Глава 19
Хроника спасения
Впоследствии Гаммельгард вспоминала, как ей и Шенингу удалось найти лагерь: «Мы с Клевом держались вместе. Нил тоже был рядом. Сначала он отклонялся то влево, то вправо, но потом пошел прямо за нами, – вспоминала Гаммельгард. – Я не знала, куда нужно идти, и решила полностью довериться Клеву. По крайней мере, ничего лучшего придумать я не смогла. Мы шли, шли, а потом я увидела слабый огонек. „Смотри, – сказала я Клеву, – там свет, значит это лагерь! Нам налево“. Мы повернули на свет фонарика и вскоре увидели Толю».
Шенинг, Бейдлман и Гаммельгард возвращались в лагерь, будучи на грани полного истощения. Лин поддерживало на ногах лишь сознание того, что она спасена «Букреев, – рассказывала она, – едва взглянув на меня, сразу все понял. Не говоря ни слова, он стал снимать с меня кошки».
Хроника дальнейших событий, изложенная Букреевым, приводится ниже в записи Вестона деУолта, второго автора этой книги. Их встреча состоялась через несколько дней после приезда Букреева в Соединенные Штаты. Чтобы сохранить стиль Букреева и как можно более точно передать его личное восприятие событий, запись беседы приводится в книге без редакторской правки. Диалог Букреева со своим соавтором прерывается лишь уточняющими комментариями деУолта.
Вопрос: Что ты сделал, когда увидел альпинистов из своей экспедиции?
Ответ: Я заметил свет фонарей, а потом увидел Лин и Клева. Их лица обледенели; из-за корки льда невозможно было разглядеть даже кислородные маски. Я снял кошки с Лин и оставил их у входа в палатку. Лин и двое других были в совершенно беспомощном состоянии. Я помог Лин и Клеву заползти в палатку. Стало ясно, что все очень серьезно. Они сказали, что…
Вопрос: Ты дал им кислород?
Ответ: Да, я отдал им те три баллона, которые были у меня в палатке. По одному на каждого – Мартину, Клеву и Лин. Это было необходимо. Я понял, что надо приготовиться к выходу. Я начал искать в палатке свои высотные ботинки, нашел их, стал переобуваться. Теперь можно было идти наверх.
Один из трех кислородных баллонов, которые Букреев получил от Пембы, он еще до прихода Лин отдал Мартину Адамсу. Оставшиеся два получили Шенинг и Гаммельгард. В палатке Букреев искал альпинистские ботинки, которые он снял, вернувшись в лагерь.
Вопрос: Итак, ты опять надел высотные ботинки?
Ответ: Да, но я надел их не сразу после прихода клиентов. Я не знаю, когда именно они пришли. Сейчас уже не вспомнить. Говорят, что…
Вопрос: Между двенадцатью и половиной первого?
Ответ: Был примерно час ночи, когда я переобулся и вышел из лагеря. Думаю, что клиенты спустились часов в одиннадцать-полдвенадцатого. Все сильно затягивалось, ведь перед выходом мне надо было с ними переговорить, выспросить все у Клева, дать им чай, кислород, спальники и все прочее. На это ушло много времени, поэтому мне и кажется, что они пришли в лагерь не позже половины двенадцатого. А вышел я ровно в час, это точно.
Вопрос: Как ты тогда оценил состояние клиентов?
Ответ: Лин сказала, что Сэнди умирает и Шарлотта, наверное, тоже. «Так, – подумал я, – они замерзают, надо спешить».
Вопрос: Она так и сказала, что Сэнди и Шарлотта умирают?
Ответ: Примерно так Что-то вроде: «Сэнди очень плохо. Ты можешь не застать ее в живых. Иди быстрее». А Клев объяснил, куда примерно нужно идти, причем наверх не подниматься. По его словам, надо было только пересечь плоскую поверхность Южной седловины и в конце, около стены Кангшунг, должны быть клиенты. Наверх не идти. «Сколько это по времени?» – спросил я. «Минут пятнадцать», – ответил он. «Очень близко, – подумал я. – То, что у них заняло пятнадцать минут, я пройду минут за пять-десять». «Пятнадцать минут – для вас или для меня?» – уточнил я. «Для тебя», – ответил Клев. Ну хорошо, пятнадцать так пятнадцать.
Букреев пытался выяснить у Шенинга и Гаммельгард, в каком направлении ему нужно идти, чтобы отыскать остальных клиентов. Никаких деталей рельефа, никаких ориентиров они ему сообщить не смогли. Это напоминало попытку пилота посадить самолет вслепую.
Вопрос: Ты попросил Нила помочь тебе?
Ответ: Нил стал залезать в палатку прямо в кошках. «Он сейчас всю палатку разорвет», – подумал я и снял с него кошки. Нил тут же отключился.
Вопрос: Он был в своей палатке, когда ты подошел?
Ответ: Наполовину там, наполовину снаружи. Перед этим я спросил у Гаммельгард: «А как Нил?» «По-моему, неважно», – ответила она. Лин лучше других могла разговаривать и что-то объяснять. Не знаю, что было с Клевом; говорила в основном Лин. Клев, как мне показалось, уже плохо соображал. Тогда я залез в палатку к Нилу и попытался поговорить с ним. Он совершенно замерз, буквально продрог до костей и двух слов не мог связать. В палатке Нил стал сразу дышать кислородом.
Букреев хотел поговорить с Бейдлманом. Тот лежал, наполовину забравшись в палатку и даже не сняв кошки. Опасаясь, как бы он не распорол днище палатки и не остался лежать на ураганном ветру, Букреев снял с него кошки и помог залезть внутрь. Нил был не в состоянии разговаривать.
Вопрос: А потом?
Ответ: Потом я вернулся в свою палатку. Лин и Клев были уже в спальниках. Я еще раз уточнил, надо ли подниматься вверх. «Нет, нет, нужно только перейти седловину», – повторили они. «Вверх не надо», – сказала Лин. Затем в палатку заглянул Пемба. «Лопсанг просил передать, что тебе надо идти на гору», – сообщил он мне. Так подниматься мне наверх или нет? Ничего не было понятно, а ведь я отвечал за жизнь тех, кто сейчас попал в беду. Раньше мне казалось, что все идет нормально: у клиентов есть гиды, есть шерпы, есть кислород. Метель, плохая видимость – само по себе это еще не страшно. А теперь выясняется, что люди замерзают… Слишком много новостей обрушилось на меня тогда. Я был потрясен. И это придало мне сил.
Вопрос: Адреналин?
Ответ: Да, так это называется.
В своем первом разговоре с Букреевым Шенинг сказал, что нужно лишь «пересечь» пологое место в центре Южной седловины, но в гору не подниматься. Судя по объяснениям Шенинга, их группа значительно отклонилась от обычного маршрута спуска. Букреев хотел это уточнить.
Пока Букреев разговаривал с Шенингом и Гаммельгард, к ним в палатку пришел Пемба. Он рассказал о том, что сверху вернулся Лопсанг. Несколькими часами раньше ему пришлось оставить Фишера на горе, чуть ниже Балкона. У Фишера закончился кислород, он бредил, у него, похоже, начался отек головного мозга. Передвигаться он мог только с помощью Лопсанга. Лопсанг старался изо всех сил, но спустить Фишера в одиночку был не в состоянии Лопсанг в отчаянии, что не может помочь сам, умолял Букреева пойти наверх и отнести Фишеру кислород и горячий чай. Букреев был совершенно сбит с толку этими противоречивыми сведениями. Тут следует учесть, что ему приходилось иметь дело с усталыми и плохо соображающими из-за недостатка кислорода людьми. Букреев не понимал, Фишер с клиентами или нет? Куда ему нужно идти: вверх, вниз или просто пересечь седловину? Анатолию было важно во всем как следует разобраться.
Вопрос: А с самим Лопсангом ты разговаривал?
Ответ: Когда я узнал от Пембы, что пришел Лопсанг, то тут же выскочил из палатки и пошел его искать. Где он мог быть? Я заглянул к Нилу: тот лежал в палатке один, в забытьи. Я проверил, все ли у него в порядке, а потом услышал снаружи голос Лопсанга: «Толя, иди наверх».
Вопрос: Ты его не видел при этом? Он кричал тебе из своей палатки?
Ответ: Да «Толя, иди наверх» и все. Я понял, что у Скотта дела плохи.
Вопрос: И что ты сделал?
Ответ: Пошел опять в свою палатку и спросил: «Лин, Клев, вы уверены, что мне нужно только пересечь седловину? Наверх мне не идти?» «Да, только пересечь седловину», – сказали они. «А Скотт там?» – опять спросил я. «Нет, – ответили они, – Скотта там нет». Тогда я стал понемногу понимать, что происходит. Скотт на горе, а клиенты внизу. Они были порознь.
Вопрос: После этого ты отправился к шерпам за кислородом?
Ответ: Я пошел к Лопсангу и сказал ему: «Лопсанг, ты должен пойти со мной. Нам придется тащить на себе клиентов. Возможно, среди них есть погибшие». Самого Лопсанга я не видел. Лопсанг опять повторил: «Толя, иди наверх. Скотт сказал, что он ждет тебя, он верит в тебя, иди наверх. Он надеется, что ты принесешь ему кислород и горячий чай».
Вопрос: Ты не видел Лопсанга во время разговора?
Ответ: Я находился в тамбуре палатки и только слышал его голос. Я пытался объяснить ему, что происходит. «Лопсанг, нам надо помочь нашим клиентам, это минут пятнадцать ходу. Ты пойдешь?» А он снова: «Толя, иди наверх».
Вопрос: Он не отвечал на твои вопросы?
Ответ: Нет, он только повторял одну и ту же фразу, которая застряла у него в голове. Он не понимал моих слов. Он слышал мой голос и вспоминал, что ему нужно произнести. А мне надо было помочь пяти людям одновременно, мне одному. Из рассказа Лин и Клева я понял, что Ясуко Намбу и Бека Уитерза тоже нужно было спасать. Я залез в палатку Лопсанга, там были и другие шерпы. Я сказал Пембе: «Мне нужен кислород, найди его, а я пока пойду в другие палатки, к Робу Холлу. Может, кто-нибудь из его людей мне поможет». Я заглянул в первую попавшуюся палатку и сказал: «Кто-нибудь может мне помочь?» Тишина. «Ясуко Намба и Бек Уитерз в опасности, кто-нибудь из вас пойдет со мной к ним?» Опять тишина. Другая палатка, третья – везде одно и то же. Потом я увидел палатку шерпов из экспедиции Холла и заглянул туда. Наконец кто-то отозвался на мои слова, и я сказал им: «Ясуко Намбе и Беку Уитерзу нужна помощь. Ваша экспедиция должна оказать поддержку. Надо, чтобы кто-нибудь из вас пошел со мной к клиентам. Готовьтесь к выходу». Потом я пошел к тайваньским палаткам. Там мне никто не ответил.
Оставляя Фишера на горе, Лопсанг обещал ему прислать помощь. Он сказал: «Жди здесь. Я… Я пошел вниз. Никуда не уходи отсюда, я пришлю к тебе шерпов с кислородом и чаем».* Простонав от боли, Фишер ответил ему: «Иди, иди, я же тебе сказал: быстрее вниз».* Напоследок Лопсанг в который раз повторил свою просьбу: «Скотт, я пришлю шерпов, я пришлю Толю. Только, пожалуйста, никуда не уходи отсюда. Я пришлю кислород и чай, но ты оставайся здесь».*
Как ни был плох Лопсанг, он сознавал, что шерпы «Горного безумия» не могут или не хотят идти наверх. Его последней надеждой был Букреев, но Анатолий только что узнал о пяти клиентах, терпящих бедствие недалеко от лагеря, причем трое из них были из «Горного безумия». Букреев не мог со всем справиться один. В поисках помощников он обошел все соседние палатки, заглянув и к клиентам Роба Холла, и к его шерпам, и к тайваньцам.
Участники экспедиции Роба Холла либо спали, либо не могли или даже не хотели оказать помощь Букрееву. Один из клиентов «Консультантов по приключениям», Лоу Кашишке, потерял зрение из-за снежной слепоты и абсолютно беспомощный томился в одиночестве в своей палатке. Его соседи – Энди Харрис, Бек Уитерз и Дуг Хансен – к часу ночи не вернулись в четвертый лагерь.
Букрееву так и не удалось добиться поддержки от участников экспедиции Роба Холла. И это была уже не первая просьба о помощи, оставшаяся без ответа. Часом раньше Майк Грум, вернувшийся вместе с альпинистами «Горного безумия» Шенингом, Гаммельгард и Бейдлманом, точно так же обходил участников экспедиции «Консультантов по приключениям», упрашивая их помочь своим же клиентам. Там, на Южной седловине, Грум оставил Бека Уитерза и Ясуко Намбу, которые ждали, что к ним придут. Но Майку Груму повезло не больше, чем Букрееву.
Тайваньцы тоже не смогли прийти на помощь. Не смогли или не захотели.
Вопрос: Что ты сделал потом?
Ответ: Вернулся к Пембе.
– Горячее питье есть?
– Да, я приготовил.
– А кислород?
– Кислорода нет. Я не нашел.
– Что значит не нашел? Мне нужны баллоны с кислородом, нужны для клиентов!
– Все баллоны пусты.
Я стал спешно искать кислород. Я очень торопился. Может быть, кто-то из них сейчас умирает. Мне надо было спешить изо всех сил. Баллонов нигде не было. Тогда я снова зашел к шерпам. Они сидели тихо, как мыши. Они понимали: «Анатолий хочет, чтобы мы пошли с ним, а это так опасно…» И молчание кругом. Я снова стал их уговаривать: «Лопсанг, кто-то должен…»
Вопрос: Ты повышал голос при разговоре с ним?
Ответ: Да, ведь снаружи дул сильный ветер. К тому же было очень холодно. И вообще, я был очень расстроен поведением Лопсанга.
Вопрос: Что ты ему сказал?
Ответ: Да все равно никто из них ничего не ответил. Молчали, как от жуткой усталости, когда нет сил и слово сказать. Я понимаю их, в самом деле тяжело решиться.
Обнаружив, что Пемба не нашел кислород, Букреев не поверил ему и пришел в ярость. Ждать было невозможно, всякая задержка могла стоить жизни клиентам. На момент штурма в лагере оставалось пятнадцать баллонов «Поиск». Три он получил от Пембы раньше, а где же остальные? Они должны были находиться в лагере, и вдруг Пемба заявляет, что «кислорода нет»!
Вопрос: То есть у тебя не было кислорода, чтобы взять с собой на гору?
Ответ: Лин сказала мне, что Сэнди совсем плохо – надо было спешить. Я и так потерял много времени в поисках помощников. А теперь у меня не было кислорода, только маска со шлангом. В палатке шерпов «Горного безумия» со мной даже не стали разговаривать. И тут я увидел Лопсанга, который дышал кислородом. Я сильно разозлился: он тратит драгоценный кислород, хотя столько раз заявлял, что он «в кислороде не нуждается»! Я снял с него маску и забрал баллон. «Мне нужен кислород», – сказал я ему и взял баллон.
Вопрос: Ты забрал его кислород?
Ответ: Да, баллон и все остальное и убрал к себе в рюкзак.
Вопрос: Он сопротивлялся?
Ответ: Нет, совсем нет. Он был тише воды ниже травы. Конечно, он был не в восторге. Я сказал: «Людям плохо, им нужна помощь. Кого-то мне придется тащить на себе». Я спешил, очень спешил. Теперь у меня был кислород. Баллон вместе с маской и шлангом лежал в рюкзаке, там же был термос с горячим чаем. Я ничего не знал наверняка, но понимал, что медлить нельзя. В пятнадцати минутах отсюда… Сэнди – что с ней? Успею или нет? Я взял с собой все, что сумел раздобыть, и, не дождавшись помощи от остальных, поспешил наверх. Там был ужасный ветер, видимость нулевая. Я выбрал направление и старался его придерживаться.
Вопрос: Кислород ты отобрал у Лопсанга, чай взял у Пембы, и потом отправился на поиски. Как ты понял, куда надо идти?
Ответ: Они сказали, что выше по склону подниматься не надо. Я так и сделал. Я помнил план Южной седловины, он был у меня в голове. И я даже не надел кошки, поскольку очень торопился, а наверх мне идти было не нужно. Выйдя из лагеря, я стал ориентироваться по направлению ветра. Так я пересек Южную седловину, но ничего не увидел. Мой фонарь лишь чуть-чуть просвечивал через белую мглу. Так прошло… Не знаю точно, но не меньше пятнадцати минут. Я посмотрел на часы. Было не то пятнадцать, не то двадцать минут второго. Я стал то и дело смотреть на время, потому что очень торопился. Через пятнадцать минут я стал узнавать очертания большой скалы. За ней располагалась небольшая площадка, которая вела к стене Кангшунг, а перед скалой, метрах в тридцати – скальные останцы. Там я остановился. Видимость была нулевая, клиентов я не нашел. Тогда я попробовал подняться по склону, но без кошек это было невозможно. Я подумал, что люди могут быть немного выше, что Клев и Лин все же могли ошибаться, определяя их местоположение. Не найдя никого, я решил вернуться в лагерь.
Подгоняемый ветром, Букреев пошел в направлении, в котором, по словам Гаммельгард и Шенинга, должны были находиться клиенты. Пройдя сколько ему было сказано, он никого не нашел. Решив, что Гаммельгард и Шенинг ошиблись, он попробовал подняться наверх, но склон оказался слишком крутым, и без кошек преодолеть его было невозможно. Тогда Букреев повернул обратно в лагерь, навстречу разъяренному ветру, швырявшему ему в лицо снежное крошево.
Вопрос: Ты опять пошел к Лин и Клеву?
Ответ: Да, прямо к ним в палатку. Я сказал: «Там никого нет. Мне не удалось их найти. Где же они? Вы уверены, что не надо идти наверх?» «Нет, не надо», – ответили они. «Но я пересек всю седловину, дошел до конца скал – там никого нет». Тогда Лин и Клев сказали, что, возможно, надо было немного спуститься. «Ладно, значит, я их не заметил», – решил я. – «Пойду, попробую еще раз, спущусь пониже».
Вопрос: Ты после этого пошел к шерпам?
Ответ: Нет. Было уже почти два часа ночи. Выйдя от Лин с Клевом, я сначала пошел в палатку к Нилу. Он только начал приходить в себя, стал разговаривать. Нил рассказал мне про стену Кангшунг, как они спускались. Глядя на Нила, я не стал спрашивать, может ли он помочь. Мне и так было ясно. Я ведь не стал просить помощи у Клева, поскольку тот был совершенно обессилен недавним спуском. А Нил был даже в худшем состоянии. Посмотрев на него, я понял, как ему досталось. Он был обморожен, подавлен, и даже теперь у него был очень жалкий вид.
Вопрос: Ты спросил у него про Скотта? Или он у тебя?
Ответ: Он не спросил. Скотта он ни разу не упомянул. А мне и так уже все было ясно. Меня интересовали клиенты, что случилось с Сэнди, где она. Поговорив с Нилом, я пошел к шерпам. Там была полная тишина. Шерпы, как и клиенты, лежали без сил.
Вопрос: А другие палатки ты обошел?
Ответ: Да, и другие тоже. Никого не нашлось. Я и не ждал ничего другого. Я опять пошел к шерпам из экспедиции Роба Холла и сказал, что нужна помощь. «Кто-то должен пойти со мной», – сказал я им. Один из шерпов ответил, что он, быть может, пойдет. Выглянув из палатки и оценив погоду, этот шерпа сказал: «Хорошо». Потом он стал доставать рюкзак. «Отлично, – сказал я, – жду тебя в моей палатке». Минут через пять он должен был подойти. Я отправился к себе в палатку, чтобы хоть на время укрыться от ветра. Пять минут прошло, но никто не появился. Тогда я вылез наружу и увидел этого шерпу. Он сказал: «Знаешь, я не хочу идти с тобой. Такое дело, никто из шерпов со мной не пойдет, и мне это не нравится». «Что же тебе не нравится?» – спросил я. «Никто из шерпов не пойдет, – ответил он. – Почему я один должен рисковать?» Его имени я не знал, но он точно был из экспедиции Роба Холла. Услышав его слова, я понял, что зря старался. Я опять пойду один. Взял кислород и отправился искать клиентов.
Вопрос: Ты попытался раздобыть еще кислорода или так и пошел с одним баллоном, который забрал у Лопсанга?
Ответ: Так и пошел. Делать было нечего, приходилось спешить. Дойдя примерно до того места, где я остановился в первый раз, я увидел неподалеку слабый свет. Наверное, Тим включил тогда свой фонарь. Вскоре я увидел и источник света, а потом и самих людей. Было около двух часов ночи, когда я их нашел. Они сбились вместе, вплотную прижавшись друг к другу. Я подошел и спросил: «Как дела?» Они были как в полусне: движения замедленны, голос едва различим. Все были обморожены; Шарлотта не могла даже говорить, а Тим еле двигался.
Букреев вернулся на то же самое место, где был в прошлый раз. Однако на этот раз он не стал подниматься вверх, внимательно изучил окрестности. И по счастливой случайности он заметил свет фонаря Мадсена буквально в пятнадцати метрах от себя.
Мадсен, Питтман и Фокс сбились в кучу, а Ясуко Намба лежала рядом, видимо, без сознания. Бека Уитерза с ними уже не было. Клев сказал, что Уитерз куда-то ушел от их «стаи».
Вопрос: Они стояли?
Ответ: Нет, сидели. Никто не стоял.
Вопрос: Сидели на голой земле?
Ответ: Они сидели на своих рюкзаках. Когда я их увидел, когда понял, что происходит, я достал кислород, чай…
Вопрос: У тебя был один баллон?
Ответ: Один единственный. И один термос с чаем. Я налил по маленькой кружке Шарлотте, Сэнди и Тиму. Они пили, а я думал, что делать дальше. Я один, а их трое и еще рядом, в двух метрах, Ясуко Намба. Наконец я решился и надел маску на Сэнди.
Вопрос: Сэнди что-нибудь говорила?
Ответ: Нет, ничего.
Вопрос: Как она себя вела?
Ответ: Да никак, она очень замерзла. Только Тим мог немного разговаривать.
Вопрос: То есть она не издала ни звука?
Ответ: Ей было тяжело даже слово вымолвить. Сэнди… Мне самому трудно было разговаривать. Дул сильный ветер, наваливалась усталость. Дословно повторить наш разговор не берусь, но было примерно так: они… нет, Тим спросил: «А где остальные?» «Один я, больше никто не смог», – ответил я ему. Только один баллон с кислородом и никакого помощника. Сэнди молчала, Шарлотта тоже – они совсем окоченели. Сил у них почти не осталось. Тим еще мог говорить, но был очень заторможен. Дело ясное. Самим им отсюда не выбраться. Я спросил у них: «Кто-нибудь из вас сможет пойти со мной?» «Да, я пойду», – выговорила Шарлотта. «Я оставлю вам баллон с кислородом, – сказал я Тиму и Сэнди, – дышите по очереди. А ты, Шарлотта, пойдешь со мной». Буквально за минуту я опять собрал рюкзак, и мы с Шарлоттой отправились к лагерю. На мне в этот раз были кошки, но сильный ветер теперь дул прямо в лицо. Ничего не было видно. Я помогал Шарлотте устоять на ногах.
Вопрос: Ей было тяжело стоять?
Ответ: Очень. Она могла немного передвигаться, но только с моей помощью. Без меня – ни шагу. Мне было очень тяжело поддерживать равновесие.
Вопрос: Ее равновесие?
Ответ: Ну, да, чтобы она не упала. Дул очень сильный ветер и без меня она бы сразу свалилась.
Вопрос: Правой рукой ты придерживал ее за талию?
Ответ: Да, а левую она положила мне на плечо.
Вопрос: Она шла справа от тебя?
Ответ: Да, так мы и шли. Ветер был слишком сильным. Я замерз, и она тоже. Шарлотта с трудом могла разговаривать. Шаг за шагом мы приближались к лагерю. И так четыреста метров: шаг левой, шаг правой. Иногда, когда я видел подходящее место, мы останавливались передохнуть. Я подыскивал для этого камень побольше, чтобы она могла сесть. С земли мне было бы тяжело ее поднять, а с камня еще куда ни шло. Так мы останавливались три, а может, и четыре раза. Потом я стал узнавать местность, на земле уже валялся мусор…
Вопрос: Пустые баллоны?
Ответ: Да, какие-то очень старые кислородные баллоны. Мои кошки стали скрежетать по металлу, и я понял, что мы близко. Оставалось метров двести.
Вопрос: Шарлотта не пыталась поговорить с тобой по дороге?
Ответ: Какое там! Она иногда выговаривала что-нибудь вроде «очень тяжело», и то с трудом. Мы шли долго, гораздо дольше, чем я один. Наверное, обратный путь занял у нас минут сорок пять. Шарлотта шла механически, как робот. Да и я тоже. Мы пересекли Южную седловину, и я увидел горящий в палатке фонарь. Наверное, это был Пемба…
Вопрос: Никто не светил вам из лагеря?
Ответ: Нет. Было около трех часов ночи, когда мы пришли в лагерь. Я снял с Шарлотты кошки, обвязку, все, что теперь ей было не нужно, и она вползла в палатку к Нилу. Я увидел, что тому уже много лучше. Он дышал кислородом, и силы стали возвращаться к нему. «Позаботься о ней», – сказал я Нилу. Сняв с него маску, я надел ее на Шарлотту. Я делал все чисто механически. Потом, оценив ситуацию, я снова пошел к шерпам. Опять я стал обходить палатки в поисках помощи, рассказывать им про Ясуко Намбу…
Вопрос: Ты пошел в лагерь Холла и к тайваньцам?
Ответ: Да, ко всем. Я обходил их хотя бы для того, чтобы немного передохнуть. Я очень устал, и мне надо было как-то расслабиться. Обходя палатки и прося о помощи, я все же отдыхал. Когда я это делал в первый раз, я очень торопился. А теперь я уговаривал шерпов Роба Холла, говорил про Ясуко Намбу, про ее состояние. Потом опять пошел к нашим шерпам, которые казались совершенно обессиленными. В тайваньской палатке, которая стояла напротив моей, никого не оказалось. Я очень устал и решил вернуться к себе в палатку. Я попросил Пембу приготовить для меня и Шарлотты горячий чай. Вскоре он принес чай ей, Нилу, а потом и мне.
Вопрос: Лин и Клев уже спали?
Ответ: Лин тоже попила чаю, а я рассказал ей про Шарлотту. «Я дал Сэнди кислород, а что делать с Ясуко Намба, даже не знаю», – сказал я Лин. Я не нашел себе ни одного помощника. Каждый решил, что такое ему не под силу. Кислорода нет. Всего один баллон у клиентов, и больше ни я, ни Пемба найти не смогли.
Вопрос: Ты снова разговаривал с Пембой по поводу кислорода?
Ответ: Сначала я немного подождал, чтобы выяснить, не сможет ли кто мне помочь. Я обошел все палатки, начиная с лагеря Холла. Я очень устал, но понимал, что заставлять людей идти со мной я не вправе. Потом я забрался в палатку к нашим шерпам, снял с кого-то из них маску и забрал баллон. Упаковав рюкзак, я как можно быстрее отправился к нашим клиентам. Небо уже начало светлеть, то есть тогда было примерно минут пятнадцать пятого. К пяти часам уже можно было обходиться без фонаря.
Я вернулся на ту же площадку у стены Кангшунг. Тим и Сэнди к этому времени больше часа дышали кислородом и уже были в состоянии разговаривать. «Как дела?» – спросил я их. «Нормально», – сказали они. И Сэнди сама смогла ответить. Я понял, что ей стало намного лучше.
Вопрос: Что она говорила?
Ответ: Просто сказала мне, что «все в порядке». Я спросил их, что с Ясуко, которая лежала в двух метрах от нас. Я не стал выяснять, дали ли они ей чай и поделились ли кислородом. Баллон один, их трое. Чай я им тогда оставил, что дальше – не знаю. Мои силы тоже были на исходе. И тогда я, действуя как робот, взвалил на себя Сэнди Питтман, а дальше все было так же, как и с Шарлоттой.
Вопрос: У тебя оставался еще баллон…
Ответ: Я отдал его Тиму.
Вопрос: Что он сказал?
Ответ: Ничего. Надел маску и все. Да, я принес еще один термос с горячим чаем. Ужасно хотелось пить, поэтому я тоже отпил, и мы пошли к лагерю. Рассвет начинался около пяти утра, а когда мы дошли до лагеря, солнце еще не встало, но уже сильно посветлело. Словом, мы вернулись где-то в четыре-сорок, четыре-сорок пять. Я очень устал, был просто опустошен. Уже из последних сил я помог Сэнди и Тиму забраться в палатку, а потом присел отдохнуть. «Пемба, принеси чай мне в палатку», – сказал я ему. С Тима и Сэнди мне пришлось снять кошки, обвязку, рюкзаки и все прочее и помочь залезть в спальники. Мне нужно было хоть немного прийти в себя и согреться. Лин была рядом. «Толя, тебе надо передохнуть, – сказала она – Тебе нужен кислород, ты ужасно выглядишь». «Не волнуйся, со мной все в порядке. Как там Скотт?» – спросил я у нее. Я догадывался, что он сейчас в очень тяжелой ситуации. Все наши клиенты были в лагере, а Фишер все еще оставался на горе. Нужно было понять, что с ним сейчас происходит. Оставалось только надеяться, что он, профессиональный альпинист, сумеет лучше, чем клиенты, побороться за свою жизнь. Потом Пемба принес чай. Я пил и разговаривал с Пембой, объясняя ему наше положение. Ветер стал терять силу, и уже рассвело. Я сказал Пембе, что надо отправить двух шерпов с кислородом наверх к Фишеру. Он меня понял. Я сказал: «Поговори с Лопсангом и другими шерпами. Надо послать к Скотту помощь, отнести ему кислород. Постарайся найти кислород». После этого я залез в спальник, отпил еще чая. Потом я еще успел подумать о Скотте, а что было дальше, не помню: два часа я проспал.
Лин Гаммельгард увидела Букреева после того, как он привел в лагерь Мадсена (который мог идти сам) и дотащил Питтман. Она была потрясена тем, как он выглядел. «Я проснулась примерно в пять часов утра и увидела Анатолия. Он вернулся. Было уже светло. Толя сидел, не говоря не слова. Он был совершенно опустошен. В нем ничего не осталось. И тут без всяких слов я вдруг поняла, что он привел-таки в лагерь Тима, Шарлотту и Сэнди, но ничего не смог сделать для Ясуко Намбы и другого альпиниста, который остался с ней на седловине. Как я тогда это поняла, до сих пор не знаю».
