Всю неделю вы думаете о будущем свидании и, откровенно говоря, ждете его с нетерпением. Готовясь к встрече с Карен, вы вновь ощущаете себя школьником — даже удивительно, ведь ничего особенного не происходит. Вы решаете, что если приглашать ее после обеда домой, нужно основательно подновить мебель. К счастью, большая часть кухонных шкафчиков и мебели в гостиной сделана из программируемого вещества.

— Молли, — говорите вы, — можешь показать мне каталог новой кухонной мебели от производителя? Я хочу кое-что перепрограммировать. Все выглядит таким старым!

Скоро на экране появляются картинки с образцами новейшего кухонного дизайна.

— Молли, скачай, пожалуйста, чертежи вот этой стойки, этого дивана и этого стола, а затем инсталлируй их.

Пока вы собираетесь на свидание, Молли загружает и активирует чертежи. Тут же кухонная стойка, диван в гостиной и стол начинают растворяться, превращаясь в бесформенную массу вроде шпаклевки, из которой затем постепенно формируются новые предметы мебели. Через час ваша квартира выглядит как новенькая. (Вы недавно просматривали каталоги недвижимости в Интернете и обратили внимание на то, что в моду входят дома из программируемого вещества. Мало того, ваша инженерная компания планирует построить в пустыне совершенно новый город целиком из программируемого вещества. Нажимаешь на кнопку — бах! — и возникает город.)

А квартира все-таки смотрится немного потертой, решаете вы. Один взмах рукой — цвет и рисунок на обоях мгновенно меняется. Иметь умные обои лучше, конечно, чем перекрашивать стены, говорите вы себе.

Купив по пути цветы, вы заезжаете за Карен. Вы приятно удивлены. На этот раз попадание абсолютно точное, что-то неслышно щелкнуло.

За обедом вы выясняете, что Карен художница. В обычных условиях, шутит она, она была бы нищей, голодала и продавала свои картины у большой дороги за гроши. Вместо этого она очень успешный веб-дизайнер. Более того, у нее своя компания. Похоже, что всем срочно понадобился самый современный дизайн для Сети. На творчество сейчас бешеный спрос!

Карен рисует пальцем круги в воздухе, и некоторые ее движения оставляют в воздухе материальный след.

— Вот кое-что из моих последних работ, — гордо говорит она.

Вы отвечаете:

— Вы знаете, я инженер, я постоянно работаю с роботами. Некоторые из них просто чудо техники, но даже они иногда могут поступать глупо. А как у вас? Роботы не составляют вам конкуренцию?

— Нет, нисколько, — отвечает Карен. Она говорит, что работает исключительно с творческими людьми, главное достоинство которых — воображение, которым не обладают даже самые продвинутые роботы.

— Может быть, я старомодна, но в моей области роботы годятся только для изготовления копий или секретарской работы, — говорит она гордо. — Хотела бы я посмотреть, как робот сделает что-нибудь по-настоящему оригинальное, придумает шутку, напишет роман или сочинит симфонию.

(Да, пока такое невозможно, но в будущем кто знает, думаете вы про себя.)

Пока она говорит, у вас возникает неожиданный вопрос. Сколько вашей новой знакомой лет? Поскольку процессы старения медики научились замедлять уже много лет назад, возраст человека теперь определить очень трудно. На ее веб-сайте возраст не указан, а выглядит Карен лет на двадцать пять, не больше.

Проводив Карен домой, вы от нечего делать начинаете фантазировать. Интересно, каково было бы жить с таким человеком, как Карен? Провести вместе всю оставшуюся жизнь? Но что-то вас беспокоит. Что-то неопределенное не давало вам покоя весь день.

Вы оборачиваетесь к настенному экрану и говорите:

— Молли, вызови, пожалуйста, доктора Брауна.

Как хорошо, что рободоктор всегда отвечает на вызовы, думаете вдруг вы. Не важно, какой сейчас день и какое время суток. И он никогда не жалуется и не болеет. Он на это не запропраммирован.

На экране мгновенно появляется лицо доктора Брауна.

— Тебя что-то беспокоит, сынок? — отечески спрашивает он.

— Док, я хочу задать вам вопрос, который беспокоит меня в последнее время.

— Да, что за вопрос?

— Док, сколько, по вашему мнению, я проживу?

— Вы имеете в виду ожидаемую продолжительность жизни? Дело в том, что мы этого не знаем. По документам вам семьдесят два года, но биологически ваши органы тянут скорее на тридцать. Вы принадлежите к первому поколению, которое на генетическом уровне было перепрограммировано на долгую жизнь. Вы выбрали в качестве стабильного тридцатилетний возраст. Из вашего поколения еще мало кто умер, так что у нас просто нет данных. Нам неоткуда знать, сколько вы проживете.

— Вы думаете, я буду жить вечно? — спрашиваете вы.

— И будете бессмертны? — доктор Браун хмурится. — Нет, я так не думаю. Существует большая разница между человеком, который живет вечно, и человеком, продолжительность жизни которого так велика, что ее пока не удалось измерить.

— Но я же не старею! — возражаете вы. — Как же я, по-вашему, узнаю, когда… — вы останавливаетесь на полуслове. — Ну хорошо… Видите ли, я только что встретился кое с кем, знаете, особенным, и если я вдруг захочу соединить с ней свою жизнь, как мне согласовать свои жизненные сроки с ее? Если мое поколение прожило еще недостаточно долго, чтобы умирать, — продолжаете вы, — то как мне определить, когда пора жениться, когда заводить детей, когда уходить на пенсию? Вообще, как мне планировать жизнь?

— Я не знаю ответа на этот вопрос, Джон. Видите ли, род человеческий сейчас в каком-то смысле играет роль подопытной морской свинки, — говорит доктор Браун. — Извините, Джон. Здесь вам придется действовать наугад.