Михаил Боярский и Лариса Луппиан
Любвеобильный Д’Артаньян
Эту пару свел вместе Ленинград, где один из ее героев родился, а героиня оказалась в этом городе волею судьбы. Начнем с первого.
Михаил Боярский (1949) родился в городе на Неве в актерской семье – его родители работали в труппе Театра имени В. Ф. Комиссаржевской, где между ними и случился роман. Чуть позже их сын повторит их путь – его отношения с будущей женой тоже будут проходить в театральных стенах. А ведь родители вовсе не хотели, чтобы их сын пошел по их актерским стопам, поэтому отдали его в музыкальную школу при консерватории по классу фортепьяно. До пятого класса сын учился нормально, однако затем его стало интересовать все, что угодно, но только не классическая музыка.
М. Боярский вспоминает: «Я поменялся совершенно – стал обращать внимание на то, кто как одевается, посмотрел «Брак по-итальянски» – так там вообще Софи Лорен за ляжку хватают… Какая уж тут учеба? Потом начал шляться по дворам, а там совсем другая атмосфера: если школа – институт благородных девиц, то во дворах компании были страшные, мат-перемат, ножи, наколки, проститутки – совсем другой мир. Оказалось, надо быть сильным, иметь деньги, уметь драться…»
Окончив школу в 1967 году, Боярский поступил в Институт театра, музыки и кинематографии. Причем пошел туда по одной простой причине – ему казалось, что актерский труд самый легкий. Еще бы, выучил текст – и все! Родители не стали возражать против этого выбора сына, но сразу предупредили, что никакой помощи при поступлении они ему оказывать не будут. Но помощи никакой и не понадобилось – Боярский поступил в институт сам, причем с первого же раза.
Во время учебы в институте Боярский едва не женился. Его возлюбленной стала красивая, разбитная казачка с раскосыми глазами. Они выглядели отменной парой, и многие им откровенно завидовали. Однако на пути у влюбленных встала… мама Боярского. Ей не хотелось, чтобы сын связывал себя узами брака с иногородней, и она долго отговаривала его от женитьбы: сначала, мол, институт окончи, а уж тогда… В итоге ко времени окончания института Боярский к своей казачке охладел. И она, поскольку не имела прописки, вынуждена была уехать из Ленинграда в свою провинцию.
Ближе к концу учебы, когда встала проблема дальнейшего трудоустройства Боярского, его родителям тоже пришлось вмешаться. Убоявшись того, что их сына отправят работать куда-нибудь в глухую провинцию (может быть, даже туда, куда уехала разбитная казачка), родители решили взять ситуацию в свои руки. Отец Михаила позвонил своему другу – режиссеру Театра имени Ленсовета Игорю Владимирову – и попросил посмотреть его сына. Владимиров согласился. А поскольку Михаил прекрасно пел, просмотр увенчался успехом. Так в 1972 году он оказался в труппе «Ленсовета». Правда, долгое время он играл в массовке. Первый его выход в таком качестве состоялся в спектакле «Преступление и наказание», где он вместе с другими молодыми актерами изображал толпу студентов. Ему даже досталась одна реплика: «Ишь, нахлестался!»
А год спустя, благодаря театру, Боярский встретил женщину, которой вскоре суждено будет стать его женой. У Боярского появилась новая любовь – Лариса Луппиан (1953).
Их близкое знакомство состоялось во время репетиций спектакля «Трубадур и его друзья», где у Боярского была главная роль. На роль Принцессы претендовало сразу несколько молодых актрис, но Боярский выбрал себе в партнерши 19-летнюю Луппиан.
Лариса родилась в Ташкенте в многонациональной семье: ее отец был немецко-эстонских кровей, мама – русско-польских. В Театр Ленсовета она пришла в самом начале 70-х, когда училась на втором курсе того же института, что и Боярский, – ЛГИТМиКа. После прекрасного дебюта в спектакле «Двери хлопают» ее стали охотно снимать на телевидении.
Л. Луппиан вспоминает: «Когда я в институте увидела Мишу впервые, он был побрит наголо (уж не знаю, в связи с чем) и выглядел как бандит. Так что серьезного внимания я на него не обратила, тем более что он тогда встречался с очень красивой девушкой, казачкой. Мы редко виделись, потому что учились на разных курсах. А уж когда он пришел в Театр Ленсовета и мы вместе стали репетировать спектакль «Трубадур и его друзья», то присмотрелась к нему, и он мне очень понравился. Я полюбила его за красоту, а особенно – за кончик носа: очень уж красиво вырезан… Миша был такой обаятельный, общительный, остроумный, хлебосольный, щедрый – душа компании! Веселые были времена, и на фоне этого веселья протекал наш роман. Мы «репетировали» романтические поцелуи очень упорно, долго и… с удовольствием. Скоро мы начали встречаться уже не в декорациях, а в жизни. Сначала очень целомудренно: ходили, держась за руки, ничего «такого» у нас и в помине не было. Мы даже спали в одной постели, нежно обнявшись, но без продолжений. Миша просто старался меня не обидеть, очень бережно ко мне относился. Почти год прошел, прежде чем мы решились на полное сближение. И когда это наконец произошло, он вдруг надолго пропал! Помню, я так переживала, мучилась: почему? В театре натыкалась на его холодное «Привет!» – и все, расходились в разные стороны. Я ничего не спрашивала, не звонила, а дома каждый день рыдала в подушку. Так продолжалось примерно с месяц. Но как-то на одном банкете мы вдруг закружились в танце, обнялись и… больше не расставались. Думаю, он испугался тогда: такой красивый петух, а тут какие-то серьезные отношения, обязательства… Но и потом он частенько оставлял меня одну. Мог уйти на какой-то праздник, ни слова не сказав. Новый год всегда праздновал у своей мамы. Я сижу дома одна, у меня истерика, еле сдерживаю желание покончить с собой, и вдруг в последний момент, где-то за час до боя курантов, раздается звонок с милостивым приглашением. Мы проводили часик с его мамой, а потом отправлялись к кому-нибудь в гости. У нас была изумительная компания: Толя Равикович, совсем юный в то время Сережа Мигицко… Мы готовили капустники, играли в массовке, ездили за город, хохмили, пили вино».
Стоит отметить, что родители Боярского по-разному отнеслись к очередному увлечению своего сына. Мама опять была недовольна его выбором (Лариса тоже была иногородней) и даже звонила девушке и просила оставить ее сына в покое. А вот отец, наоборот, поощрял: «Давай, Мишка, очень интересная девушка». И Боярский выбрал сторону отца.
В Театре Ленсовета к этому роману тоже относились по-разному. Например, главный режиссер Игорь Владимиров даже угрожал Боярскому. Однажды вызвал его к себе в кабинет и прямым текстом заявил: «Не трогай Ларису!» Судя по всему, он сам имел определенные виды на молоденькую актрису (числился за Владимировым такой грешок). Поэтому, чтобы не раздражать коллег, влюбленные маскировались: в театр входили через разные подъезды.
Роман Боярского с Луппиан продолжался четыре года. Он не прервался даже тогда, когда Боярского «забрили» в армию. Правда, служба у него была из разряда «не бей лежачего» – возле дома (он служил барабанщиком на Черной речке). Ему даже его длинные волосы разрешили не стричь и регулярно отпускали домой. Однажды он позвонил Ларисе и попросил выглянуть в окно. «Я тебе на канализационном люке, слева от трамвайной остановки, подарок оставил. Могут спереть…» – сообщил Боярский. Лариса выглянула, а на этом самом люке – Боярский! Он ей из соседней будки позвонил.
Поженились молодые летом 1977 года. Вспоминает Лариса:
«В один прекрасный день, когда я стала будить Мишу с очередным (20-м!) ультиматумом: «Пойдем в загс!», – он, сонный, чтобы отвязаться от меня, неожиданно согласился. А мы уже как-то подавали заявление, три месяца ждали, потом ему было некогда – словом, тогда удалось увильнуть. Он решил, что и теперь отсрочка его спасет, и спокойно подчинился. Миша не подумал только об одном – загс был тот же самый, и, на мое счастье, нас узнали: «Ой, а что же вы не пришли в прошлый раз? Давайте ваши паспорта!» Миша, ни о чем не подозревая, отдал свой паспорт (мало ли зачем, может, для заявления что-то нужно уточнить), а они – шлеп! – и выносят наши паспорта уже со штампами! Так мы и поженились – без свидетелей, фаты и колец… Миша очень обрадовался, был просто счастлив, что удалось избежать этой нудной процедуры. Мы зашли в маленькое кафе «Сайгон» на углу Владимирской, выпили по пятьдесят граммов коньячку и отправились на репетицию. Месяц никому ничего не говорили, а осенью в театре очень скромно отпраздновали свадьбу.
Что интересно, Миша сразу же превратился в мужа: посолиднел, посерьезнел, принялся делать покупки, приносить продукты, что-то ремонтировать, обновлять в квартире, переставлять мебель. Помню его первое крупное приобретение – телевизор. Он очень любил делать сюрпризы. Как-то позвонил из Узбекистана, где был на гастролях, и скороговоркой сказал: «Лара, я тебя жду в Одессе послезавтра в 11 утра у Дюка». Я тут же без долгих сборов лечу в Одессу, подхожу к Дюку, идет Миша, красивый, с развевающимися волосами, и говорит: «Мы отправляемся в круиз в Батуми».
Между тем, помимо семьи, немалую роль в жизни Боярского занимало творчество. Он по-прежнему играл в Театре Ленсовета, снимался в кино. Однако только в 1978 году сумел заполучить роль, которая мгновенно сделала его суперпопулярным. Речь идет о роли д’Артаньяна в телефильме «Д’Артаньян и три мушкетера». Съемки фильма велись летом во Львове и Одессе и были похожи на один сплошной сабантуй. Знай Лариса о том, что творится на тех съемках, она бы сто раз подумала, прежде чем отпускать туда своего мужа. (Сама она тем летом снималась в фильме «Поздние встречи» с Алексеем Баталовым.)
Вспоминает М. Боярский: «Мы были молоды, азартны, у нас были миллионы баб, шпаги, кони! В кадре потребляли только натуральные продукты: вино так вино, окорок так окорок! А когда пытались заменить все это реквизитом, мы обращались к системе Станиславского: не можем, мол, не выходит…
И с женщинами все было в порядке, потому что массовка большая. В одном автобусе – те, кого отобрал помреж, а в другом – те, кого отобрали мы. Он не мог понять – что это за женщины? Откуда такие полные автобусы? Да можно было просто на улице подойти и сказать: «Девушка, не хотите ли сняться? В кринолине, с причесочкой…» И она была счастлива, и мы получали удовольствие…
Мы тогда создали свое собственное государство, свои законы. Деньги у нас были в одном ящике, кто рубль клал, кто три, у кого что имелось. Спали в одном номере. То есть у каждого, конечно, был свой номер, но спали в одном. И не одни. Мы смотрели любые запрещенные фильмы и даже эротику – у нас стоял не какой-нибудь видеомагнитофон, а огромная кинопередвижка, экраном служил потолок. А фильмы привозили ребята из милиции. Они конфисковывали эти ленты, а мы с ними дружили. Девчонки приходили толпами – кто с пивом, кто с водкой. Кто уже с наколкой, как у миледи, – лилией. Лилия на заднице, лилия на груди, лилия на плече… Они все тоже были заражены музыкой Дунаевского, этой вакханалией. Утром на съемку – в автобус, за город, потом – костры, колбаса на шпагах, вино… Жизнь была такая бурная и радостная! Меня любили, и мне изменяли, я ползал по балконам, спускался на веревках, тонул и спасал, был бит и сам бил. Горел автобус, и мы его тушили…
Ничто не делалось в одиночку, никто не имел права ухаживать за женщиной один – только вчетвером. Познакомь. Представь. Деньги отдай. Вместе ухаживаем за ней. Вместе угощаем. Вместе провожаем. Четыре девушки – хорошо. Двадцать четыре – еще лучше…»
Куда более откровенные воспоминания были опубликованы в июле 2008 года в «Экспресс-газете». Журналистка Марианна Саид-Шах встретилась с некой Мариной (свою фамилию она попросила не называть), которая рассказала о том, какие нравы царили в том самом «собственном государстве», которое построили на съемках «Д’Артаньяна…» друзья-«мушкетеры»:
«…Я в вашей газете как-то читала, что Боярский имел несколько тысяч женщин. Верю. 30 лет назад он не пропускал ни одной симпатичной девушки. Мы потом с девчонками между собой его оценивали – делились впечатлениями. Хорошо, Миша тогда этого не знал: в гневе он страшен.
Он был восхитительным мужчиной в постели. Такой темпераментный! Особенно когда принимал 50 граммов. За секс я бы поставила Мише оценку четыре с плюсом. Почему не пять? Он всегда был несколько отстраненным. На пятерку «отыгрывал» только выпивший. Тогда никаких табу для него не существовало. А в моменты протрезвления начинал в постели говорить о доме, жене, будущих потомках. Мог прямо во время… процесса разговаривать по телефону с женой Ларисой и слать ей поцелуи. Супруга звонила ему каждый день. А Миша никогда один в номере не оставался. – А правила безопасности он соблюдал? – Не всегда. «Паслась» при киногруппе некая 19-летняя Наташа, которая с «мушкетерами» таскалась по всем городам, где снимали. Даже сыграла в эпизоде монашку. А потом заразила всю компанию неприличным заболеванием. Скандал получился нешуточный. Режиссер был в шоке. Он вообще против этого бл… выступал, но актеры были неудержимы. После Юнгвальда-Хилькевича самым целомудренным был Веня Смехов, а четверка – Балон, Смирнитский, Старыгин, Боярский – зажигали, как в последний раз. Они даже роли между собой делили: один снимал девок, другой покупал закуску и спиртное, третий искал место для «отдыха». Обратите внимание, все эти актеры в дальнейшем по нескольку раз женились-разводились, один Боярский, который куролесил больше всех, остался верен своей Ларисе Луппиан. Надо отдать ему должное: о жене он никогда слова плохого не говорил. Молодая супруга Боярского – а на момент съемок они были женаты два года – за все время работы над картиной ни разу мужа не навестила. Может, предполагала, какой ужас может увидеть?
Со мной Миша романил несколько месяцев, а с Ларисой Ханько (Джаркас) – года два. Она вам этого не рассказала? Муж у нее ревнивый, боится. Лариса из Миши сделала классного наездника, а он из нее женщину. Первый раз они переспали на сеновале в конюшне. Лариска была самой молодой из его баб, ей тогда всего 16 минуло, а Боярскому – 29. Посадить его могли за несовершеннолетнюю. Кстати, Лариса сделала от него три аборта, да и другие девочки, та же Наташа. Она потом поделилась с подругой, что убиенные дети ей до сих пор снятся. Только Боярскому не было до этого дела. Когда Лара призналась в содеянном, он только спросил, мальчик это был или девочка.
Стефанию, маму Ларисы, до сих пор трясет от «мушкетеров». Отец девушки был директором пивного завода, очень крупная фигура во Львове. Картины ее дяди выставлялись в Историческом музее в Москве. В семье царил достаток. А тут какой-то Миша со шпагой и шляпой! Лариса из-за съемок школу бросила и уехала в Одессу. Стефания даже режиссеру написала: верните мне дочь. Девчонке же все было нипочем. Для нее Боярский был приключением, серьезных шагов она от него не ждала. Только после этих абортов ей пришлось лечиться три года, чтобы нормально родить! Город у нас маленький, все сразу про это узнали. Боярский очень к ней привязался.
Соседи Лары рассказывали, что актер по ночам орал песни на лестничной площадке у дверей ее квартиры. Он такой был разудалый и веселый – как его д’Артаньян! Однажды шел Миша подшофе по улице и стал приставать к какой-то девушке: вы мне нравитесь, давайте прогуляемся. Я – известный актер, мушкетера играю. Бедняжка еле от него отбоярилась. Прошло 30 лет, девушка стала журналисткой и в прошлом году пришла на площадку брать у Боярского интервью: «Не помните, Михаил Сергеевич, как на улице ко мне приставали?» Боярский рассмеялся, развел руками: ну, извините. Вот такой я был заводной».
После этого интервью журналистка «ЭГ» отправилась к Ларисе Ханько (Джаркас), чтобы найти подтверждение услышанному. Интервью получилось коротким. Лариса сообщила: «У меня замечательный муж. Не хотелось ворошить события 30-летней давности. Если скажу да, то будет нечестно по отношению к супругу, скажу нет – это будет неправда. Я всегда помнила Мишу, по сей день его люблю… И дети… да, трое…»
Фильм «Д’Артаньян и три мушкетера» вышел на экраны страны в конце декабря 1979 года. Его успех был по-настоящему грандиозным. Песня «Пора-пора-порадуемся…» мгновенно стала национальным шлягером и звучала чуть ли не ежедневно изо всех окон по всему Советскому Союзу – от Москвы до Камчатки. Был записан специальный клип на эту песню (его крутили по ТВ), в котором Боярский впервые появился во всем черном – черной водолазке, черных брюках, черном пиджаке, черной шляпе. Отныне только таким он и будет восприниматься публикой. Для миллионов советских женщин Боярский превратился в идола. Многие из них приезжали к нему в Ленинград, дежурили в подъезде его дома, донимали звонками, ложились под колеса его автомобиля. Он рассказывал, что иногда они так допекали его, что он их бил и даже бегал за ними с ножом. А вот что говорит по этому же поводу его жена Лариса Луппиан: «Тогда пройти с Мишей спокойно хоть несколько шагов было невозможно. Девицы сторожили в подъезде, исписали там своими «признаниями в любви» все стены, телефон трезвонил круглые сутки. И никакая милиция оградить нас от всего этого не могла. Появились с Мишиным портретом сумки, кошельки… На концертах – столпотворение…»
Между тем 27 июня 1979 года едва не стало последним днем в жизни Боярского. В тот день утром он приехал поездом «Красная стрела» из Ленинграда в Москву, чтобы участвовать в съемках фильма «Сватовство гусара». С киностудии «Мосфильм» группа направилась в Подмосковье на натурные съемки: Боярскому, который играл бравого гусара, предстояло гарцевать на лошади. Он сидел на переднем сиденье автомобиля, который вела художник фильма, и всю дорогу предвкушал удовольствие от предстоящей верховой езды, да еще в компании с такой партнершей, как Елена Коренева. Увы, его мечтам в тот день не суждено было сбыться. Где-то на полпути, когда Боярский задремал, убаюканный быстрой ездой, на их полосу внезапно выскочил легковой автомобиль. Видимо, женщина-водитель не справилась на мокром асфальте с управлением. Два автомобиля столкнулись лоб в лоб. В итоге Боярский очнулся только в больнице: у него обнаружили сотрясение мозга, повреждение позвонка, почек… Травмы были настолько серьезными, что врачи запретили ему двигаться. Он так и пролежит почти без движения целый месяц. Жена приезжала к нему каждые выходные, несмотря на то, что была беременна. Но даже ее присутствие совершенно не влияло на наплыв в больницу поклонниц Боярского – они приходили туда толпами. Однажды прямо при Ларисе в палату зашли две девушки, сели напротив, а потом внезапно обратились к Боярскому: «Спойте, пожалуйста».
Вспоминает Л. Луппиан: «Поклонницы не страшны, страшен роман! Но мне кажется, Миша настолько ленивый в душевном плане, что не стал бы тратить свое драгоценное время на ухаживания. Он человек трудолюбивый и целеустремленный, а потому предпочитал работать. Никогда не боялась отпускать его на съемки с красивыми актрисами – я же видела, как он ко мне относится! Знала, что в него влюблена вся страна, но ревности у меня не возникало. Даже если что-то и было, он мне никогда об этом не рассказывал. А я и не пыталась узнать. Странно, но даже анонимных звонков от «доброжелателей» типа: «А ваш муж с актрисой В. такой роман закрутил!» – не было».
24 января 1980 года у Боярского и Луппиан родился первенец – сын Сергей. Поскольку жить втроем в тесной комнате общаги было невозможно, молодые временно разъехались: Лариса с сыном переехала в коммуналку к маме, Боярский – к своим родителям. Встречались урывками в своей прежней комнатке, и только когда сыну исполнился год, они наконец получили отдельную квартиру. Помогла слава Боярского, которая к тому времени достигла уже заоблачных высот. Его чуть ли не круглосуточно показывали по «ящику» (в неизменных черных костюме и шляпе), он снимался в нескольких фильмах одновременно. На почве славы, кстати, у него начались проблемы с алкоголем. Артист вспоминает:
«В первый раз я выпил рюмку водки еще до школы. Батюшка мой, Сергей Александрович, любил это дело. Ну, я и попросил попробовать. А он, ничтоже сумняшеся, протянул мне рюмку водки. Я так думаю, чтобы отбить охоту. Однако все вышло наоборот.
В 13–14 лет я выпивал зараз по пять стаканов водки. Но пили мы тогда не потому, что хотелось, а от идиотизма…
В театре вся ночь была моя, но после спектакля до восьми утра меня лучше было не трогать. Пока разгримировались – одну рюмку приняли, спустились в буфет – другую, пошли в ресторан – третью, потом домой к кому-нибудь. Там разговоры о спектакле – творческие разговоры, хорошие, не просто черная пьянка, а скорее нормальное, благородное гусарство. Так что принимали мы каждый божий день. Я вообще не умею пить по пятьдесят-сто граммов – мне это неинтересно. И потому всегда пил до тех пор, пока мог это делать. А останавливался, лишь когда больше уже не влезало. Отхлебывал я много. Три-четыре бутылки водки в день для меня были нормой. А вообще мой рекорд – четырнадцать бутылок за день!»
На почве любви к «зеленому змию» постепенно портился и характер Боярского. Вскоре он превратился в настоящего деспота, приверженца махрового патриархата. Знай миллионы его поклонниц, каков их кумир в быту, наверняка зареклись бы мечтать выйти за него замуж. Вспоминает Л. Луппиан:
«Меня все считали счастливой и удачливой женщиной, никому и в голову не приходило, каково мне на самом деле. «Чего тебе еще надо? Он так много зарабатывает, такой знаменитый, красивый!» – говорили вокруг, не подозревая, что я пережила. А мне с ребенком даже уйти было некуда. Досталось и мне, и Сереже. Жили мы тогда в маленькой квартире, деньги все у Миши. Куда идти, на улицу?
Было очень тяжело. Мы с Мишей совершенно разные люди: насколько я спокойная и сдержанная, настолько он эмоциональный, резкий и даже грубый. Я испытала все – от глубокой нежности и любви до унижения, оскорбления и растаптывания моего достоинства. Очень тяжело переносила всплески его ярости по любому поводу: суп холодный, котлета не нравится, где была… Я не могла отвечать тем же, потому что это вызвало бы еще больший гнев. Молча терпела, а иначе в меня полетело бы все, что оказалось бы в тот момент под рукой: тарелки, стаканы… Отвечала письменно: после каждого скандала писала ему письмо, в котором излагала, что мне в нем не нравится, какие его упреки считаю несправедливыми, и в конце обязательно ставила какое-нибудь условие, например: если не бросишь пить – разойдемся. Утром за завтраком передавала Мише письмо. Он его молча прочитывал и продолжал спокойно есть. И все, никакой реакции!
Правда, у нас не было периодов, чтобы мы жили в одной квартире и неделями не замечали друг друга. Зла друг на друга долго не держали, быстро мирились, хотя ссоры и скандалы у нас бывали очень крупные. Он даже из дома уходил: покричит-покричит, хлопнет дверью: «Прощай навсегда!», дойдет до угла и… возвращается. Миша только внешне рыцарь, но внутри у него так много первобытного, что просто удивительно! Мужское начало выражалось слишком агрессивно и сильно. Думаю, это в духе их семейных традиций – Мишины родители тоже жили очень шумно. Он частенько этим хвастался – видимо, систему их отношений старался перенести и на нашу семью.
Деньги всегда были у Миши. Как же мучительно было их выпрашивать даже на самое необходимое! Представляете, если у нас период ненависти, а деньги срочно на что-то нужны, как тут быть? Знаете, такой кавказский взгляд на женщину – сиди дома и стой у плиты! С этим тоже пришлось бороться… опять же хитростью. Я старалась никакой работы не упускать: ни в театре, ни на телевидении. Каждый раз подлаживалась под его настроение, умоляла, отпрашивалась с работы. Конечно, во время моих отлучек дома должно было все блестеть, еда – приготовлена и салфеточкой прикрыта. Представить себе не могу, чтобы я отправилась на репетицию, муж вернулся, а дома нет ужина…»
Примерно в середине 80-х в семье Боярских грянул серьезный кризис. Нервы Ларисы не выдержали, и она предложила мужу развестись. Тот отреагировал на удивление спокойно: «Давай!» На следующий день они прихватили сына и втроем отправились в суд. В своем заявлении Лариса написала, что они с мужем не сошлись характерами, что он груб, жесток и т. д. Инспектор прочитала заявление, сурово через очки посмотрела на супругов и спросила: «Что же вы так, Михаил Сергеевич?» После чего добавила: «Ваш развод будет через месяц». Супруги вышли из суда, молча постояли какое-то время у входа, после чего разошлись в разные стороны: Лариса с сыном пошли в одну, Боярский – в другую. Так минул месяц. А когда настал день суда, Боярского в Ленинграде не оказалось. Он в то время был у друзей в Москве, где они на чьей-то даче «квасили» в честь его приезда. И там ночью у Боярского случился сильный приступ панкреатита. Его забрали на «Скорой» в больницу, где врачи вынесли вердикт: пить ни в коем случае нельзя. Боярского приговор испугал, и в течение какого-то времени он строго следовал совету врачей. Поскольку он тогда не пил и превратился в пай-мальчика, про свое желание развестись с супругой уже не вспоминал. А спустя какое-то время они вообще решили завести второго ребенка.
Дочь Лиза родилась 20 декабря 1985 года. Но уже ближайшее будущее показало, что на поведении Боярского сей факт никак не отразился. Однажды едва не случилась беда. В тот день Лариса повезла сына в школу, оставив годовалую дочку на попечение мужа. А когда через час вернулась и позвонила в дверь, ей никто не открыл, хотя в комнате слышался плач ребенка. Женщину охватило отчаяние. Она принялась дубасить в дверь ногами и руками, но результат был тот же: ребенок заливался пуще прежнего, а Боярский не отзывался. Тогда Лариса решилась на отчаянный шаг: зашла к соседям (благо они оказались дома) и через их балкон (а это четвертый этаж!) перелезла на свой, предварительно разбив стекло. А когда проникла наконец в квартиру, ее глазам предстала ужасная картина: Боярский спал как убитый после ночной гулянки, а Лиза рядом захлебывалась в плаче. Как у Ларисы хватало терпения жить с мужем, известно ей одной…
В начале 90-х Боярские переехали в дом на Мойке, в восьмикомнатную квартиру на первом этаже. (В этом же доме двумя этажами выше жил и бывший мэр города Анатолий Собчак.) В 1993 году у Боярских появилась дача в Грузино, где живут многие питерские артисты.
В 1994 году Боярский бросил пить. У него обострился диабет, чуть не отказала поджелудочная железа, и он решил – хватит. Теперь даже любимое пиво не пьет. Но это воздержание дается ему с трудом. «Есть ощущение, что чего-то важного в жизни лишился, – говорит артист. – Без алкоголя жизнь банальна, вся в черно-белой гамме. И вообще трезвым умирать – грех…»
В октябре 2000 года Лариса Луппиан дала интервью журналу «Караван историй», где призналась в следующем: «Мы вместе почти тридцать лет. Я наконец дождалась того момента, когда Миша снова изменился, но в лучшую сторону. Стоило терпеть столько лет… У нас теперь идиллия и гармония: совпадают взгляды, есть общие знакомые, любимые фильмы, хорошие дети. Не знаю, стала ли наша семья европейской, но уж точно не азиатская, какой была прежде. Он наконец понял, что если я буду находиться только на кухне, то сам же скоро потеряет ко мне интерес. Всю свою неуемную энергию и бешеный темперамент Миша направил на благо семьи: вначале долго ремонтировал и обставлял нашу квартиру, потом строил дачу, теперь ее перестраивает. Он творец, все время что-то придумывает: то занавески обновить, то правую колонну поменять местами с левой, то картины перевесить…
Любовь-ненависть, которая была у нас раньше, сейчас перешла в любовь-уважение. Кстати, эта стадия – опасная штука, ее нужно иногда разбавлять. Его редким вспышкам гнева я теперь даже радуюсь, их надо культивировать, потому что без сильных эмоций можно просто уснуть от скуки. Иногда мы уже чувствуем себя эдакими «старосветскими помещиками», даже «играем» в это. Но его вулканический характер не остыл, все еще в нем, к счастью, бурлит.
Он до сих пор меня ревнует, представляете! Когда я уезжаю на гастроли, он всегда провожает и обязательно интересуется, с кем я еду в купе, – моими попутчиками могут быть только женщины. Всегда спрашивает потом: «Кто с тобой ехал? С кем дружила? Что делала в гостинице?» Каждые пятнадцать минут звонит – проверяет, в номере ли я. Беспокоится, переживает, хотя я никогда не давала ему повода для волнений. Я стараюсь на этом не играть, поэтому всегда приходится быть этаким пушистым зайчиком, чтобы не вызвать приступов ревности. И это при том, что я безупречна!
Самое интересное, что сейчас мы с Мишей все-таки развелись, но… фиктивно. Миша хотел поменять квартиру мамы, мы для этого разошлись, а потом лень было снова идти расписываться. Так что при заполнении документов я затрудняюсь, что писать: замужем я или в разводе? Но я больше не ставлю ультиматумов: женись на мне! Я выстрадала свое счастье. В Питере нас почему-то до сих пор считают идеальной парой, хотя мы никогда такими не были…»
Сын Михаила Боярского Сергей связал свою жизнь с музыкой: он играет в рок-группе «Биба» (это детское прозвище Сергея, данное ему друзьями за то, что он на даче постоянно поливал себя средством от комаров под названием «Бибан»). В конце 90-х Сергей женился, у него родилась дочь. Живут молодые в одном доме с родителями, но на два этажа выше.
Лиза Боярская, окончив школу, решила пойти по стопам родителей – стала актрисой, поступив в Театральную академию. Родители в ней души не чают, особенно отец – на 18-летие он подарил ей автомобиль. Отметим, что, несмотря на то что у Лизы есть отдельная квартира, жить она предпочитает с родителями (а свою квартиру сдает). Играет она в театре Льва Додина ведущие роли, да еще активно снимается в кино, став за последние несколько лет одной из самых снимаемых российских актрис. За ее плечами роли в таких лентах, как «Ирония судьбы-2» (2008), «Адмирал» (2009), в 12-серийном телефильме «Я вернусь» (2009) и др.
В марте 2008 года в ряде СМИ появилась информация о том, что у Лизы появился молодой человек – 25-летний актер Павел Поляков из Новосибирска, однако здесь же сообщалось, что это увлечение своей дочери не одобряет Михаил Боярский (кстати, он когда-то якобы не одобрил и студенческий роман дочери с Даниилом Козловским). Как писала газета «Жизнь» (номер от 27 марта, авторы – Я. Новикова, Т. Арестова):
«Михаил Сергеевич старается образумить дочь. В своих высказываниях относительно новосибирского похитителя сердца Лизы «мушкетер» категоричен и подчас жесток:
– Я не желаю слышать об этом молодом человеке, – говорит Боярский. – Знать его не хочу!
Звездные родители все еще верят, что отношения Елизаветы и Павла до свадьбы не дойдут.
– Вокруг Лизы вообще практически нет нормальных мужчин, и меня это очень волнует, – рассказал «Жизни» Михаил Сергеевич. – Хотя я, положа руку на сердце, тех мужчин, которых видел с дочкой рядом, и мужчинами-то с трудом назвать могу. Тех, кого хотел бы видеть с ней рядом, я не вижу. Какие-то все сморчки либо с другими «ненормальностями». Мужчин сильных, смелых, умных – таких нет! Вымирают, занимаются баблом, наркотой… одна шелупонь…»
Самое интересное, что сама Лиза по поводу своих отношений с Павлом старалась публично не распространяться. Когда поздней осенью того же 2008-го она давала интервью «Московскому комсомольцу» (номер от 17 ноября, автор – Н. Максимова), на вопрос о своей личной жизни она ответила следующим образом:
«Может, кому-то это покажется странным, но я при своем успехе, карьере, независимости придерживаюсь традиционных взглядов на семью. Женщина – это мать, жена, хранительница очага, и не более того. Сейчас современным женщинам сложно переучиться и переделать себя – и мне тоже. Я работаю таким локомотивом, впереди планеты всей, но в душе понимаю, что это неправильно. Когда встречу своего мужчину, то, если надо будет, смогу бросить все – профессию, родной город – и поехать за ним на край света. Я считаю, что женщина должна полностью раствориться в мужчине. Пока я его жду…»
Спустя месяц после этого интервью газета «Комсомольская правда» (номер от 18 декабря 2008-го) поместила статью под названием «Лизу Боярскую оставил жених ради 40-летней бизнес-леди». В ней сообщалось, что Поляков решил оставить Боярскую ради отношений с 40-летней президентшей и владелицей новосибирской телекомпании РТВ. Здесь же было помещено короткое интервью с самим Поляковым, где он заявил: «Тема Лизы закрыта. Я жениться не собираюсь!»
Короче, так эта тема постепенно и сошла на нет.
В декабре 2009 года Боярский отпраздновал юбилей – 60-летие со дня рождения. Естественно, СМИ не могли остаться в стороне от этого события и много писали о нем. Приведу отрывки из некоторых таких публикаций, наиболее неюбилейные, которые высвечивают непростой характер нашего героя (при этом отметим, что ряд выводов юбиляра противоречит одно другому).
«Экспресс-газета» (21 декабря, автор – А. Мелихов): «…Я не люблю толпу и людьми совсем не очарован. «Возлюби ближнего, как самого себя» – не моя заповедь. Иногда, возвращаясь домой, я вижу массовые гулянья на набережной Невы. Это рядом с моим домом. Вижу тупых полупьяных людей с пустыми глазами. Их, кроме пива, ничего не интересует. Люди с интеллектом, любящие жизнь романтическую, целенаправленную, знающие культуру, искусство, литературу, на эти гулянья на площадях Питера и Москвы никогда не придут. У нас давно разучились радоваться по-человечески. Водка, марихуана – и им уже хорошо. Еще Пушкин сказал: наш народ – «не любит он живых». Завистливый, колючий, злопамятный…
Жену свою, Ларочку, я умею оберегать от крайностей своей натуры. Конечно, бывают у нас скандалы, как и во всех творческих семьях. Но я никогда не крушу антикварную мебель, не бегаю с топором по квартире, не бью никого. Утром каюсь, и жена меня прощает. А дочь смеется…»
«Московский комсомолец» (25 декабря, автор – Н. Черных): «Я спокойно отношусь к тому, что прошло. Живу сегодняшним днем. А не сижу, потирая руки и вспоминая: «Вот в тридцать один год я всем дал прикурить!» Я особого восторга по поводу молодости не испытываю. Это было физиологически страстное начало, мысли были посвящены только профессии и женщинам. Это были первые актерские попытки и опыт. Гляжу на то, что прошло, и вспоминаю прекрасные ошибки юности. Молодость всегда хороша, но чтобы вернуться в нее – не-е-ет! Мне и «сейчас» очень хорошо живется…»
«Тайны звезд» (25 января 2010 года, автор – Н. Зайцева): «Я практически сам отказался от алкоголя. И, увы, моя жизнь… лишилась красок. Все стало мрачным и черно-белым. Я стал замечать, как умирают мои близкие друзья. Многие уже на том свете. И я понял: мне пора учиться жить одному! Но как?..
У меня возникает душевная потребность в абсолютном одиночестве. Да и семье я стал не нужен. Дети мои выросли и не нуждаются в моей помощи. Жена больше не говорит: «Я без тебя не могу!» От меня никакого толку. Я могу только мешать. Я даже разучился спать по ночам: брожу по квартире, курю, думаю… Потом лопаю таблетки и засыпаю. Разве это – жизнь? А я хочу, чтобы никто не отвлекал от важных мыслей о моей жизни и о моей смерти…»
Кстати, о смерти. 2 января Боярский потерял свою тещу – она умерла от рака на 82-м году жизни в одном из питерских хосписов. А на следующий день Боярскому и его жене (дочери покойной) предстояло играть спектакль «Смешанные чувства». Причем премьеру отменить было нельзя – билеты были уже все раскуплены. И супруги сыграли. Да так, что в финале многие зрители рыдали. И было от чего. По сюжету пьесы герой и героиня потеряли близких людей: он – жену, а она – мужа. Перед этим они 30 лет дружили семьями. И вот герой Боярского предлагает вдове… выйти за него замуж. И та соглашается.
В том же году из жизни ушла еще одна женщина – коллега Боярского актриса Анна Самохина, с которой у него были сложные личные отношения. Как сообщали СМИ, они познакомились в самом конце 80-х, когда вместе снялись в двух фильмах подряд: «Узник замка Иф» (1989; Самохина играла Мерседес, а Боярский – Фернана Мондего, графа де Морсера) и «Дон Сезар де Базан» (1989; у Боярского там была роль Дона Сезара де Базана, а у Самохиной – его возлюбленной Маританы). Судачили, что у них был роман, но он быстро завершился, и с тех пор Самохина стала… опасаться Боярского. Поэтому, когда в начале 2010 года актриса умирала в одном из питерских хосписов (у нее был рак желудка), она просила родных, чтобы на ее похоронах не было Боярского. Во всяком случае, так об этом сообщали СМИ. Но «мушкетер» все равно пришел, чтобы отдать последнюю дань уважения своему коллеге и векторной «служке». Вот как об этом написала «Экспресс-газета» (номер от 15 февраля 2010 года, автор – М. Саид-Шах):
«…Каждый вспоминал, когда видел актрису в последний раз и о чем именно с ней разговаривал.
– Аня категорически не хотела видеть Боярского, – услышала я, остановившись рядом с одной из компаний. – Но, наверное, он все же придет, на похороны ведь нельзя кого-то не пустить.
Как раз на этих словах вдали показался замотанный по глаза шарфом Михаил Сергеевич.
– Смотрите, – зашушукались в толпе, – Боярский! Замаскировался так, что сразу и не узнаешь.
Ни с кем не поздоровавшись и не пообщавшись, Боярский зашел в храм, побыл там несколько минут и так же стремительно покинул территорию кладбища. Мы все же решились остановить звезду, попросив его сказать несколько слов об усопшей, и поинтересовались, почему она категорически отказалась от предложенной им материальной помощи.
– Ничего я говорить не буду, – отрезал Боярский. – Она отказалась не только от моей помощи, но и от помощи вообще. Кстати, попросила, чтобы на ее похоронах не было журналистов. Я последую примеру этой умной женщины и не буду с вами разговаривать.
Резко развернувшись, он быстро зашагал прочь.
Все остальные питерские знаменитости были на похоронах до самого конца…»
А в конце марта СМИ разнесли новую весть – что Боярского шантажирует некая девушка, которая обвиняет его… в изнасиловании. Вот как это описано в журнале «Тайны звезд» (номер от 23 марта 2010 года, автор – К. Николаева):
«Д’Артаньян отечественного кино Михаил Боярский влип в неприятную историю. Актера шантажирует телефонная террористка. Девушка обвиняет 60-летнего Боярского в попытке… изнасилования! И требует с него компенсацию – 20 тысяч рублей! Иначе, по словам «потерпевшей», она Боярского засудит!
Нам в редакцию передали запись одного из разговоров артиста с мошенницей. Из него видно, что Боярский на шантаж не поддается. Ему, наверное, не привыкать…
– …Вы мне готовы выплатить 500 евро за моральный ушерб?
– Да, конечно.
– За ваше поведение аморальное. Вы помните?
– Да, да, конечно.
– Как вы меня хотели изнасиловать… помните, выпивший?
– Ну конечно.
– Вы когда будете в Москве?
– Как только соберу деньги. Сколько нужно?
– 500 евро.
– Да что вы? Я гораздо больше привезу!
– Сколько вы привезете? Мне больше не надо.
– Завтра вылетаю. И вы встречайте меня завтра в 11 в аэропорту. Я уже с деньгами приезжаю и, наверное, с милиционерами, чтобы меня сразу в тюрьму отвезли. Так что давайте поторопитесь.
– Я серьезно с вами разговариваю.
– Пошла в пи… ду!
Жена Михаила Боярского Лариса Луппиан была в ужасе, узнав, в чем обвиняют ее мужа.
– Это бред какой-то, – говорит Лариса. – Если эта девица не прекратит свои звонки, мы сами напишем на нее заявление в милицию!»
Вот таким выдалось для Боярского начало года Тигра – не самое благоприятное время для Быка. Однако во второй половине года наш герой выдал замуж свою дочь Лизу. Ее избранником стал актер МХТ имени А. Чехова Максим Матвеев (1982), который прославился главной ролью (Фред) в фильме «Стиляги» (2008).
С ним Боярская познакомилась во время съемок в фильме «Не скажу», где они играли влюбленных друг в друга молодых людей. Этот роман вышел за пределы съемочной площадки и стал широко обсуждаться в СМИ. Заметим, что на тот момент Матвеев был несвободен – он был женат на актрисе того же МХТ Яне Сексте (1980). Однако, когда на горизонте актера появилась Лиза Боярская, его брак затрещал по швам. Впрочем, может быть, это началось раньше.
Свадьба Боярской и Матвеева состоялась в конце июля 2010 года. Вот как об этом сообщалось в СМИ.
«Твой день» (номер от 29 июля, автор – Л. Мухамедзянова): «Регистрация прошла в Санкт-Петербурге тихо и очень быстро: за 10 минут молодоженов расписали в загсе № 2 на Фурштатской набережной. Невеста и жених не стали устраивать торжественную церемонию, Лиза пришла в футболке и джинсах. Чтобы никто не заметил звездную пару, черный «Мерседес» припарковался во внутреннем дворе загса, а молодожены вошли через служебный вход…
К 5 часам вечера к дому Боярских стали собираться гости. Около 15 человек вместе с родителями невесты погрузились на катер, который заранее был пришвартован на причале в пяти метрах от подъезда Михаила Сергеевича (кстати, родители подарили молодоженам 80-метровую квартиру в доме на Невском проспекте. – Ф. Р.). В это время в ресторан, в котором назначили торжество, уже подтягивалась другая часть гостей, добравшихся до места назначения сухопутным путем – на «мерседесах» и «лексусах».
В 17.30 из дома вышли сами молодожены. В целях конспирации Лиза и Максим накрылись черным покрывалом… По дороге молодые сделали остановку, не значившуюся в праздничной программе: авто, в котором влюбленные мчались на торжество, тормознули сотрудники ГАИ. Водитель, который вышел поговорить со стражами порядка, объяснил, что везет «мушкетерскую дочь» на свадьбу, и их отпустили через минуту, пожелав счастливой семейной жизни».
До сих пор Михаил Боярский у всех на слуху и на виду: в кино он не снимается, но зато часто появляется на голубом экране в различных передачах, вроде «Большой разницы» или «Один в один», где лихо отплясывает «Шизгару» в свои 65 лет или танцует в компании молодых цыганок. Короче, он по-прежнему в тонусе, во всяком случае в кадре.
Правда, про его новые любовные романы СМИ не сообщают, видимо, из-за отсутствия таковых. Зато периодически вспоминают его бурное прошлое. Так, в декабре 2014 года в «Экспресс-газете» появилось интервью его коллеги и землячки по городу на Неве – актрисы Киры Крейлис-Петровой, которая рассказала следующее:
«Я Мишу больше знаю как зритель, хотя и никогда не была его поклонницей. А вот с его очаровательной мамой Екатериной, черненькой, милой женщиной с карими глазами, больше доводилось общаться. Она с моим мужем много лет на ТВ работала, была помощником режиссера. Невероятно любила сына, музыке его учила, заботилась, и Миша отвечал ей взаимностью – просто боготворил маму.
Зная характер Екатерины, могу представить, какие у нее случались конфликты с Мишиными барышнями, в том числе с женой Ларисой. Мишка – бабник, да он этого и не скрывает. У него всегда была масса дам, которые его обожали, вешались на шею. У одной моей подруги, питерской театральной актрисы (имя не назову, и не просите!), много лет назад случился с Боярским роман. И от этой любви остались последствия в лице замечательного сына. Конечно, у нее с Мишей все давно закончилось и они не общаются. Но главное – эта женщина так же обожает своего мальчика, как Мишина мама любила его самого. Конечно, озвучивать эту историю и ворошить прошлое она не станет – слишком гордая. Да и понимала сразу, что рожает для себя – теперь есть отдушина в жизни.
Я Мишу не осуждаю. Он в любом случае не чета нынешним мужикам – бесполым или импотентам. У самого Боярского, как известно, одаренная семья – жена, взрослые дети, внуки. По всем категориям Миша – счастливый человек: харизматичный, умный, работоспособный и талантливый!»
Между тем 7 апреля 2012 года Боярский и Луппиан в очередной раз стали дедушкой и бабушкой. Причем на этот раз у них родился внук, чего раньше не было, поскольку у их сына Сергея родились две дочери: Катя (28 ноября 1998 года) и Саша (27 мая 2008 года). А у Елизаветы Боярской и Максима Матвеева на свет родился сын Андрей. Первый внук звездной четы Боярских.
