Расставшись с Аркадием, Марина отправилась к профессору Минцу и застала его во дворе. Новое поколение доминошников вбивало в землю крепкий старый стол, а профессор с Корнелием Удаловым смотрели на отчаянную схватку глазами знатоков и с трудом удерживались от советов.

– Что за манера, – сказал Минц, увидев Марину и поцеловав ее в лобик, – заплетать негритянские косички? Неужели тебя из-за этого больше любят мальчишки?

– Они меня не любят, – ответила Марина. – Они ко мне пристают.

Марина отошла с пенсионерами к лавочке под кустом сирени и показала Минцу камень, подобранный в пещере.

– Откуда это? – удивился Минц.

– Так Маринка с Аркашкой Синицким в пещере от дождя прятались, – ответил за нее Удалов. – Мне старуха Ложкина говорила.

– Вот это лишнее, Корнелий, – оборвал его профессор. – Не превращайся в старую сплетницу.

Он покрутил камень в руках, понюхал его, поцарапал ногтем и сказал:

– Примерно семьдесят миллионов лет назад этот камешек был лавой. Но так как я не знаю о выходах лавы в нашем районе… Где ты его нашла?

– Я думаю, – ответил за девушку Удалов, – что там в пещере и отколупнула.

– Если вы, дядя Корнелий, будете вмешиваться… – рассердилась Марина и встряхнула головой так резко, что косички взлетели нимбом вокруг нее, как лучи солнышка.

Марина давно уже раскаивалась в легкомысленном поступке – косички общим числом сорок три она заплела на спор с Эммой Кошкиной, своей злейшей подругой. Теперь Эмма носила прически от Кардена, а Марина, выиграв кассету Майкла Джексона, никак не могла решиться остричь косички, не имеющие ровным счетом никакого отношения к сюжету этой повести.

Жизнь в маленьком городке имеет свои преимущества, но и не лишена недостатков. Человеку кажется, что он незаметно встретился с одной гражданкой, а оказывается, несколько пенсионерок разнесли об этом весть раньше, чем человек возвратился домой.

– Когда-то, – задумчиво произнес профессор Минц, держа в руке камень, как принц Гамлет держал череп Йорика, – потоки расплавленной лавы неслись по улицам нашего городка, пожирая тела беспомощных динозавров.

– Ну ты перебрал, – откликнулся Удалов. – Только нашего городка не было, хотя я не отрицаю его исторических заслуг.

– Ты приземленный и скучный человек, – сказал Минц.

Марина промолчала, но в душе согласилась с профессором.

– Словно по улицам Помпеи, – продолжал Лев Христофорович. – Не оставляя на своем пути ни одной живой души. Даже комариной… Ты что, Мариша, хочешь, чтобы я отправил образец на анализ?

– Зачем? Вы же с первого взгляда определили возраст образца и его происхождение.

– Все же оставь камешек у меня, – сказал Минц. – Я займусь им на досуге. Каждому Гусляру нужны свои Помпеи.

Марина двинулась домой, а Минц сказал ей вслед:

– Сегодня его умиляют твои косички. Завтра, когда ваше чувство будет подвергнуто испытаниям, лучше показаться ему коротко, но элегантно постриженной.

– Ничего вы не понимаете, дядя Лева, – сказала Марина.