Глава 3
Укрытия, убежища, оборонительные сооружения

23 июня в Ленинграде начались работы по устройству укрытий для населения – щелей-траншей открытого и закрытого типов. Большая часть этих сооружений создавалась в окраинных районах города, где было много малоэтажных и деревянных домов и незастроенных территорий.

27 июня 1941 г. Исполком специальным распоряжением определил регламент работ по созданию в городе сети укрытий и убежищ. К работам привлекались мужчины от 14 до 50 лет и женщины с 16 до 45 лет. Срок работы: неработающие трудоспособные граждане – 8 часов, служащие и рабочие после окончания работы и учащиеся учебных заведений – 3 часа. Продолжительность работ определялась в одну неделю, после чего задействованным в оборонных работах должен был предоставляться отпуск на четыре дня.

Тем же днем, 27 июня, датируется снимок фотокорреспондента ТАСС Г.И. Чертова «Работники фабрики „Равенство“ роют траншеи в Кировском районе» (хранится в ЦГАКФФД СПб).

11 июля 1941 г. председатель Ленинского райисполкома Н.И. Антонов отдал письменное распоряжение начальнику районного жилуправления С.М. Гостееву «отрыть дополнительные щели» по четырем адресам, одним из которых значился: «Сад имени 1-го Мая (платная часть)». Намечалось на рытье четырех щелей «ежедневно в порядке трудповинности» направлять в распоряжение начальника РЖУ 850 человек рабочих, «из них мужчин не менее 550 человек».

Под словом «платная» подразумевалась та часть парка, вход на которую (детские аттракционы, проч.) посетители парка покупали входные билеты.

Другим распоряжением председателя того же райисполкома (от 17 июля) для «приемки убежищ и щелей» и контроля за строительными работами была создана при исполкоме «постоянная техническая комиссия» из трех человек.

Силами районного жилуправления щели-укрытия были вырыты по берегу Бумажного канала.

Я пока не располагаю документальными свидетельствами о ходе строительства щели-укрытия внутри парка имени 1 Мая. Поэтому – по аналогии – приведу отрывок из воспоминаний В.Г. Григорьева, жившего вместе с семьей напротив парка имени Ленина (сад Госнардома) в Петроградском районе.

Сначала в парке саперы произвели разметку, затем из близлежащих домов пришли жильцы с лопатами и топорами. «Щели выкопали к концу дня в полный профиль, а на другой день начались отделочные работы. Земляные стенки укреплялись деревянными стойками из круглого леса, которые потом раскреплялись вверху и внизу поперек траншеи распорками. Вся конструкция обшивалась досками. Вдоль стенок были устроены лавки для сидения.

Траншея перекрывалась накатом из бревен и засыпалась землей. На поворотах через 20–25 м, а траншея шли зигзагом по всему парку, устраивались входы, над которыми делали козырьки и устанавливались двери. Ограда парка во многих местах была снята – для удобства и быстроты подхода к щелям».

Через четыре месяца Исполком решил проверить состояние щелей-укрытий. Впечатление от увиденного настолько ошеломило проверяющих, что вылилось в отдельное решение Исполкома от 10 ноября 1941 г. «О состоянии эксплоатации щелей»:

«Ряд щелей превращен в отхожие места и места для бездомных собак <…>, залиты водой <…>, содержатся безобразно и никакого надзора за их состоянием не установлено. <…>

1. Обязать председателей Исполкомов районных Советов депутатов трудящихся: <…>

Б). К 15 декабря с. г. отеплить все щели, установить печи-времянки, обеспечить их освещением и инвентарем, в строгом соответствии с утвержденной начальником местной ПВО города инструкцией «О порядке подготовки щелей к осенне-зимнему периоду.

Г). Ввести круглосуточное дежурство в щелях».

Во исполнение председатель Ленинского райисполкома поставил вопрос «Об эксплоатации щелей в районе» на заседании 1 декабря. Было решено прикрепить построенные РЖУ щели-укрытия к предприятиям, учреждениям, организациям и домохозяйствам, исходя из их территориального расположения. Так, цель-укрытие по Нарвскому пр., 22 закреплялась за домохозяйством № 178 (Нарвский пр., 24/2). «Эксплоатация» и охрана этой щели возлагались на четыре соседних домохозяйства. Щели-укрытия по Бумажному каналу закреплялись «за воинской частью».

Все щели надлежало домохозяйствам принять по актам и в срок до 15 декабря 1941 г. отеплить, «обеспечить их освещение и инвентарем» и отныне «вести круглосуточное дежурство в щелях».

Вот сколько ни прочел воспоминаний о блокаде, нигде пока не встретил факта, что в первую блокадную зиму после сигнала «Воздушная тревога» жители занимали места в земляных щелях-укрытиях (даже если они и были «отеплены»). Тем более – о «круглосуточном дежурстве».

Но таково было функционирование системы. Нижестоящий орган рассматривал решение вышестоящего, принимал свое решение, назначал исполняющих и пр., отчитывался об оперативном выполнении. А то, что исполнять подобные решения в середине декабря 1941 г., по сути, было некому (люди еле передвигались по своим квартирам), – так ведь решение – на бумаге. Следовательно, бумажное.

В последних числах августа 1941 г. по заданию Военного совета Ленинградского фронта Управление НКВД по Ленинградской области и городу Ленинграду закончило разработку плана боевых действий в городе и на его окраинах. По плану, внешний обвод города проходил по линии: Угольная коса – Красненькое кладбище в Автове – станция Предпортовая – поселки Купчино и Мурзинка. Внутри города оборонительные рубежи устанавливались по каждому каналу. 30 августа 1941 г. этот план рассмотрел Военный совет фронта. Было принято решение, что внешний обвод на юго-западном направлении займет 21-я мотострелковая дивизия НКВД, которой отводилось трое суток для пополнения личным составом и вооружением.

Командиром дивизии назначен полковник Михаила Данилович Папченко (1901–1970), закончивший войну генерал-майором, командиром стрелкового корпуса.

3 часами 45 минутами утра 6 сентября 1941 г. датирован боевой приказ (№ 2) 21-й стрелковой дивизии НКВД о создании оборонительных рубежей и обороне подступов к Ленинграду с юга и юго-востока. Приказом устанавливались пять полос обороны для 6-го, 8-го, 14-го и 35-го стрелковых полков. Пояс № 4 – Обводный канал.

Срок окончания всех оборонительных работ обозначался – к 20.00 8 сентября. 14-му стрелковому полку и саперному взводу 4-го инженерно-химического полка МПВОприказано занять сектор № 1. Этот сектор включал четыре узла сопротивления: «Автово», «улица Стачек», «площадь 1 Мая, ул. Сутугина», «Морской госпиталь, мост через р. Фонтанка». Окончание оборонительных работ на узлах сопротивления – к 12.00 7 сентября 1941 г.

14-й Краснознаменный мотострелковый полк переформировали из 154-го полка войск НКВД, отошедшего с боями на Карельском перешейке в конце августа к Ленинграду. Полк пополнялся за счет подразделений железнодорожных войск НКВД, личного состава Окружной школы личного начсостава пограничных войск, добровольцев и мобилизованных из Октябрьского и Кировского районов.

Командиром 14-го стрелкового полка назначен 41-летний подполковник В.А. Родионов.

В период со 2 по 6 сентября 1941 г. подразделения дивизии выдвигались на позиции первого эшелона обороны: Финский залив – рабочий жилгородок в поселке Клиново – юго-западная окраина Лигова – деревня Новая – Койрово – Авиагородок – Купчино – Мурзинка. С 10 по 13 сентября пропускали уходившее из пригородов гражданское население. Тринадцатого же сентября около четырех часов дня дивизия вступила в бой.

16 сентября боевым приказом № 7 по той же дивизии стрелковой бригаде ПВО надлежало оборонять участок по окружной дороге, Митрофаньевскому кладбищу, Болдыревской улице и Обводному каналу.

Оба эти приказа подписали командир дивизии, военный комиссар и начальник штаба.

В художественно-документальной повести, посвященной 21-й – 109-й стрелковой дивизии, охватывается период с 1 по 18 сентября 1941 г. Но в тексте есть только одно упоминание об участии бойцов и командиров дивизии в оборонительных работах в черте города: в ночь с 13 на 14 сентября 1941 г. бойцы «копали землю» у Лиговского канала .

По документу, «укрепления были созданы на стадионе „Каучук“ и у Нарвских ворот» «силами заводов».

Ответить, рабочими каких предприятий они были возведены, на основании опубликованных источников возможности пока нет. В двух публикациях сентября 1941 г. достаточно подробно (для военного времени) рассказывается о содержании работ, называются фамилии, но – по понятной причине – без всякой привязки к конкретному месту: «Срочные работы на одном из участков». Или: «Коллектив одного предприятия из отходов изготовил надолбы».

К 23 сентября 1941 г. по 1-му сектору обороны Ленинграда (Кировский и Ленинский районы) было вырыто или созданы тысячи погонных метров противотанковых рвов, эскарпов, окопов и «противотанковых ловушек», командные пункты. Поставлены железобетонных надолбы, 16 930 проволочных заграждений в один, три и пять рядов кольев. Заложены фугасные снаряды и более 20 тысяч мин. Созданы десятки дзотов для 76-мм и 45-мм орудий и пулеметов.

Во дворе, на углу набережной Обводного канала и улицы Степана Разина, создали открытую площадку для 45-мм орудия «под навесом, за забором», на балконе второго этажа «жилого дома» (его номер в документе не указан) установили пулемет.

В бане (Обводный кан., 179) установили 45-мм орудие. Конкретное место: «В моечной». Цель: «Обстрел моста по пр. Газа». «В саду, за забором, рядом с трансформ. будкой» фабрики „Веретено“ создали открытую пулеметную площадку, на первых этажах проходной установили пулемет, а в амбулатории – 45-мм пушку. Правее по каналу, во дворе рыбокоптильного завода, разместили 76-мм орудие. Цель: „Обстрел переулка по ту сторону канала“. Два пулемета выставили в дзоте на территории Митрофаньевского кладбища.

24 сентября 1941 г. штабом обороны Кировского завода, созданным двенадцатью днями ранее, издан приказ, один из пунктов которого гласил: «Передний край обороны: р. Екатерингофка, Емельяновка, здание ремесленного училища № 2—ул. Стачек – ж. д. насыпь – проходная на ул. Калинина. 15. Тыловая дорога—ул. Калинина – Калинкин мост…».

Из «Сообщения о Петербурге № 6» отдела военной разведки командования 18-й армии немецкой группы армий «Север» начальнику Генштаба от 31 октября 1941 г.:

«Уже имеется общая картина относительно построенных в Кировском районе оборонительных сооружений. Внутренняя линия обороны города представляет собой систему траншей и деревянных дотов от реки Екатерингофки до северного берега реки Таракановки в районе улицы 1-го Мая и дальше проходит через стадион „Каучук“ до площади Стачек…».

16 ноября 1941 г. датируется немецкий аэрофотоснимок парка и его окрестностей. «Хорошая погода. С утра тихо. Тревога в 10 ч 35 мин до 11 ч 17 мин. В воздухе разведчики врага, сильно стреляли зенитки» (дневниковая запись от 16 ноября 1941 г.).

Следующим днем, 17 ноября, датировано сообщение указанного выше отдела военной разведки 18-й армии: «Подтвердились данные о создании внутренней линии обороны вдоль Обводного канала. Улицы, которые выходят на окраины города, по ходу этой линии обороны закрыты баррикадами высотой в 2 м и глубиной в 1,5 м. Узкие проходы оставлены на тротуарах». И из сообщения отдела № 9 от 4 декабря 1941 г.: «Почти во всех публичных парках на случай налетов немецкой авиации сделаны бомбоубежища. Сообщают, что щели перекрыты балками и досками и на полметра засыпаны землей. Железнодорожная насыпь от Витебского вокзала (0 7) до реки Екатерингофка (R 2) превращена в оборонительное сооружение. <…>

Съемка с воздуха подтвердила наличие оборонительных сооружений на Обводном канале <…> Часть этих сооружений еще достраивается. Пять объектов находятся между Екатерингофкой и Витебским вокзалом…» .

Создавались артиллерийские и пулеметные доты, баррикады, стрелковые ячейки. В первых этажах угловых домов окна закладывались кирпичом, но оставлялись узкие проемы-амбразуры.

На территории «Советской Звезды» в здании общежития, выходившем одной из сторон прямо на парк и Лифляндскую улицу, соорудили амбразуру.

Изначально, в 1875 г., это здание построили как газгольдер (газохранилище). В плане это – восьмиконечное (почти круглое) кирпичное сооружение высотой 13,5 м. На высоте 4 м от основания были узкие окна. В 1920-е гг. в здании оборудовали двухэтажное общежитие более чем на сто человек. В годы блокады наполовину сгорело. Было восстановлено к ноябрю 1948 г., позднее разобрано.

Общая протяженность баррикад (дерево, металлические конструкции) у стадиона «Красный Треугольник» составляла 300 м, по Бумажному каналу – 135 м. Баррикады также построили на Сутугиной улице, на проспекте Газа (между домами № 37 и № 41) и у Обводного канала.

В подборке иллюстраций в книге Н.Я. Комарова и Г.А. Куманева приведена фотография, названная «Баррикада у Нарвских ворот. Сентябрь 1941 г…». Одна сторона баррикады упирается почти в стык домов № 31 по Нарвскому проспекту и № 1 по площади Стачек, другая – в дом № 24. Видна передняя часть грузового троллейбуса – до войны по проспекту проходил пассажирский троллейбусный маршрут № 2.

Я показал фотографию жителю блокадного Нарвского проспекта Ю.Е. Давыдову. На это он мне сказал, что «баррикаду возвели действительно осенью 1941 года, но вот ежи из сваренных рельс и троллейбус – это уже появилось в 1942 году».

«Нарвская застава вся в укреплениях. Под Триумфальной аркой ДЗОТ. В стенах Нарвского дома культуры – пулеметные амбразуры. Все боковые проезды закрыты блиндажами, баррикадами и ДЗОТами. В угловых домах пушечные и пулеметные амбразуры. Много разрушений. Почти на всех домах выщерблины от осколков снарядов», – записал в своем дневнике 14 апреля 1942 г. И.В. Назимов.

Приведена эта цитата не случайно.

В ЦГАКФФД СПб хранится фотография Б.П. Кудоярова, аннотированная так: «Общий вид бомбоубежища на площади Стачек у Нарвских ворот. 1942 год».

То, что в проеме Нарвских триумфальных ворот, возвели дзот, подтверждает и рисунок архитектора М.А. Шепилевского, датированного им 2 июля 1942 г..

В мае 1942 г. Военный совет фронта предложил командованию Управлению внутренней обороны города (ВОГ) завершить и привести в полную боевую готовность все оборонительные сооружения, баррикады и заграждения. Вновь создавались сектора обороны города. Сектор № 1 (Западный) определялся в административных границах Октябрьского, Ленинского и Кировского районов.

Граница последних двух проходила по реке Таракановке, Сутугиной улице, площади Стачек.

В состав ВОГ входили 9-я отдельная бригада военных сообщений, войска НКВД, подразделения ПВО и милиции, подразделения военизированной пожарной охраны, рабочие из отрядов самозащиты, проходившие всеобуч военнообязанные. Привлекались подразделения из состава Ленинградской военно-морской базы – буерный дивизион и пулеметно-артиллерийский батальон.

31 мая 1942 г. городской Исполком обязал районные в срок до 4 июня «провести мобилизацию населения города для выполнения, в порядке трудовой повинности, работ на оборонительных рубежах по районам». Продолжительность рабочего дня – 10 часов «с оплатой, установленной для оборонительных работ».

Как известно, 10 ноября 1941 г. немецкие войска завершили окружение Севастополя. Через неделю начался первый штурм города, 7 июня 1942 г. – последний. «Пример Севастополя сильно повлиял на психику ленинградцев. Из Л-да бегут. Вообще, настроения подавленно-панические <…> Все ждут штурма и боятся его», – записала в своем дневнике за 12 июня 1942 г. Ольга Берггольц.

То, что летом 1942 г. новый прямой штурм Ленинграда немецкими войсками готовился, известно из ряда опубликованных документов, цитируемых в книгах историков. Части 11-й армии вермахта перебрасывались из захваченного Крыма. Прибывший под Ленинград командующий этой армией Манштейн от прямого штурма города отказался, так как к осени 1942 г. вокруг Ленинграда была возведена глубоко эшелонированная система укреплений.

В течение лета – начала осени 1942 г. на границах секторов внутригородской системы обороны города, на улицах, и особенно на перекрестках, были сооружены новые артиллерийские и пулеметные огневые точки. Сами секторы, с системой опорных пунктов, включали подготовленные к круговой обороне заводские территории и здания.

К.В. Говорушин, в годы блокады – рабочий инструментального цеха Кировского завода, вспоминал, что летом 1942 г. на футбольном поле «Красный путиловец» на Ушаковской улице «стояла зенитная батарея, все вокруг изрыто траншеями и окопами. Деревянные трибуны и раздевалки под ними – все разобрано на дрова. На их месте – братские могилы.

Пошли туда. <…> Там увидели такую картину: вся свободная земля перекопана, занята под частные огороды, вокруг дзоты и блиндажи, ряды колючей проволоки».

Среди семи адресов строительства оборонительных сооружений в июле 1942 г. в Кировском и Ленинском секторах обороны значилась территория завода имени С. Разина.

На строительство оборонительных сооружений весной 1942 г. привлекались рабочие заводов «Пластмасс», «Пионер», суконной фабрики и «Резвоостровской».

В «Исполнительной схеме фортсооружений боевого участка № 1 Кировского сектора г. Ленинграда (3 очередь)» от 6 ноября 1942 г. перечислены виды и количество вооружений в пяти зданиях (на карте топонимических названий нет, только номера огневых точек): пять станковых пулеметов, три 45-мм пушки, один ручной пулемет. Между точками – крытые и открытые ходы сообщений. Исходя из масштаба карты, все огневые точки располагались друг от друга на расстоянии 120–125 м.

Из архивного документа (от 15 декабря 1942 г.) можно узнать некоторые подробности строительства огневых точек. Так, фундамент выполнялся из бутового камня на «сложном растворе», перекрытия – из двух рядов бревен (наката) диаметром 25 см, «глиняной смазки» толщиной 10 см, слоя земли – 80 см, слоя камня – 60 см и обсыпки грунтом толщиной в 20 см.

Согласно официальному (не находившемуся на секретном хранении в архиве) отчету Ленинского РК ВКП(б) за 1942 г., созданы семь секторов обороны и рабочие отряды (общим количеством 2328 человек). В соответствии с решением Военного совета Ленинградского фронта сформированы 2 батальона МПВО, 30 квартальных штабов МПВО, «произведена приписка населения к группам самозащиты». Но, как положено в отчетно-партийной документации, отмечены «определенные недостатки». Среди них: «Многие члены групп самозащиты не занимают во время боевых тревог свои посты, не дежурят днем у ворот жилых домов». Местные организации Осоавиахима «бездействуют, ограничивая свою работу сбором членских взносов».

Отказавшись от прямого штурма города, Манштейн разработал план прорыва силами трех корпусов обороны Ленинграда на южном участке и выхода на окраину города. Затем силами двух корпусов, форсировав Неву, обойти Ленинград с востока и разгромить войска РККА между рекой и Ладожским озером. Наступление было назначено на 14 сентября. Однако, как указывается в нескольких источниках, советское командование об этом не знало. Генеральный штаб проинформировал командование Ленинградского фронта, что немецкое командование готовится к активным наступательным действиям с целью захвата Ленинграда только 14 октября 1942 г.

19 августа 1942 г. началась силами Волховского фронта четвертая по счету попытка прорвать блокаду Ленинграда, названная «Синявинская-42». О ней подробно рассказано в исторической литературе. Прорвать блокаду Ленинграда не удалось. Однако часть современных историков сходится во мнении, что неудачная наступательная операция Волховского фронта и 2-й ударной армии сорвала план германского командования штурма Ленинграда в сентябре 1942 г.

Возведение новых огневых точек в черте города продолжилось и в следующем году.

27 мая 1943 г. начальник инженерной службы Кировского сектора обороны инженер-капитан Живанов, главный инженер техник-лейтенант Меркулов и прораб УВСР-372 старший техник-лейтенант Мукасеев составили акт в том, что они «произвели посадку форт-сооружения Кировского Сектора на местности», согласно «Формуляру боевого сооружения» огневой точки № 1991 для 76-мм орудия.

Место расположения боевой огневой точки (БОТ) – у Гутуевского моста. «Задача сооружения» – обстрел набережной Екатерингофки.

Строительство БОТ началось 10 июля 1943 г. и закончилось ровно через две недели. В ходе и по итогам строительства принимались «Акты на скрытые работы по объекту № 1991». Из них можно узнать и о применявшихся строительных и иных материалах и примерно выяснить, что представляла собой эта БОТ.

Фундамент сооружения был выложен из бутового камня на известковом растворе на глубине 1,3 м. Несущее перекрытие состояло из сплошного наката металлических балок. По ним проложено кровельное железо, затем толь и «глиняная мазка» толщиной 10 см. На нее уложен грунт «с плотной утрамбовкой» толщиной в полметра. «Боевое перекрытие» сооружения состояло из плотно уложенных друг к другу металлических балок (прямых, «н»– и «п»-образных) и рельсов.

Амбразура и дверной проем перекрывались рельсами. Балки укладывались друг на друга на расстоянии 26 см, между ними шла кирпичная кладка на известковом растворе. Балки и кладка скреплялись скобами.

Согласно сводной ведомости оборонительных сооружений, подписанной начальником инженерного отдела ВОГ 6 апреля 1944 г., в период с июня 1941 г. в Кировском внтуригородском секторе внутренней обороны города были возведены артиллерийские и пулеметные долговременные огневые точки, деревянно-земляные огневые точки разных типов; оборудованы бомбоубежища и газоубежища, погреба для боеприпасов, командные пункты, землянки и наблюдательные пункты, отрыты окопы (стрелковые, пулеметные, минометные), противотанковые рвы полевого типа; устроены амбразуры в зданиях, 5950 заборов колючей проволоки и 12 550 баррикад.

«Усиленно готовимся к противохимической защите. То, что немцы будут применять ОВ, в этом уже никто не сомневается», – записал в своем дневнике за 19 апреля 1942 г. И.В. Назимов .

Появление подобной записи объяснимо. В начале мая 1942 г. в сообщениях ТАСС приводились факты, что на Крымском фронте немецкие войска применили мины с отравляющими веществами, а выступивший по британскому радио премьер-министр У Черчилль указал на возможность применения немцами отравляющих веществ против СССР.

Как стало известно современным немецким исследователям, составленный в конце декабря 1941 г. одной из служб Генерального штаба сухопутных войск план применения отравляющих веществ против Ленинграда был отклонен (по причине невозможности задействовать на то время 330 батарей). Российский исследователь продолжает: «Ну а летом 1942 г. вопрос о химической атаке Ленинграда не мог даже рассматриваться германским командованием. Причем не столько из-за отсутствия достаточного числа батарей, сколько из-за боязни, что англо-американская дальняя авиация начнет массированные химические бомбардировки германских городов.

Немцы последнего боялись как огня».

Еще 11 декабря 1941 г. Исполком в своем решении «Об обеспечении газоубежищ деревянными герметическими дверями» утвердил «как типовой образец деревянную герметическую дверь конструкции, разработанной Управлением Культурно-бытового строительства Исполкома Ленгорсовета».

14 апреля 1943 г. инженер МПВО Ленинского района составил акт по итогам ревизии газоубежищ и бомбоубежищ в домах № 5 и № 7 по Сутугиной улице и в доме № 31 по Нарвскому проспекту. Отмечено, что в убежищах домов № 7 и № 31 – «небольшое количество воды», № 5 – «небольшая сырость». Актом предложено управляющему хозяйством, помимо удаления воды, очистить площадку у входа в убежище ото льда, в убежище дома № 1 по Бумажной улице очистить помещения от «посторонних предметов, не принадлежащих б/убежищу».

17 апреля того же года начальник районного МПВО в своей докладной записке председателю Ленинского райисполкома по итогам проверки состояния бомбоубежищ отметил, что 22 из них не имеют до сих пор комендантов, из 57 укрытий, залитых после таяния снега, вода откачана или заканчивается ее откачивание только в 15 укрытиях. Причем «госсанинспекция не принимала никакого участия по вопросам усиления надзора за санитарным состоянием укрытий».

Командиром «передового отделения» 14-го участка МПВО Кировского района была работница фабрики «Равенство» Черешкова. Бойцы участвовали в восстановлении бомбоубежищ на территории домохозяйств. «В отдельные дни выносили из подвалов до 2–3 тысяч ведер воды» .

Были недалеко от парка имени 1 Мая объекты с бомбоубежищами, воду из которых так и не выкачали до середины лета.

25 июля 1942 г., секретарь Кировского райкома партии В.С. Ефремов докладывал секретарю горкома Я.Ф. Капустину:

«Дом Культуры ВЦСПС им. М. Горького является в настоящее время единственным центром культурно-массовой работы Кировского района <…>

Для обеспечения безопасности людей, находящихся на мероприятиях во время воздушных налетов и артиллерийских обстрелов, необходимо иметь бомбоубежище, которое в настоящее время залито водой, так как канализация Дома Культуры устроена значительно ниже городской системы и перекачивается в городской колодец посредством центробежки, требующей электрический ток. Установленная ручная машина с выкачкой воды не справляется и приводит Дом Культуры к разрушению.

На основании вышеизложенного Кировский РК ВКП(б) просит отпустить электроэнергии Дому Культуры им. М. Горького на время ремонта канализации и городской сети».

А мероприятия в Доме культуры посещали, как указано в этом письме, и военные и гражданские, и взрослые и дети. Само бомбоубежище вмещало более 400 человек.

И почему было не установить по весне (а не в разгар лета) вторую «ручную машину» или не модернизировать существующую? Кировский район, как никак, опытных мастеров более чем достаточно. Найти и организовать их работу.

Как выясняется, легче было партийным функционерам написать прошение «отпустить электроэнергии», чем «найти и организовать».

Середина ноября 1942 г., пленум Кировского райкома партии:

«В системе Райжилуравления у нас работают 10 кипятильников, много титанов есть в домохозяйствах, но они не работают, в неисправном состоянии, и никто в районе не берется их починить».

Месяцем ранее под грифом «Совершенно секретно» командующий войсками обороны г. Ленинграда и председатель Исполкома Ленгорсовета издали приказ № 0052 – «Об организации медсанобслуживания в период боя за город».

В документе «К плану санитарного обслуживания по Кировскому району как части сектора обороны» заместителя медико-санитарной службы района от 7 декабря 1942 г. перечислялись адреса, по которым планировалось развернуть газоубежища, районы, которые ими будут обслуживаться, „санкомнаты по домохозяйствам, приспособленные в случае надобности для самообслуживания узлов сопротивления и огневых точек района», и места, куда будут эвакуировать раненых.

Так, газоубежищу, в здании школы (Промышленный пер., 16) «в период боя за город» надлежало обслуживать сам переулок, улицу Калинина, четыре дома по проспекту Стачек и дом № 3 по Ушаковской улице; газоубежищу на пр. Газа, 52/54 – площадь Стачек и Ново-Сивковскую улицу. По адресу: ул. Калинина, 23 в наличии было три «посадочных койки», обслуживаются – «ул. Калинина вся и прилегающая территория». По Промышленному пер., 15-б – две койки, ими намечалось обслуживать «Промышленный переулок и прилегающие к нему пустыри».

В разделе «Эвакуация раненых на <нрзб> средства района» предполагалось, что оказавшиеся ранеными на улицах Калинина и Турбинной и в Промышленном переулке будут эвакуированы «в парк Первого мая».

На 1 марта 1943 г. в Ленинском районе имелось 81 убежище «с постоянным объемом воздуха», 25 «вентилируемых» и 135 бомбоубежищ.

Переоборудование на объектах МПВО бомбоубежищ в газоубежища «с постоянным составом воздуха» было запланировано на апрель-май 1943 г. Одно из таких бомбоубежищ находилось на территории «Советской Звезды». Оно имело вместимость 100 человек.

Средства индивидуальной противохимической защиты, дегазационной техники, материалов и автотранспорта в системе МПВО Ленинграда, должны были включать: шесть типов противогазов (отдельно «для взрослых», «до 1-го года», «от 4-х до 12 лет»), резиновые и прорезиненные комбинезоны, проолифенные накидки, халаты и фартуки, «чулки защиты людские».

По линии районного жилуправления предполагалось переоборудовать бомбоубежища в домах по пр. Газа, 41 (вместимостью 205 человек), по ул. Сутугина, 5 (270 человек), Сутугина, 7 (170 человек) и Бумажной, 1-а (185 человек). Стоимость переоборудования одного убежища составляла 6 тыс. руб.

Также планировалось реконструировать бомбоубежища по адресам: Нарвский пр., 9 (вместимостью 110 человек) и наб. Бумажного кан., 16 (60 человек). Стоимость работ по одному убежищу достигала составляла 10 тыс. руб..

Для модернизации бомбоубежищ были необходимы круглый и пиленый лес, цемент, негашеная известь, алебастр, молотый мел, строительный кирпич, песок, гвозди, листовое железо, олифа, краски. Оборудование помещений включало герметичные деревянные или металлические двери и лазы, фильтры, вентиляторы, электромоторы, герметические клапаны, листовую и фигурную резину и арматуру.

Упоминалось, только один раз, плановое переоборудование бомбоубежища в доме по Лифляндской ул., 4 (вместимостью 75 человек), но в документах по вопросам переоборудования за 10 июня, 10 августа, 1 сентября 1943 г. указанный адрес отсутствует.

Что же касается проблем откачки воды из убежищ после зимы, то они, судя по выступлению участника сессии Ленинского райсовета в июне 1944 г., так и не были решены: «Мы должна позаботиться о том, чтобы убежища были готовы. А мы имеем 50 убежищ залитыми водой».

Повторная окраска чердачных конструкций «огнестойким составом» вменялась в обязанность домохозяйств сессией Ленинского райсовета (1 ноября 1943 г.) в связи с подготовкой к зиме 1943/44 гг..

31 января 1944 г. датировано письмо начальника проектно-планировочного управления М.В. Морозова заместителю председателя городского Исполкома:

«Согласно Вашего указания были проведены и отобраны баррикады, которые по своему местоположению, качеству работ и характеру материалов могут быть сохранены, для отражения истории обороны г. Ленинграда…». Из перечисленных нескольких адресов по городу три оказались рядом с парком имени 1 Мая: пр. Газа, 37–41, Сутугина улица и улица Стачек – «между школой и домом 11», то есть между домами (довоенной нумерации) № 11 и 13.

Однако в проекте решения Исполкома улицы Сутугиной не оказалось.

13 февраля 1944 г. Исполком, на основе решения Военного совета Ленинградского фронта, принял (под грифом «Секретно») решение «Об использовании для восстановления городского хозяйства Ленинграда материалов и оборудования, находящихся в баррикадах», которое постановляло «в память героической обороны Ленинграда сохранить баррикады» в пяти местах города. Все пять баррикад передавались в ведение заведующего Отделом охраны памятников Управления по делам архитектуры Ленгорисполкома.

Остальные баррикады предлагалось «снести» в срок до 15 марта 1944 г.

По совпадению, баррикада на проекте Газа находилась почти в том же самом месте, где в июне-июле 1814 г. по проекту Дж. Кваренги возвели деревянные Триумфальные ворота.

Приложение к этому решению Исполкома представляло собой список 98 баррикад, состоящих на учете войск внутренней обороны Ленинграда, передаваемых Ленгорисполкому для разборки. В частности, у стадиона «Красный Треугольник» («Каучук»), по Бумажному каналу, на углу проспекта Газа и Обводного канала. Разборка баррикады у стадиона возлагалась на подразделения МПВО, другие – на Ленжилуправление.

20 февраля того же, 1944 г., также на основе решения Военсовета фронта, Управлением войск внутренней обороны Ленинграда под охрану районным исполкомам и предприятиям передавались «не занятые войсками тяжелые и усиленные огневые точки». Огневые точки легкого типа («бойницы в оконных и дверных проемах») разрешалось демонтировать и разбирать.

В плане мероприятий «по внешнему благоустройству Кировского района» на апрель – июль 1944 г. на площади Стачек значилось, в частности, «снятие» амбразур по фасадам зданий ДК имени Горького, Кировского универмага и фабрики-кухни.

На начало мая месяца с заводов «Пластмасс», «Красный Водник», «Красный автоген» № 1, Клеевого, «Резвоостровской» фабрики и артели «Ленкооптекстиль» работало на восстановлении и благоустройстве района в общей сложности 825 человек.

…В июне 1944 г. более сорока работников «Советской Звезды» отработали 1300 человеко-часов на разборке баррикад и заделке амбразур на улицах Лифляндской, Степана Разина и Рижском проспекте. 6 августа состоялся воскресник по благоустройству дворовых участков домов по четной стороне Лифляндской улицы. До конца 1944 г. тысячи часов были отработаны на воскресниках и на ремонте домов Ленинского района.