Глава 7
1543
Зеленое придворное платье с изящными рукавами и длинным шлейфом казалось невероятно тяжелым; украшенные жемчугом края выреза неприятно впились в стройные плечи Элизабет, но она изо всех сил старалась не обращать внимания — ведь сегодня она была в числе главных почетных гостей на бракосочетании ее отца.
Рядом с ней в золоченом великолепии праздничного придела королевской часовни во дворце Хэмптон-корт торжественно наблюдала за церемонией леди Мэри, в платье из темно-желтого дамаста, с ярко-красными бархатными нарукавниками. Столь же роскошно одеты были и другие лорды и леди, и все они, следуя примеру короля, пребывали в приподнятом, праздничном настроении.
Элизабет смотрела, как архиепископ Кранмер вкладывает изящную ладонь невесты в гигантскую лапищу отца и объявляет их мужем и женой. Она видела Екатерину Парр всего несколько раз, но та очень понравилась девочке, и она радовалась, что у нее будет такая мачеха.
Король повернулся к собравшимся, сияя от счастья, и повел новую жену вдоль ряда кланявшихся придворных к галерее, а оттуда через королевские апартаменты в личные покои. Гости последовали за ними, смеясь и обмениваясь шутками. Процессию сопровождали придворные и слуги, которые пытались протолкнуться вперед, чтобы увидеть новую королеву.
Может, она и не такая уж красивая, подумала Элизабет, глядя, как улыбающаяся Екатерина царственно кивает налево и направо, но миловидное лицо в обрамлении золотисто-каштановых волос нравилось девочке. Королева держалась уверенно и с подобающим ей достоинством.
— Она очень образованная женщина, — сказала Кэт, когда узнала, что король собирается жениться на Екатерине.
— Мне ее жаль, — молвила Элизабет. — Побывать замужем сперва за одним стариком, потом за другим — я бы такого не стерпела.
— Я слышала, она была для них не столько женой, сколько нянькой, — ответила Кэт.
Она вдобавок подозревала, что король кое-что об этом знал и готовил той такую же участь, ибо здоровье Генриха после казни Екатерины Говард становилось все хуже. Даже в пышном свадебном одеянии можно было заметить под прекрасными белыми чулками перебинтованные язвы; король то и дело морщился от боли, хромая и тяжело опираясь на трость, а в его рыжей бороде явственно проступала седина. Он основательно раздался, и при дворе тайно шутили, что в его камзол влезут целых трое.
Элизабет терпеть не могла подобных речей и не выносила даже мысли о том, что ее отец смертен. Он был Великим Гарри, императором своего королевства, предводителем Церкви и защитником веры, и Англия в нем нуждалась, как и Элизабет. Ему наверняка скоро станет лучше, думала девочка. Обязательно.
Она не сомневалась, что королева Екатерина ему поможет. Вряд ли он смог бы найти себе женщину лучше и добрее.
— По крайней мере, это не легкомысленная девчонка вроде той, последней, — сказала Мэри во время своего недавнего визита в Хэтфилд. — Хотя, боюсь, у нее подозрительные взгляды на религию.
— Эта женщина питает истинную любовь к Евангелию, — заявил доктор Коукс в классной комнате в Хертфорде. — Она станет другом каждому, кто желает реформирования Церкви изнутри.
— Фрейлины, которых она себе выбрала, все до одной в этом убеждены, — фыркнула Мэри. — Будь крайне осторожна, Элизабет, чтобы они не заразили тебя своими идеями.
— Для вас самое лучшее — последовать ее примеру, — советовал Элизабет доктор Коукс. — Она наставит вас на путь здравых принципов.
Элизабет решила, что будет себе на уме. Екатерина Парр уже проявила к ней материнский интерес, пригласив во дворец, как только объявили о предстоящей свадьбе. Элизабет не была там уже много месяцев и крайне обрадовалась, когда ее привели к будущей мачехе.
— Миледи Элизабет! — воскликнула вдовствующая леди Латимер — каковой она в то время являлась, — почтительно приседая в реверансе и простирая руки к девочке. — Добро пожаловать во дворец! — сказала она сердечно, целуя Элизабет. — Для меня большая честь познакомиться с вами.
Она улыбнулась леди Мэри, которая сидела рядом, когда Элизабет вошла в покои. Элизабет почувствовала густой запах летних цветов, стоявших в горшках и вазах по всей комнате. Леди Латимер явно любила цветы. Девочка также заметила прекрасные бархатные туфли Екатерины с золотым шитьем, видневшиеся из-под алой шелковой юбки.
Мэри, прежде не жаловавшая Екатерину, теперь, к удивлению Элизабет, вполне дружелюбно улыбалась ей.
— Леди Латимер только что напомнила, что ее мать когда-то служила моей, — сказала она.
— Она была полностью предана королеве Екатерине, — подтвердила леди Латимер. — Но это было много лет назад, миледи Элизабет, и вам с миледи Мэри пришлось пережить немало несчастий. Искренне надеюсь, что вы обе сочтете меня любящей мачехой, которая желает служить вам, насколько это возможно.
Элизабет удивилась, увидев слезы в глазах Мэри, и та неожиданно обняла Екатерину.
— Уверена, мы станем любящими подругами, — молвила Мэри.
— И вы тоже, Элизабет, — сказала Екатерина, протягивая руку. — Вы еще ребенок и нуждаетесь в материнской любви и заботе. Я знаю, что у вас превосходная гувернантка Кэтрин Чампернаун, но, надеюсь, вы будете считать меня матерью и приходить ко мне каждый раз, когда понадобится содействие или совет. Всегда рада буду вам помочь, и не только из чувства долга.
— Обязательно, мадам, — просияла Элизабет.
Гостям подали легкие закуски, и Элизабет до отвала наелась конфет и засахаренных фруктов, пока взрослые были заняты вином и беседами, не обращая внимания на маленькую жадину, которая наталкивалась сластями.
Король с новой королевой ходили среди гостей, по очереди приветствуя каждого.
— Мои поздравления, сир, — молвил лорд Хертфорд. — Вашему величеству чрезвычайно повезло. — Он вежливо поклонился Екатерине.
Элизабет с интересом взглянула на бывшего зятя короля, серьезного мужчину с худощавым лицом, большим носом и густой каштановой бородой. После смерти сестры, королевы Джейн, ему удалось остаться возле трона благодаря родству с юным принцем, которому он приходился дядей, и определенной политической проницательности.
— Воистину, милорд! — хлопнул его по спине Генрих, подмигивая Екатерине. — Самое время обзавестись новой женой — для блага королевства и утешения в старости.
— Вы еще далеко не стары, сэр, — улыбнулась Екатерина, и король просиял. — Как дела у принца, милорд Хертфорд?
— Мадам, мой племянник в добром здравии и блистает в учебе. Рад, что у него наконец появилась заботливая мачеха.
— Жаль, что его нет сейчас с нами, — ответила та. — Сэр, нельзя ли привезти принца? Все-таки здесь его сестры.
Король покачал головой:
— Вряд ли я мог бы вам отказать, Кейт, но здоровье принца для меня важнее всего. Как вам известно, при дворе может завестись любая зараза, а если он ее подхватит… Страшно даже подумать, ибо его жизнь — все, что стоит между мной и гражданской войной.
— Конечно, сэр, я вовсе не настаиваю, — поспешно согласилась она.
— Но если со временем у нас появится сын, Кейт, — похотливо прищурившись, продолжил Генрих, — то мне уже не придется столь рьяно заботиться о благополучии Эдварда.
— Буду об этом молиться, милорд, — спокойно заверила его Екатерина, даже не покраснев.
— Молись, — пробормотал стоявший неподалеку Джон Дадли, виконт де Лисль, обращаясь к племяннице Генриха, леди Маргарет Дуглас. Элизабет, только что стянувшая под их прикрытием очередную засахаренную сливу, слышала каждое слово. — Чтобы этого добиться, ей потребуется больше чем чудо!
К небольшой группе присоединилась Анна Клевская, приглашенная на свадьбу как возлюбленная сестра короля.
— Здравствуйте, леди Маргарет, милорд де Лисль, — приветствовала она их, бросая взгляд на новобрачных. — Хорошее бремя взвалила на себя мадам, ничего не скажешь.
— Как я слышала, — тихо проговорила леди Маргарет, — наша новая королева предпочла бы выйти замуж за другого.
— За младшего брата Хертфорда, сэра Томаса Сеймура, — подсказал Дадли.
— Вот как? Что ж, он весьма симпатичный, — заметила Анна.
Элизабет часто видела того при дворе и была с ней полностью согласна.
— Он тот еще проказник, — улыбнулась леди Маргарет, — и, насколько мне известно, она была в него влюблена. Но король, мой добрый дядя, отправил его восвояси. Я слышала, он уехал в Брюссель.
— Удобная дипломатическая миссия, — добавил Дадли. — Ручаюсь, мы его долго не увидим.
— Я слышала, — прошептала Анна, — что, когда король предложил леди выйти за него замуж, она сказала, что скорее стала бы его любовницей, чем женой.
— Стоит ли ее винить? — спросила Маргарет Дуглас. — Вспомните Анну Болейн и Екатерину Говард! И как он поступил со мной! Я дважды побывала в Тауэре, и все из-за того, что любила мужчин, которых он не одобрял.
Элизабет, которая без зазрения совести слушала увлекательную беседу, слегка встревожилась, узнав, что новая королева любила другого мужчину. Ей отчаянно хотелось предупредить Екатерину, чтобы та была поосторожнее, — жену короля, любившую кого-то еще, мог ждать ужасный конец. Уж это Элизабет было известно лучше других.
Услышав же о наказаниях, которым подверглась Маргарет Дуглас, она, к своему ужасу, начала понимать, что, когда придет время, ей будет не так-то просто противостоять воле отца. Девочке стало не по себе.
— Да это же леди Элизабет! — воскликнула принцесса Клевская, заметив, кто стоит рядом, и заключила девочку в теплые объятия, от которых той немного полегчало.
Дадли бросил настороженный взгляд на леди Маргарет, и все разошлись в разные стороны. Принцесса повела девочку назад, к уставленному яствами столу, но отчего-то сласти, которыми угощала ее Анна, уже не казались Элизабет столь привлекательными.
Позже, когда Кэт помогала Элизабет раздеться, та пересказала ей услышанное.
— Хорошо, что этого не слышал король, — тревожно заметила Кэт. — Иначе леди Маргарет могла бы в третий раз оказаться в Тауэре!
— Думаешь, это правда — что королева любила Томаса Сеймура до того, как отец сделал ей предложение? — спросила Элизабет, садясь на стул, чтобы Кэт могла расчесать ей волосы.
— Ходили такие слухи, — ответила Кэт, — но это могли быть придворные сплетни. Все считают, что она очень любит вашего отца.
— Я рада, что он на ней женился, — сказала Элизабет. — По-моему, из нее получится очень хорошая королева и добрая любящая мачеха. Я всегда о такой мечтала.
Кэт ощутила укол ревности. Во всех отношениях матерью для Элизабет стала она, оставаясь центром ее мира в течение многих лет и считая свое положение незыблемым. Конечно, она радовалась, что новая королева столь хорошо относится к ее подопечной, но в душе опасалась, что Екатерина Парр может стать ей соперницей в борьбе за привязанность девочки. Ни немецкая принцесса, ни легкомысленная девчонка Екатерина Говард не угрожали положению Кэт в такой степени, как эта очаровательная вдова, искренне заботившаяся о благополучии девочки и имевшая все возможности ей помочь.
Кэт решила, что никто и никогда не узурпирует ее место в жизни Элизабет — даже королева Англии.
— Я думаю, Элизабет, тебе понравится мое предложение, — сказала королева. — Я обратилась к королю, и он позволил тебе постоянно жить во дворце, как и леди Мэри. И еще он согласился назначить вас обеих моими главными фрейлинами.
— О мадам! — восторженно воскликнула Элизабет. Она уже успела полюбить новую мачеху, а теперь была признательна ей до глубины души. — Я так вам благодарна! Вряд ли я достойна такой милости.
— Вздор! Я знала, что тебе понравится, — широко улыбнулась Екатерина и тут же настояла на знакомстве Элизабет с ее новыми апартаментами. — Они рядом с моими, с окнами на реку, — пояснила она, шествуя по галерее. — И в Уайтхолле будет так же, я уже отдала соответствующие распоряжения.
— Вы столь добры ко мне, ваше величество. — Элизабет чуть не приплясывала от радости. — Не могу дождаться, когда перееду сюда и буду жить рядом с вами, — давно мечтала о таком счастье! Какие прекрасные комнаты!
Она восхищенно разглядывала пестрые гобелены, турецкие ковры, блестящую резную мебель и яркие занавески. Все для нее одной!
— Я попросила поставить твой стол прямо у окна, — сказала королева, — чтобы было побольше света для занятий.
— Не знаю, как вас благодарить!
Элизабет, никогда прежде особо не проявлявшая чувств, подбежала к мачехе и, крепко обняв, поцеловала ее. Кэт, которая уже обустроилась и разбирала сундук, готова была расплакаться от обиды.
— Обещаю, — поклялась девочка, — что вам никогда не придется на меня жаловаться, я буду прилежной и послушной.
— Нисколько не сомневаюсь, — улыбнулась королева. — Сейчас ты поможешь привести в порядок свое имущество, а после ужина я приму тебя в моих личных покоях.
Она расцеловала падчерицу в обе щеки и, вежливо кивнув Кэт, вышла.
— Присядь ко мне, — пригласила Екатерина, и Элизабет устроилась у ее ног. — Прошу вас, оставьте нас, миссис Чампернаун, — велела королева.
Кэт вышла с высоко поднятой головой.
— Знаешь, ты действительно очень хороша, — сказала мачеха Элизабет. — Нужно будет заказать тебе несколько новых платьев, раз ты теперь живешь при дворе.
— О, это было бы чудесно! — выдохнула девочка.
— Этим мы займемся завтра, — продолжала Екатерина. — А пока хотелось бы поговорить о твоем обучении. Мы с королем отметили твой ум и способности, а потому ты должна понимать, что миссис Чампернаун, сколь бы образованна она ни была, мало чему может тебя научить. Король говорит, что ты брала некоторые уроки вместе с братом, но теперь ты стала старше и живешь при дворе, так что будет вполне разумно, если у тебя появится собственный учитель. Твой преисполненный мудрости отец желает, чтобы у тебя имелись все возможности стать образцом женской добродетели и украшением династии Тюдоров, и потому он доверил мне подыскать тебе достойного наставника. Рада сообщить, что я нашла такого человека. Его зовут Уильям Гриндал, он выдающийся знаток греческого.
— Греческого? Значит, меня будут учить греческому? — воскликнула Элизабет.
— И многому другому, — отозвалась королева, поглаживая ее по голове.
— Скорее бы! — пылко заявила девочка. — Не могу дождаться!
Седовласый Уильям Гриндал был уже немолод, но очень образован, и от него исходило умиротворяющее спокойствие. В первый же день он достал расписание уроков и протянул его ученице.
— Если ваша светлость не против, мы будем изучать языки по утрам, когда память крепче всего, — заговорил он невозмутимо и властно. — Насколько я понимаю, вы уже немного знаете латынь, французский, итальянский и испанский?
— И валлийский, сэр, — добавила Элизабет.
— В самом деле? Интересно. Очень хорошо. Что ж, тогда мы, конечно, начнем с этих языков, а также вы станете изучать греческий, поскольку знание его важно для понимания Нового Завета и таких трудов древних, как трагедии Софокла и речи Исократа. Таким образом, вы сами приобретете ораторские способности.
— Надеюсь, что не разочарую вас, сэр, — смиренно проговорила Элизабет, благословляя отца и мачеху за предоставленные возможности.
— По три часа в день мы будем изучать историю, — продолжал мастер Гриндал. — Это должно войти в привычку. Изучая историю, мы больше узнаем о нашей цивилизации. Потом займемся древней и современной философией. И конечно, вам нужно практиковаться в каллиграфии и рукоделии с миссис Чампернаун. Опытный мастер Баттиста Кастильоне будет дважды в неделю обучать вас итальянскому, и, как я понимаю, королева наняла не только нового учителя музыки, чтобы вы могли совершенствоваться в игре на лютне, клавесине и виоле, но, — вздохнул он, — и учителя танцев. Такова уж суетность этого мира, но, поскольку вам предстоит украшать собой королевские дворы, вы должны достойно этому соответствовать. Ее величество желает, чтобы вы ежедневно бывали на воздухе, — по ее словам, вы обожаете прогулки и верховую езду. И еще: король распорядился, чтобы вас обучали пользоваться арбалетом. Он видел, сколь хорошо вы фехтуете, и полагает, что вам следует попробовать себя в стрельбе. — Гриндал криво усмехнулся. — Не мне оспаривать мудрость его величества, — добавил он.
— С удовольствием! — радостно заверила его Элизабет.
Кэт отнеслась к новости о назначении мастера Гриндала достаточно спокойно, но внутри у нее все кипело. Выходит, ее низвели до обучения каллиграфии и рукоделию? Но исправить она ничего не могла. Будучи честной женщиной, она была вынуждена признать, что вряд ли смогла бы научить Элизабет большему, и тем не менее чувствовала себя уязвленной и обиженной.
Естественно, она знала, кого проклинать. Еще одна зарубка на память не в пользу ее соперницы.
Прибыв в Эшридж на празднование дня рождения Эдварда, которому исполнилось шесть лет, Элизабет, к своей радости, увидела его в длинных панталонах.
— Твой костюм достоин настоящего мужчины, братец! — похвалила она мальчика, который стоял, расставив ноги и уперев одну руку в бок, а другой сжимая рукоять меча.
Во всех отношениях он выглядел миниатюрной копией отца. Сняв шляпу с пером, Эдвард поклонился в ответ на реверанс сестры.
— Благодарю тебя, милая сестрица, — ответил он. — Пора уже вырасти из коротких штанишек.
Навстречу Элизабет вышел доктор Коукс.
— Его высочество теперь выглядит как настоящий принц, — улыбнулся он.
— Доктор Коукс — мой новый гувернер, — гордо объявил Эдвард. — С сегодняшнего дня женщины больше мной не командуют. Леди Брайан и госпожа Пенн уже уехали.
Голос его звучал бесстрастно, будто речь шла о чем-то несущественном, вроде погоды. Элизабет попыталась представить, как бы она себя чувствовала, если бы ее покинула любимая Кэт. Холодность брата обескураживала.
— Тебе не грустно? — спросила она. — Эти женщины заботились о тебе с рождения. Ты по ним не скучаешь?
— Наследнику трона не подобает подчиняться женщинам, — высокомерно изрек Эдвард, явно повторяя слова, которые за последние дни наверняка слышал не раз, и сменил тему. — Пойдем познакомимся с юными джентльменами, которые будут учиться и играть вместе со мной, как приказал отец.
Он повернулся к полутора десяткам выстроившихся в ряд мальчиков из аристократических семей и по очереди представил каждого Элизабет:
— Генри Брэндон, сын герцога Саффолка… Генри, лорд Гастингс… — (Каждый низко кланялся Элизабет, обходившей строй). — Роберт Дадли, сын виконта де Лисля.
Элизабет встретилась с дерзким взглядом мальчугана, почувствовав в нем родственную душу. Роберт Дадли, примерно ее ровесник, походил смуглой кожей и лисьим лицом на цыгана или сатира; в его глазах мерцал озорной огонек. Он преувеличенно поклонился, явно желая привлечь к себе внимание. «Надо быть с ним поосторожнее, — подумала Элизабет. — Хорошо бы поучить его манерам…»
По случаю дня рождения Эдварда уроки отменили, и принц наконец мог удовлетворить свое долгожданное желание. Король разрешил ему обучаться фехтованию и верховой езде. Мальчики возбужденно болтали, сбрасывая камзолы и проверяя острие затупленных рапир.
— Миледи Элизабет, прошу вас, садитесь, — пригласил доктор Коукс, указывая на высокое резное кресло на помосте и придвигая табурет. — Отсюда все будет отлично видно.
— Мне что, можно только смотреть? — возмутилась Элизабет. — Барнаби знает, я владею рапирой не хуже любого мальчишки. Он сам меня учил.
Услышав ее слова, Барнаби Фитцпатрик широко улыбнулся:
— Совершенно верно, сэр. Леди Элизабет посрамит любого из нас.
— Девчонка — и фехтование? — язвительно вскинулся Роберт Дадли.
— Вы чересчур дерзки, сэр, — высокомерно заявила Элизабет. — Я вам покажу. Могу я быть партнером этого джентльмена? — обратилась она к учителю фехтования.
У Роберта отвисла челюсть. Элизабет радушно улыбнулась:
— Сейчас увидим, кто лучше, мальчик или девочка.
— Но, ваша светлость, как вы будете фехтовать в длинной юбке? — заметил Барнаби. — Мастер Роберт получит преимущество.
— И пусть! — рассмеялась Элизабет.
Щеки Роберта порозовели от досады.
— Стоит ли, сэр? — обратился он к доктору Коуксу.
— Мы не можем перечить юной леди, особенно дочери короля, — ответил тот, довольно улыбаясь. Этого мелкого гордеца не помешает немного унизить.
Остальных мальчиков разбили на пары. Учитель продемонстрировал правильную стойку и несколько точных выпадов.
— Есть два вида фехтовальщиков. Дуэлянт полагается на свой опыт и рапиру, — объяснил он. — Атлет добивается победы за счет работы ногами. Решайте, кем вы будете, джентльмены — и миледи!
— Я буду дуэлянтом, — сверкнула глазами Элизабет.
— Тогда я тоже, — нехотя буркнул Роберт.
— Защищайтесь! — крикнула она и устремилась вперед, отражая удар за ударом.
Застигнутый врасплох Роберт, не особо веривший в ее похвальбу, оказался не готов к решительной атаке и, пятясь, неуклюже наткнулся на юного лорда Гастингса. Он попытался перехватить инициативу, но Элизабет твердо держалась на ногах. Через несколько минут учитель увидел, что дело принимает опасный оборот, и прекратил поединок.
— Неплохо для начала, ваша светлость! — воскликнул он, улыбаясь принцу, который тоже показывал себя не с худшей стороны.
Все неохотно вернулись на помост. Роберт, которого уже не пугало возможное поражение от простой девчонки, галантно молвил:
— Вы хорошо сражались, миледи.
Бросив взгляд на темноволосого мальчика, Элизабет, к своему удивлению, увидела в его глазах восхищение.
— У меня был достойный противник, сэр, — ответила девочка.
Она уже показала, на что способна, и теперь могла позволить себе великодушие.
За неделю своего визита Элизабет постоянно видела Роберта Дадли — ей позволили посещать уроки вместе с принцем и его знатными товарищами. В классе Роберт особо не блистал.
— Зачем мне учить греческий? — проворчал он, пользуясь временным отсутствием доктора Коукса и кладя перо.
— Чтобы ты мог стать гуманистом и изучать труды древних, — ответил Эдвард.
— Я бы лучше покатался верхом, — сказал Роберт, будучи завзятым лошадником.
— Это понятно, я тоже люблю кататься верхом, — заметила Элизабет. — Но мне нравится и учиться, особенно история и языки.
— С вами все ясно, миледи: вы девочка, и вам не обязательно учить все то, что полагается юному джентльмену, — покровительственно ответил Роберт.
— Уверяю вас, мастер Роберт, я изучаю то же, что и вы! — горячо возразила Элизабет.
— Что, и географию, и государственное управление, и классику?
— И это, и многое другое, — гордо заявила она. — И я обожаю каждую минуту уроков.
— Как это возможно? — буркнул Роберт.
— Тсс, — прошипел Генри Брэндон. — Доктор Коукс услышит.
— Он пошел по малой нужде, — ухмыльнулся Гастингс. — Прошу прощения, миледи.
Элизабет улыбнулась. Ей нравились грубые разговоры мальчишек.
— Сестрица, ты же не собираешься становиться королем Англии, — заметил Эдвард. — Зачем все это учить, если ты просто выйдешь замуж и будешь растить детей, как все девочки?
— Я не выйду замуж! — пылко воскликнула Элизабет. — Никогда!
— Еще как выйдешь, — безмятежно парировал принц.
— А вот посмотрим! — вызывающе бросила она.
— Если отец прикажет, тебе придется подчиниться, — самодовольно проговорил тот.
— Это мы еще поглядим!
— Хотел бы я поглядеть, как это у вас получится, — встрял Роберт.
Мальчики рассмеялись.
— Он отрубит вам голову! — заорал юный Генри Брэндон.
К его удивлению, внезапно наступила тишина. Пятнадцать пар настороженных глаз неловко уставились на рыжеволосую девочку, хмуро сидевшую в конце длинного стола.
— Ладно, — сказала Элизабет, быстро опомнившись. — Может, лучше вернемся к занятиям? Кажется, доктор Коукс идет.
— Вы вправду так считаете, миледи Элизабет? — спросил Роберт Дадли, поравнявшись с Элизабет.
Девочка вышла на короткую утреннюю прогулку по окружавшему Эшридж лесу в сопровождении Бланш Перри. Было холодно, изо рта летел пар. То был последний день ее визита.
— О чем вы, мастер Роберт?
— О том, что вы говорили вчера, — будто никогда не выйдете замуж. — (Элизабет вдруг увидела в его взгляде странное сочувствие.) — Вы вправду не подчинились бы королю, если бы он приказал?
— Да, — ответила она. — Я отказалась бы. Отец меня любит и никогда не заставит силой что-либо делать.
Роберт с сомнением взглянул на нее:
— Может, он захочет выдать вас за именитого принца или лорда ради какой-то собственной выгоды. И тогда вы не сможете отказаться.
— Смогу, даже если меня пообещают самому императору! — пылко возразила Элизабет. — Я терпеть не могу замужество.
— Мой отец утверждает, что брак — наш долг, — сказал Роберт. — Он говорит, что устраивает все наши браки ради политики или государственной пользы.
— Все?
— У меня много братьев и сестер, некоторые старше меня, — объяснил Роберт. — Полагаю, мне тоже когда-нибудь придется жениться. Но до этого еще далеко, мне всего десять лет.
— Мне тоже, — подхватила Элизабет.
— Что ж, через два года вас могут выдать замуж, — предупредил Роберт.
— Ни за что, — упрямо ответила она.
— Почему вы так боитесь?
— Не скажу.
— Я заметил, что вы расстроились, когда глупец Генри Брэндон пошутил, будто король отрубит вам голову, — решился он. — Догадываюсь почему. Моего деда казнили. Отец говорит, что даже в лучших семьях среди предков найдется изменник.
— Моя мама, королева Анна, не изменница, — возразила Элизабет.
— Мой дед тоже, — вторил ей Роберт. — Но он стал непопулярен, так как повысил налоги для короля Генриха Седьмого, а ваш отец, когда взошел на трон, искал народной любви и потому приказал казнить деда. Не беспокойтесь, — добавил он, увидев ее лицо. — Я ничего не имею ни против вас, ни против короля.
— Надеюсь, — отозвалась Элизабет, и они какое-то время шли молча.
— Похоже, у нас есть нечто общее, — наконец молвила Элизабет.
— Даже более того, — улыбнулся Роберт. — Вы любите верховую езду?
— Обожаю, — призналась та.
— Покатаемся вместе?
— Да! Прямо сейчас!
Развернувшись, она устремилась к конюшням, и Роберт последовал за ней.
