ГЛАВА ВТОРАЯ
За долгие годы дружбы с Шерлоком Холмсом я убедился, что в нём уживаются два совершенно разных человека. С одной стороны, он был воплощением рассудка и логики, а с другой — романтиком, особенно в том, что касалось его преданной любви к справедливости.
Как я уже не раз говорил, именно эта преданность и привела его к тому, чем он занимался. Его брат Майкрофт тоже прекрасно владел искусством подмечать детали и анализировать их, однако ему не пришло в голову воспользоваться этим талантом так, как это сделал Холмс. Значит, разница между ними вовсе не в их способностях, а в том, что Холмс, в отличие от родного брата, всем сердцем предан идее справедливости.
Я решил сообщить Холмсу о своих наблюдениях и рассказал ему, что заметил в его характере двойственность.
Он нахмурился и резко пресёк мои рассуждения:
— Не вижу никакой двойственности. Разум и логика — это то, без чего не прожить. Я лишь использую их по-своему.
— Но вы не раз нарушали закон, чтобы достичь справедливости, — возразил я. — Во всяком случае, в тех ситуациях, когда рука закона бессильна. В таких поступках нет ни логики, ни разума, они идут от сердца. Вы хотели справедливости для тех людей, которые нуждались в ней, и делали то, что было нужно. — Я улыбнулся. — Так что всё-таки вы безнадёжный романтик.
Вместо ответа Холмс развернул «Таймс» и принялся просматривать новости. Он хотел найти заметки о каком-нибудь интересном преступлении. Другие события его мало волновали.
— Справедливость логична. Уотсон, значит, ваше предположение в корне неверно, — бросил он из-за газеты.
Я думал было продолжить спор, но в дверь постучали, и вошла миссис Хадсон.
— К вам мистер Лестрейд, джентльмены, — сказала она. — Он хочет видеть мистера Холмса.
* * *
— Мистер Холмс, мне нужно с вами потолковать. — Лестрейд говорил так быстро и взволнованно, что стало ясно: произошло нечто серьёзное.
— Инспектор, — сказал Холмс невозмутимым тоном, — кажется, вы чем-то обеспокоены. Могу я предложить вам бренди?
Лестрейд сделал отрицательный жест рукой и произнёс:
— Я в тупике, мистер Холмс. Я расследую дело, которое, должен признаться, за пределами моих возможностей. Могу я рассчитывать на вас? На вашу помощь.
Мы с Холмсом впились взглядами в инспектора. Должно быть, дело было действительно очень запутанным, раз он пришёл с такой просьбой.
— Инспектор, — глаза Холмса живо заблестели, — я буду рад сделать всё, что в моих силах. Что произошло?
— Чарльза Базиана нашли мёртвым в его доме, — выдохнул Лестрейд.
Слова инспектора смутили меня.
— Боже правый! — воскликнул я. — Что случилось? Только вчера я был у него дома, чтобы справиться о здоровье.
— Его нашли около часа назад с ножом в груди. В этом… убийстве… есть одна любопытная деталь, — добавил Лестрейд, посмотрев на Холмса. — Тело нашли в библиотеке. В этом помещении есть два отдельных входа, и оба были заперты изнутри.
— Неужели? — удивился Холмс.
— Да, именно так. И горничная утверждает, что его убила жена, Мэри Базиан.
— И что в этом любопытного? — спросил Холмс. — Жёны и раньше убивали своих мужей, и порой на то были весомые причины.
— Мэри Базиан скончалась около года назад, — ответил Лестрейд. — Можете считать это нелепостью, но это точно.
