Отец Джорджа – Альберт Бихэр – родился в богатой еврейской семье, жившей тогда в Константинополе. Закончив школу, учился в Сорбонне. Во время Первой мировой войны служил в Иностранном легионе, затем в британской армии, за что и получил английское подданство.

Тогда же, по всей вероятности, он и начал работать на британскую разведку. С ее помощью, а также используя семейные деньги и связи, после войны стал предпринимателем, купил в Роттердаме небольшую фабрику, где шили кожаные рукавицы.

Здесь же, в Голландии, познакомился с девушкой из известной семьи. Отец Кэтрин, урожденной Бейдервеллен, как и ее дед, были известными в Европе архитекторами.

Однако в тот момент, когда Бихэр познакомился с Бейдервелленами, отец их уже умер, оставив сиротами трех сестер и двух братьев.

За бывшего британского солдата приятной наружности, которую не портили даже шрамы на лице – след вражеской шрапнели, – была не против выйти замуж каждая из сестер. Но он выбрал старшую. Она и родила ему сына Джорджа.

«Я родился 11 ноября 1922 года и один день жизни носил имя Якоб, – вспоминал наш герой впоследствии. – Но по дороге в ратушу отец передумал и, будучи ветераном войны, в порыве патриотизма дал мне имя Джордж в честь английского короля Георга».

Младший Бихэр никогда свое имя не любил, а домашние с раннего детства звали его Пок. В юности Джордж был очень набожен, даже собирался стать пастором протестантской церкви.

Однако когда началась Вторая мировая война и в Голландию вошли немцы, Джордж счел необходимым встать в ряды Сопротивления. В июне 1940 года был арестован и заключен в концлагерь Шерл, откуда ему удалось бежать. Некоторое время он прятался у своего дяди, потом на мельнице Эмпер, где создал молодежную группу Сопротивления. Связался с подпольем в Лимбурге, откуда получал задания для своей группы. Значился в картотеке гестапо как «террорист ван Врист». «Он был совсем молод, но люди вдвое старше беспрекословно ему подчинялись», – писал о нем позднее один из его товарищей.

В 1942 году, спасаясь от нового ареста, Джордж в монашеской сутане через Францию и Испанию бежал в Англию. Там поступил на службу во флот, а оттуда в разведку. Тогда-то и стал Блэйком.

В его личном деле значится: «Прекрасное знание немецкого, английского, французского и голландского языков. Проверен в бою, показал себя с хорошей стороны, отважен и решителен, перспективен для работы в разведке».

А ведь ему в то время было всего около 20 лет.

Русским языком наш герой заинтересовался по заданию британской разведки. «В Кембридже русский язык и литературу нам преподавала женщина, вышедшая из семьи петербургских англичан, – вспоминал Блэйк. – Она внушила нам, студентам, интерес к России, российскому искусству, истории…»

Следующий шаг по сближению с СССР Блэйк сделал на лекциях по марксизму-ленинизму. Они тоже входили в программу подготовки разведчика. Размышляя над книгами Маркса, Энгельса, Ленина, Блэйк пришел к заключению, что само по себе учение не так уж плохо. Кроме того, Джордж помнил, какую роль сыграл Советский Союз в победе над фашизмом во время Второй мировой войны.

В 1950 году он оказался на войне в Корее. «Я видел, как американские бомбардировщики буквально стирали с лица земли корейские деревни, города… И я спрашивал себя: что нам нужно в этой войне? На чьей стороне я должен сражаться?» – вспоминал Джордж.

Во время войны он попал в плен, оказался в Северной Корее. Здесь-то, по всей очевидности, с ним и начали работать вербовщики советской разведки. Блейк согласился сотрудничать, а затем стал штатным сотрудником разведки СССР.

В 1955 году, вернувшись из Кореи, Джордж Блэйк продолжил службу в английской разведке СИС (Сикрет Интелледженс Сервис). По ее линии он руководил агентурной сетью Великобритании в ГДР и Чехословакии. Ясно, что в Москве узнавали обо всех замыслах западных разведок, касающихся этих стран.

При этом работу надо было строить так, чтобы на Блэйка не пало и тени подозрений. И тут требовалась ювелирная точность со стороны советской контрразведки.

Никто из агентов, выданных Блэйком, не был арестован. Одних просто перевели на другую работу, где они стали бесполезны как источники информации, других стали целенаправленно «подкармливать» информацией, «утечка» которой служила интересам советской разведки. Кроме того, с помощью Блэйка в его сеть было внедрено еще несколько агентов-двойников.

Самый «высший пилотаж» продемонстрировали Блэйк и его кураторы, когда потребовалось противодействие одной из наиболее засекреченных операций ЦРУ и СИС после Второй мировой войны, которая называлась «Голд» («Золото»). С российской стороны ее назвали «Тоннель».

Суть ее заключалась в следующем. По территории Восточного Берлина, довольно близко к границе Западного сектора, проходила совершенно секретная подземная линия советской правительственной и военной связи в ГДР. Американцы построили тоннель под границей, который примыкал к этой линии, и установили аппаратуру, позволявшую подслушивать и записывать все разговоры, ведущиеся по ней.

Задумывалась и осуществлялась эта операция с американским размахом. Большие деньги, вложенные в строительство тоннеля, и новейшая техника, предоставленная англичанами, казалось, гарантировали успех. Но… благодаря Блэйку советская разведка была полностью в курсе начавшегося строительства, знала все детали операции «Голд». И лишь ждала удобного момента, чтобы закончить игру с наибольшим политическим эффектом для себя и с наименьшим вредом для Блэйка.

После многих раздумий поступили так. Апрельской ночью 1956 года, когда в тоннеле с удобствами расположилась очередная смена офицеров ЦРУ, они вдруг услышали, как в тоннеле со стороны ГДР раздались голоса и какое-то движение.

Подкоп был обнаружен советскими и немецкими «связистами» якобы случайно, во время поисков источника «неполадок в каналах связи». Американцам пришлось признать, что многомиллионные затраты пошли прахом по «чисто техническим причинам», а газеты социалистического лагеря получили прекрасную возможность в очередной раз расписать «подрывную деятельность ЦРУ».

Блэйк опять-таки остался вне подозрений.

Самым уязвимым местом в работе разведчиков обычно является выход на связь; именно в этот момент чаще всего они и «горят». Для Блэйка придумали такой способ: он легально встречался с советским гражданином «Борисом», который якобы работал на СИС. В действительности же он был агентом-двойником и работал прежде всего на советскую разведку. И не столько передавал Блэйку какую-то информацию, сколько получал сведения от него.

Время от времени через «Бориса» англичанам «сливали» и дезинформацию, которая была так умело подготовлена, что те принимали ее за «чистую монету». «Я был единственным сотрудником СИС, у которого на связи имелся настоящий живой русский, – писал Блэйк впоследствии в своей книге «Иного выбора нет». – Время от времени Лондон передавал мне специальные задания, касающиеся некоторых вопросов современной обстановки, почти всегда «Борис» возвращался с необходимой информацией…»

Провал произошел не по вине «Бориса» и Блэйка, а в результате предательства. Согласно одной из версий, СИС удалось завербовать агента польской разведки, который сообщил, что «у русских есть два очень опасных шпиона в Англии: один в Интелледженс Сервис, а другой где-то в военно-морском флоте».

Контрразведка СИС стала «просвечивать» одного сотрудника за другим и, в конце концов, обнаружила в биографии Блэйка темное пятно, связанное с его пребыванием в корейском плену. Его вызвали на допрос, и следователь сделал такое заявление: «Мы знаем, что вы работали на Советы. И мы понимаем почему. Пока вы были в корейском плену, вас пытали и заставили признаться, что вы – сотрудник британской разведки. С тех пор вас шантажировали, и, не имея выбора, вы сотрудничали с ними».

После этого Блэйку, казалось бы, оставалось лишь согласиться с такой версией. Но он вспылил: «Никто меня не пытал! Нет, никто меня не шантажировал! Я сам, по собственному убеждению пришел к русским и предложил им свои услуги!»

В итоге дело Блэйка приобрело громкий резонанс. И 3 мая 1961 года, когда начался суд над ним, английские газеты вышли с огромными «шапками»: «Чемпион шпионажа перед судом», «Козырный туз Сикрет Сервис на скамье подсудимых» и так далее.

Судья в своей заключительной речи сказал: «Этот человек разрушил почти все, что было создано британскими разведывательными службами с момента окончания Второй мировой войны».

И Джордж Блэйк был приговорен к сорока двум годам лишения свободы.

Сам Блэйк воспринял приговор так:

«Услышав о сорока двух годах тюрьмы, я улыбнулся. Этот срок казался таким невероятным, за эти годы столько могло произойти, что я считал его просто нереальным. Если бы меня приговорили к четырнадцати – пятнадцати годам, это произвело бы на меня большее впечатление, чем сорок два года…»

Если бы он отбыл весь срок, назначенный ему лондонским судом, то ему пришлось бы пробыть в тюрьме до начала двадцать первого века, а то и до конца жизни. Но этого не случилось.

Как уже говорилось, в 1966 году Джордж Блэйк бежал из тюрьмы «Уордвуд Скрэбс», которая славилась тем, что из нее никто никогда не совершал набегов. Поэтому туда и помещали таких опасных преступников, как разоблаченные советские разведчики. Однако содержались там заключенные и с короткими сроками. И этот факт оказался слабым звеном в цепи британской тюремной системы.

Блэйк вошел в контакт с двумя английскими борцами против размещения в Великобритании ядерного оружия, Майклом Рэндлом и Пэтом Потлом. Они вскоре вышли на свободу и, наверное, не без помощи нашей разведки подготовили Блэйку «крышу», то есть нашли убежище, где он прятался, пока его искали по всей стране.

Помог ему и заключенный по имени Шон Берг. Он днем работал за пределами тюрьмы, а по уик-эндам ему предоставлялась увольнительная. Благодаря этому он смог принести и передать Джорджу Блэйку портативную рацию и ножовку.

Подготовка побега пошла полным ходом. Исходили из того, что в субботний вечер, когда заключенным показывают фильм, охрана становится менее бдительной. Накануне побега Блэйк в укромном месте вынул стекло из окна, подпилил решетку, а затем поставил ее прутья на место. Вечером в субботу он выбрался из окна и оказался в тюремном дворе возле высокой наружной стены. Шел проливной дождь, но Блэйк терпеливо ждал целый час, когда же Шон Берг перекинет через стену веревочную лестницу.

Причина задержки оказалась в том, что вначале возле тюремной стены ходил полицейский, а затем от дождя пряталась влюбленная парочка, которая не торопилась уходить.

Когда место у стены освободилось, Шон подъехал к стене и перекинул через нее самодельную веревочную лестницу. Блэйк быстро полез на стену. До верха добрался благополучно, но когда стал спускаться, упал. Кисть руки оказалась сломанной. Превозмогая боль, он сел в машину Шона.

Для того, чтобы наложить гипс, пришлось обратиться к знакомому врачу. К счастью, тот не выдал Джорджа. И Блэйк «залег на дно» в убежище, которое находилось всего в пяти минутах ходьбы от тюрьмы.

Искали же его по всей Англии. Все порты, вокзалы, аэропорты оказались перекрытыми. Полиция прочесывала подозрительные районы и дома.

Убежище оказалось надежным, но нельзя же было оставаться в нем всю оставшуюся жизнь? Друзья Джорджа обсуждали разные варианты вывоза его за границу. По одному из них его даже хотели сделать «негром», изменив цвет кожи с помощью специального препарата. Но Блэйк отверг это предложение, поскольку было неизвестно, как такая «перекраска» отразится потом на его здоровье. Тогда придумали другой способ. Супруги Рэндл соорудили потайное отделение в своем автофургоне, под детской кроваткой. В этом тайнике Джорджу предстояло совершить долгое путешествие в сопровождении супругов Рэндл и их двоих детей, двух и четырех лет от роду.

В итоге 17 декабря 1966 года они благополучно выехали из Лондона, добрались до Дувра, оттуда – на пароме до бельгийского порта Остенде, а далее без остановки до Берлина.

Наконец, они добрались до Восточного Берлина, где путешественников встретили восточногерманские пограничники и советские офицеры. Там и закончилось опасное путешествие Блэйка. И 7 ноября 1967 года Джордж Блэйк и Конон Молодый действительно встретились и стояли рядом на трибуне Красной площади.