так и думала. Уж слишком долго я не получала от него вестей.
— Мне очень жаль, что я не мог вам написать. Увы, я только вчера узнал свою настоящую фамилию.
Дама понимающе кивнула:
— Джонатан уехал не попрощавшись, однако я считаю, что сейчас нам надо забыть обо всех былых обидах. Ты согласен, Уильям?
— У нас нет никаких доказательств, что этот господин — тот, за кого себя выдаёт. И даже если он говорит правду, он явился сюда только по одной причине: получить свою долю наследства.
— Я считаю себя обязанной принести извинения за тот холодный приём, что вы здесь получили, — вздохнула леди Виктория, смущённо посмотрев на Джастина. — В своё время наша семья отличалась куда большим радушием.
Она позвонила в колокольчик, стоявший на приставном столике. Как по волшебству, тут же появился дворецкий. Виктория распорядилась принести чай и лёгкие закуски, после чего, взяв Джастина за руку, подвела его к дивану и предложила сесть. Уильям и Кроутер, не говоря ни слова, удалились.
— Расскажите мне об Австралии, — попросила леди Виктория молодого человека. — Джонатан был там счастлив?
Джастин поведал тётушке о своей родине, об её уникальной фауне и красочной флоре. Мы с Холмсом устроились в креслах и принялись угощаться бутербродами, запивая их чаем из фарфоровых чашек. Постепенно стали прибывать и другие родственники, желавшие присутствовать на оглашении завещания. Все они были одеты в чёрное. Наконец, когда прибыл юрист по имени мистер Аткинсон, всем предложили проследовать в библиотеку.
Мистер Аткинсон, худощавый жилистый седовласый мужчина невысокого роста, нацепил на нос пенсне в серебряной оправе и обратился к присутствующим:
— Нам всем прекрасно известно, по какому поводу мы здесь собрались, и потому, если никто не возражает, я сразу же перейду к оглашению завещания Уильяма Джеймса Девалуа. Итак: «Я, Уильям Джеймс Девалуа, владелец поместья Крегмур, расположенного в графстве Мидлсекс, находясь в твёрдом уме и ясной памяти, составил настоящее завещание июня в шестнадцатый день, в год от рождества Христова тысяча восемьсот восьмидесятый. Настоящее волеизъявление является последним и окончательным, отменяя все предыдущие версии завещания, составленные мной.
Своим душеприказчиком я назначаю сына Уильяма Генри и поручаю ему как можно быстрее после моей кончины исполнить мою волю. Своей единственной сестре Виктории я завещаю ежегодно выплачивать сумму в одну тысячу фунтов при условии, если она останется жить в поместье Крегмур. Моему преданному слуге и другу Кэлвину Кроутеру я завещаю ежегодно выплачивать сумму в пятьсот фунтов. Также я разрешаю ему и впредь пользоваться домиком, именующимся «Коттедж с плющом», который располагается на территории поместья. Каждому из племянников и племянниц по достижении ими совершеннолетия я завещаю единовременную выплату в размере одной тысячи фунтов. Жадной родне своей покойной жены я не оставляю ничего. Всё прочее имущество, включая усадьбу, прилегающие к ней земли, лошадей, коляски и так далее я оставляю своему сыну Уильяму, будучи преисполненным уверенностью, что он станет управлять поместьем сообразно моим идеалам, убеждениям и воле. Завещание составлено шестнадцатого июня тысяча восемьсот восьмидесятого года».
Мистер Аткинсон сложил листок бумаги и произнёс:
— Дамы и господа. Вы только что прослушали последнее волеизъявления Уильяма Джеймса Девалуа.
В библиотеке поднялся лёгкий гул — собравшиеся начали обсуждать завещание.
— Мистер Аткинсон, — вдруг поднялся Кэлвин Кроутер. — В завещании говорится о племянниках и племянницах. Разрешите уточнить, речь идёт только о законнорождённых?
— Естественно.
— То есть бастарду Джонатана, приходившегося Уильяму братом, никакие выплаты не полагаются, так?
— Да как вы смеете, сэр?! — вскочил Джастин.
— Я достаточно предусмотрительный человек, — повернулся к нему Кроутер. — Ещё много лет назад я обратился в известное австралийское детективное агентство с заданием составить досье на ваших родителей. И это агентство не нашло никаких доказательств того, что ваши родители состояли в законном браке.
— Откуда тебе стало известно, куда уехал Джонатан? — воскликнула леди Виктория.
— Вы слишком доверчивы, дорогуша, — ответил Кроутер. — Я много лет назад сделал дубликаты ключей к вашим покоям. Я взял на себя смелость просматривать всю вашу корреспонденцию. Вы единственная из всей семьи поддерживали связь со сбежавшим.
Леди Виктория была вне себя от ярости.
— Ах ты, бесстыжая скотина! — топнула она ногой. — Да как ты посмел лезть в мою личную жизнь?!
— В мои обязанности входит защита интересов семьи, — холодно произнёс управляющий. — И, на мой взгляд, цель оправдывает средства. — Мажордом повернулся к Джастину: — А теперь вы со своими юристами должны немедленно уйти. Вам здесь делать нечего.
— Мне так не кажется, — поднялся со своего места Холмс. — Если мой клиент пожелает, у него есть все основания остаться. — С этими словами мой друг извлёк из кармана листок бумаги. — У меня в руках выписка из судового журнала парохода «Джульетта». Запись сделана капитаном корабля Дунканом Макайвором. Она гласит следующее: «Сегодня в полдень я с превеликим удовольствием сочетал браком мистера Джонатана Девалуа и мисс Шейлу Хобсон. Пятое мая тысяча восемьсот пятьдесят пятого года». Наверное, вы запамятовали, что церемонию бракосочетания имеют право проводить не только священнослужители, но и капитаны кораблей.
Лицо Кроутера потемнело как грозовая туча.
— Откуда нам знать, что эта бумажка не подделка? — взорвался Уильям.
— Благодарю вас, мистер Холмс, довольно, — остановил моего друга Джастин, после чего, повернувшись к присутствующим, продолжил: — Я не собираюсь предъявлять права на причитающуюся мне часть наследства. Не за этим я сюда явился. Впрочем, я это уже говорил, но мне не захотели верить. Отец предупреждал меня о том, что вы за люди, за исключением тёти Виктории, но я желал во всём убедиться сам и теперь вижу, что отец был совершенно прав. Мне противно, что я одной плоти и крови со столь грубыми и подлыми людьми. Вы изволили судить обо мне по моему внешнему виду, не зная обо мне ровным счётом ничего. Именно поэтому я решил предстать перед вами в таком облике. Дело в том, что я могу купить всё это поместье, потом продать его, а затем снова купить и так несколько десятков раз, пока мне не надоест. Мне же под силу восстановить его и вернуть ему былую славу. Отец обнаружил на участке, который приобрёл, богатые залежи золота и почил весьма состоятельным человеком. Вы отреклись от меня, отказав мне в том, что должно принадлежать мне по праву, и теперь я с чистой совестью отрекаюсь от всех вас, кроме тёти Виктории. Отныне вы не имеете никаких прав претендовать даже на грош из наследства Джонатана Девалуа. — Повернувшись к тёте, молодой человек тепло сказал: — Не желаете ли отправиться со мной в Австралию и увидеть все её красоты своими глазами? Поживёте у меня в Брисбене. Все расходы я беру на себя.
— Спасибо тебе, мальчик мой, — расплылась в улыбке пожилая леди. — Конечно же я с радостью поеду.
— Мой отец был прав, когда сказал, что всё благородство и шарм, что были отпущены Всевышним нашему семейству, унаследовали лишь вы одна, — Джастин поцеловал леди Викторию в щёку. — Как только я забронирую билеты, я сразу же дам вам знать. Жду не дождусь, когда я наконец покажу вам красоты своей страны. — Бросив уничтожающий взгляд на Кроутера, он добавил: — И не забудьте, дорогая тётушка, поменять дверные замки.
— Не забуду, не беспокойся, — кивнула леди Виктория.
С презрением оглядев присутствующих, Джастин решительным шагом вышел из библиотеки. Мы с Холмсом попрощались с леди Викторией и проследовали за ним. Когда наш кучер увидел нас, он с явным облегчением вздохнул и поспешил открыть нам дверь кэба.
— Так вот, значит, что вы пожелали уточнить, мистер Холмс, — задумчиво промолвил Джастин, когда мы ехали обратно к «Синему вепрю». — Вы хотели просмотреть судовой журнал «Джульетты».
— Совершенно верно, Джастин. Я желал удостовериться, что фамилия безбилетного пассажира действительно Девалуа. Сведения о бракосочетании оказались неожиданным приятным довеском.
— Мне как-то никогда не приходило в голову спросить у родителей, где именно они поженились, — улыбнулся Джастин.
— Я был очень удивлён, — обратился я к Джастину, — когда выяснилось, что вы на самом деле состоятельный человек. А вы, Холмс? — спросил я прославленного сыщика.
— Я знал этого с самого начала, старина, — усмехнулся тот.
— Но откуда? — удивился Джастин.
— Вы сказали, что вам пришлось отрабатывать свой проезд до Англии, однако, когда мы пожимали друг другу руки, я не почувствовал на вашей ладони мозолей, что весьма странно, когда человек дни напролёт таскает тяжести и драит палубу.
— Браво, Холмс, — улыбнулся молодой человек. — Что ещё я упустил?
— Вы нарядились как бедняк, но при этом ни разу не уточнили, сколько стоят мои услуги. Исходя из собственного опыта, могу вас заверить, что подобным образом себя ведут только очень богатые люди.
— Ну, коли вы меня разоблачили, — рассмеялся Джастин, — я приглашаю вас на ужин в «Синем вепре». Устроим пир! Будем заказывать всё самое лучшее, что только у них есть.
Назад: Catacausis ebriosus [14]
Дальше: Мейфэрский душитель
