12 января, понедельник
Королевская хроника

Когда кажется, что может быть, ну может быть, наконец, дела начинают идти на лад, кто-нибудь обязательно все испортит.

И как всегда, это была бабушка.

Думаю, она догадалась, что я опять всю ночь болтала с Майклом по телефону, судя по моему сонному виду. Поэтому сегодня утром, аккурат между моей верховой прогулкой с Обществом любителей конного спорта и встречей с Обществом обустройства пляжей Дженовии, бабушка усадила меня перед собой и прочитала лекцию. На этот раз не о социально приемлемых подарках мальчикам на день рождения. Сегодня лекция была о правильном выборе.

– Замечательно и прекрасно, Амелия, – начала она, – что тебе нравится этот мальчик.

– Ну еще бы! – вскричала я с праведным возмущением. – Учитывая, что ты его даже не видела никогда! И вообще, что ты знаешь о Майкле? Да ничего!

Бабушка недобро взглянула на меня.

– И тем не менее, – продолжила она, – я считаю неразумным допускать, чтобы твое увлечение этим Майклом застило тебе глаза, не позволяя разглядеть более подходящего супруга, как, например…

Я перебила бабушку и сказала, что если она сейчас назовет имя принца Уильяма, то я спрыгну с моста Девственниц.

На что бабушка сказала, что не надо казаться смешнее, чем я есть, и что я все равно никогда не смогу выйти замуж за принца Уильяма хотя бы потому, что он принадлежит к англиканской церкви. Однако есть и другие гораздо более подходящие романтические партнеры для принцессы королевского дома Ренальдо, чем этот Майкл. И бабушка сказала, что не допустит, чтобы я упустила возможность познакомиться с другими молодыми людьми только потому, что воображаю, что влюблена в Майкла. Она заверила меня, что если бы обстоятельства сложились наоборот, и Майкл оказался бы наследником трона и значительного состояния, то вряд ли он был бы столь же верным мне, как я ему сейчас.

Я категорически не согласилась с такой оценкой характера Майкла. Я сообщила бабушке, что если бы она потрудилась познакомиться с Майклом, то она поняла бы, что он всегда и во всем – и когда был главным редактором ныне закрытого журнала «Крэкхэд», и когда стал исполнять функции казначея компьютерного клуба – демонстрировал исключительную честность и преданность. И еще я объяснила ей, как можно терпеливее, что мне больно слышать, как она негативно отзывается о человеке, которому я отдала свое сердце.

– В том-то и дело, Амелия, – бабушка выкатила свои и без того страшные глаза, – ты слишком юна, чтобы отдавать свое сердце кому бы то ни было. Я думаю, с твоей стороны очень глупо в четырнадцать лет решать, с кем ты проведешь всю оставшуюся жизнь. Если, конечно, это не кто-то очень, очень особенный. Кто-нибудь, кого мы с папой знаем. Причем, очень хорошо знаем. Кто-то, кто, быть может, кажется немного незрелым, но кому просто нужна подходящая женщина, чтобы угомониться. Девочки взрослеют намного быстрее юношей, Амелия…

Я перебила бабушку, заявив, что мне через четыре месяца уже исполнится пятнадцать, а Джульетта вышла замуж за Ромео в четырнадцать. На что бабушка ответила:

– И эти отношения сложились чудесно, не так ли?!

Ясно, что бабушка никогда не была влюблена. И более того, ей, видимо, совсем не нравятся романтические трагедии.

– В любом случае, – добавила бабушка, – если ты надеешься удержать этого мальчика, то ты неправильно ведешь себя.

Я напомнила бабушке, что мы с Майклом вместе всего двадцать пять дней и за все это время поговорили по телефону ровно три раза, и поэтому очень жестоко с ее стороны намекать мне, что его уведет какая-нибудь девица с разноцветными глазами.

– Прости меня, Амелия, – сказала бабушка, – но если ты и впрямь хочешь удержать этого молодого человека, то надо бы тебе знать, как это делается.

Клянусь, не знаю, что на меня нашло в тот момент. Словно все, что копилось все эти дни – катавасия с платными парковками, разлука с Майклом, мамой и Толстым Луи, неумением разговаривать с принцем Уильямом, прыщ на подбородке – все это переполнило чашу терпения, и я заявила:

– Конечно, я хочу удержать его! Но как, интересно, мне это сделать, когда я совершенно несамоактуализированная, бездарная, плоскогрудая, непохожая на Кейт Босуорт, уродина-принцесса???

Бабушку, казалось, изумила эта моя вспышка. В первый момент она даже не знала, на что сначала возразить: на выступление о моей бездарности или о плоскогрудости. В конце она все-таки выдала:

– Ну, ты могла бы начать с того, что перестала бы висеть с ним всю ночь на телефоне. Ты даже не даешь ему повода усомниться в твоей любви.

– Конечно, нет! – вскричала я в ужасе. – С какой стати? Я же люблю его!

– Но ты не должна давать ему это понять! – Бабушка была готова запустить в меня своим фужером с «Сайдкаром». – Ты что, совсем тупая? Никогда не позволяй мужчине увериться в твоей любви к нему! Ты очень хорошо начала, забыв о его дне рождения. А теперь ты все портишь, постоянно названивая ему. Если этот мальчик поймет, что ты на самом деле чувствуешь, он перестанет угождать тебе.

– Но, бабушка! – Я была немного сбита с толку. – Ты же вышла за деда. Значит, он понял, что ты его любишь, раз уж пошла за него.

– Не дед, а дедушка, Миа, ради Бога, оставь этот ваш вульгарный американский жаргон. – Она оскорблено засопела. – Твой дедушка ничего «не понял» о моих чувствах. Уж я постаралась, чтобы он думал, что я выхожу за него исключительно ради титула и состояния. И думаю, не надо напоминать тебе, что мы прожили с ним счастливо сорок лет. Причем не имели раздельных спален, – добавила она с некоторым злорадством, – в отличие от некоторых королевских семей.

– Подожди-ка, – уставилась я на нее. – Сорок лет ты спала с дедушкой в одной постели и ни разу не сказала, что любишь его?

Бабушка допила остатки «Сайдкара» и любовно погладила по голове Роммеля. С тех пор как мы вернулись в Дженовию и Роммелю поставили диагноз НН и заставили носить пластиковый воротник на шее, шерсть у него начала отрастать. Белый пушок стал пробиваться по всему телу, как у новорожденного цыпленка. Но от этого он не стал симпатичнее.

– Именно об этом я тебе и толкую, – ответила бабушка. – Я держала твоего дедушку в тонусе, и ему это очень нравилось. И если ты хочешь удержать этого Майкла, советую тебе поступать так же. Перестань звонить ему каждую ночь. Перестань сторониться других молодых людей. И перестань носиться, как одержимая, с подарком ему на день рождения. Это он должен ломать голову, что подарить тебе, чтобы поддерживать в тебе интерес, а никак не наоборот.

– Мне? Но мой день рождения только в мае!

Я не стала говорить ей, что уже решила, что подарю Майклу. Не стала, потому что вообще-то прихватила это из запасника Дворцового музея.

Все равно никто этим не пользуется, так что почему бы не взять это мне? В конце концов, я принцесса Дженовии. И все в этом музее все равно принадлежит мне. Ну или, во всяком случае, королевской семье.

– А кто сказал, что мужчина должен дарить женщине подарки только на день рождения?

Бабушка смотрела на меня так, словно уже сомневалась в моей принадлежности к Homo sapiens. Она подняла руку. С запястья свисал браслет, кои бабушка носит в большом количестве. Этот браслет был увешан бриллиантами размером с одноцентовую монету.

– Я получила это в подарок от твоего дедушки пятнадцатого марта ровно сорок лет назад. Почему? Ведь это не день моего рождения и никакой не праздник. Твой дедушка подарил его мне только потому, что считал, что браслет, как и я, очень изысканный. – Она снова водрузила руку на голову Роммеля. – Вот так, Амелия, мужчина должен относиться к женщине, которую любит.

Я сразу подумала о бедном дедушке. Он и понятия не имел, во что ввязывается, когда познакомился с бабушкой, которая была красоткой в молодости, до того как сделала татуаж и сбрила брови. Я уверена, что он всего раз взглянул на нее на балу, где они встретились, когда он был еще безрассудным наследником трона, а она – дерзкой юной дебютанткой, и застыл, как художник граффити в свете фар полицейской машины, не подозревая, что ждет его впереди…

Годы тонких психологических игр и приготовления «Сайдкара».

– Мне кажется, я не смогу быть такой, бабушка, – сказала я. – Я не хочу, чтобы Майкл дарил мне бриллианты, мне хочется только, чтобы он пригласил меня на выпускной бал.

– Ну так он этого не сделает, – заявила бабушка, – если не будет допускать возможность, что ты можешь принять предложение от какого-нибудь другого юноши.

– Бабушка! – Я была в шоке. – Я не пойду на выпускной бал ни с кем, кроме Майкла! – Не то чтобы многие рвались меня пригласить, правда, но я подумала, что это к делу не относится.

– Но ты не должна давать ему понять этого, Амелия, – сурово сказала бабушка. – Ты должна все время держать его в сомнениях относительно твоих чувств, держать его в напряжении. Мужчины, видишь ли, любят охоту, и, заполучив добычу, часто теряют к ней всякий интерес. Вот, прочитай-ка. Думаю, здесь наглядно продемонстрировано то, что я тебе сейчас сказала.

Бабушка достала из своей сумочки от Гуччи книжку и протянула ее мне. Я недоверчиво взглянула на нее.

– «Джейн Эйр»? – Я не могла поверить своим глазам. – Бабушка, я видела фильм. И не обижайся, но он скучноват.

– Фильм, – фыркнула бабушка. – Прочти эту книгу, Амелия, и увидишь, она научит тебя кое-чему во взаимоотношениях мужчины и женщины.

– Бабушка, – начала я, не зная, как бы потактичнее донести до нее, что она отстала от жизни. – Мне кажется, что в наши дни люди, которые хотят узнать о взаимоотношениях мужчин и женщин, читают книгу «Мужчины с Марса, женщины с Венеры».

– ПРОЧТИ ЭТО! – заорала бабушка, да так громко, что Роммеля со страху сдуло с ее колен, и он укрылся за горшком с геранью.

Клянусь, не знаю, за какие грехи мне досталась такая бабушка. Бабушка Лилли просто обожает парня Лилли, Бориса Пелковски. Она всегда посылает ему вафельные трубочки с начинкой и другие вкусности. Не знаю, почему моя бабушка пытается заставить меня порвать с парнем, с которым я встречаюсь всего двадцать пять дней.

Семь дней, шесть часов, сорок две минуты до того, как я снова увижу его.