Помните: пошлость — в ушах слушающего. Кроме того, позвольте напомнить вам, что в некоторых кругах пожирание мертвячины также считается отталкивающим. Однако вы жалуетесь, что я слишком редко призываю к моногамии или даже осуждаю ее. Буду с вами откровенна. Истинная моногамия — редкость. Более того, она редка настолько, что может считаться одной из наиболее девиантных форм поведения биологических видов.

Позвольте напомнить вам несколько фактов. До начала 80-х годов прошлого века ученые полагали, что большинство видов птиц хранят верность партнеру по крайней мере на протяжении всего периода размножения, а некоторые пары сохраняют ее до конца жизни. Однако развитие генетических исследований и распространение тестов на установление отцовства не оставляли от этих предположений камня на камне. Нимбы посыпались, как ржавые обручи, — и не только с птичьих голов. Подробное исследования других групп, известных своей моногамией, к примеру, гиббонов, — позволили выяснить, что и они не такие святоши, как казалось раньше. Сегодня животных, образующие пары, называют «социально моногамными» — этот термин ничего не говорит об их половой жизни. А факты истинной, генетически подтвержденной моногамии становятся достоянием первых полос газет.

Кто же герои подобных публикаций? Генетическое тестирование выявило небольшое число видов — к примеру, ваш, — которые, похоже, хранят верность партнерам. Я говорю «похоже», поскольку исследования по большей части проводились в течение одного брачного сезона и рассматривали всего несколько десятков семейств. Дополнительная информация могла бы изменить картину. Однако с учетом этой оговорки можно считать подтвержденными приверженцами моногамии галок — хорошо нам известных птиц, похожих на ворон, с серыми шапочками на головах. Столь же безупречны антарктические пингвины и ушастые совы. Обыкновенные дикдики, одни из самых маленьких африканских антилоп, также могут служить примером супружеской верности. Ничем не запятнали свою репутацию и калифорнийские мыши. Некоторые термиты — тоже верные супруги. При этом, помимо супружеской верности, эти виды, на первый взгляд, не имеют между собой ничего общего. Поэтому сделаем шаг назад и разберемся, в каких случаях истинная моногамия под лозунгом «вместе навсегда» может развиться в результате эволюции как постоянное качество, присущее всем членам популяции.

Моногамия развивается как стратегия, присущая всем членам популяции, если она лучше всего соответствует интересам как мужской, так и женской ее части. А это случается лишь тогда, когда верные партнеры могут родить и вырастить больше детей, чем ветреницы и распутники. Длительная моногамия встречается столь редко, поскольку лишь в исключительных случаях она служит интересам хотя бы одной из сторон, не говоря уже об обеих.

Обычно моногамию объясняют неспособностью самки вырастить потомство без партнера. В этом случае, который я называю теорией хорошей жены, возможности мужчин погулять на стороне ожидаемым образом ограничены женской добродетелью: потенциальный изменник не сможет найти себе партнершу, поскольку каждая дама будет хранить верность супругу, опасаясь лишиться его поддержки в уходе за потомством. Другими словами, моногамия — результат женского сговора, а мужчины хранят верность женам лишь по принуждению.

Однако эта теория вряд ли многое объясняет. Во-первых, она предполагает, что мужчина с удовольствием изменял бы, если б мог, и что верность на самом деле не в его интересах. Однако это не так: мы скоро убедимся, что именно верность иногда соответствует интересам самца. Во-вторых, моногамия может возникнуть, даже если мужчина не помогает партнерше воспитывать детенышей. Посмотрите на дикдиков: самец ни в чем не помогает самке, лишь трусит за ней, куда бы она ни шла. Он даже не замечает хищников, которые могут угрожать его подруге. Африканский хохлатый орел способен утащить теленка дикдика, но не взрослую особь, поэтому на крики орла реагирует лишь самка.

Третье слабое место теории хорошей жены заключается в том, что, даже если воспитывающая потомство самка не может обойтись без помощи самца, это не гарантирует ее верность. Взять хотя бы карликового лемура, жителя Мадагаскара, ночного примата размером с белку. Семь месяцев, которые длится засушливый сезон, лемур проводит в спячке, свернувшись клубочком в каком-нибудь дупле. Как и прочие животные, впадающие в спячку, он накапливает жир в хвосте перед тем, как отправиться в объятия Морфея. До того, как изобрели ДНК-тест эти животные считались образцом моногамии. Самцы и самки живут парами: они вместе дремлют в солнечные дни, партнер помогает своей даме ухаживать за детьми, присматривая за ними, когда она отдыхает или ищет себе пропитание. Самки этого вида не способны вырастить детенышей в одиночку. Тем не менее ДНК-тесты показали, что супружеские измены — обычное дело для представителей этого вида и самцам часто приходится воспитывать чужих детей. Разумеется, из этого не следует, что между супружеской верностью и совместным воспитаниемпотомстванет никакой связи. Однако вскоре мы убедимся: там, где верность и родительская взаимопомощь идут рука об руку, моногамия часто является причиной этого, а отнюдь не следствием, как гласит теория хорошей жены.

Давайте же рассмотрим другие, более правдоподобные причины, по которым в результате эволюции может возникнуть моногамия. Предположим, самки у определенного вида встречаются редко. В этом случае самец, которому удалось найти партнершу, предпочтет оставаться с ней, отгоняя конкурентов. Если самки проживают вдали друг от друга, существует два фактора, делающих моногамию привлекательной для мужских особей. Первый — риск, связанный с расставанием: если, к примеру, чтобы найти новую подружку, самцу придется предпринять долгое и опасное путешествие. Чем выше риск, тем сильнее стремление сохранить отношения. Я называю это теорией опасности. Второй фактор — краткий промежуток между периодами размножения у самок. В этом случае самцу нет смысла заниматься новыми поисками, независимо от того, опасно ли это: ведь его подруга скоро снова будет готова к спариванию. Это — теория плодородия.

Рак-богомол Lysiosquilla sulcata, нападающий из засады на проплывающих рыб с помощью устрашающих передних конечностей, — прекрасный пример того, как опасность подогревает верность. Хотя на представителях этого вида еще не проводили генетических исследований, существуют убедительные данные, доказывающие, что раки-богомолы моногамны. Они создают пары, еще будучи подростками. Затем супруги выкапывают норку на песчаном морском дне. Представители этого вида охотятся прямо из собственного дома, поджидая добычу у замаскированного входа, поэтому один из партнеров всегда сидит в засаде, высунув наружу стебельчатые глаза. Богомолы никогда не покидают собственного гнезда. Выход из него может стать смертным приговором: ведь в отличие от большинства раков- богомолов, покрытых твердыми пластинами, Lysiosquilla sulcata не имеют подобной защиты. Тела у них мягкие — это удобно для домоседов, никогда не вылезающих из гнезда, но бесполезно при встрече с хищником. Однако если представитель этого вида и сможет совершить путешествие по морскому дну, не будучи съеденным, ему не удастся построить новое гнездо. Чтобы построенная нора не разрушалась, раки-богомолы скрепляют песок собственной слизью, однако, став взрослыми, они перестают ее выделять. Поэтому рак-богомол, желающий покинуть подругу, не в состоянии покинуть старую норку и строить новую. Так что даже когда семейная идиллия превращается в кошмар, самцу лучше остаться в семье, чем уйти.

Теперь рассмотрим другой пример. Почему девушкам иногда приходится терпеть рядом с собой всяких недоумков? Помните, один из способов втереться в доверие к даме — предложить ей помощь и поддержку. Если присутствие мужчины облегчает ей жизнь, она вряд ли решится вышвырнуть его вон. К примеру, он может помогать ей стеречь территорию или заботится о детях. Самец джунгарского хомяка придумал собственный способ быть полезным. Джунгарские хомяки живут в засушливых районах Монголии. Они собирают семена, пряча их в защечные мешки. Вернувшись в гнездо, они выгребают добычу из мешка передними лапами. Джунгарские хомяки настолько заботливые отцы, что при рождении отпрысков выполняют обязанности повитух (это единственные известные млекопитающие, имеющиеподобный обычай), помогая детишкам пройти через родовой канал, открывая им дыхательные пути, чтобы те могли начать дышать самостоятельно, и дочиста вылизывая их после появления на свет. Кроме того, они съедают плаценту, хотя обычно этот деликатес достается самке. В соответствии с теорией плодородия самки джунгарских хомяков живут на больших расстояниях друг от друга: их территории не пересекаются. Кроме того, они чрезвычайно плодовиты. За год они способны произвести на свет восемнадцать выводков, в каждом из которых бывает от одного до девяти детенышей. Для сравнения: у их близких родственников, сибирских хомяков, период размножения длится всего несколько месяцев, при этом самцы этого вида не заботятся о потомстве и не практикуют моногамию.

Существуют ли другие пути возникновения моногамии? Разумеется. Моногамные виды часто проявляют агрессию к любым существам, которые не являются их партнерами. Считается, что причина агрессии кроется в моногамии, однако иногда, напротив, именно агрессивность может стать причиной моногамии. Предположим, что индивидуумы, агрессивные к представителям своего пола, имеют больше потомства, чем их более дружелюбные сородичи. В этом случае моногамия может стать побочным эффектом агрессивности. Это — теория социопатов. Рассмотрим для примера полосатую креветку-боксера. Эти животные похожи на диковинную сладость: их длинные белые усики словно сделаны из сахарного сиропа, тело и клешни белого цвета покрыты красными полосами. Обычно они живут парами, помогая друг другу добывать пищу и охраняя партнера во время линьки. Однако каждый из супругов проявляет невероятную агрессивность к существам своего пола и готов биться с ними до смерти. Что ж, я знавала и подобных людей.

Кроме того, моногамия может возникнуть, когда измена или расставание с партнером означают для обоих неудачу в размножении. Это — теория взаимного гарантированного уничтожения. Именно так обстоят дела у птицы-носорога, обитающей в Африке и Азии. Птицы-носороги бывают разных форм и размеров — их существует около 45 видов, однако их легко отличить по мощным кривым клювам с роговыми нашлепками. Генетические исследования на эту тему не проводились, но основания для моногамии у этих птиц очевидны. У многих видов птиц-носорогов самцы и самки способны обеспечить выживание потомства исключительно совместными усилиями. В начале периода размножения самка забирается в гнездо и — самостоятельно либо с помощью самца — запечатывает вход так, что снаружи торчит лишь клюв. Пока самка откладывает и высиживает яйца, самец приносит ей пищу, а после того, как птенцы появляются на свет, ему приходится кормить все семейство. Это непростая задача: к примеру, у волнистых калао — разновидности носорогов — самка остается в гнезде целых 137 дней. Отложив яйца, через некоторое время она сбрасывает маховые перья, так что, если самец бросит семью, и его подруга, и птенцы погибнут. И хотя вы можете подумать, что подобный трюк природа придумала, дабы предотвратить женские измены, на самом деле, скорее всего, зти предосторожности являются защитой от разорителей гнезд.

Однако далеко не все моногамные существа убивают каждого встречного представителя своего пола, изолируют себя или своих партнеров в дуплах на многие недели, живут в изоляции во враждебном окружении или производят на свет невероятное число потомков. К примеру, галки часто живут колониями, где можно без труда соблазнить симпатичного представителя противоположного пола, живущего по соседству. Тем не менее они не пользуются этой возможностью. Причины подобных самоограничений пока неясны, однако я подозреваю, что они как-то связаны с теорией взаимного гарантированного уничтожения. Птенцов галки очень трудно вырастить: в неудачные годы до 80 % пар не справляются с этой задачей. Так что мы можем предположить, что оба родителя вынуждены тратить все свои силы на заботу о семье, и если один из них станет убивать время на интрижки, детеныши гарантированно погибнут. У видов, жизнь которых продолжается достаточно много лет, — к ним относятся и галки — сотрудничество с хорошо знакомым партнером существенно повышает шансы на успешное размножение. Примером могут послужить тундровые лебеди: чем дольше пара живет вместе, тем успешнее они справляются с выращиванием птенцов.

А что же насчет черных грифов? Они тоже живут на значительном удалении друг от друга, тщательно охраняя свои территории и яростно защищая гнездо. Однако этим нельзя объяснить их склонность к моногамии, поскольку все-таки у них остается немало возможностей завести интрижку на стороне. Когда один из супругов сидит на яйцах, другой отправляется на поиски пропитания, часто встречая других представителей своего вида на останках животных или в местах отдыха после перелетов. Однако, похоже, у этих птиц действует социальное соглашение, позволяющее хранить верность. Черные грифы считают единственным приличным местом для секса частную территорию гнезда и не одобряют похотливого поведения на публике. Если молодая птица, не знающая порядка, попытается соблазнить кого-нибудь прямо на ветке, где отдыхают другие грифы, те устроят бедняге жестокую трепку. Кто бы подумал, что черные грифы такие ханжи?

Как бы стара и уродлива ни была супруга калифорнийской мыши, тебе не удастся увести у нее самца. Когда эти чуваки, как ты выражаешься, выбирают себе партнершу, они не изменяют ей, даже если их запереть в одной комнате с девственницей в разгар течки. Так что, если хочешь найти партнера, ищи среди холостяков. Такие дела.

Может быть, тебе интересно, почему твой сосед такой примерный супруг? Я думаю, что неверность просто не в его натуре, он по природе эдакий Антиказанова. Нетрудно представить, как он стал таким. На сегодняшний день калифорнийские мыши живут парами и хранят верность друг другу, пока один из партнеров не умрет. Однако, посмотрев на их ближайших родственников, ты обнаружишь полную свободу сладострастия. Поэтому мы можем предположить, что эти моногамные грызуны произошли от вполне похотливых предков, свободно скакавших из одной постели в другую.

Те, кто следуют за моими рассуждениями с самого начала понимают, что популяция может перейти от промискуитета к моногамии, только если верные супруги способны регулярно взращивать больше детей, чем ловеласы. Если это условие выполняется, и если моногамия при этом передается генетически, то гены, связанные с моногамией, будут распространяться и вскоре ими будет обладать каждый член популяции. (При этом следует заметить, что супружескую верность у мужских и женских особей не обязательно будут определять одни и те же гены. Таким образом, возможно — подчеркиваю, лишь вероятно, что у твоего стойкого приятеля сильная генетическая предрасположенность к моногамии.

Относительно калифорнийских мышей я мало что могу добавить к сказанному. Что же касается ваших соперников в борьбе за титул суперверных грызунов, степных полевок, — именно на них ученые уже сейчас начинают изучать генетические предпосылки моногамии, поэтому мы можем кратко познакомиться с тем, что удалось узнать о том, как эти механизмы действуют у самцов.

Когда самец этого вида встречает девушку, с которой он решают создать семью, они закрепляют договоренность, предаваясь любовным играм в самых разных местах по 15–30 раз за сутки. После этого их привязанность крепнет, они бесконечно обнимаются, приводят друг другу в порядок шерстку, словом, демонстрируют картину самой невероятной чувствительности. И это еще не все. До потери девственности самец обладает мирным характером и никогда не стремится ввязываться в драки. Однако после первой же ночи страсти все меняется. Теперь, увидев другую степную полевку, за исключением своей супруги, — неважно, самца или самку, — он с остервенением бросается в бой. Какова же причина таких изменений?

Секс. У самцов степной полевки половой акт стимулирует выработку вазопрессина, гормона, который достигает специальных рецепторов (рецепторы вазопрессина V_la) в мозгу и меняет поведение особи. Мы знаем, что дело именно в вазопрессине, поскольку, если сделать самцу инъекцию препарата, блокирующего попадание вазопрессина к соответствующим рецепторам, он будет вести себя как девственник, а если сделать девственнику инъекцию вазопрессина, он будет действовать подобно самцу, имеющему сексуальный опыт.

Сильная вещь. Однако пока девушки не начали массово колоть своим приятелям вазопрессин, я должна сообщить, что этот трюк срабатывает отнюдь не на каждой мужской особи: несмотря на то, что этот гормон был обнаружен у всех млекопитающих, на разные виды он воздействует по-разному. Возьмем для примера горных полевок: они неразборчивы в половых связях, не создают стабильных пар, любовники редко проводят время вместе или приводят друг другу в порядок шерстку, и секс не возбуждает в них ни любовной страсти, ни агрессии. Сделайте самцу горной полевки инъекцию вазопрессина — и он, вместо того чтобы ввязываться в драки, начнет всячески ухаживать за собой.

Различия в реакциях на вазопрессин, похоже, происходят из-за разницы в расположении рецепторов V_la, которое специфично у каждого вида. Как ни удивительно, ученые с легкостью могут снабдить такой же, как у степных полевок, системой рапространения вазопрессина любую мышь. Для этого требуют мышиный эмбрион и ген, содержащий инструкции по созданию нужной (как у степной полевки) схемы расположения рецепторов. Соедините эти два компонента — и вы получите мышь с геном степной полевки, при этом у взрослой особи рецепторы вазопрессина V_la будут расположены так же, как у полевки. А теперь сделайте этой мыши инъекцию вазопрессина — и она будет вести себя так же, как влюбленная степная полевка.

Все эти результаты дают нам самые общие представления о механизме возникновения моногамии. Возможно, полная история окажется еще более сложной. Более того, поскольку моногамия независимо развивалась у различных видов, у каждого из них мог быть задействован для этого свой собственный механизм. И все же, если выяснится, что секс меняет гормональный баланс у представителей других моногамных видов, это объяснит нам, почему многие из них — от индийских гребенчатых дикобразов до североамериканских тараканов Cryptocerc punctulatus — регулярно занимаются сексом во время, неподходящее для репродукции. (Не правда ли, странно, что гребенчатые дикобразы занимаются сексом чаще, чем это необходимо для размножения? Ведь колется, наверное!) Так или иначе следует помнить, что понимание генетических механизмов моногамии и понимание того, почему тот или иной вид в результате эволюции стал моногамным, — это две разные вещи.

Что все это значит для людей, и имеет ли к ним отношение. На данный момент огенетической основе человеческой моногамии не известно практически ничего, однако я позволю себе сделать несколько предположений.

Как вид человечество нельзя считать исключительно моногамным. Тому свидетельства — уровень разводов и многочисленные интрижки женатых и замужних особ. Бывает, что у разнояйцовых близнецов оказываются разные отцы (правда, неизвестно, насколько часто подобное случается: обычно правда не выплывает наружу, если только отцы не принадлежат к различным этническим группам). Однако человека нельзя назвать и чересчур неразборчивым в половых связях. Некоторые представители человечества всю жизнь остаются верными одному партнеру, у других партнеры насчитываются тысячами — по крайней мере они так утверждают. В целом же по некоторым признакам человек тяготеет скорее к моногамии. Первый из таких признаков — физические различия между мужчинами и женщинами. У моногамных видов самцы и самки примерно равны по размерам, тогда как у видов, где небольшое число крупных самцов властвует над своими гаремами, мужские особи бывают значительно крупнее женских. Вспомним южного морского слона, у которых взрослые самцы вдвое длиннее самок и зачастую почти в десять раз тяжелее их. У горилл самцы примерно вдвое тяжелее самок. А вот представители сильной половины человечества лишь немногим крупнее женщин, хотя случается и обратное: некоторые дамы могут быть крупнее кое-кого из мужчин.

Идем далее. Посмотрим на физические различия между людьми и самцами человекообразных обезьян. Как вы знаете, размер тестикул напрямую связан с риском конкуренции спермы. У самцов, не подверженных такому риску — либо потому, что они успешно защищают свои гаремы, либо потому что они живут с верными женами, — яички, как правило, имеют довольно скромные размеры относительно общих пропорций тела. У самцов гориллы, не участвующих в конкуренции спермы, яички довольно малы. У самцов шимпанзе, для которых риск подобной конкуренции высок, тестикулы, напротив, гигантского размера. У мужской половины человечества яички среднего размера, что означает низкий или средний риск конкуренции спермы. Это явление в совокупности с относительно небольшой разницей в размерах между мужчинами и женщинами характерно преимущественно для моногамных видов.

А каков уровень супружеской неверности по данным генетических тестов по установлению отцовства? По слухам, среди людей он чрезвычайно высок — более 30 %. Однако на самом деле этому вопросу посвящено удивительно мало исследований: тщательно изучив научную литературу, я смогла обнаружить информацию лишь о нескольких. Большинство из них указывают на низкий риск неверности — менее 3 %. Наиболее высокая из обнаруженных мною оценок — 11,8 %. Однако к подобным исследованиям на человеческом материале следует относиться с большей осторожностью нежели к тем, что проводились на других видах: контрацепция и аборты позволяют женщинам не рисковать появлением на свет ребенка от внебрачной связи. В прошлом таких возможностей не существовало, при этом мы можем весьма остроумным способом оценить уровень неверности в истории. К примеру, в Англии дети обычно получали фамилию отца. Помимо фамилии, мальчики получают от папы еще кое-что: Y-хромосому. Таким образом если все мужчины, носящие одну фамилию, являются прямыми потомками общего отца, генетический маркер Y-хромосомы у них должен совпадать. При отсутствии супружеских измен (и усыновленных детей) фамилия должна совпадать с Y-хромосом. В одном из исследований были проанализированы Y-хромосомы мужчин по фамилии Сайке — именно эта фамилия первой появилась в письменных хрониках около 700 лет назад. Как выяснилось почти у всех Сайксов, принявших участие в исследовании, маркер Y-хромосомы действительно общий, а значит, они, вероятно произошли от общего дальнего предка. Уровень неверности женщин, на которых женились Сайксы (а также число усыновленных сыновей), за 700 лет составил 1,3 %. Однако, быть может, Сайксы исключение. Было бы здорово провести подобные исследования на обладателях других фамилий.

Предположив, что человечество как вид можно считать в целом моногамным, мы должны ответить на два вопроса. Во-первых, какие эволюционные силы сделали человечество моногамным? На этот вопрос возможно несколько ответов, один из которых — давление культурной среды. Однако, помимо очевидного вывода, что моногамные представители человечества должны были оказаться более успешными в деле размножения, мы тут мало что можем сказать. Во-вторых, отличаются ли люди друг от друга — подобно плодовым мушкам и сверчкам — уровнем генетической предрасположенности к моногамии? Или сформулируем это иначе, вне связи с социумом: всем ли людям одинаково легко следовать супружеским клятвам или одним это дается легче, чем другим? Очень соблазнительно представить, что, узнав больше о генетическом базисе человеческого поведения, мы выясним, что у разных представителей человечества склонность к моногамии выражена в разной степени, и даже более того — что эта склонность связана с некоторыми другими чертами личности, как у калифорнийской поющей рыбы или жука-навозника. Возможно, мы узнаем, к примеру, что мужчины, имеющие крупные тестикулы (приспособленные к высокому риску конкуренции спермы), склонны заводить интрижки с чужими женами и с трудом строят постоянные отношения, а мужчины с маленькими яичками (приспособленными к низкому уровню конкуренции спермы), напротив, склонны к супружеской верности и ревности и после секса очень нежны с партнершами. Однако на сегодняшний день это всего лишь гипотеза.

Для большинства парней и девушек обручальное кольцо оказывается обманкой: ведь истинная любовь, явление редкое и ценное, — это результат пересечения удивительных сил природы.

К моногамии могут приводить несколько факторов, однако вы сами можете убедиться: настоящая любовь расцветает под страхом взаимного гарантированного уничтожения.