Конечно, такое странное положение вещей длилось недолго.

Капитан Ярдли вместе с Рейли отправился побеседовать с их прапорщиком и убедил его в важности нашей миссии и необходимости срочно доставить вверенную ему группу в Архангельск, чтобы там сесть на один из кораблей, участвующих в операции вторжения.

Американец хотел знать, почему британский капитан путешествует вместе с группой красногвардейцев, и Ярдли очень вежливо ответил, что это не его дело. Он также добавил, что если прапорщик и его подчиненные немедленно не развернут реквизированные ими вагоны-платформы в обратном направлении и не выступят в роли нашего эскорта и охраны до Архангельска, то найдутся весьма недовольные британские и американские высшие офицеры, которые с удовольствием поджарят прапорщика себе на ужин.

Американец все понял, но попытался избежать полного унижения, потребовав, чтобы наша охрана сдала оружие. Ярдли признал его правоту: в конце концов, ведь и Англия, и Америка теперь одновременно сражались с красными в этой части России, и мы не могли позволить, чтобы большевики, которые теперь являлись противниками, свободно бегали по округе с оружием. Или их застрелят, или они кого-то застрелят.

Более того, американец пояснил, что за ним следует гораздо более крупное подразделение войск, участвующих во вторжении, и он с удовольствием представит наших охранников в качестве своих трофеев. Выбор оставался за Рейли.

Однако полковник предложил компромисс. Он велел Ярдли сказать прапорщику, что сейчас красногвардейцы находятся под защитой Великобритании и вряд ли американцу имеет смысл портить отношения между союзниками. Но Рейли также пообещал уволить своих подчиненных со службы прямо сейчас, на месте, подписав соответствующие приказы, и распустит своих людей по домам. Прапорщику пришлось согласиться.

Рейли отправился к своим товарищам и объяснил, что теперь они свободны и могут вернуться домой. Однако им следует поторопиться, так как в этом направлении идет гораздо более крупное подразделение, которое будет искать любых красных солдат. Совершено вторжение в Россию, и он сам, как заверил полковник подчиненных, сдается в плен в обмен на их освобождение, так как любит своих солдат.

Однако Рейли напомнил своим людям, что они давали клятву сохранить втайне последнюю операцию, и если кто-то из них проболтается, то вскоре найдут и убьют всех, не пощадят и членов их семей. Солдаты поклялись революцией, что будут хранить тайну вечно.

Затем, под наблюдением американских моряков, Рейли написал на кусках бумажных мешков приказы об официальном увольнении своих людей. Почуяв свободу, русские внезапно начали импульсивно прыгать, обниматься и целоваться друг с другом, а один даже пустился плясать «казачок».

Американцы, наблюдавшие за этой сценой, явно решили, что вся группа сошла с ума. Некоторые моряки так смеялись, что едва могли держать на прицеле разбушевавшихся красных.

Однако вскоре бывшие соратники Рейли стали уходить прочь маленькими группами, направляясь туда, откуда мы приехали. Винтовки все еще оставались при них. Несколько человек обернулись на поезд, один или двое отдали честь своему полковнику, но все они хотели уйти как можно быстрее.

Когда прощание закончилось, Ярдли присоединился к американскому прапорщику на первом вагоне-платформе, и мы снова тронулись в путь. Рейли забрался в поезд и направился в вагон, в котором ехала царская семья. Он сообщил им о том, что произошло, и попросил не беспокоиться. Позже он рассказал мне, как к нему подошел один из американцев и спросил, кого мы охраняем в закрытом вагоне. По словам Рейли, американец лишь расхохотался, когда он ответил:

– Царя с семьей. Они едут пить чай с вашим президентом Вильсоном.

Когда Рейли рассказал эту историю царской семье, те тоже смеялись чуть не до слез. Раньше я ни разу не видел, чтобы царь так веселился. Наконец успокоившись, Николай заявил, что нужно непременно рассказать эту историю царице – она ей понравится. Великие княжны переглянулись в смущении. Впрочем, кто знает – возможно, царица все-таки понимала то, что ей говорят, и где-то в глубине души улыбалась вместе со всеми.

В Архангельске нас встретила такая суматоха, что хаос в Вологде в сравнении с ней показался бы идеальным порядком на столе аккуратного лондонского библиотекаря. Мы действительно оказались в самом центре экспедиционных войск союзников. И на этот раз нас окружала пехота, а не моряки. Вокруг сновали тысячи солдат. Мы видели американцев, британцев, канадцев, французов, итальянцев, а национальность людей из одной группы и вовсе не смогли определить. В дальнейшем выяснилось, что это сербы. Поистине силы вторжения собирали со всего света.

Теперь уже спустилась ночь. Ярдли с прапорщиком куда-то ушли, но американские моряки остались охранять наш поезд до их возвращения. Примерно через час Ярдли и прапорщик вернулись в сопровождении взвода из Королевского шотландского гвардейского полка и трех больших лимузинов, на которых все еще развевались красные флажки предыдущих владельцев. Алые полотнища быстро заменили надлежащим британским флагом.

Холмс, Рейли и я вышли на платформу и смотрели, как прапорщик с Ярдли пожимают друг другу руки и отдают честь. Американец собрал и выстроил своих подчиненных и, прежде чем покинуть нас, повернулся к Рейли и сказал:

– Сделайте мне одолжение, хорошо? Скажите президенту Вильсону и царю, что я кладу в чай две ложки сахара.

Мы все громко рассмеялись, и прапорщик повел своих подчиненных прочь, неотрывно глядя на флаг своей страны.

Мы с Рейли отправились к царской семье, чтобы ее члены начинали паковать те немногие вещи, которые у них имелись с собой. Нам предстояло пересесть в автомобили, которые должны были доставить всю группу на поджидавший корабль.

Ярдли сообщил, что этот корабль только что участвовал во вторжении и доставил в Россию главнокомандующего экспедиционными войсками союзников, генерал-майора Фредерика С. Пула, одного из самых уважаемых и энергичных офицеров армии. Его корабль под названием «Спаситель» представлял собой недавно перестроенную яхту. Безусловно, судьба подарила этому судну очень подходящее название.

Именно тогда Холмс с лукавой улыбкой задал мне интересный вопрос:

– Почему Ярдли за все это время не спросил у нас, кто находится в вагоне?

Я в ответ мог лишь пожать плечами.

Мы попросили женщин и Алексея прикрыть лица шарфиками или носовыми платками. Поскольку царь хотел сам нести мальчика, мы согласились, что Николаю достаточно будет держать голову опущенной вниз, пока он пересаживается с поезда в автомобиль.

Когда царская семья была готова, шотландским гвардейцам приказали повернуться спиной к поезду и встать по стойке «смирно». Они тут же четко выполнили приказ.

Царская семья без каких-либо инцидентов расселась по машинам. Холмс, Рейли и я сели в последнюю, гвардейцы отправились вместе с нами. Они маршировали перед автомобилями и по бокам, а двое шли замыкающими.

Примерно через полчаса мы достигли пристани. Ярдли собирался подняться на борт первым; все моряки были уже размещены по каютам. Наших подопечных должен был встречать только капитан, который и проводит их на корабль. Я подумал, что это излишние меры предосторожности, но все равно был за них очень благодарен.

Когда Ярдли прошел по сходням и скрылся из виду, мы стали подниматься на борт в следующем порядке: вначале царь с Алексеем, потом царица и Татьяна с Рейли, затем остальные великие княжны вместе с Холмсом и мной.

Когда мы, замыкавшие шествие царской семьи, приблизились к палубе «Спасителя», нас ждал новый сюрприз: голос, который приветствовал царскую семью на английском языке, был нам очень хорошо знаком.

Он принадлежал капитану Ярдли.