Во всей науке об обществе имеется, согласно некоему выдающемуся современному экономисту, всего одна теория, которая и верна, и нетривиальна одновременно¹⁷⁸. Это закон сравнительного преимущества Давида Рикардо. Он крайне алогичен, ибо подразумевает, что одна страна может располагать сравнительным преимуществом в производстве какого-то продукта, даже если его производство у нее менее эффективно, чем у ее торгового партнера.

Допустим, племена обмениваются только двумя товарами: копьями и топорами. Одно — исключительно в рамках рассуждения, — Япония, хорошо делает первые и очень хорошо вторые, а другое — Британия — плохо копья и очень плохо топоры. На первый взгляд кажется, что Японии имеет смысл делать и копья, и топоры и не заниматься торговлей вообще.

Но не торопитесь. Копье стоит определенное количество топоров. Предположим, одно копье стоит один топор. То есть каждый раз, когда первое племя делает копье, оно производит единицу для обмена с другим племенем, которое в свою очередь делает топор. Поскольку изготовление топора отнимает у первого племени меньше времени, чем копья (Япония делает топоры очень хорошо), разумно сделать дополнительный топор и обменять его на копье, изготовленное вторым племенем. Второе племя рассуждает так же. Каждый раз, выбирая между производством топора или копья, оно делает выбор в пользу копья (Британия делает копья плохо, как указано в условиях задачи). Копье оно делает быстрее и может обменять его на топор у первого племени. Следовательно, если одно племя специализируется на топорах, а другое на копьях, оба только выигрывают. Это истинно, несмотря на тот факт, что первое племя делает копья лучше, чем второе.

Таково было открытие Давида Рикардо. Сам он был человеком успешным. Родился в Лондоне в 1772 году в семье датского торгового банкира. В 14 лет начал работать на отца, позже влюбился в девушку-квакершу и, отказавшись от иудаизма, женился на ней. В 22 года Давид, имея за душой 80о фунтов стерлингов, начал спекулировать на фондовой бирже. За четыре года он разбогател, за 20 сколотил состояние, по разным оценкам составлявшее от 500 тысяч до 1,6 миллиона фунтов. В чем же фокус? Рикардо извлекал прибыль из того обстоятельства, что другие инвесторы чересчур остро реагируют на новости: он покупал, когда известия были хорошими, и продавал, когда они были плохими — зная, что так же поступят и все остальные. В 1815 году он заработал еще одно состояние: предполагая, что Веллингтон выиграет битву при Ватерлоо, он скупил английские государственные ценные бумаги¹⁷⁹.

В 1819 году Рикардо вошел в парламент и быстро приобрел репутацию лучшего экономиста. В палате общин он отстаивал дело свободной торговли, однако существенных успехов не добился. В 1846 году хлебные законы* были отменены, но он этого уже не увидел¹⁸⁰.

Вам кажется, что я слишком вожусь с этим вопросом? Если закон сравнительного преимущества был известен с 1817 года,

Общее название законов, с 1791 по 1846 годы регулировавших ввоз и вывоз зерна и других продуктов земледелия — в основном благодаря высоким ввозным и низким вывозным пошлинам. — Прим. переводчика.

то почему, спросите вы, он говорит о нем так, словно это недавнее открытие? Моя цель, однако, заключается не в том, чтобы по-новому сформулировать доводы против протекционизма в пользу свободной торговли, что является обычным продолжением обсуждений Давида Рикардо. Я хочу подчеркнуть неумолимые преимущества специализации на уровне как индивида, так и группы. Если, как я уже говорил, торговля шла сотни тысяч лет, причина — в сравнительном преимуществе Давида Рикардо. Большинство антропологов предполагают автаркию, то есть самодостаточность и автономность. Они рисуют охотника-собирателя, живущего в саване и удовлетворяющего все свои потребности самостоятельно. Возможно, они признают разделение труда между мужем и женой. Возможно, даже между хорошими охотниками и хорошими искателями меда. Но не между разными родами. Интересно, справедливо ли это. Разве мы не знаем, что саванна являлась домом для многих разных сообществ людей? На берегу озера, где теперь находится ущелье Олдувай, должно быть, жили рыбаки, обменивавшие тростниковые корзины на костяные крючки у охотников, которые, в свою очередь, меняли шкуры на камень у тех, кто жил западнее в лесу — и так далее. Оживленная торговля шла на всем континенте.

Существуют убедительные теоретические причины, по которым разделение труда между группами более продуктивно, чем внутри них. Практика дележа сокращает риск дефицита, с которым сталкивается каждый. Но, во-первых, ресурсы, как правило, заканчиваются одновременно для всего рода, а во-вторых, не факт, что подобную нехватку будут испытывать дальние соседи или сообщества, специализирующиеся на другой деятельности. Засуха может повредить охоте, зато облегчит рыбную ловлю. Доводы в пользу разделения труда, в свое время высказанные стариной Адамом Смитом, одинаково применимы как внутри групп, так и между ними¹⁸².

200 тысяч лет назад каменные орудия уже путешествовали на дальние расстояния. Примерно 60 тысяч лет назад, в начале так называемой революции верхнего палеолита, когда современный человек, располагавший быстро совершенствующимися технологиями, вышел за пределы Африки и заменил собой более древнее население Европы и Азии*, начинают распространяться и другие блага. Последние появляются более чем в дне ходьбы от места производства. 30 тысяч лет назад продырявленные ракушки-бусины преодолевали по 700 километров внутрь европейского континента (археологи находят их в захоронениях и других подобных местах). Возможно, не случайно, что первые доказательства специализации между различными поселениями датируются примерно тем же периодом. Тогда как образ жизни всех неандертальцев был приблизительно одинаков, искусство и технологии обработки камня заменивших их людей характеризовались сильными локальными вариациями. Похоже, это и есть начало сравнительного преимущества Рикардо¹⁸³.

Даже если я ошибаюсь, даже если торговля между группами появилась значительно позднее, на границе документированной истории, ее изобретение представляет собой один из очень немногих моментов в эволюции, когда Homo sapiens — человек разумный — наткнулся на некое по-настоящему уникальное конкурентное экологическое преимущество над другими видами. Ни одно другое животное не использует закон сравнительного преимущества между группами. Внутригрупповое разделение труда, как мы уже знаем, свойственно муравьям, голым землекопам и гуйям. А вот межгрупповое неизвестно. Никому.

Давид Рикардо объяснил фокус, придуманный нашими предками много-много лет назад. Закон сравнительного преимущества — один из экологических тузов, имеющихся на руках у нашего биологического вида.

Начало верхнепалеолитической революции датируется возрастом 48–45 тыс. лет назад, самые ранние артефакты этой эпохи известны из раскопок на ближнем Востоке, а африканские находки имеют возраст 38–40 тыс. лет. Вполне вероятно, что распространение верхнепалеолитической индустрии было не централизованным, а мультиреогиональным, то есть шло параллельно в различных регионах, и начало его нельзя относить к африканской экспансии. — Прим. науч. ред.