10 правил экономического мышления

Или, как часто говорят в экономических кругах: «Бесплатный сыр бывает только в мышеловке».

Это не просто очевидное высказывание о том, что, приобретая что-либо, вы должны отдать за это деньги. Даже деятельность, которая, на первый взгляд, кажется бесплатной, тоже связана с определёнными издержками, так называемыми альтернативными издержками.

Все мы постоянно сравниваем различные альтернативные издержки. Если я куплю в этом месяце новые туфли, я не смогу потратить деньги на другие вещи. Если я весь вечер буду смотреть телевизор, я не смогу написать ещё одну главу для своей книги. У большинства из нас довольно ограниченные финансовые ресурсы, и у всех строго определённое количество времени.

Подобные ограничения существуют при принятии решений во всех странах. Будь то факультет университета, решающий, принимать ли на работу новых преподавателей, компания, планирующая бюджет на следующий год, или правительство, обдумывающее подписание нового договора, или строительство дороги. В любом случае, принятие одного решения исключает остальные альтернативы.

Так тоже говорят, когда хотят подчеркнуть, что экономика состоит из миллионов людей, и они, к сожалению, действуют в соответствии с обстоятельствами, в которых они оказались. Политикам инициативность населения совершенно невыгодна, потому что это означает, что политические меры, разработанные на основе определённого поведения людей, могут быть поставлены под угрозу, если они изменят своё поведение в ответ на существующие меры.

Большая часть экономической теории основана на так называемом принципе «ceterisparibus» («при прочих равных условиях» — лат.), т. е. на предположении, что всё, кроме анализируемого вами явления, останется неизменным. Это предположение необходимо, поскольку невозможно анализировать проблему, не исключив из анализа некоторые её аспекты. Однако очень важно в конце работы представить, что на практике может измениться, и прольёт ли это свет на предмет анализа.

Мораль такова: экономическая политика — это не контроль за всем и вся. Большую часть послевоенного времени политика опиралась на идею о том, что экономика — это машина, чьи винтики и механизмы мы должны как можно глубже изучить. Сложная, но предсказуемая. К сожалению, это не так.

Это вытекает из правила 2. Все бомбы замедленного действия создаются на основе идеи certerisparibus, хотя в реальности изменчивые тенденции — именно потому, что они изменчивые, — всегда приводят к изменениям в поведении людей.

Экологи особенно любят образ бомб замедленного действия, и поэтому экономисты настроены против «зелёных». В 1968 г. эколог Пол Эрлих написал свою знаменитую книгу «The Population Bomb», в которой предсказал, что в 1970-е годы из-за перенаселения планеты от голода умрут сотни миллионов человек, в том числе и миллионы жителей развитых стран. Этого не произошло, более того, с 1961 г. среднее потребление тепла увеличилось более чем на 50 %, цены на продукты питания продолжали стабильно падать, а доля голодающих сократилась до 18 % населения развивающихся стран. В чём же ошибся г-н Эрлих? По мере того, как люди становятся богаче, показатели рождаемости сокращаются, и теперь ожидается, что к 2100 г. численность мирового населения стабилизируется на цифре 11 млрд. Кроме того, инновации в сельскохозяйственных технологиях, например «Зелёная революция» в 1970-е годы, привели к тому, что мы производим больше продуктов питания. Однако, поскольку голод обрушивается на диктаторские режимы, основная причина голода не в недостатке пищи, а в недостатке демократии.

Именно колебания цен чаще всего «обезвреживают» бомбы замедленного действия — и многое другое. Люди реагируют на изменения цен. Всем нравятся выгодные покупки, и кто-нибудь обязательно воспользуется возможностью получить большую прибыль. С другой стороны, многим не нравится что-то делать (или не делать) просто потому, что так велят власти.

Государственное регулирование чрезвычайно важно для экономики. Рыночная экономика будет правильно функционировать только в том случае, если она опирается на надёжные институты, правовые нормы, контроль монополий, достаточное обеспечение общественными благами и т. д. Вопрос в том, как правительство сможет достичь создания всех этих благоприятных условий. Зачастую оно просто даёт распоряжения. Закон есть закон.

Однако ценовые стимулы способствуют достижению желаемого результата гораздо лучше прямого контроля. Хотя люди постараются обойти законы, они всегда отвечают на изменения цен, причём в соответствии со своими потребностями и предпочтениями. Это, в результате, позволяет сделать как можно большее количество людей максимально довольными.

Критики часто говорят о том, что использование цен для ограничения спроса несправедливо, поскольку люди не могут позволить себе платить одинаковые суммы; но поистине несправедливо неравенство в доходах, а это уже совершенно другой вопрос.

Если ограничить предложение какого-то товара или услуги, его цена при данном уровне спроса вырастет, будь то «экстази» или строительство новых домов в центре Лондона или Манхэттена. Если при данном уровне предложения увеличивается спрос на товар или услугу, цена растёт. В голову приходит пример желанных блестящих «Pokemon Cards» или чего-то другого, что становится особенно популярным под Рождество, когда товар пускают в продажу за полгода до того, как дети начинают задумываться о том, что бы они хотели получить в подарок.

Как следует из последнего высказывания, если цену нельзя поднять, то вы получите дефицит и длинные очереди. Это связано с другими издержками — временем, потерянным в охоте за подарком, ожиданием и общей злостью на других покупателей. Так или иначе, платить приходится. Если цену нельзя снизить, то остаётся непроданный товар, а это связано с другими издержками, такими как затраты на хранение и потерянные инвестиции.

По сути, спрос и предложение оказываются тем теснее связаны, чем глубже общественные науки проникают в суть природы. Очень полезно бывает перевести многие общественные проблемы в показатели спроса и предложения. Подумайте, например, о жёстко контролируемом рынке жилья в центре города и о последствиях контроля за арендной платой. Совершенно ясно, что произойдёт в результате сдерживания цен ниже определённого уровня, установленного на рынке.

С этим экономическим принципом связаны многие шутки. Одна из них рассказывает об экономисте и её друге, которые нашли на дороге 10-долларовую купюру. Друг говорит, что они должны взять деньги, на что экономист отвечает: «Не суетись! Если бы деньги действительно лежали на дороге, их бы кто-нибудь уже поднял». Или другая: «Сколько нужно экономистов, чтобы поменять лампочку? Ни одного. Потому что если бы лампочку действительно надо было поменять, то рыночные силы уже сделали бы это». (Есть много вариантов анекдота про лампочку. Другой ответ таков: только один экономист, но лампочку выкрутят навсегда.)

Однако экономисты правы в том, что кто-то всегда воспользуется возможностью получить прибыль, даже если это происходит не столь быстро и легко, как в экономической теории.

Принцип выбора действует в различных обстоятельствах. Исходя именно из этого принципа предприниматели, которые могут получить прибыль, длительное время предпочитают не получать огромную прибыль, потому что, в противном случае, другие последуют их примеру. Вскоре после открытия нового бизнес-центра вокруг появятся закусочные. Если в городе растёт число работающих пар, другие люди организуют выгул собак и продажу еды на вынос. И до тех пор, пока первопроходцы процветают, конкуренты будут следовать их примеру. У первых почти всегда есть преимущество, но в целом любые большие прибыли со временем поглощаются конкурентами.

Однако совершенно понятно, что не всякий вид деятельности приносит одинаковую прибыль. Те, кто идёт на больший риск (финансовые спекулянты или предприниматели) обычно получают большую прибыль. Если бы они на это не рассчитывали, не было бы смысла так рисковать. Они могли бы выбрать спокойную жизнь.

Любая экономическая деятельность одинаково хороша, иначе люди не занимались бы ею. В качестве уточнения следовало бы добавить что-то вроде: «при данных ценах и с учётом технологических ограничений и государственного регулирования». Однако всё это говорит о том, что люди приспосабливаются и делают то, что им больше всего нравится при существующих условиях жизни. Это кажется вполне очевидным, но неэкономисту сложно понять это в контексте реальной жизни. Хотя примеров действия этого принципа много.

В районах с хорошими школами цены на жильё выше, при этом наценка на жильё отражает отношение людей к высококлассному образованию. Они выбирают между дешёвыми домами и плохим образованием для своих детей и более дорогими домами и хорошим образованием. Если бы эти два желания, в основе которых лежат совершенно разные потребности и предпочтения, не совпадали, то относительная цена на жильё изменялась бы до тех пор, пока бы они не пришли к равновесию.

Компании тоже стоят перед выбором: открыть заводы в странах с высоким уровнем зарплаты и производительности или в стране с низкой заработной платой и низкой производительностью. Если повезёт, и они найдут страну с низкой заработной платой и довольно высокой производительностью, то другие производители тоже будут строить там свои заводы, и зарплата снова поднимется. А промышленность страны, где уровень заработной платы выше производительности (например, благодаря деятельности профсоюзов), будет медленно, но верно переезжать на другие территории. Если дороги становятся слишком перегруженными, то некоторые люди предпочтут путешествовать поездом или самолётом до тех пор, пока уровень перегруженности дорог не понизится, и они не вернутся обратно. Поднимите железнодорожные тарифы, и люди постепенно смирятся с ездой по нескольким перегруженным дорогам.

Экономистов часто незаслуженно обвиняют в вольном обращении с фактами. (Это наглядно демонстрирует ещё один анекдот: «Вопрос: сколько будет два плюс два? Экономист: А сколько Вам надо?».) Действительно, большинство экономистов, выступающих по телевидению и дающих интервью газетам, часто разбрасываются фактическими заявлениями. Некоторые бывают весьма сомнительными. Но каждый, кого интересует хорошая экономика, имеет доступ к массе интернет-ресурсов или информации из традиционных источников.

Безусловно, одни надёжнее других. Официальные источники следят за точностью данных, поскольку им важно сохранить свою репутацию. Федеральная резервная система, Бюро трудовой статистики, Бюро переписей населения и аналогичные заграничные учреждения, подобные Бюро национальной статистики Великобритании или Банка Англии, INSEE (Национальный институт экономических исследований и статистики) во Франции или Eurostat Европейского союза и Европейский центральный банк помимо пресс-релизов с объяснениями основных сведений размещают в Интернете огромные объёмы информации. Такие международные агентства, как Международный валютный фонд (МВФ), Всемирный банк и Всемирная торговая организация (ВТО), делают то же самое. Вы можете по-разному относиться к их политике, но и они не могут позволить себе публиковать неверную фактическую информацию.

Огромное количество других интернет-сайтов предлагают ссылки или публикации данных, и вы должны скептически относиться к этой информации, как и ко всем данным, представленным в Интернете. В конце этой книги я привела список самой полезной литературы. Авторитетные деловые издания — The Economist, The Financial Times, The Wall Street Journal и Business Week— предоставляют своим читателям весьма надёжную информацию. Опять же, даже если вы не разделяете их мнение, статистика должна быть точной, чтобы сохранить их репутацию.

Однако вам нужно нечто большее, чем просто данные. Иногда над ними надо поразмыслить. Основные вопросы таковы. Правильно ли это утверждение? Какие доказательства вам нужны, чтобы подтвердить или опровергнуть его? Что ещё имелось в виду? Оно логично или правдоподобно, есть ли факты, доказывающие это?

Возьмём два самых распространённых примера. Вопреки народному мнению, импорт лучше экспорта, и количество рабочих мест в округе не ограничено.

По поводу работы мы уже говорили об «ошибочной оценке количества рабочих мест», но не помешает повторить ещё раз. В 1870 г. в Великобритании работало только 13 млн. человек — по сравнению с 27 млн. в 2000 г. За 130 лет количество рабочих мест увеличилось вдвое. Конечно, иногда уровень безработицы был довольно высок, и люди не могли найти работу. Но в целом, по мере роста экономики, увеличиваются и уровень занятости, и реальные доходы. Производительность растёт, люди становятся богаче, их становится всё больше.

Экономическое благополучие — это когда вы можете приобретать больше хороших товаров и услуг, работая при этом столько же или меньше. Именно это и происходило в последние десятилетия. Уровень жизни стал таким, что в него с трудом бы поверили наши деды или прадеды, а продолжительность среднего рабочего дня сократилась (за исключением немногочисленных примеров в Америке в прошлые десять лет — но это не сохранится надолго).

Экономические исследования счастья показали, что в данный промежуток времени богатые люди счастливее бедных, хотя со временем уровень счастья не поднимался так же стабильно, как уровень среднего дохода, несмотря на связанное с этим улучшение здоровья и продолжительности жизни. Счастья становится больше, если уровень дохода увеличивается с самого низкого. Таким образом, у населения бедных стран есть ещё много возможностей стать счастливее при условии экономического роста.

В богатых странах безработные конечно несчастны, хотя причиной тому может быть низкий доход безработного, а также потеря социального статуса и общественных связей. Другими словами, основным источником несчастья может оказаться бедность, а не лень.

Люди бывают очень счастливы, выиграв в лотерее, но спустя пару лет это счастье улетучивается.

Дело в том, что экономическое благополучие зависит от потребления, а не от производства. Точно так же как страна экспортирует товар, чтобы обеспечить импорт, люди работают, чтобы потреблять. Несмотря на то, что все считают работу основой капитализма, залогом успешной экономики являются удовлетворённость и спокойствие людей. И почему экономику называют мрачной наукой?