Глава 1. Путь четвероного самурая
Главная добродетель самурая –
беззаветное служение своему господину.
(Старинная японская мудрость)
Дорогие читатели! Если вы еще только собираетесь завести четвероного друга, здраво оцените свои возможности! Задайте себе вопрос: можете ли вы обеспечить ему комфортное состояние? Извините, что говорю вам это, но необходимо понимать, что собака не игрушка, а живое существо с развитым интеллектом, который по отдельным параметрам сопоставим с интеллектом трехгодовалого ребенка. Понимаете ли вы, что ваш будущий питомец обладает глубокими эмоциями? Сможете ли вы удовлетворять его потребности? Сможете ли уделять ему столько времени, сколько необходимо? Гулять с ним минимум дважды в день по 45–60 минут? Правильно кормить? Играть с ним – потому что это ему необходимо?
Если на предыдущие вопросы ответ утвердительный, то задам следующий: сможете ли вы правильно воспитать его?
Каким образом воспитывается щенок? Посредством каждодневного общения с хозяевами. А как правильно выстроить такое общение? Для этого нам необходимо понять, а кем, собственно, являются наши питомцы, какое место они занимают в человеческом обществе и каковы биологические предпосылки этого.
Эта глава, дорогие читатели, посвящена научным исследованиям эволюции, интеллекта и социального поведения собак. Она адресована прежде всего тем, кто хочет расширить свой кругозор, понять, почему наши собаки такие, какие они есть, чем объясняется то или иное их поведение и где следует искать его корни. Итак, если вы любознательны и готовы немного погрузиться в мир современной науки – эта глава для вас!
Домашние и прирученные
В средневековой Японии про настоящего самурая говорили: «предан, как собака». Но если преданность самурая господину определялась воспитанием в комплексе бусидо, то откуда у собаки такая привязанность к человеку?
Большинство ученых признают, что предком домашней собаки был волк. В настоящее время дискуссия идет лишь вокруг вопроса, где именно это произошло, а также спорят о возможности изначального одомашнивания волка одновременно в разных местах его ареала.
Наше давнее предположение (В.С. Варлаков, И.И. Затевахин. «Системные принципы дрессировки», 1989 г.) о том, что ведущим направлением отбора в процессе одомашнивания собаки был естественный отбор на лояльность по отношению к человеку, похоже, разделяется все большим количеством исследователей и находит экспериментальные подтверждения (опыты, естественно, ставятся на современных собаках и волках).
В законченном виде механизм кооперации диких волков – предков собак – изложили Л. и Р. Коппингеры, исследователи поведения собак. Суть их предположения заключается в том, что до того, как началось одомашнивание, некоторая часть волков эволюционировала, приспосабливаясь жить в непосредственной близости и взаимодействуя с человеком, причем преимущество получали те особи, которые не видели в людях добычу и врагов – то есть были более лояльны к человеку, нежели другие волки.
Однако в популярной литературе по-прежнему описывается такой механизм одомашнивания: убивая волчицу, первобытные охотники брали с собой волчат, которые воспитывались в племени; потомки этих волчат и стали предками собак. Такой механизм одомашнивания отвергается современными исследователями, так как не учитывает механизмов отбора – то есть того факта, что для того, чтобы волчонок мог быть приручен и впоследствии вел себя как собака, он должен быть, грубо говоря, готов к подобным подвигам.
Домашние животные готовы жить и существовать именно на тех условиях, которые им предложит хозяин.
Дело в том, что история знает массу примеров с другими хищниками, детеныши которых систематически воспитывались в человеческих семьях, – от гепардов и хорьков до волков, наконец; однако ни один их потомок не стал столь же домашним, как собака. Многочисленные попытки гибридизации домашних собак с шакалами, волками и койотами показывают, что потомки особей, появившихся в результате этих скрещиваний (если оно не было поглотительным со стороны собак), остаются все же дикими, хоть и прирученными животными.
А в чем главное отличие прирученных животных от по-настоящему домашних? В том, что потомков прирученных зверей необходимо «заново» приручать (как это делают дрессировщики в цирке с хищными животными). С домашними животными воспроизводить в каждом поколении процесс приручения не требуется. Домашние животные (я имею в виду прежде всего собак) готовы жить и существовать именно на тех условиях, которые им предложит хозяин.
Но если приручение «в лоб» не приводит к одомашниванию, то что же приводит?
Соседи и сожители
Царица биологических наук – экология – помогает нам найти ответ на этот вопрос. Человек и собака – разные и абсолютно не родственные биологические виды, но связанные особенными, почти интимными, отношениями. Что получает собака от человека, с позиции экологии? Самое главное – еду и кров. Что получает человек? Как говорится, по ситуации. Описывать всевозможные функции домашней собаки не станем, они общеизвестны.
Для того чтобы понять степень взаимозависимости двух видов, следует заглянуть в прошлое, на самые ранние этапы взаимодействия видов.
Особо отметим, что примеры взаимодействия разных видов животных в природе – обычное явление. Разные виды китообразных образуют так называемые межвидовые агрегации для совместной охоты на косяки рыб. Да что китообразные, «глупая рыба» – тунец – во время охоты (или рыбалки?) демонстрирует нечто очень похожее на кооперацию с дельфинами.
Раки-отшельники «сожительствуют» с актиниями, с актиниями же в любви и согласии живут рыбки-клоуны, известные широкой публике по мультфильму «В поисках Немо». Из экзотики могу привести пример голотурии, обитающей у берегов Вьетнама, в заднем проходе которой живет целое сообщество, состоящее из некоей рыбки, креветки и нескольких ракообразных. Заметим, что отношения между видами, не чреватые негативными последствиями для одной из взаимодействующих сторон, а иногда и обоюдно полезные, называются cимбиотическими.
Так вот, примеры совместной охоты морских млекопитающих и рыб – когда существа разных видов при совместных действиях получают больше выгоды, но вполне могут существовать и раздельно, – называют протокооперацией, это одна из форм симбиоза.
Другой пример кооперации – отношения между крупными копытными саванн и птицами волоклюями, буйволовыми ткачами. Этот пример еще более напоминает «наш» случай. Птицы не только очищают покровы животных от наружных и подкожных паразитов, но и выполняют функции сторожей, криками и поведением предупреждая об опасности. Хотя выгоду получают обе стороны, активность проявляют птицы, копытные же сохраняют индифферентность, «милостиво» позволяя себя «обрабатывать».
Каковы же современные отношения собаки и человека? Как мы понимаем, они все же в целом (за некоторым исключением в виде собачек той-группы) пока не дотягивают до примера тесной связи, которые нам являют представители подводного мира. Теоретически, собака может прожить без человека – одичав. Да и человек, хоть и с трудом, но может обойтись без собаки. Зато эти отношения весьма похожи на отношения птиц и копытных – собака, как и птицы в Африке, получает от симбионтов больше выгоды, в обмен на еду выполняя (порой) охранные функции.
Но даже отношения между видами в форме протокооперации весьма прочны и выковывались в течение миллионов (в случае обитателей кораллового рифа) или тысяч (в случае человека и собаки) лет совместных притирок друг к другу – в процессе так называемой коэволюции.
Таким образом, для того чтобы отношения двух видов стали «плотно» симбиотическими, пусть и протокооперативными, они, безусловно, должны пройти стадию агрегаций. Каковы должны быть отношения между двумя плотоядными видами, конкурирующими за одну и ту же добычу? Они могут быть предельно конкурентные, как у современных африканских хищников – львов, леопардов, гепардов, гиен, гиеновых собак, которые не упускают случая убить более слабого представителя другого вида или хотя бы детенышей врага.
Другой путь – как-то приспособиться жить с конкурентом. Если тунцы могут мириться с присутствием рядом дельфинов, то почему бы предкам собак не приспособиться извлекать выгоду из сосуществования с предками людей?
В дальнейшем, когда кооперация углубляется, отношение «протособак» к людям должно становиться все более и более лояльным, то есть неагрессивным. Что, по-видимому, и происходило. Более того, коэволюция закономерно привела к тому, что у собак и человека существуют врожденные поведенческие механизмы, заставляющие собак искать общества людей.
Последние исследования ученых из Университета Азабу (Япония) установили, что при контакте человека и собаки в крови обоих существенно повышается уровень окситоцина, так называемого «гормона любви». Окситоцин снижает тревогу, вызывает чувство удовлетворенности и чувство спокойствия рядом с партнером. Существование такого механизма объясняет феномен привязанности людей и собак. Кроме того, собаки имеют врожденную способность распознавать намерения людей, а люди – распознавать намерения собак с раннего детства.
Тут, немного забегая вперед, следует отметить еще одну важную вещь. Зачастую люди, плохо понимающие механизмы поведения животных, но одержимые особой формой мессианства – желанием всем открыть истинную, скрытую для непосвященных систему дрессировки собак, пытаются поведение наших домашних питомцев объяснить с позиций поведения особи в стае диких волков. Есть ли в этом какой-то смыл? И да, и нет.
Конечно, описывать стаю волков, опираясь на концепцию линейной доминантной иерархии, – дело безнадежно устаревшее уже пару-тройку десятилетний назад. Многочисленные исследования показали, что уж, во всяком случае, в стае диких псовых нет безоговорочных доминантов, которые в «ручном» режиме управляют группой, доминируя во всем и принимая все главные, жизненно важные для группы решения. Стая устроена куда разумнее, различные функции распределены между всеми членами сообщества. Кто-то следит за порядком, кто-то первый на охоте, а кто-то – в конфликтах с чужаками. Доминирование вовсе не означает лидерство.
Применительно к домашним собакам, тиран и деспот в битве за диван и миску может быть абсолютно несамостоятельным в остальных сферах жизни – совсем как непослушный подросток. Социально-ролевая модель, которую когда-то предложил А.Д. Поярков для описания группового поведения псовых, куда более изящна и в большей степени отражает реальное положение вещей. Эта же концепция вполне применима и для описания сообщества – «человеческая семья и их собака».
Однако, хотя положение собак в человеческих семьях определяется теми же закономерностями, что и в собачьих стаях, домашние питомцы прекрасно понимают, что человек – это человек, собака – это собака, и свое поведение с теми и другими строят соответственно.
Другими словами, человек для собаки – не то же самое, что доминирующий в стае волков самец для других волков. Для семейной собаки «главным» может быть вовсе не глава семьи (а кто занимает это место в семье, друзья, если реально анализировать ситуацию? В каждой ли семье есть безоговорочный глава на самом-то деле?).
Собака занимает в человеческой семье свое место, лавируя и манипулируя людьми, подобно тому, как это делают сами люди, но другими средствами. Можно сказать, что, даже выполняя команды, собака манипулирует нами – ведь в конечном счете, подстроившись под наши желания, она получает то, что ей нужно: общение, свежий воздух и то или иное подкрепление.
Собака занимает в человеческой семье свое место, лавируя и манипулируя людьми, подобно тому, как это делают сами люди, но другими средствами. Более того, судя по всему, умение манипулировать людьми – вообще видовой признак собак. Просто средства манипуляции у них разные – в зависимости от индивидуальности. Можно сказать, что, даже выполняя команды, собака манипулирует нами – ведь в конечном счете, подстроившись под наши желания, она получает то, что ей нужно: общение, свежий воздух и то или иное подкрепление. Однако должен подчеркнуть, что со своими собратьями собаки будут строить отношения по-собачьи. И не обязательно собака, тиранящая владельцев, будет главной в обществе собратьев. Равно как и наоборот. Поэтому и люди должны оценивать место питомца в семье исходя из этого факта.
Когда началась взаимовыгодная кооперация предков собак и людей? Горячие, если такие вообще водятся среди ученых, головы утверждают, что как-то приспосабливаться к постоянному присутствию предков человека разнообразные хищные млекопитающие начали очень давно, когда двуногие приматы сами только что вышли из леса на просторы травянистых саванн в поисках добычи (мелких животных – зверьков, птиц и беспозвоночных) и свежей (и не очень) падали, которую могли скопом отбивать у некрупных хищников.
Евразия – колыбель кинологии
Однако волки (как мы помним, предки собак), в отличие от близких к кошкам гиен, не профессиональные падальщики, то есть не могли бы «прилепиться» к человеку в качестве «санитаров-падальщиков», да и в Африке – колыбели человечества – они никогда не жили (за исключением абиссинского волка).
Таким образом, первые плотные контакты человека и волка могли состояться лишь на просторах Евразии, в вотчине волков, но на этот континент люди (человек разумный) вступили уже в качестве универсальных охотников-собирателей. Вероятно, изначально отношения волков и людей не могли быть идиллическими, но постепенно среди волков выделились группы, которые не пытались конкурировать с людьми, а, напротив, образовывали с ними нечто вроде протокооперации на охоте. Такие группы и утилизировали остатки трапез (если таковые случались) первобытных охотников. Очевидно, что в таких условиях преимущество получали наиболее лояльные, не агрессивные по отношению к людям особи.
Похожий поведенческий феномен я наблюдал у песцов острова Медный (один из островов Командорского архипелага). Долгие годы на острове работают группы ученых: одни исследуют поведение морских млекопитающих, а другие – самих песцов. Длительное соседство с добродушными учеными, у которых при случае можно стащить что-то съедобное, естественным образом привело к тому, что преимущество получали неагрессивные, но настойчивые животные, которые, не вызывая особого раздражения людей, всегда могли рассчитывать на добавку к рациону – человек, как и все всеядные, существо неряшливое. В результате песцы Медного почти не боятся людей. Они буквально крутились под ногами нашей съемочной группы, в надежде урвать что-то интересное.
Это отсутствие страха и агрессии к людям – и есть проявление «лояльности». Однако это лишь предпосылки одомашнивания. А что же происходит с видом, непосредственно подвергшимся одомашниванию?
Всеобщее одворняживание
В 70-х годах ХХ века новосибирские ученые, академик Д.К. Беляев и Л.Н. Трут, проводили эксперимент, вошедший позднее во все учебники биологии. Они брали на зверофермах лис, которых разделяли на три группы: агрессивных, трусливых и дружелюбных по отношению к человеку. Нас интересуют лишь лисы дружелюбные, поэтому результаты селекции в остальных двух группах оставим вне рассмотрения, хотя они тоже весьма показательны. Двадцать лет селекции «дружелюбных» лис, когда на протяжении многих поколений отбирались самые лояльные к человеку, привели к неожиданному результату: у лис из этой группы появились типичные собачьи – дворняжечьи – признаки. У лояльных лис поздних поколений появились белые пятна, хвост закрутился кольцом, появились новые, особые звуки, с помощью которых они общались с людьми. Ну, и кроме всего прочего, «дружелюбные» лисы стали щениться два раза в год – а не один, как делали их дикие предки.
Многие из этих изменений присущи всем одомашненным животным: разнообразные окрасы, их причудливость, изменение пропорций тела – все это следствие одомашненности, признаки, которых нет у диких животных.
Но как связаны окрас и форма хвоста с изменением агрессивности? Возможно, дело в том, что уровень агрессивности контролируется определенными гормонами, выделение которых стимулируется особыми структурами мозга. Мозг, как известно, функционирует как система с обратной связью – поэтому изменение гормональной активности, регулирующей агрессивность, закономерно могло привести к изменению работы всего аппарата гормональной регуляции. Поэтому снижение агрессивности (увеличение лояльности-дружелюбия) у лис академика Беляева привело к глобальной перестройке их гормональной системы, которая, как известно, контролирует такие признаки, как инфантильность (сроки полового созревания), частота наступления течки, характер окраса, структура шерсти и т. д. и т. п.
Кстати, у волков, которые остались дикими, сохранению их в том виде, в котором они дожили до наших дней, по-видимому, способствовал отбор, закрепляющий недоверие к человеку. Характерный признак привычных нам волков – антропофобия, боязнь людей, которую они способны по-настоящему преодолеть только в коллективе и только в очень сильно мотивированном состоянии – во время голода, к примеру.
Но, похоже, как это сплошь и рядом бывает в жизни, действительность сложнее наших о ней представлений. По Интернету гуляет ролик, в котором абсолютно дикие и непуганые волки с любопытством выходят на контакт с канадскими работягами в Полярной части этой страны. По личному сообщению замечательного ученого – зоолога Николая Александровича Формозова, друг его отца, выдающегося эколога, зоолога и натуралиста Александра Николаевича Форомзова, Уильям Пруитт еще в 60-е годы XX века фотографировал на острове Девон (в Арктическом секторе Канады) волка, который «схватил из-под ног Пруитта варежку, она была на снегу, и, пока хозяин щелкал фотоаппаратом, начал ее трепать, как делают собаки, а потом припадал на передние лапы, предлагая включиться в игру…».
То есть в отдаленных арктических регионах Канады сохранились популяции «непуганых» волков, которые просто не знают человека и не видят в нем ни врага, ни объект охоты и легко вступают с ним во вполне дружелюбный контакт – возможно, показывая нам пример того, как первые выходцы из Африки вступали на просторах Евразии в контакт с нашими предками.
А может быть, антагонизм человека и волка и, соответственно, антропофобия последнего возникли только после того, как наши предки одомашнили некоторых травоядных, которых волки рассматривали как законную добычу? Раньше-то им делить особо нечего было… Но тут мы уже вступаем на скользкий путь догадок и предположений…
Так или иначе механизм, который удалось смоделировать академику Беляеву с соавторами на лисицах, очевидно, работал и при одомашнивании собак. Лояльность к человеку означала снижение социальной агрессивности по отношению к нему, снижение антропофобии и, что немаловажно, исключение человека из возможных объектов охоты.
В общем, отбор наиболее лояльных к человеку особей – вот главная предпосылка к одомашниванию волков и превращению их в собак.
А что такое лояльность? В широком смысле – это не только отсутствие агрессивности, но и врожденная способность «понимать», точнее, воспринимать сигналы, исходящие от вида-«сожителя». Не секрет, что собака (как, впрочем, и кошка – каким бы последнее рассуждение ни показалось крамольным любителю собак) – животное, которое в период социализации «запечатлевает» не только особей своего вида, но и человека!
Таким образом, повторю это еще раз, в процессе эволюции, под действием естественного отбора преимущество от сожительства получали наиболее лояльные к человеку особи, те, которые не только меньше боялись человека, но и были менее агрессивны по отношению к нему.
Более того, в процессе эволюции собаки «научились» понимать намерения людей, читать их мимику, понимать направление их взгляда – что очень важно. По направлению взгляда хозяина собака может узнать много важного для себя, получить решающую подсказку, благодаря чему может обрести что-то для себя ценное: похвалу, еду, убежище. Эта способность, как выяснили ученые, имеет врожденный характер.
Добавлю, что суки, в отличие от волчиц, выкармливают щенков без помощи отца. Такое исследование было проведено на бездомных собаках и собаках-париях. Это тоже понятно: зачем суке помощь кобеля, если человек даст ей то, что ей нужно. Даже у покинувших человеческое жилище собак остается этот видовой признак. Он, кстати, очень полезен – ведь щенки, начиная с юного возраста (приблизительно с трехнедельного), «запечатляют» человека, то есть приобретают поведение, которое поможет им в будущем правильно вести себя с людьми и разбираться в нюансах человеческих слабостей и «играть» на них – увы, такова стратегия собаки как биологического вида.
Австрийские ученые доказали…
Эксперименты ученых дают нам весьма наглядное подтверждение сильнейшей связи человека и собаки. В Венском университете, где работал профессор Лоренц, есть факультет нейробиологии и биологии познания, в котором существует подразделение, название которого на русский можно перевести как «Лаборатория умной собаки». Руководит лабораторией доктор Фредерика Рандж. В числе приоритетных тем исследований лаборатории – изучение подражания как важного механизма социального поведения и познания окружающей среды, а также исследование механизмов сотрудничества собак с людьми и представителями других видов.
Когда собака перестала быть волком и где именно – повод для научных дискуссий. То, что куда больше десяти тысяч лет назад, – совершенно точно. За это время собаки научились общаться и сотрудничать с людьми, предугадывать поведение человека – и это было экспериментально подтверждено исследованиями австрийских ученых. Для выработки таких способностей, обеспечивающих собакам комфортную жизнь, есть три предпосылки.
Во-первых, способность к коллективному поведению, унаследованная от своих предков – волков, которые отличаются хорошо организованной социальной структурой и способностью к совместным действиям на охоте.
Во-вторых, у собак появились новые, по сравнению с волками, способности, которые позволяют им взаимодействовать с людьми.
В-третьих, собаки научились «читать» поведение и настроение человека и даже прекрасно манипулировать людьми, чтобы добиться своей цели.
В экспериментах лаборатории принимают участие домашние собаки самых разных пород старше 8 месяцев, хозяева которых согласились помочь ученым. Но – так уж вышло, – в основном в экспериментах участвовали бордер-колли или их метисы, а также собаки сотрудников лаборатории.
Одним из наиболее резонансных исследований «Лаборатории умной собаки» стало изучение особенностей интеллекта собак и, в частности, способности собак к выборочному подражанию, результаты которого публиковались в солидном биологическом журнале Current Biology («Современная биология»).
Собаки, как дети
С чьим поведением ученые сравнивали поведение собак в эксперименте? Конечно, с поведением маленьких детей, которые, как показали сравнительно недавние исследования, способны правильно интерпретировать (то есть понимать) поведение других людей, для того чтобы достигать своей цели в конкретной ситуации.
Детки в возрасте года и двух месяцев понимали, с кого надо брать пример. Так, человек, включивший ночник, наклонившись вперед и нажав на кнопку лбом (!), потому что его руки были заняты (он держал одеяло), не вдохновлял их на подражание. Дети, несмотря на дурной пример, нажимали кнопку руками – то есть выбирали более эффективный способ.
Но! Экспериментаторы не сдавались. Если демонстратор нажимал кнопку лбом, но руки его при этом были свободны, то наивные дети копировали показываемое действие. Дети «решали», что если при свободных руках кнопка нажимается лбом, то так, наверное, правильнее.
Вдохновленные этим результатом, ученые из группы Фредерики Рандж решили проверить, как собаки подражают другим собакам: копируют ли наблюдаемое действие автоматически, не вдаваясь в смысл упражнения, или используют наиболее «рациональный» способ, которого они не видели, или же (третий вариант) как дети (которые «понимали», когда лоб для включения торшера используется только потому, что руки заняты одеялом, и «покупались», когда руки заняты не были) воспроизводят демонстрируемое действие в зависимости от ситуации.
Однако у собак рук нет, поэтому исследователи решили предложить собакам адекватный для них вариант – от них требовалось потянуть за деревянную перекладину для того, чтобы получить лакомство.
Ученые сформировали из псов-добровольцев три группы.
Собаки из контрольной группы вообще не видели пса-демонстратора, который орудовал с перекладиной лапой. Эти собаки решали задачу по-простому – пользовались для манипуляции собственными зубами.
Собаки из второй и третьей групп могли видеть, как специально обученный бордер-колли по кличке Гиннесс жал на перекладину лапой. С собачьей точки зрения, действие не самое эффективное, потому что – и это знает каждый – удобнее хватать перекладину зубами.
Как мы помним, ученые повторяли эксперименты психологов с детьми. Поэтому перед собаками группы два Гиннесс работал с рычагом, добывая лакомство, держа в пасти мячик (добыв – выпускал, конечно, но только потом!). Перед другой группой Гиннесс работал лапой, но мячика в зубах не держал.
Собаки, которые видели «мучения» Гиннесса, зажавшего в зубах мячик, все равно тянули перекладину зубами. По мнению исследователей, эти собаки «полагали», что их учитель работает лапой лишь потому, что его пасть занята мячиком, и поэтому не «считали» такой способ эффективным и сами предпочитали использовать в этом эксперименте зубы.
В свою очередь те собаки (третьей группы), которые видели работу Гиннесса лапой без мячика в зубах, «думали», что такое действие именно в этой ситуации для получения лакомства эффективнее, поэтому также давили на перекладину лапой.
То есть способности собак совпали со способностями детей 14-месячного возраста. И те и другие оказались способны к выборочному подражанию. Иными словами, они не просто копировали действия соплеменников, а пытались их как-то «объяснять» для себя.
Для справки: собаки всех групп были проверены на способность выполнять манипуляции с перекладиной как при помощи лап, так и при помощи пасти. Кстати, владельцам не возбранялось возгласами оказывать собакам, так сказать, моральную поддержку. Но для того чтобы исключить прямые подсказки с их стороны, хозяевам собак завязывали глаза. То есть хозяева могли просто «взбадривать» собак, а направлять и поощрять голосом конкретное решение они не могли.
Результат на самом деле удивительный! Он еще раз подчеркивает сходство поведения собак и детей. Даже наши ближайшие родичи – шимпанзе – оказываются куда прагматичнее, не «ведутся» на экзотические способы решения задач и подражают действию собрата только тогда, когда это действие эффективно.
Последствия лояльности
Естественный отбор в направлении, которое бытовым языком можно сформулировать как «любыми способами «приладиться» к человеку с целью получения конкурентных преимуществ», «вылепил» из волка первую собаку. Ну, и только потом в дело вступил искусственный отбор – но об этом неоднократно писали мы и множество других авторов.
Отбор на лояльность естественным образом сопровождался и таким очень важным для понимания особенностей поведения наших питомцев методом, как педоморфоз – то есть сохранение у взрослых особей инфантильных черт. Педоморфоз затронул не только анатомию собак, но и, что более важно для нас, особенности поведения.
Еще Чарльз Дарвин обратил внимание на признаки инфантильности, характерные для самых разных видов домашних животных.
У многих собак, в сравнении с волками, больше выражены инфантильные черты: крупная голова, выпуклый лоб, большие глаза.
В 1991 году ученые Коппингер и Файнштайн предположили, что собака является как бы недоразвившимся во взрослого волком-подростком. Это значит, что собака своим поведением напоминает скорее волчонка и по-настоящему до конца своей жизни не взрослеет – с точки зрения свободного хищника, разумеется.
По сравнению с «серым разбойником» у домашних собак много подростковых черт в поведении и, что важно, в восприятии окружающего мира. Волк в среднем более самостоятелен в принятии решений, более «взросл», что ли. Собака же, даже самая самостоятельная, в присутствии хозяина обязательно сверяет свое поведение с его реакцией (это не значит, что она выполняет желания хозяина – напротив, она лишь оценивает последствия своих поступков: грубо говоря, прикидывает, дадут ей по попе за то или иное действие или нет). Точно так же ведут себя дети рядом с родителями.
Инфантильность делает собак легко обучаемыми, детское любопытство позволяет собакам лучше «читать» наше поведение.
Мы часто говорим: собаки как дети. Действительно, инфантильность делает собак легко обучаемыми (дети легко учатся), детское любопытство (вспомним все эти манипуляции с хозяйскими вещами, заглядывание в глаза, когда вы начали собираться на прогулку, толкание под локоток, когда вы сели за компьютер) позволяет собакам лучше «читать» наше поведение.
В свою очередь «инфантильные» по сравнению с волками внешность и поведение собак помогают нам не на шутку привязаться к питомцу, привязаться так, что, по последним данным науки, потеря питомца воспринимается человеком как потеря близкого человека. Эта привязанность заставляет нас заботиться о питомце. Не лишним тут будет вспомнить о механизме окситоционовой регуляции нашей, человеческой, привязанности к собакам, недавно открытом японскими учеными (см. выше). Напомню, что окситоцин, так называемый гормон любви, повышает доверие между партнерами, уменьшает страх и вызывает чувство удовлетворенности.
Здесь мы должны сделать следующий важный вывод: во взаимоотношениях с человеком у любой даже самой грозной собаки самой грозной породы обязательно в той или иной форме проявляются две взаимоисключающие на первый взгляд тенденции: тенденция к доминированию (свойственная для всех коллективных животных) и тенденция к подчинению. Даже самая злобная и агрессивная собака нуждается в человеке – за исключением случаев, когда собака дичает. Но и самая дикая и злобная собака, находясь не на своей территории, при сильном голоде и без поддержки себе подобных, проявляет признаки лояльности к человеку, идет с ним на контакт.
Во взаимоотношениях с человеком у любой даже самой грозной собаки самой грозной породы обязательно в той или иной форме проявляются две взаимоисключающие на первый взгляд тенденции: тенденция к доминированию (свойственная для всех коллективных животных) и тенденция к подчинению.
Я уже говорил выше о ролевой концепции, предложенной А.Д. Поярковым для описания социального поведения псовых, которая, в противоположность концепции доминирования, более корректно и точно описывает положение (роль, позицию) собаки в семье человека. Я также говорил, что, судя по всему, тенденция к манипулированию человеком любыми средствами – видовой признак собаки.
Собака может добиться своего путем агрессии или с помощью умильных взглядов – в зависимости от того, какая стратегия эффективнее. Преданным заглядыванием в глаза, поджатыми губками и вздохами иная собака добивается большего эффекта, нежели агрессор, не подпускающий никого к своей миске. Но и в том, и в другом случае собака стремится улучшить свое положение – будь то сытость, три часа вместе с хозяином на дрессировочной площадке или место на диване.
Если формулировать очень грубо, то невоспитанную домашнюю собаку можно сравнить с невоспитанным подростком – несмотря на то, что она (он) не может без нас существовать, она (он) стремится максимально подчинить нашу жизнь своим прихотям (то есть садится на шею). Следует еще раз напомнить, что собака (как и подросток) будет добиваться своего всеми доступными ей, зачастую весьма хитроумными, способами – только крупная собака оснащена для этого куда более серьезно, нежели юный гомо сапиенс.
С другой стороны, та же самая гипотетическая собака не в меньшей степени (а зачастую куда как в большей), нежели ребенок, восприимчива к воспитательному процессу – и все благодаря генетике.
Промежуточные итоги
Итак, поведение собаки – это поведение истинно домашнего животного, которое определяется фундаментальными причинами – эволюцией, закономерно повлекшей за собой появление специальных приспособлений у бывших волков, ныне собак, для жизни с человеком и извлечению из этого максимальной выгоды. Наша взаимная привязанность и любовь поддерживаются определенными механизмами. Собаки прекрасно понимают намерения людей, умело манипулируют нами – даже в том случае, когда нам кажется, что это мы манипулируем ими. Простое осознание этого факта помогает нам понимать намерения питомцев и в конечном счете, используя интеллект, присущий человеку разумному, применять это в практике обучения. Что закономерно приводит к счастливому сосуществованию людей и собак.
Ну что же, если мы примерно представляем, на каких принципах строится наше взаимодействие с собакой, можно поговорить о выборе породы – если вы еще не определились.