Книга: Блокадные будни одного района Ленинграда
Назад: Глава 11 Медсанбаты
Дальше: Глава 13 «Екатерингофский». Октябрь 1943 г.

Глава 12
Предприятия

 

Перед войной свыше 70 % выпуска ниток в стране давали ленинградские фабрики, сырье поставлялось из Средней Азии. В условиях военного времени потребность в нитках не уменьшилась – они были нужны для пошива обмундирования, белья, обуви, парашютов и т. д. По приказу наркома легкой промышленности СССР С.Г. Лукина с начала июля 1941 г. началась остановка ниточного производства в Ленинграде и подготовка его к эвакуации.
Первые вагоны с оборудованием ниточного производства, рабочими и сотрудниками «Советской Звезды» отправили в Ташкент 8 июля. Последний, четвертый по счету эшелон, отбыл в августе 1941 г. Всего эвакуировали 542 рабочих, служащих и инженерно-технических работников – из 3200 человек, работавших на комбинате в начале лета 1941 г.
Законсервирована была фабрика «Резвоостровская».
10 августа 1942 г. Ленинский райисполком свои решением обязал начальника районного узла связи восстановить телефонную связь «с наиболее важными предприятиями». Их оказалось только два: «Веретено» и «Советская Звезда». Получается, что с менее «важными» предприятиями райисполком «связывался» по-прежнему с помощью рискующих жизнью под артобстрелами и бомбежками нарочных.

 

Прядильно-ниточная фабрика «Советская Звезда». Декабрь 1925 г.

 

Прошло более года, и на XVI сессии Ленинского райсовета 1 ноября 1943 г. прозвучало: «Восстановлена связь и сигнализация со многими объектами района…».
Работниц «Равенства» и «Резвоостровской» в июле 1941 г. командировали на строительство оборонительных укреплений в Кингисеппский район, за станцию Кихтолка. Из рабочих и инженерно-технических работников «Советской Звезды» сформировали два отряда, один из них строил амбразуры в домах и баррикады в районе станции Купчино. Десятки рабочих и служащих работали на строительстве оборонительных сооружений, помимо Кингисеппского района, в районах Копорья, Ораниенбаума, Толмачево, станций Тигода, Пери и Ручьи.
Был законсервирован завод «Красный маляр» и частично эвакуирован в Уфу. В июле 1941 г. началось перемещение в Свердловск завода «Красный автоген» № 1.
Фабрика «Красный Водник», располагавшаяся в Промышленном переулке с 1927 г., до войны изготовлявшая палатки, перепрофилировалась под военные заказы.
Соломон Вульфович Дунаевский – директор фабрики «Красный Водник» с сентября 1937 по сентябрь 1943 гг. Родился в 1898 г. в Киевской губернии, из мещан. В 1918 г. окончил реальное училище в городе Лохвица. В годы Гражданской войны давал частные уроки, работал делопроизводителем, заведующим почтовым отделением в Украине. По приезде в Ленинград в 1925 г. поступил на «Красный Водник» счетоводом. Через одиннадцать лет стал начальником цеха. Член партии с 1929 г. С октября 1936 по сентябрь 1937 гг. являлся директором фабрики «Резвоостровская». «За выполнение заданий в войну с белофиннами» в апреле 1940 г. награжден орденом «Знак Почета».
Директорами этой фабрики в годы блокады были вышеназванный С.В. Дунаевский и с ноября 1943 г. – Мария Сергеевна Михайлова. Помощником начальника охраны предприятия с 1942 г. (и в послевоенные годы) являлась пришедшая на фабрику в 1936 г. в деревообделочный цех Александра Петровна Алексеева, награжден медалью «За оборону Ленинграда».
Идея перепрофилировать гражданские заводы, как видно из воспоминаний первого секретаря Ленинского РК ВКП(б) А.М. Григорьева, продиктованные им стенографисту 15 декабря 1944 г., пришла к ленинградским партийным руководителям не сразу, а только к концу августа 1941 г., и возникла она не у них самих, а только – сами признались – после настоятельных «предложений» о том с мест.
Как тут не вспомнить отрывок из воспоминаний маршала артиллерии Н.Н. Воронова, прибывшего в Ленинград в конце августа 1941-го г., удивленного общей атмосферой в городе: будто бои шли в предместьях Берлина, а не под стенами Ленинграда!
День 22 июня 1941 г. застал секретаря Ленинского РК ВКП(б) на отдыхе, на даче на Карельском перешейке. «В 12 часов дня приходит женщина и передает распоряжение немедленно явиться в Райком, а оттуда в Смольный. Советский народ не привык воевать, и я не ожидал, что начинается война. Я предполагал, что проводится какое-то срочное мероприятие. <…>
Когда прошла пара месяцев, для всех стало совершенно ясным вопрос о необходимости перестройки на военный лад, и сами директора и секретари парторганизаций начали входить с предложениями, чтобы изменить профиль работы их заводов».
В июле 1941 г. ряд цехов завода Резиновых технический изделий, находившегося на территории Ленинского района, продолжал выпускать детские игрушки.
Завод «Металлист», до войны изготовлявший оборудование и инструменты для заводов резиновой промышленности, переключился на производство мин.
В августе 1941 г. заводы Ленинского района наладили «производство снаряжения и вооружения для партизанских отрядов и отрядов Народного Ополчения»: финские ножи, топоры, резиновые ремни и учебные гранаты.

 

Вид из парка «Екатерингофский» на Малый Резвый остров и бывшую фабрику «Резвоостровская». Фото автора, 2015 г.

 

Фабрика «Резвоостровская» получила оборонный заказ на шинельное сукно.
На «Советской Звезде» в августе 1941 г. от динамо-машины запустили в работу несколько машин, на которых чесали вату. Ею набивали одеяла, матрасы, подушки для госпиталей.
В артели «Теплохим» начали устанавливать специальное оборудование для производства сахарина, но «еще недостроенный цех был переключен» «на выработку оборонного продукта».
Судя по целому ряду архивных документов, с осени 1941 г. прослеживается своего рода «обратный» процесс – загрузить чуть ли не все предприятия «оборонными заказами», независимо от того, насколько они были к этому готовы вообще.

 

Промышленная ул., 15. Здание бывшей артели «Теплохим». Фото Д. Мудрова, 2010 г.

 

До войны в Кировском районе только 6 предприятий из 20 выпускали оборонную продукцию. Среди сугубо гражданских предприятий был завод «Пластмасс»: пуговицы, бусы, домино. Всего три станка, и то не для производства, а для ремонта. Кого-то надоумило перепрофилировать завод под производство мин (а не, скажем, пластмассовые детали полевой радиоаппаратуры). Стали требовать от директоров других предприятий, чтобы те «отдали» на «Пластмасс» свои токарные станки. Последовали неоднократные отказы. А план «Пластмассу» по производству оборонной продукции перед вышестоящими органами уже озвучили. Итог: «Был снят с работы директора завода «Пластмасс» тов. ЗУЕВ, не обеспечивший подготовки производства к увеличению выпуска боеприпасов» .
На конец октября 1941 г. план выпуска дневной смены завода «Пластмасс» составлял 1000 снарядов. Изготавливалось только до 150 штук (механическая обработка заготовок). «Идет дополнительная установка станков», но «работа на отдельных станках продолжается всего по три часа».
28 ноября 1941 г. пленум Кировского РК ВКП(б) заслушал доклад «О состоянии учета ресурсов на предприятиях района могущих быть использованными на нужды фронта». Констатировалось: «Обнаружены значительные запасы материала». Например, на фабрике «Красный Водник» имеется сортового железа 33 400 кг при ежемесячной потребности в нем 1200 кг. На заводе «Красный автоген» № 1 – 350 кг при потребности 0 кг. Вывод: «Местные партийные организации и руководители предприятий после призыва товарища Сталина не сделали соответствующих выводов по мобилизации общественность рабочих, ИТР и служащих на лучшее использование ресурсов для нужд фронта».
В начале сентября 1941 г. (и вплоть до снятия блокады) рабочие предприятий не знали, что в городе началась совершенно секретная операция, имевшая название «Д», по подготовке подрыва десятков объектов города. Знали только высшие военные и властные структуры города, области, члены ГКО, Сталин, а после подготовки к началу разрушений в городе – в райкомах и парткомах предприятий, работники секретных отделов.
Впервые об этом в отечественной исторической науке, основываясь на архивных материалах, изложено В.А. Ивановым в 1997 г.. Через восемь лет вышел сборник из 79 документов за период 14 сентября – 3 октября 1941 г. по этой теме (и авторы вступительной статьи даже не упомянули, кто первым ее раскрыл для широкого читателя).
К середине сентября 1941 г. все было готово к подрыву, если бы противник предпринял попытку проникнуть в городские кварталы. Непосредственными организаторами выполнения подрывных работ являлись «тройки»: первый секретарь райкома – начальник районного отдела НКВД – представитель инженерных частей РККА; директор предприятия – секретарь парткома – начальник секретного отдела.
Ниже приведены отрывки из двух документов. Выбраны только те предприятия, которые упоминаются в настоящей книге.
Из докладной записки начальника Кировского районного отделения НКВД старшего лейтенанта государственной безопасности Варенцова заместителю наркома внутренних дел Меркулову от 23 сентября 1941 г., «Совершенно секретно»:
«По-кировскому району подлежит „Д“ 22 пром. предприятия, из них на 23-е сентября с/г. полностью подготовлены – 18, на остальных – <…> завод „ПИОНЕР“, ф-ки „Резвоостровская“ и Суконных изделий – отсутствует „ВВ“, которое будет получен 24/1Х-с/г.
Кроме того, дополнительно Кировским РК ВКП(б) предусмотрено к выводу из строя 10 пром. предприятий / заводы: Клеевой <…> ф-ки-кухни №№ 1 и 2 и артель „Ленкооптекстиль“/, которые уничтожаются путем пожара, силами коммунистов, без прикрепления опер. состава НКВД.
Необходимо отметить, что на ряде предприятий еще до сегодняшнего дня имеется значительное количество цветного металла, жидкого и твердого топлива, ценного оборудования и готовых изделий, так например: <…>
С ф-ки „Равенство“ не вывезено: 1700 ящиков (90 тонн) готовой продукции и 1100 тонн хлопка.
С РЕЗВООСТРОВСКОЙ Ф-КИ не вывезено 260 000 метров марли и белого полотна. <…>
На заводе „ПЛАСТМАСС“ имеется готовых изделий (пуговиц) на сумму 5,610 тыс. рублей.
Вывозка идет медленно из-за отсутствия жел. дор. и автотранспорта».
Обратим внимание на словосочетание «не вывезено». Следовательно, до 23 сентября 1941 г. марля и белое полотно, например, – вывозились. Вопрос не в том – куда, а кто был получателем. Были ли это ленинградские военные и гражданские медицинские учреждения?
Ничего не говорится о том, что из предусмотренных «к выводу из строя» двух фабрик-кухонь что-либо вывозилось или планируется вывезти.
Из аналогичной докладной записки, уже от 30 сентября 1941 г.:
«2. На всех 43 промышленных объектах, на которых будут произведены спец. работы, – исполнители выделены полностью.
<…>
При получении инструкции сделаны перерасчеты, где потребовалось „ВВ“ дополнительно, к этим относятся следующие предприятия <…>
б/ суконная фабрика не хватает 24 кг „ВВ“.
в/. з-д „Пластмасс“ не хватает детонирующего и бикфордова шнура и капсюля.
г/. з-д „ПИОНЕР“ не хватает 80 метров детонирующего шнура. <…>
10. Вопрос обеспечения охраны предприятий на случай сопротивления будет проводиться силами выделенных коммунистов и имеющейся охраны на заводах. <…>».

 

Вид из центра парка «Екатерингофский» на бывшую суконную фабрику «Ленсукно». В предвоенные и в годы войны на набережную Екатерингофки выходили фасады фабричных строений: насосной, кочегарки, электростанции, механической мастерской и кладовой; боковые фасады – жилого дома и красильного отдела. Фото автора, 2015 г.

 

Всего на территории фабрики «Ленсукно» (на 1942 г.) было четыре жилых дома.
В последующем, в течение 1942-го и почти всего 1943 г., количество объектов в Ленинграде, подлежащих уничтожению, постоянно возрастало. В мае-августе 1943 г. наибольшее число «новых» объектов для уничтожения определялось в пяти районах, в том числе Ленинском и Кировском .
Получается, почти в течение всей блокады тысячи и десятки тысяч рабочих и служащих, проводя свое время на рабочих местах, не знали, что в любой момент, после получения соответствующими работниками секретных команд (например, «Свердловск» – «Галич»), «объекты» прекратят свое существование.
Но и это не все.
Фабрика «Равенство» и комбинат «Советская Звезда» находились менее чем в километре друг от друга, предприятия одного профиля, построены почти в одно и тоже время. В 4-й главе приведены из архивных источников сведения, сколько в период 1941–1943 гг. попало на их территорию зажигательных бомб и зафиксировано попаданий артиллерийских снарядов. На «Советскую Звезду» – в среднем на треть больше. Но страшный пожар (7 мая 1942 г.) в результате артиллерийского обстрела произошел – на «Равенстве». Погибли люди, от главного здания осталась одна коробка стен. Приведены свидетельства очевидцев. Как подтверждают вышеприведенные документы плана «Д», фабрика «Равенство» была заминирована. Поэтому нельзя исключить, что одновременно (или после) с вражескими снарядами стали рваться десятки килограммов заложенного в главном корпусе фабрики отечественного тротила.
В.А. Иванов предполагает, что «сама подготовка и военно-техническая часть операции „Д“, в которой не нашлось места для определения судьбы мирного гражданского населения города, довольно точно вписывалась в общую концепцию насилия и репрессий (в данном случае как территориальных), воплощенную правящей номенклатурой в центре и на местах в ходе всей войны».
В первом томе путеводителя «Центральный государственный архив Санкт-Петербурга» указано, что документы фабрики «Равенство» за 1937–1942 гг. не сохранились. Но о рабочих и служащих «Равенства» в 1941–1942 гг. можно найти сведения в других архивах.
С 1936 г. работал на предприятии начальником цеха выпускник Ленинградского текстильного института имени С.М. Кирова Константин Константинович Полтев. Участвовал в Советско-финляндской войне, был начальником походной автокузницы. Вернулся на «Равенство», занимал должности начальника ремонтно-механического цеха, затем главного инженера. В представлении к медали «За оборону Ленинграда» указано его участие в тушении пожара на «Равенстве» 7 мая 1942 г. В том же году перешел на должности главного инженера и главного механика комбината «Советская Звезда».
С начала осени 1941 г. на предприятиях (как и в домохозяйствах и др.) организовывались сборы вещей для Действующей армии.
И проходила эта кампания в 1941 г. отнюдь не так радужно, всеохватно и продуктивно, как это трактуется в ряде изданий советского периода. Город – в кольце блокады, впереди зима, часть жителей Кировского района, взяв с собой по возможности самое необходимое, переселялась в другие районы города, вещи становились эквивалентом денег при обмене на продукты.
А райкомы (партии и комсомола) стремились в этом вопросе не оказаться по городу в числе «отстающих». Собирались, принимали решения. Не помогало.
Из выписки из протокола № 130 заседания бюро Кировского РК ВКП(б) от 17 октября 1941 г. о выполнении своего решения от 12 сентября 1941 г. «по сбору теплых вещей и белья для Красной Армии».
«Массово-разъяснительная работа среди населения со стороны районной комиссии, а также парт., проф. организаций в полной мере еще не развернута». «Депутаты Райсовета к этой работе не привлечены». Общий вывод: работа по сбору «проходит неудовлетворительно. Конкретно, на лесопильном заводе «Пионер» и Клеевом заводе «самоустранились от этой важнейшей кампании, пустили этот вопрос на самотек». На «Резвоостровской» отсутствует учет поступающих вещей. «На районный пункт теплые вещи сдали лишь 16 организаций и 2 домохозяйства» . И это из десятков организаций и около 90 домохозяйств (часть довоенных домохозяйств прекратила существование в связи с переселением жильцов осенью в другие районы).
Осенью также начался сбор для Действующей армии меховых шапок, теплых рукавиц, шерстяных носков, ватных тужурок, шинелей и полушубков.
На фабрике «Ленсукно» для сбора денежных средств и вещей при фабричном комитете создали комиссию, которую возглавила председатель фабкома. 8 декабря
1941 г. в своем отчете она подвела итоги:
«…собрано 1831 руб.; на 958 руб. закуплены вещи и
сданы бойцам Кр. Армии, на 100 руб. закуплено папирос. На 322 р. 70 к. закуплено пряжи для вязки теплых вещей бойцам. Всего связано работницами фабрики и отправлено бойцам: носков 81 пара, рукавиц 18 пар, шарфов 29 шт., сумок для гранат 15 шт., свечей – 12 шт. и папирос 100 шт.
Для вязки теплых вещей пряжи роздано 14 человекам».
Закупленные комиссией вещи отправляли в райсовет.
Для бойцов и командиров собирали портянки, носовые платки, конфеты, ватники, свитера. В сшитые полотняные или шелковые мешочки клали мыло, одеколон и бритвенные принадлежности.
В первую блокадную зиму на заводе «Пластмасс» было выстирано более 500 пар белья для воинов Красной Армии .
В подшефном госпитале «Советской Звезды» в конце 1942 года создали «Красный уголок», собрали 500 книг для воинских частей.
На предприятиях, с разными временными промежутками, собирали заседания партийных бюро, общие открытые и закрытые партийные собрания. Иногда проводили «кустовые совещания» членов и кандидатов в члены ВКП(б) трех-четырех предприятий.
Материалы этих заседаний и совещаний (сохранившиеся и не находящиеся на секретном хранении в архивах), без сомнения, представляют интерес.
Для примера – выдержки из протоколов партийных собраний фабрики «Ленсукно». Период: сентябрь-ноябрь 1941 г.
15 сентября, повестка дня: «Очередные задачи членов и кандидатов партии в данной обстановке». Из выступлений:
«…В четвертом этаже выгорила квартира по вине самих жильцов, закрыты все квартиры, должны настоящие время все дружно сплотится на выполнение заданного нам задание это для армии сукно одеяло. И еще восстановить четвертый этаж жилого дома все должны информировать о предательских рабочих, которые мешают нам боротся. Работать придется нам в ночь. Это потому что из отсутствие днем электроэнергии».
«Надо проявить бдительность в отношении выявления всех шпионов».
«Штаб сам не подготовлял [нас] к работе. Имеют паническое отношение. Перебрасывают не знают куда рабочие должны ийти работать Кировский район <…> Командование не имеют не какого указание как использовать рабочих в труд-работе, не имею подсобных материалов как-то пила-топор, и т. д…».
26 сентября. Из выступлений и вопросов к докладчикам:
«Попов ушел домой потому, что не было у него хлеба. Он двое суток не выходит с фабрики и работает всегда добросовестно».
«Т. ЛЕМЕШЕВ призывает рабочих подтянуть трудовую дисциплину и мобилизовать весь коллектив фабрики на выполнение и перевыполнение производственной программы, чтобы обеспечить Красную Армию обмундированием».
«Но имеются отдельные рабочие, которые поддаются на вражескую агитацию и распространяют всякие небылицы и слухи, натравливают русских на евреев и тем самым, создают паническое настроение».
«Почему в столовой дают мало хлеба, только по 100 грамм».
«Т. КОГАН (Райком) <…> В заключение т. Коган призывает весь коллектив Ленинградской суконной фабрики сплотиться вокруг Всесоюзной Коммунистической Партии и нашего вождя – т. СТАЛИНА».
19 октября, общее закрытое собрание . Из выступлений и вопросов к выступавшим:
«Политико-массовая работа во время военных действий уже совсем была слабой <…> У нас была налажена читка, а теперь не успеваем обедать».
«Есть ли план лекций по району».
«Основное плохо то, что не хватает тарелок, а еще хуже то, что тарелки растаскивают по цехам».
«Задача наша ясна, но у нас есть отдельные несознательные товарищи, которые во время тревог хотят открывать окна и смотреть – где горит».
«Рабочие после работы должны отдохнуть, но он не может [этого] и только потому, что не готовы к зиме квартиры, не отеплены».
«Та помощь, которую мы получили от Америки и Англии – она не на словах, а на деле и то, что они обещали – они все выполнили».
14 ноября. Из вопросов к докладчику, выступившему с темой «о задачах, стоящих перед нами, исходя из доклада т. СТАЛИНА…»:
«Есть слухи, что наша армия пошла в наступление, что скажет докладчик». «Когда можно ожидать десантов Англии на Германию…». «Как обеспечена фабрика сырьем, хлопком, шерстью и т. п…». «А подходящее-ли это сукно?».
Принятая партсобранием 14 ноября 1941 г. резолюция по докладу занимает почти полторы машинописных страницы через один интервал . И почти весь текст резолюции не отличается от подобных резолюций и постановлений предвоенной поры: «Обеспечить выполнение производственной программы…», «директору фабрики ликвидировать узкое место…», «выработать сверх плана…», «ликвидировать простои на производстве…», «вести повседневную разъяснительную работу среди рабочих и служащих вокруг решения Ленинградского Горкома ВКП(б) по вопросу снижения норм выдачи хлеба населению города…».
22 ноября, «прием в члены и кандидаты партии». «Разбор заявления т. БУЯР-ГАВРИЛОВА». Зачитаны автобиография и анкета. Вопросы: «Сколько времени и кем служил в полиции отец». «Кого преследовали: отца, дедушку или др. родных. Ведь отец служил в полиции, значит ему доверяли». «Что-то часто прыгал с места на место в последнее время с 1938 по 1939 г…». «Изучали-ли вы краткий курс истории ВКПб». Пять выступлений. Постановили: «Принять т. ГАВРИЛОВА в канд. в члены ВКП(б) (единогласно)».
Но вот какой вопрос в повестках дня коммунистовки-ровцев не обнаруживается течение почти года – как улучшить условия пребывания рабочих, вынужденных по разным причинам оставаться после дневной смены на ночь на территориях своих предприятий.

 

«В прошлом [1941] году у нас многие рабочие и работницы не ходили домой, оставались на заводе, и им приходилось валяться прямо в сушилах, в конторе, в цехе и т. д. Конечно, после такого „отдыха“ они не могли хорошо работать на следующий день», – обосновывал свою идею «организовать так называемую заводскую гостиницу» некто Петров, выступая по вопросу «культурного обслуживания наших трудящихся» на пленуме Кировского райкома ВКП(б) 12 ноября 1942 г..

 

О комсомольских организациях предприятий, находившихся в окрестностях парка имени 1 Мая.
В различных документах райкомов ВКП(б) и ВЛКСМ Кировского района из 39 комсомольских организаций больше всего, раз за разом, «склонялись» несколько заводов: «Красный Водник», «Равенство», «Пионер» и фабрики «Резвоостровская».
«Слабая постановка воспитательной работы в комсомоле в условиях военного времени на фабрике „Равенство“ привела к тому, что ряд комсомолок стали отказываться от выполнения комсомольских поручений и некоторые из них даже решили уничтожать и сдавать свои комсобилеты. <…> Этим отрицательным явлениям Райком не придал должного значения, хотя и знал об этом» (из докладной записки РК ВЛКСМ секретарям райкома ВКП(б), 14 ноября 1941 г..
«В результате неудовлетворительной работы с молодежью многие комсоорганизации (з-д „Пластмасс“, ф-ка „Кр. Кондитер“, Резвоостровская фабрика, ЛИИВТ) за время войны не приняли в комсомол ни одного человека» (из постановления бюро Кировского РК ВЛКСМ «О работе райкома комсомола в условиях войны» от 14 ноября 1941 г.).
В 1942 г. в Ленинском районе организовали сбор швейных машинок, находившихся в пользовании граждан или бесхозных. Их передавали на швейные предприятия и в артели, где производился пошив маскировочных костюмов, гимнастерок, нательного и постельного белья, детских костюмов, платьев, ремонт гимнастерок и брюк .
В июне 1942 г. первый секретарь Кировского райкома ВКП(б) направил докладную записку секретарю горкома Я.Ф. Капустину:
«В ответ на Вашу телефонограмму о ликвидации ненужных и не работающих учреждений и организаций, находящихся в Кировском районе, сообщаем наши соображения:
1. Предприятия и учреждения, подлежащие полной ликвидации, с оставлением там уполномоченного и необходимой охраны:
1. Фабрика-суконных изделий.
Фабрика не работает с октября 1941 г. Рабочие используются на различных работах. Списочный состав рабочих 166 чел. Перспектив на пуск не имеет.
2. Резвоостровская фабрика.
Фабрика сырья не имеет и перспектив на дальнейшую работу тоже нет. Списочный состав рабочих – 239 чел. Рабочие используются в настоящее время на оборонных работах.
3. Завод „Пионер“.
Лесопильный завод, ни сырья, ни электроэнергии не имеет, не работает с осени 1941 г.
Завод необходимо полностью законсервировать, а охрану и управление передать заводу № 3 им. Кирова.
4. Артель „Теплохим“.
Сырья для работы не имеет. Перспектив на получение сырья и электроэнергии нет. Списочный состав артели 70 человек. <…>
7. Клеевой завод.
Завод не работает с начала 1942 г., сырья не имеет, перспектив на работу нет. Списочный состав рабочих 41 чел. <…>
10. Фабрика „Равенство“.
Списочный состав фабрики 491 чел., из них больных 362 чел., здоровых 129, работающих, главным образом, на оборонных работах. Необходимо фабрику ликвидировать, оставив охрану» .
Дополнения и уточнения по документу.
В конце сентября 1941 г. фабрика «Ленсукно» была обеспечена сырьем максимум на два месяца. Летом 1942 г. предприятие законсервировали.
По годовому отчету по основной деятельности «Резвоостровской» за 1942 г. поддержание фабрики в режиме консервации обошлось в 51,6 тыс. рублей. Примерно столько же составила «реализация продукции и услуг» внутри фабрики. «Средне-годовое число рабочих» – 131 человек, два инженерно-технических работника, трое служащих, 17 человек пожарно-сторожевой команды. «Расходы и потери, вызванные войной» – на постройку бомбоубежищ, газоубежищ и укрытий – составили 30,0 тыс. рублей, простои предприятия при в период действия сигнала «воздушная тревога» – 10 тыс. рублей. «Потери и расходы в связи с военными действиями» в 1941–1942 гг. составили более полумиллиона рублей.
Директором фабрики «Резвоостровская» (на август 1942 г.) являлся Борис Васильевич Вагин .
В сентябре 1943 г. секретарь Кировского райкома ВКП(б) направил директору фабрики «Равенство» предложение передать «во временное пользование» заводу № 3 имени С.М. Кирова «на договорных началах свободные помещения фабрики с бытовками, для целей размещения заводоуправления завода № 3, казарменников и команд МПВО, территориально расположенных вблизи производственных цехов завода».
Перейдем к действующим предприятиям.

 

«…В июне я закончила 9 классов.
По протекции соседки, которая работала на заводе „Пластмасс“, меня с трудом приняли на работу. Тогда, летом 1942 года, были только оборонные работы: строительство дзотов и другие подсобные работы. При моем состоянии здоровья и недостатке сил только мама смогла упросить начальника отдела кадров взять меня на работу, сказав ему: „Я потеряла мужа, сына. Спасите мою дочь!“ 2 июля 1942 г. я была принята на завод „Пластмасс“. Рабочая карточка, заводское рациональное питание дало возможность мне выжить. <…>
Осенью с октября меня перевели с оборонных работ на завод „Пластмасс“ в цех, который не отапливался. Мы работали в одежде, руки примерзали к тискам при изготовлении деталей для мин.
В 1943 и 1944 году я продолжала работать в помещении, работа была чистая, – сборка противотанковых мин. Работали 10–12 часов с обеденным перерывом. Жили на казарменном положении, в комнате было 20 человек, тепло, чисто. Питание – по талонам, так называемый рацион: первые и вторые блюда, пшенная и чечевичная каша, картофельное пюре, даже давали компот из сухофруктов.
Норму выполняла на 252 процента. За высокую производительность труда была вручена премия в сумме 150 и 300 руб. Коллектив был дружный. <…>
…Я получила медаль 31 июля 1943 года. Награждены были и моя мама и тетя, которая работала на хлебозаводе. Жизнь налаживалась, стало немного легче».

 

Уволилась Е.В. Балашова с завода «Пластмасс» летом 1944 г. и поступила на второй курс швейного техникума.
На предприятиях функционировали здравпункты или амбулатории.
По состоянию на 17 апреля 1942 г. здравпункт завода «Красный Водник» состоял из одного врача, одного человека из категории «средний медперсонал» и двух санитаров. Пропускная способность здравпункта в течение часа равнялась 12 приемам, количество развертываемых коек «для травматиков» – десяти и в наличии имелось четыре противогаза.
Постановлением горкома ВКП(б) от 23 июля 1943 г. в рамках мероприятий «по высвобождению рабочей силы» завод «Красный Водник» решено было «консервировать». Из 109 работающих 70 человек «высвобождались».
Артель «Ленкооптекстиль» (прядильно-трикотажное производство), насчитывавшая более 400 человек, летом 1943 г. продолжала работать. Годом ранее влилась другая артель – «Красная прядильщица». Председателем артели «Ленкооптекстиль» в период с 15 июля 1941 по август 1944 г. бессменно оставалась Татьяна Даниловна Моисеева.
Уроженка Иркутской губернии, из семьи безземельных крестьян. Приехала в Петроград, была батрачкой, няней, домохозяйкой, безработной, студенткой. Через год после окончания ленинградского филиала Всесоюзной промышленной академии, имея специальности «инженер-технолог» и инструктор швейного дела, пришла в «Ленкооптекстиль», награждена медалью «За оборону Ленинграда».
Муж Татьяны Даниловны, Захар Семенович, в блокадные годы работал в музее С.М. Кирова .

 

По адресу Лифляндская ул., 6 (за нынешним домом № 8) располагались главный производственный корпус и вспомогательные строения Ленинградского электромеханического завода (ЛЭМЗ) № 8 союзного Наркомата связи.
По довоенным рекламным объявлением, завод специализировался на производстве радио– и телеграфной аппаратуры. Известно, что после 8 сентября 1941 г. из Ленинграда в распоряжение только одного Главного артиллерийского управления с работающих предприятий средств связи были отправлены четыре звукометрические станции, сотни телеграфных аппаратов и полевых телефонных коммутаторов, десятки тысяч полевых телефонных аппаратов.

 

Промышленная ул., 6. Здание бывшей артели «Ленкооптекстиль».
Фото автора, 2015 г.

 

В марте 1942 г. на завод было выдано карточек на промтовары 1-й категории – 508 и 2-й категории – 51 карточка .
В специальной статье, посвященной работе предприятий средств связи в годы блокады, ЛЭМЗ № 8 не упоминается. Но по аналогии с другими крупными и мелкими ленинградскими предприятиями средств связи можно предположить, что завод эвакуировали не позднее сентября 1942 г. В новых местах эвакуированные предприятия получали иные названия в виде порядковых номеров. Примерно до середины 1980-х гг. по адресу: Лифляндская ул., 6 располагался завод № 816, здания принадлежали НПО «Дальсвязь».
Говоря о численности работников предприятий в годы блокады, следует различать, сколько составлял по сводной отчетности общий количественный состав рабочих и служащих законсервированных предприятий, а сколько реально оставалось на них самих.
На территории «Советской Звезды» располагалась типолитография, входившая в комбинат подсобных предприятий «Главленхлоппрома» (девять отдельных производств по городу, около тысячи человек). В феврале 1942 г. на «Советскую Звезду» переместилось Управление этого комбината. Типолитография оставалась самостоятельным производственным подразделением.
По докладной записке инструктора Ленинского РК ВКП(б) от 29 апреля 1942 г., количественный состав рабочих и служащих по комбинату «Советская Звезда» насчитывал 546 человек, из них – 190 больных, 302 человека находились на торфоразработках, в подсобном хозяйстве, на «оборонной стройке и т. д…». На самом комбинате оставалось только 54 человека .
Эти остававшиеся составляли команды, которые называли «унитарными».
«Унитарная команда» фабрики «Ленсукно» в 1942 г. насчитывала (по списку) 45 человек. Каждый имел должность в соответствии с военным временем. В прошлом «директор фабрики» Федор Андреевич Лемешев стал «уполномоченным фабрики». Директор ОТК и он же секретарь партбюро – политруком команды, главный механик фабрики – «ответственным за оборудование». В довоенное время ткачихи, счетоводы, штопальщицы, браковщицы, перемотчицы, телефонистки, сотрудники охраны с началом войны они стали членами команд или звеньев: пожарно-восстановительного, аварийно-восстановительного, медико-санитарного, химического и других.
Из 45 человек команды 18 человек проживали в двух домах на набережной Екатерингофки и в трех домах на Резвой улице. До войны штопальщица, боец медико-санитарной команды Евдокия Михайловна Боровская (1891 г. р.) проживала на Нарвском проспекте. Жестянщик, член аварийно-восстановительной команды Георгий Васильевич Блохин (1878 г. р.) жил в доме № 2/4 по Лифляндской улице.
Интересен документ «Распорядок дня» унитарной команды фабрики «Ленсукно» . Две смены – дневная и ночная.

 

7.00 – подъем.
7.30 – уборка помещений.
8.00 – завтрак.
8.30 – политинформация.
9.30–13.30 – хозяйственная работа.
Обед. 13.40–16.30 – три «урока».
16.30–17.00 – «большая перемена».
17.00–20.00 – «полит-массовая работа».
20.00–20.20 – пересменка.
Ужин. 21.40–22.40 – «читка газет».
23.00– 8.00 – «несение караульной службы».

 

Отсутствие упоминаний о распорядке дня в иных документах не позволяет даже предположить, насколько этот «режим дня» соблюдался.
По отчетности фабрики, «средства и силы ПВО» предприятия включали: командный пункт (в главном корпусе), «команду управления», «посты охраны соцпорядка», «команду охраны соцпорядка», команды (звенья), «вышковый наблюдательный пост», убежище и склад «противохимической защиты». На территории располагались 16 постов «воздушной тревоги» – от проходной до наблюдательной вышки. Внутренней телефонной связью были обеспечены 28 точек – от директора фабрики, спецотдела и бухгалтерии до медпункта и склада сбыта.
Штат «унитарной команды» комбината «Советская Звезда» в IV квартале 1942 г. составлял 115 человек, из них 106 человек – бойцы команды МПВО, а также директор предприятия, заведующий имуществом, политрук, начальники команд управления, медико-санитарной и дегазационной.
В двадцатых числах апреля 1942 г. около двух часов ночи инструктором Ленинского РК ВКП(б) проведена проверка «состояния боевой готовности объекта комбината „Советская Звезда“ в случае воздушного и химического нападения». По результатам проверки проверяющей составлена докладная записка на имя секретаря райкома.
В документе, в частности, отмечалось, что вызов директора на фабрику, который покинул ее в час ночи, был организован очень быстро, и в четыре часа ночи он уже прибыл на «объект». «Из 6-ти постов охраны, в полном порядке было 5, а на одном посту, возле проломанного от обстрела забора, охранница Бабылева спала». «На пожарных постах находилось 4 человека – здесь дело обстояло благополучно. Все постовые были с противогазами. Все цеха были закрыты, а у главного открытого входа, в цеха – стоял вахтер».
В момент проведения проверки на территории предприятия находились: «команда охраны» из 9 человек, вся пожарная команда – 10 человек. Пять человек из семи – из медико-санитарной, десять из тринадцати – из «химической» и от «команды управления» – 7 человек из 9 человек «по списку». «Отсутствовало по уважительным причинам 7 чел. из команды МПВО». «С приходом директора был организован подъем химической команды на сборный пункт с одеванием противоипритных костюмов. От начала подъема команды до вывода ее в строй в противоипритных костюмах прошло время 10 минут». Дегазационные приборы в наличии, хлорной извести имеется до двух тонн. «Не хватает только в медпункте коек. Имеется всего 3 койки. Необходимо их довести до 5». Пожарная команда инвентарем оснащена. «Есть недостаток в пожарных ведрах». «Вода в бочках, песок, лопаты, ломы имеются по цехам и на дворе фабрики. Насосные краны действуют. Запасные баки водой наполнены». «В случае необходимости – вооружить можно 59 человек, но оружия на фабрике нет, за исключением 8 штук берданок, которыми вооружена охрана. Оружие, которое ранее находилось, 25 июня все сдано Районному Штабу для укоплектования рабочих отрядов».
«В случае необходимости». Восемь штук берданок…
Директором фабрики «Резвоостровская» с 22 августа 1941 г. по апрель 1943 г. был Борис Васильевич Вагин. Родился в 1907 г. в Петербурге, из рабочих. С 1925 г. начал работать ткачом на фабрике имени Желябова, затем стал мастером, начальником смены. В 1938 г. окончил Промышленную академию легкой промышленности. С 16 марта 1941 г. находился в командировке в качестве начальника ткацкого цеха Кренгольмской мануфактуры. После эвакуации этого предприятия Главленхлоппромом направлен на должность директора «Резвоостровской».
За «Советской Звездой» числилась одна автомашина (которую руководство предприятия не представило «на общественный смотр» автотранспорта 2 сентября 1942 г.).
В течение 1942 г. бойцы команды МВПО комбината проживали в общежитиях. По годовому отчету начальника штаба команды (20 января 1943 г.), для бойцов провели занятия по 40-часовой программе, а для командного состава – 10-дневные курсы. Весной команда МПВО участвовала в очистке города от снега и нечистот, затем выезжала в подсобное хозяйство (в Токсово). После пожара склада хлопка, возникшего в результате артобстрела, бойцы занимались разборкой и сортировкой горелого хлопка. Осенью 1942 г. включились в работы по заготовке дров и выкладке печей в общежитиях.
Начальником штаба команды МПВО с 5 февраля 1942 г. была Антонина Сергеевна Манакова. В начале июня 1943 г. награждена медалью «За оборону Ленинграда». В конце месяца, 23 июня, во время обстрела, у набережной Обводного канала она погибла. Ей было всего 24 года.
В 1943 г. в списках комбината числилось два инженерно-технических работника, двое служащих и 79 человек в категории «пожарная и пожарно-сторожевая охрана». В 1944 г.: персонал – 31 человек, один инженерно-технический работник, служащих – 2, «младший обслуживающий персонал» – 2, пожарно-сторожевая охрана – 44 человека.
Теперь – о совпадении, имеющем даже определенную долю мистики.
Территорию комбината «Советская Звезда» на рубеже 1820-1830-х гг. занимала бумажная фабрика барона А.А. Раля и дачный участок его жены, баронессы Е.Н. Раль. Одна из их дочерей, Елизавета, вышла замуж за генерала В.В. Корвин-Круковского.
В 1925 г. на фабрику «Советская Звезда» чернорабочей устроилась 22-летняя Лидия Людомировна Корвин-Круковская. В 1934 г. окончила «совпартшколу». В последующие годы работала начальником отдела кадров. На декабрь 1942 г. являлась секретарем партбюро комбината «Советская Звезда».
В документах Лидии Людомировны, связанных со вступлением ее в ряды ВКП(б), к счастью, отсутствовала графа «ближайшие родственники по нисходящей линии». Хотя, как сказать: у генерала В.В. Корвин-Круковского и Е.Ф. Раль была дочь Софья, в замужестве – Софья Васильевна Ковалевская (1850–1891).
Анкетные же данные Л.Л. Корвин-Круковской 1942 г. не выделяют ее из категории «рабочие и служащие» той эпохи. Трудовую деятельность начала в 1913 г. на коробочной фабрике «Маркус». В первой половине 1920-х гг. – писарь в штабе Петроградского военного округа, рабочая завода имени Егорова.
Награжденная медалью «За оборону Ленинграда», Лидия Людомировна Корвин-Круковская в 1944 г. утверждена инструктором Гатчинского горкома ВКП(б).
На протяжении войны комбинат «Советская Звезда» нес расходы по командировкам, транспорту, почтовым и телеграфным отправлениям, служебной телефонной связи, водоснабжению, радио, электроосвещению, материалам на текущий ремонт, выплачивал арендную плату за жилые строения.
Только в 1941 г. расходы на светомаскировку, рытье траншей и щелей-укрытий, оснащение групп самозащиты
МВПО и «содержание дружин ПВО» составили 30,9 тыс. руб. Одна из статей расходов предусматривала устройство бомбоубежищ, газоубежищ и «укреплений». На упаковку, транспортировку и разгрузку «перемещаемого оборудования», «подъемные», оплату проезда и заработную плату «за время перемещения» израсходовали 425.5 тыс. руб..
Статья расходов «товарно-материальные ценности, находящиеся на территории, занятой противником», за 1941 г. составила 4,9 тыс. руб. .
За период с 8 сентября 1941 по 25 мая 1943 г. стоимость уничтоженного, разрушенного или поврежденного имущества комбината в результате вражеских артиллерийских обстрелов и бомбардировок составила более 42.5 млн руб.. Сгорели одноэтажные деревянные здания свинарника, ледника и склады (объемом 4,5 тыс. м). Были уничтожены полностью пожарные пирсы на берегу Екатерингофки и деревянные заборы протяженностью 1,3 тыс. метров.
Постановлением СНК СССР с 1 июля 1941 г. отменили отчисления предприятий и организаций в пять фондов, в том числе «в фонд премирования работников центральных и местных советских учреждений и управленческого аппарата хозорганов»; остатки средств по этим фондам подлежали взносу в союзный бюджет до 1 августа 1941 г..
С весны 1942 г. комбинат оплачивал труд рабочих, расходы на серпы-рыхлители, мешки и минеральные удобрения, ремонт рабочего общежития, транспорт, топливо, а также квашение капусты в собственном подсобном хозяйстве в Токсове (где выделили участок пахотной земли в 9 га).
Согласно разверстке в соответствии с постановлением бюро Ленинского РК ВКП(б) от 7 октября 1942 г. «О мобилизации рабочих на уборку урожая овощей и картофеля», на «Советскую звезду» было выписано 15 нарядов в колхозы Парголовского района.
Указом Президиума Верховного Совета СССР (10 апреля 1942 г.) вводились пять видов местных налогов и сборов. Ставки налогов повышались. Это были, в частности, налог со строений, земельная рента, сбор с владельцев транспортных средств. Единая государственная пошлина заменялась государственной пошлиной.
По статье «отсутствие топлива и электроэнергии» за 1941 г. и с начала 1942 г. комбинат понес расходы в общей сложности в сумме 852,7 тыс. руб.. По статье «содержание консервированного предприятия» за 1942 г. – 982,6 тыс. руб..
За 1941–1942 гг. на выходные пособия, эвакуированным выплатили 43,3 тыс. руб..
Предприятие взимало квартирную плату за проживание в общежитиях и бытовое обслуживание (что официально являлось доходными статьями комбината в годы блокады). В 1942 г. на жилплощади, принадлежавшей комбинату, проживало 300 человек. Сто человек, по терминологии тех лет, «пользовались» жилой площадью «Советской Звезды».
В годы блокады в Ленинграде работало 6 кредитных учреждений с сетью филиалов и агентств и система сберегательных касс. Сотрудникам банков и сберкасс «вменялось в обязанность постоянно контролировать затраты предприятий. Появлявшиеся у фабрик и заводов свободные средства мгновенно (курсив мой. – В. Х.) изымались и поступали в доходную часть бюджета города, чтобы вскоре быть перечисленными на военные нужды государства».
Заработная плата ополченцев, бойцов истребительных батальонов, лиц, призванных в формирования МПВО и мобилизованных на оборонные работы составила за 1941 г. 2028,5 тыс. руб..
Заработная плата (оклад) директора комбината и главного механика составляла 1200 руб. в месяц, начальников команд и политрука (по временным ставкам с августа 1942 г.) – 400 руб., заведующий имуществом и командиры отделений получали по 350 руб., рядовые бойцы МПВО – 250 руб.
В 1942 г. среднегодовая заработная плата служащего составляла 375 руб., инженерно-технического работника – 980 руб..
При этом из заработной платы вычитались следующие налоги.
Подоходный налог. С 30 апреля 1943 г. плательщики налога подразделялись на несколько групп. Объектом обложения являлся совокупный доход (в том числе, выплаты за сверхурочные и сдельные работы).
С началом войны установили стопроцентную надбавку к подоходному налогу. С 1 января 1942 г. ее отменили с введением военного налога. Им облагались все граждане страны, достигшие 18-летнего возраста, за исключением военнослужащих и членов их семей, получавших государственное пособие, инвалидов I и II групп, пенсионеров, мужчин старше 60 лет и женщин старше 55 лет, если они не имели сверх пенсии дополнительных или самостоятельных источников доходов.
На основании указов Президиума Верховного Совета СССР от 21 ноября 1941 г. и 8 июля 1944 г. взимался налог на холостяков, одиноких и малосемейных граждан. Он распространялся на городскую и сельскую местности (то есть независимо, где человек жил – в блокированном Ленинграде, в костромском колхозе или в Челябинске).
Данный налог был установлен, как пишут, «с целью привлечения средств бездетных граждан к расходам государства на общественное воспитание и содержание детей в детских учреждениях, оказание помощи многодетным семьям и одиноким матерям».
Плательщиками указанного налога являлись граждане СССР, не имевшие детей – мужчины в возрасте до 50 лет и женщины, состоящие в браке, в возрасте до 45 лет. Налог удерживался одновременно с подоходным налогом, но не взимался с заработков до 70 рублей. От уплаты налогов освобождались несколько категорий граждан, в том числе те, у которых дети погибли или пропали без вести на фронтах Великой Отечественной войны.
Только в 1943 г. отменили сбор на нужды жилищного и культурно-бытового строительства, взимавшийся с физических лиц.
На 1 января 1942 г. находившиеся в ведении предприятия жилые бараки общей площадью 309 кв. м либо сгорели, либо были разобраны на дрова. По отчетной документации предприятия, вся жилая площадь комбината была обеспечена канализацией и водопроводом, на 27,8 % – централизованным отоплением и на 88 % – электроосвещением. Обеспечена, а не действовала.
В середине марта 1942 г. прокуратура Ленинского района проверила общежитие «Советской Звезды» на Лифляндской улице. «Обнаружено загрязнение нечистотами мест общего пользования, коридоров. Постельное белье не меняется. Кипяток отсутствует. Против коменданта общежития возбуждено административное преследование через административную комиссию». Столовая же комбината «содержится в надлежащем санитарном состоянии» .
В 1943–1944 гг. также существовала практика выдачи на предприятиях «стахановских талонов». (Однако, как показала выборочная проверка в Кировском районе в мае 1944 г., на ряде заводов (например, «Пластмасс») эти талоны выдавались «без учета выработки норм», на другом заводе – выдавались рабочим, не состоявшим в штате).
На январь 1944 г. утвержденный Исполкомом ассортимент выдававшихся ордеров на промтовары включал: кожаную и резиновую обувь, хлопчатобумажные платья, верхний трикотаж (включая детский), белье, чулки, носки, детские ватники, валенки и костюмы, а также ткань, драп и меховые жакеты.
Ордера выдавались по нескольким категориям: «остро-нуждающимся семьям фронтовиков», инвалидам Отечественной войны, школьникам, организациям и предприятиям.
Среди них – заводы «Пластмасс» (40 ордеров), «Красный Водник» и «Красный Автоген» № 1 (по 15 ордеров), фабрики «Советская Звезда» (15 ордеров) и Суконная (25 ордеров).
Распоряжением райисполкома в начале апреля 1942 г. за «Советской Звездой» были закреплены (как подшефные) дома № 1, 3, 5, 7 и 9 по Сутугиной улице и дом № 142 по набережной Обводного канала.
Осенью 1942 г. на территории «Советской Звезды» соорудили овощехранилище – туда закладывалась часть урожая, собранного в подсобном хозяйстве. Сажали капусту, свеклу, морковь, кабачки, турнепс, картофель, сеяли овес. В хозяйстве работало в общей сложности до 50 человек, без выходных, по 12 часов. Торф и воду для полива переносили вручную.
Часть урожая 1942 г. передали в подшефный госпиталь и семьям фронтовиков. В следующем году часть продукции из подсобного хозяйства комбинат также реализовывал. Овощи отгружались также на фабрику-кухню № 1. Ближайшая к комбинату фабрика-кухня треста столовых Кировского района располагалась по адресу: пл. Стачек, 1.
Плановые задания по выращиванию сельскохозяйственной продукции и работам в подсобном хозяйстве определяло не само предприятие, а районный исполком своим решением по каждому конкретному предприятию (действующему и законсервированному).
Так, на лето 1943 г. «Советской Звезде» надлежало заготовить 2,4 т сена на площади в 3 га в Токсове и вырыть водоем объемом 6 кубометров. Тот же исполком расписывал, сколько и каких заготовить удобрений – от золы до фекалий.
Кроме этого, за подсобным хозяйством комбината в колхозе «Муррос» «закреплялось» 20 человек из школы № 272 .
В самом конце 1943 г. райисполком проверил ряд предприятий относительно условий закладки ими картофеля и овощей на длительное хранение. И выяснилось, что на «Советской Звезде» при закладке не была проведена переборка овощей, квашеная и свежая капуста хранились в общем помещении, отопительных приборов хранилище не имеет, не просушивается и турнепс «покрывается плесенью».
На оборонных работах в городе, на торфо– и лесоразработках во Всеволожском районе, в Парголове, Шувалове, у станции Рахья в течение 1942 г. работало около 100 человек, 45 человек направили в распоряжение Ленэнерго, 25 – на ремонтные работы в районный жилищно-строительный трест.
Третьим июня 1943 г. датировано хранящееся в архиве дело – первый том (95 листов) списков рабочих и служащих Ленинского района, награжденных медалью «За оборону Ленинграда».
Имена сгруппированы по предприятиям и расположены в алфавитном порядке. Указаны фамилия, имя и отчество, год рождения, партийность, должность на момент представления к награждению, и кратко, в двух-трех предложениях, – «факты участия в обороне Ленинграда» и с какого времени работает на предприятии.
Список награжденных комбината «Советская Звезда» открывает Антонина Федоровна Акаткина (1914 г. р.), беспартийная, боец МПВО, на предприятии с 21 сентября 1936 г. «Хорошо работала на оборонных работах на ст. Купчино в течение 1/2 мес. Активно участвовала в ликвидации пожара от артобстрела склада хлопка 8 июня 1942 года».
Почти все награжденные – рядовые бойцы МПВО, дорожно-патрульной службы, ВСО и рабочие подсобного хозяйства (в Токсове). Награждены были также старшие смен, командир и политрук команды МПВО, начальник медико-санитарной службы М.И. Колюшева.
В разделе участия в обороне Ленинграда почти у всех – оборонительные работы и тушение пожаров, возникших на комбинате в результате артиллерийских обстрелов.
Всего в первом томе списков с «Советской Звезды» перечислены 99 человек.
В 1944 и в течение всего 1945 г. рабочие комбината (постоянных насчитывалось к концу года всего 60 человек при потребности в 100) на окрестных улицах в радиусе до полутора километров выбирали из завалов целые кирпичи, балки, доски, бревна, кровельное железо и вручную (только несколько раз воинские части помогали с транспортом), на тачках, носилках, тележках доставляли на территорию предприятия.
1 сентября 1944 г. открылся детский сад комбината. Средний контингент составлял 70 детей. За пребывание в детсаду родители или родственники вносили «родительские взносы» .
Уже к ноябрю 1944 г. на «Советской Звезде» восстановили цехи прядильной фабрики и двух отделов, открыли столовую (существовала с 1932 г. в корпусе бывшего турбинного отделения), здравпункт. В 1945 г. капитально отремонтировали и ввели в эксплуатацию 1,8 тыс. кв. метров жилой площади на улицах Лифляндской и Калинина, второй детский сад и ясли на сто детей в каждом.
В середине февраля 1943 г. начались работы по пуску суконной фабрики на Гутуевском острове. К началу сентября того же года все производственные цеха были пущены. Фабрика выпускала гражданское и шинельное сукно.
Производство завода «Красный маляр» возобновилось в конце 1944 г.
27 мая 1945 г. введен единый выходной – воскресенье, а с 1 июля восстановлены очередные и дополнительные отпуска.
Назад: Глава 11 Медсанбаты
Дальше: Глава 13 «Екатерингофский». Октябрь 1943 г.

Антон
Перезвоните мне пожалуйста 8 (812) 389-60-30 Антон.