Мик Бойл лежит на постели одетый, вокруг него компьютеры и бумаги, он весело болтает по телефону, хотя уже ночь.

В комнате сидят, серьезные и напряженно ожидающие исхода разговора, его молодые сценаристы. – Отлично, Ник! Я рад, что второй вариант тебе понравился… Да, мы еще поработаем над финалом, мы тоже не вполне довольны. Я говорил с Брендой. Все в порядке. Да, конечно, ждет не дождется. Когда еще в ее-то годы предложат такую роль! Да, я знаю, она капризная, но со мной ведет себя спокойно. Она всегда говорила, что я лучше всех в мире умею обращаться с актрисами, что только я могу найти к ней подход. Если ты не против, в следующем месяце начнем подыскивать натуру для съемок. Прекрасно. Хорошо. Пока!

Довольные исходом разговора, сценаристы улыбаются и похлопывают друг друга по плечу.

Мик кладет трубку и поднимает глаза.

Только сейчас мы замечаем, что в кресле сидит бесстрастный Фред Баллинджер.

– Что с тобой? – спрашивает Мик. – У тебя похоронный вид.

– Твой сын бросил мою дочь.

– Ни фига себе! – комментирует новость один из сценаристов.

– Что ты несешь?

– Они уже улетали, и вот когда они шли по туннелю на посадку, он остановился и сказал ей, что любит другую.

– Когда идешь по туннелю, кажется, что света в конце нет.

– Глубокое наблюдение! Ты просто волшебник по части метафор, – иронично замечает Фред.

Сценаристы тихо хихикают.

– И он улетел с другой?

– Вроде бы ему хватило такта не делать этого. По крайней мере, пока что.

– А Лена?

– Лена у меня в номере. Рыдает, не может остановиться. Никогда не видел, чтобы человек так плакал. Я думал, так долго плакать невозможно.

– Я читал в каком-то журнале, будто бы слезные железы могут выделять слезы в таком количестве, что хватит на три дня беспрерывного плача.

– Я тоже об этом знаю, видел документальный фильм по Би-би-си, – поддакивает застенчивый сценарист.

– Умирая, он говорит ей: “Любимая, давай в последний раз посмотрим документальный фильм по Би-би-си”, – вмешивается его коллега-умник.

Фред нервничает.

– Ребята, кончайте!

– Не знаю, правда это про слезные железы или нет, это же был научно-популярный журнал, а они любят все преувеличивать, лишь бы продать побольше экземпляров.

– По-моему, мы уклонились от темы.

– Ты прав. Что за идиот этот Джулиан. Копия своей мамаши. Помнишь? Я ее обожал, а она обожала механиков и электриков.

– Она всех обожала, Мик.

Сценаристка улыбается:

– Экуменизм – дело благородное.

– Экуменизм??? – Мик делает вид, что сердится. – Мой лучший друг говорит, что моя бывшая жена спала со всеми подряд, а сам он многие годы об этом молчал. Вы хоть понимаете, насколько это серьезно?

– А ты не говорил мне о Джильде Блек.

– Ладно, я понял, ты решил мне отомстить. У тебя получилось. Но теперь перейдем к делу, позвоню-ка я этому идиоту Джулиану.

Мик снова хватает телефон. Набирает номер.

– Что ты делаешь? Думаешь уговорить его помириться с Леной? Это бесполезно.

– Нет, я просто хочу понять.

Вероятно, на другом конце провода сын ответил “алло”, потому что Мик сурово начинает:

– Это твой отец, только теперь у меня есть основания сомневаться в том, что ты мой сын.

Сценарист-умник подает знак застенчивому коллеге:

– Запиши. Вставим эту фразу в фильм.