Арнольд Шнеэ – таково настоящее имя нашего героя – родился в 1897 году, в Сен-Жилле (Бельгия), в семье евреев – выходцев из России. Еще в юности переехал во Францию и получил французское гражданство. Политических взглядов придерживался левых. Об этом говорит тот факт, что в 1920 году вступил во французскую компартию, а позже стал членом и Компартии Германии.

Окончив Цюрихский университет, получил диплом юриста. Свободно говорил на английском, французском, русском, немецком и итальянском языках.

Женился на Кларе Шаббель, которая родила от него сына Лео. Вполне возможно, что именно она и подтолкнула Арнольда к сотрудничеству с советской разведкой.

Дело в том, что Клара родилась в 1894 году в Берлине, в семье рабочих, членов социал-демократической партии. В 1913 году вступила в молодежную социалистическую организацию, в 1914 году – в социал-демократическую партию Германии. Затем перешла в члены союза «Спартак», где познакомилась с Карлом Либкнехтом и Розой Люксембург. В 1918 году она стала секретарем Прусского Совета рабочих депутатов. Год спустя вступила в только что организованную Коммунистическую партию Германии. Затем работала в Коминтерне, одновременно являясь агентом разведки Советской России.

Так или иначе, но при подготовке вооруженного восстания в Германии осенью 1923 года Клара Шаббель вместе с мужем, уже поменявшим имя на Генри Робинсон и имевшим кличку «Товарищ Гарри», вела подрывную работу в Рурской области.

В 1924 году супруги на некоторое время расстались; Клара жила и работала в Москве, в Центральном аппарате Разведупра РККА.

Затем вместе с сыном вернулась в Германию, где ее квартира использовалась как конспиративная. Перед началом Великой Отечественной войны она, наряду с И. Штебе и Э. Хюбнером, являлась одним из ценных агентов советской разведки в Берлине.

Поскольку о ее контактах с коммунистами было довольно широко известно, с приходом к власти нацистов Кларе пришлось перейти на нелегальное положение. Но ее все же арестовали в октябре 1942 года. И по приговору Имперского военного суда она была казнена 5 августа 1943 года.

Теперь обратимся непосредственно к судьбе самого Генри Робинсона. Его первые контакты с советской военной разведкой историки относят к 1923–1924 годам.

В этот период Германия считалась «Меккой науки», а ее промышленность переживала необычайный подъем. Особый интерес в СССР вызывали немецкие достижения по части аэронавтики, химии и оптики. Генри Робинсон, являясь активистом «М-Аппарата» Компартии Германии – подпольной организации, работавшей в военной сфере, – имел возможность получать нужную информацию.

Использовали его сначала косвенно, через партию. А в 1933 году по личному указанию начальника Разведупра Яна Берзина перспективного агента попробовали завербовать напрямую.

Вскоре он уже официально числился в составе агентурной сети советской разведки, вначале был заместителем резидента, а затем стал руководить агентурной сетью самостоятельно.

Одним из методов получения советской разведкой нужной промышленной информации как в Германии, так и во Франции стало создание и использование сети «рабкоров» – рабочих корреспондентов. Работая на том или ином промышленном предприятии, они снабжали своих партийных руководителей, а через них и советскую разведку, детальной информацией о секретных проектах и технологиях. Причем многие из рабкоров при этом и не подозревали, что занимаются шпионажем. Они полагали, что их информация используется на благо рабочего класса и профсоюзов.

Размах этой сети был колоссальным. Группы рабкоров имелись на «И. Г. Фарбениндустри», заводах Круппа, на «Рейнметалле», концерне «Сименс унд Гальс», на «Телефункене», на авиазаводах Юнкерса и Дорнье, в Высшей технической школе Берлина, Институте Герца, Институте кайзера Вильгельма, Институте авиационных исследований и многих других научных учреждениях и промышленных предприятиях.

Естественно, что с приходом Гитлера к власти деятельность рабочих корреспондентов стала нелегальной. Однако она не прекратилась. И в период с 1937 по 1939 год «товарищ Гарри» создал, в том числе используя и «рабкоров», большую и надежно законспирированную агентурную сеть, добывавшую ценную информацию. Агенты Генри работали не только в Германии, но и в Англии, Франции, Италии и других странах. Среди них были крупные ученые, инженеры, исследователи, специалисты во многих отраслях науки и техники.

Робинсон направлял в Москву обширные материалы по военно-техническим проблемам, в том числе по производству разрывных снарядов и новых орудий, о кислородных приборах для летчиков и новых немецких противогазах. Он с помощью своих агентов умудрился даже добыть и переправить в Центр образцы брони новых французских танков.

В 1938 году Робинсон посетил Москву. То, что он увидел и узнал в Стране Советов, очень ему не понравилось. Ведь жертвами сталинских репрессий стали не только его руководители по Разведупру, но и бывшие товарищи по германской компартии. Тем не менее, он остался верен своему долгу, продолжал верить в идеалы коммунизма, в то, что Советский Союз – единственная страна, способная противостоять «коричневой чуме».

И все-таки кое-какие выводы он определенно сделал. Прежде всего прекратил сотрудничать с Коминтерном. «Товарищ Гарри» также стал еще скрупулезнее относиться к вопросам конспирации и зачастую скрывал имена своих агентов даже от руководителей разведки.

Но продолжал исполнять свои обязанности. Активность его сети только возросла. После начала Второй мировой войны резидентура Робинсона полностью переориентировалась на работу против Германии. Он не верил пропагандистским заявлениям Гитлера о предстоящем вторжении в Англию и полагал, что будущий театр военных действий – на Востоке.

Он настоятельно предупреждал о том Центр. Вот лишь некоторые из его радиограмм:

«17.04.1941. Ближайшие помощники Гитлера считают, что завоевание Украины – одна из задач готовящейся войны».

«10.06.1941. Знакомый полковник имел беседу с одним из высших немецких офицеров, который заявил, что не позднее чем через два месяца часть территории СССР будет захвачена немцами…»

«17.06.41. По мнению немцев, СССР превосходит их в численности личного состава и техники, но они считают своих солдат лучше подготовленными к войне, а генштаб более квалифицированным».

К началу Великой Отечественной войны резидентура Робинсона базировалась в основном во Франции и была готова к работе в условиях войны. Она имела два радиопередатчика, позволявшие поддерживать надежную связь с Центром. Хорошо законспирированные агенты имели надежные прикрытия. Главную же гарантию благополучного существования Робинсон видел в полной независимости своих подчиненных от каких-либо других подразделений разведки. И он оказался прав.

Кроме агентуры Робинсона на территории Франции действовала резидентура Озолса, а после оккупации немцами Бельгии добавилась и еще одна – Треппера. Они поддерживали связь с Москвой через военного атташе во Франции генерала Суслопарова, который с началом войны отбыл на родину. И обе резидентуры остались без связи.

Тогда в сентябре 1941 года Трепперу приказали установить контакт с Робинсоном, рассчитывая, что этот контакт ограничится лишь временным использованием радиопередатчиков Робинсона. Однако Треппер почему-то решил, что теперь Робинсон поступил в его полное распоряжение. Он свел его с двумя членами своей резидентуры – Кацем и Гроссфогелем, а также сообщил о Робинсоне Райхману, оказавшемуся впоследствии, как мы это уже знаем, предателем.

В итоге все законы конспирации оказались нарушены, что и привело в конце концов к тяжелым провалам. Ведь гестапо не дремало. И уже 13 декабря 1941 года провело в Брюсселе первые задержания. Под пытками некоторые агенты дали показания, приведшие к новым арестам. Кроме того, немцы перехватили и расшифровали множество радиограмм и других документов.

К январю 1943 года с резидентурами Макарова, Треппера, Робинсона и Гуревича было покончено. Захваченные радиопередатчики немцы попытались использовать для дезинформации советской разведки, но большая «игра» немцам не удалась. Об арестах радистов Робинсон успел сообщить еще 25 сентября 1942 года, затем сообщения об этом поступили от Треппера. Благодаря этому, Центр с июня 1942 года начал вести радиоигру с немцами по своим правилам.

Самого Робинсона арестовали 21 декабря 1942 года в присутствии Треппера и во многом, вероятно, по его вине; есть версия, что «хвост» за собой притащил именно он. И хотя самому Трепперу в последний момент удалось ускользнуть от гестаповцев, удар по разведчикам был нанесен тяжелый. На конспиративной квартире Робинсона гестаповцы обнаружили множество документов: адреса «почтовых ящиков» в Англии; бельгийские и швейцарские паспорта на разные имена и, наконец, копии некоторых рапортов и донесений.

Это, последнее, кстати, позволило Леопольду Трепперу впоследствии заявить: «После ареста этот человек сделал многое, чтобы спасти свою шкуру. Гестапо нашло у него массу документов и все копии рапортов. Почему в нарушение правил он их хранил? Кому хотел продать?»

Неизвестно, чем руководствовался Треппер, делая такое заявление. Может быть, хотел отвести подозрения от себя? Ведь сохранились гестаповские рапорты по делу «Красной капеллы», где говорится, что именно он «сдал» Робинсона.

После ареста гестаповцы подвергли Генри Робинсона страшным пыткам. Но он упорно молчал. Тогда гестаповцы арестовали в Берлине его жену Клару Шаббель и сына Лео. Сына на глазах у отца готовили к расстрелу, но он продолжал молчать и не выдал ни одного человека.

О его дальнейшей судьбе существует несколько версий. Согласно первой, он был приговорен к смерти и казнен. Согласно второй, он не был расстрелян, но в 1944 году его убил какой-то член «Красной капеллы» по приказу Треппера. Наконец, согласно третьей версии, он остался жив и еще продолжал работать на советскую разведку после войны.

Единственной более-менее достоверной информацией, относящейся к этому времени, является записка, которую приводит в статье «Неизвестный солист «Красной капеллы» газета «Красная звезда» от 17 июня 1998 года. Это послание в конце сентября 1944 года какой-то неизвестный передал в советское представительство в Софии.

Содержание записки таково: «Французский товарищ Анри Робинсон, «Гарри», был арестован гестапо в декабре 1942 года в своем доме. Он был выдан лицом, которое получило его адрес в Москве. Его жена и сын были подвергнуты пыткам и заключены в тюрьму, а затем казнены. Сам «Гарри» был заключен в одиночку и впоследствии отвезен в Берлин, Гауптзихерхайтсат (РСХА), Принц Альбрехтштрассе, где содержится в большом секрете в камере 15 в ожидании смертного приговора. Пишущий настоящие строки видел его в последний раз 20 сентября 1943 года в день выхода из соседней камеры 16 и обещал передать это сообщение…»