246

Более новые модели включают два компонента, предназначенных для описания компромиссов между нашими настоящими и будущими предпочтениями. Суть в том, что одна часть нашего мозга («бета-часть» в лимбико-кортикальных отделах) автоматически реагирует на раздражители в краткосрочной перспективе, а другая часть («дельта», в боковых предлобных долях) реагирует сознательно – в перспективе долгосрочной. Бета-система нетерпелива и эмоциональна; дельта думает о будущем и рассуждает. Например, если засунуть человека в МРТ-сканер и спросить, хочет ли он получить подарочный сертификат сайта Amazon сегодня, загорится бета-область. Если же спросить, нужен ли ему тот же подарочный сертификат через несколько недель, загорится дельта. См.: George Ainslie and John Monterosso, «A Marketplace in the Brain», Science 306(2004): 421–423; Samuel M. McClure, David I. Laibson, George Loewenstein, and Jonathan D. Cohen, «Separate Neural Systems Value Immediacy and Delayed Monetary Rewards», Science 306(2004): 503–507.

Стоит отметить, что когда экономисты пытаются описать поведение человека с помощью высшей математики, часто получается не особенно хорошо. Поскольку вычисления сложны, люди склонны полагаться на них без сомнений. А уравнения вообще уязвимы для нереалистичных предположений. Совсем недавний финансовый кризис был отчасти вызван чрезмерной зависимостью от статистических моделей, которые не принимали во внимание возможности снижения цен на жилье. Но это был только самый последний пример: крах компании Enron, хедж-фонда Long-Term Capital Management, миллиарды долларов, потерянные трейдерами-мошенниками Квеку Адоболи, Джеромом Кервилем, Ником Лисоном и другими – все эти фиаско были, по сути, вызваны излишним доверием к математике. Нассим Н. Талеб много и глубоко написал об обманчивости финансовых моделей в первую очередь в своей книге «The Black Swan: The Impact of the Highly Improbable» (Random House, 2007). Сейчас многие экономические модели прошлого выглядят абсурдно. В университете я написал компьютерный код с использованием так называемых «симплициальных алгоритмов», который должен был точно отображать экономику Мексики. Модель смотрелась круто, хоть и не была особенно полезна, и я получил зачет. Но она не учитывала возможность того, что мексиканское правительство радикально девальвирует песо, что произошло в декабре 1994 года. – Прим. авт.