Книга: Мэри Поппинс (перевод Б. Заходера)
Назад: Глава восьмая Западный ветер
Дальше: Глава вторая Жаворонок мисс Эндрю
Часть вторая
Мэри Поппинс возвращается
Глава первая
Змей
Утро было чудесное — такое утро, когда всё блестит и сияет чистотой, словно ночью во всём мире сделали генеральную уборку.
Чёткие тени вишнёвых деревьев аккуратно лежали поперек переулка; окна домов вспыхивали и мигали — уже открывались ставни и жалюзи. Но нигде не было слышно ни звука, только звенел колокольчик мороженщика, катавшего свою тележку взад и вперёд.
«Не проходи мимо! Попробуй!» — гласил транспарант, укреплённый на тележке.
И вот из-за угла появился трубочист и поднял чёрную, измазанную сажей руку.
Мороженщик со звоном подкатил к нему.
— На пенни! — лаконично сказал трубочист.
Он опёрся на свои метёлки и стал вылизывать мороженое кончиком языка.
Когда вафельный стаканчик опустел, он завернул его в платок и спрятал в карман.
— Вы не едите вафель? — спросил мороженщик, очень удивлённый.
— Нет. Собираю коллекцию, — сказал трубочист.
Он собрал метёлки и вошёл в дом Адмирала Бума через парадную дверь — ведь чёрного хода там, в отличие от дома мисс Ларк, не было…
Мороженщик снова покатил свою тележку по переулку, не переставая звенеть в колокольчик.
— Странно, — пробормотал он, — никогда тут не бывало так тихо!
И в тот самый миг, когда он оглянулся в поисках покупателей, из Дома Номер Семнадцать донёсся громкий крик.
Мороженщик поспешно покатил туда свою тележку в надежде на заказ.
— Сил моих нет! Никаких моих сил больше нет!? — кричал мистер Бэнкс, бегая в ярости от парадной двери к лестнице.
— Что случилось? — испуганно спросила миссис Бэнкс, выбегая из столовой. — Что это ты там пинаешь?
Мистер Бэнкс снова изо всех сил лягнул ногой, и что-то чёрное покаялось вверх по лестнице.
— Моя шляпа! — сквозь зубы проворчал он. — Мой парадный котелок!
Он взбежал на лестницу и снова наподдал шляпу ногой. Котелок, завертевшись, как волчок, на выложенном плиткой полу, покатился к ногам миссис Бэнкс.
— А что с ним случилось? — встревоженно спросила миссис Бэнкс.
Про себя она беспокоилась, не случилось ли чего с её супругом.
— Посмотри — увидишь! — проревел он.
Миссис Бэнкс, дрожа, наклонилась и подняла шляпу. Весь котелок был покрыт большими пятнами; они были липкие и чем-то пахли.
Миссис Бэнкс понюхала поля шляпы.
— Пахнет гуталином, — сказала она.
— Это и есть гуталин! — рявкнул мистер Бэнкс. — Робертсон Эй почистил мне шляпу обувной щёткой! Наваксил мой котелок!
У миссис Бэнкс вытянулось лицо.
— Бог знает, что творится в этом доме! — продолжал мистер Бэнкс. — Всё кувырком! Всё вверх тормашками! Вода для бритья слишком горячая, кофе — холодный! А теперь ещё это!
Он вырвал шляпу из рук жены и схватил свой портфель.
— Я ухожу! — объявил он. — И не знаю, вернусь или нет! Скорей всего, я уйду в далёкое плавание!
Тут он нахлобучил злополучный головной убор, с грохотом захлопнул дверь и выбежал из калитки так стремительно, что сбил с ног мороженщика, который всё это время с интересом слушал их разговор.
— Сам виноват! — сварливо сказал мистер Бэнкс. — Нечего тут торчать!
И он помчался по переулку в Сити, и его начищенный котелок блестел на солнце, словно драгоценный камень.
Мороженщик осторожно поднялся и, убедившись, что все кости целы, сел на край тротуара и вознаградил себя большой порцией пломбира…
— О боже! — сказала миссис Бэнкс, когда калитка захлопнулась. — Это так и есть. Всё у нас вверх тормашками! То одно, то другое. С тех пор как Мэри Поппинс от нас ушла, всё идёт кувырком!
Она села на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей в детскую, достала свой носовой платок и расплакалась.
И, плача, она припомнила всё, что произошло с того дня, когда Мэри Поппинс так неожиданно и таинственно исчезла.
Вскоре после её ухода появилась няня Грин и ушла, не прожив и недели, потому что Майкл плюнул на неё. Её сменила няня Браун, которая как-то днём пошла гулять и пропала. И только спустя долгое время они обнаружили, что вместе с ней пропали все серебряные ложки…
Затем появилась мисс Квигли, гувернантка, с которой пришлось расстаться, потому что она имела обыкновение по утрам — до завтрака! — по три часа играть гаммы, а мистер Бэнкс не особенно любил музыку.
— А потом, — всхлипывала миссис Бэнкс в платочек, — потом у Джейн была корь, и лопнул душ в ванной, и морозом побило вишни, и…
— Простите, мэм!
Миссис Бэнкс подняла глаза и увидала миссис Брилл, кухарку.
— В трубе на кухне сажа горит! — мрачно объявила миссис Брилл.
— О господи! Только этого не хватало! — закричала миссис Бэнкс. — Скажите Робертсону Эй, пусть он погасит! Где он?
— Спит, мэм, спит в чулане. А когда этот парень спит, его не разбудит никто на свете — разве что землетрясение или целый полк барабанщиков! — говорила миссис Брилл, идя за хозяйкой в кухню.
Кое-как им удалось погасить огонь самим, но злоключения миссис Бэнкс на этом не кончились.
Не успела она позавтракать, как на лестнице раздался страшный стук, грохот и звон.
— Что там ещё? — выскочила из-за стола миссис Бэнкс, спеша к месту происшествия.
— Ой, нога, нога! — вопила Элин, горничная. — Пропала моя головушка!
Она сидела на ступеньке среди горы разбитой посуды и громко стонала.
— А что с ней такое? — раздражённо спросила миссис Бэнкс.
— Сломала! — слабым голосом сказала Элин, прислоняясь к перилам.
— Глупости! Вы растянули щиколотку, вот и всё.
Но Элин застонала ещё громче.
— Ой, нога, нога! Пропала моя головушка! — повторяла она, рыдая.
В этот момент из детской донеслись пронзительные вопли Близнецов. Они подрались из-за синей целлулоидной уточки. Одновременно Майкл и Джейн, рисовавшие на обоях, яростно спорили, какой хвост нарисовать зелёной лошадке — красный или синий. И громче всего в этом содоме слышались равномерные, как барабанный бой, стоны Элин:
— Ой, нога, нога! Пропала моя головушка!
— Ну, — сказала миссис Бэнкс, схватившись за голову, — это последняя капля!
Она помогла Элин добраться до постели и сделала ей холодный компресс на ногу. Затем она поднялась в детскую. Джейн с Майклом бросились к ней.
— У неё должен быть красный хвост, верно? — настаивал Майкл.
— Мама, не вели ему говорить глупости! Не бывает лошадок с красными хвостами, правда ведь? — не уступала Джейн.
— Ну, покажи мне тогда лошадь с синим хвостом! Покажи! — орал Майкл.
— Это моя утка! — вопил Джон, вырывая утку у Барби.
— Моя, моя, моя! — пищала Барби, вырвав утку у братца.
Мама в отчаянии заломила руки:
— Дети! Дети! Замолчите, или я сойду с ума!
Мгновенно воцарилась тишина. Ребята с большим интересом глядели на маму. Правда она сойдёт с ума? И какая она тогда станет?
— Так вот, — сказала миссис Бэнкс, — вы ведёте себя ужасно! А бедная Элин повредила щиколотку. Смотреть за вами некому. Отправляйтесь в парк и играйте там до чая. Джейн и Майкл, вы должны присматривать за малышами. Джон, уткой пусть поиграет Барби, а ты возьмёшь её вечером. Можешь захватить с собой своего нового змея, Майкл. А теперь — надевайте шапки и отправляйтесь!
— А я хочу дорисовать лошадку, — упрямо начал Майкл.
— Зачем нам идти в парк! — жалобно захныкала Джейн. — Там нечего делать!
— Затем, — отвечала миссис Бэнкс, — что мне необходим покой! И если вы сейчас же пойдёте и будете хорошо себя вести, к чаю будет кокосовый торт!
И, прежде чем успел разразиться новый взрыв, она нахлобучила на детей шапки и согнала весь выводок вниз.
— Осторожнее переходите через дорогу! — прокричала она вслед, когда ребята выходили из калитки.
Джейн катила коляску, Майкл нёс своего змея.
Ребята посмотрели налево — никого и ничего.
Они посмотрели направо — тоже никого, кроме мороженщика, звонившего в свой колокольчик в другом конце переулка.
Джейн решительно двинулась вперёд. Майкл следом.
— Что это за жизнь! — пожаловался он своему змею. — Всё всегда плохо!
Джейн докатила коляску до пруда и остановилась.
— Ну-ка, — сказала она, — дайте мне уточку!
Малыши завопили и вцепились в утку изо всех сил. Джейн с трудом разжала их пальчики.
— Смотрите, — сказала она, опустив утку в пруд. — Смотрите, крошки, она поплыла в Индию!
Утка важно плыла по волнам. Близнецы смотрели на неё и ревели. Джейн обежала пруд, поймала утку и отправила её в обратный рейс.
— А теперь, — сказала она весело, — она плывёт в Англию!
Не похоже было, чтобы Близнецов это очень развеселило.
— А теперь в Америку.
Они заревели ещё громче.
Джейн всплеснула руками.
— Майкл, ну что нам с ними делать? Отдать им утку — они подерутся, не отдавать — будут хныкать!
— Я сейчас змея запущу! — сказал Майкл. — Смотрите, дети, смотрите!
Он поднял красивого, жёлто-зелёного змея и стал разматывать бечёвку.
Близнецы наблюдали за ним без особого интереса. Глаза их были полны слёз.
Майкл поднял змея высоко над головой и побежал. Змей чуть-чуть подлетел и тут же шлёпнулся на траву.
— Давай ещё раз! — ободрила брата Джейн.
— Ты подержи, когда я побегу, — сказал Майкл.
На этот раз змей взлетел немного выше. Но его длинный, украшенный кисточками хвост зацепился за ветки большой липы; бечёвка запуталась, и змей бессильно повис на дереве.
Близнецы громко завыли.
— О господи! — сказала Джейн. — Ничего сегодня не получается!
— Эй, эй, эй! Что это такое? — прозвучал сзади строгий голос.
Ребята обернулись и увидели паркового сторожа в красной форменной куртке и фуражке. Он подбирал разбросанные бумажки, нанизывая их на остроконечную палку.
Джейн показала на липу. Сторож поглядел вверх, и лицо у него стало очень строгое.
— Ай-ай-ай! Вы нарушили правила! Это никуда не годится! Разве вы не знаете — здесь сорить не разрешается! Ни на земле, ни на деревьях!
— Это не сор, — сказал с возмущением Майкл. — Это змей!
Сторож подошёл поближе к липе и вдруг расплылся в радостной, добродушной, даже чуть глуповатой улыбке:
— Верно, змей! А я, ребятки, очень-очень давно не пускал змея — с тех пор как был мальчиком!
Он мигом влез на дерево и спустился, осторожно держа змея под мышкой.
— Сейчас запустим! — сказал он радостно. — Намотаем бечёвочку, и он у нас ого-го как полетит!
Он протянул руку за катушкой. Майкл крепко стиснул катушку в руке.
— Спасибо, я хочу сам.
— Давай вместе, а? — просительно сказал сторож. — Я ведь его тебе достал, не забудь. И я не пускал змея с тех пор, как был мальчиком!
— Ладно, — сказал Майкл, не желая быть невежливым.
— Вот спасибо! — обрадовался сторож. — Значит, я возьму змея и отойду на десять шагов по газону. А когда я скажу «пошёл», ты побежишь. Идёт?
Сторож двинулся, вслух считая шаги:
— …восемь, девять, десять!
Он обернулся и поднял змея над головой.
— Пошёл! — крикнул он.
Майкл пустился бегом.
Бечёвка крепко натянулась, и катушка завертелась в его руке.
— Пошёл! — повторил сторож.
Майкл обернулся. Змей стремительно набирал высоту. Он, как ракета, всё выше и выше поднимался в небо, щёлкая хвостом.
Сторож вытаращил глаза.
— В жизни не видел такого змея, даже когда был мальчиком! — пробормотал он.
Тут лёгкое облачко на мгновение закрыло солнце. И стало приближаться.
— Оно летит прямо к нашему змею! — взволнованным шёпотом сказала Джейн.
А змей всё поднимался — стремительно и уверенно.
Вот он стал уже еле заметным тёмным пятнышком в небесах. Облако не спеша двигалось к нему. Ближе, ближе…
— Пропал! — сказал Майкл, когда пятнышко исчезло за тонкой серой завесой.
Джейн слегка вздохнула. Наступила странная тишина. Даже Близнецы тихо сидели в коляске. Только бечёвка рвалась у Майкла из рук, словно силясь связать воедино небо и землю…
Ребята затаив дыхание ждали, когда змей покажется снова.
Наконец Джейн не выдержала.
— Майкл! — крикнула она. — Тащи! Тащи обратно!
Майкл перевернул катушку и сильно потянул бечёвку.
Она не поддавалась. Он дёргал и дёргал, пыхтя и отдуваясь.
— Не могу! — сказал он. — Не идёт!
— Давай помогу, — сказала Джейн. — А ну-ка!
Но, как они ни тянули, бечёвка не уступала, и змей не выходил из-за облака.
— Дайте-ка мне, — сказал сторож важно. — Когда я был мальчиком, мы делали вот так. — И он ухватил бечёвку повыше руки Джейн и коротко, сильно дёрнул.
Казалось, бечёвка слегка пошла.
— А ну, все вместе — взяли!
Сторож сбросил фуражку, Джейн и Майкл крепко упёрлись ногами в землю, и все принялись тянуть изо всей мочи.
— Идёт! — пропыхтел Майкл.
Внезапно бечёвка ослабла, и маленькая вёрткая фигурка пробила облако и плавно пошла вниз.
— Наматывай! — рявкнул сторож, кивнув Майклу.
Но бечёвка уже сама собой наматывалась на катушку. Всё ниже и ниже спускался змей, отплясывая в воздухе какой-то дикий танец.
Джейн ахнула.
— Что же это такое? — крикнула она. — Это не наш змей! Это совсем другой!
Они вгляделись.
Совершенно верно. Змей из жёлто-зелёного превратился в тёмно-синего!
И тут ахнул Майкл.
— Джейн! Джейн! — завопил он. — Это совсем не змей. Это как будто… по-моему, это…
— Майкл, тащи, тащи скорей! — задыхалась Джейн. — А то я умру!
У них были все основания взволноваться.
Хотя неизвестный предмет, снижавшийся вместо змея на бечёвке, парил ещё выше самых высоких деревьев, уже можно было различить странно знакомые очертания человеческой фигуры…
…Тёмно-синее пальто…
…Соломенную шляпу…
…Зажатый под мышкой зонтик…
…Ковровую сумку…
— Она! — ликующе закричала Джейн. — Это она!
— Я так и знал! — заорал Майкл, дрожащими от волнения руками сматывая бечёвку.
— Батюшки! — пробормотал сторож, изо всех сил протирая глаза. — Батюшки!
…Вот блеснули серебряные пуговицы… Стало видно, как качаются цветы на шляпке… И наконец солнце осветило хорошо знакомые черты — блестящие синие глаза, курносый нос и угольно-чёрные, как у деревянной куклы, волосы.
И, когда фигура аккуратно и плавно опустилась на лужайку под липой, никаких сомнений не оставалось!
Ребята опрометью кинулись туда.
— Мэри Поппинс! Мэри Поппинс! — кричали они.
Оба мгновенно повисли на ней.
Близнецы в коляске кричали, как петухи на заре. Сторож то открывал, то закрывал рот, словно хотел что-то сказать, но не находил слов.
— Дождались! Дождались! Дождались! — вопил как зарезанный Майкл, хватая то её руку, то сумку, то зонтик — ему было всё равно что, лишь бы чувствовать, что она действительно здесь.
— Мы знали, что вы вернётесь! Мы нашли письмо с оревуаром! — кричала Джейн, изо всех сил обнимая синее пальто.
Довольная улыбка осветила на мгновение лицо Мэри Поппинс. Улыбнулись и рот, и нос, и синие глаза. Но только на мгновение.
— Вы меня очень обяжете, — сказала она, высвобождаясь из ребячьих рук, — если вспомните, что находитесь в общественном месте. Это городской парк, а не зоопарк! Как вы себя ведёте? И где, позвольте спросить, ваши перчатки?
Ребята принялись лихорадочно шарить в карманах.
— Гхм! Наденьте их, будьте любезны!
Дрожа от счастья и волнения, Джейн и Майкл натянули перчатки и надели шапки.
Мэри Поппинс подошла к коляске. Близнецы радостно заворковали, когда она устроила их поудобнее и поправила плед.
Она оглянулась.
— Кто пустил эту утку в пруд? — спросила она строгим, суровым голосом, который они так хорошо знали.
— Это я, — сказала Джейн. — Для Близнецов. Она плывёт в Америку.
— Тогда потрудись вытащить её. Она плывёт не в Америку — или куда вы там придумали, — а домой пить чай.
И, повесив свою ковровую сумку на ручку коляски, она покатила Близнецов к выходу из парка.
Сторож загородил ей дорогу. К нему наконец вернулся дар речи.
— Послушайте! — сказал он, глядя на неё во все глаза. — Мне придётся написать рапорт! Это против правил. Тут запрещено сваливаться с неба! Откуда вы взялись, хотел бы я знать, а?
Он замолчал — Мэри Поппинс смерила его таким взглядом, что ему сразу захотелось быть где-нибудь в другом месте.
— Если бы я была парковым сторожем, — сказала она с достоинством, — я бы надела фуражку и застегнула тужурку. Позвольте!
И, надменно отстранив его жестом, она проследовала дальше.
Сторож, покраснев, нагнулся за своей фуражкой. А когда он вновь поднял глаза, Мэри Поппинс и ребята уже скрылись в воротах Дома Номер Семнадцать.
Сторож посмотрел на дорожку. Потом на небо. Потом опять на дорожку.
Он снял фуражку, почесал в затылке и снова надел её.
— Ни в жизнь ничего подобного не видел! — сказал он, запинаясь. — Даже когда я был мальчиком!
И он удалился в растерянности, продолжая что-то бормотать.
* * *
— Мэри Поппинс, вы ли это! — встретила её в прихожей миссис Бэнкс. — Откуда вы взялись? Из голубой дали?
— Да, да! — начал было Майкл весело. — Она спустилась на…
Он осекся, потому что Мэри Поппинс бросила на него уничтожающий взгляд.
— Я встретила их в парке, мэм, — сказала она, обращаясь к миссис Бэнкс, — и привела домой.
— Вы собираетесь, следовательно, остаться у нас?
— В настоящее время да, мэм.
— Понимаете ли, Мэри Поппинс, в прошлый раз вы ушли от нас, не сказав ни… без предупреждения. Как я могу знать, что вы этого опять не сделаете?
— Никак, мэм, — спокойно согласилась Мэри Поппинс.
Миссис Бэнкс опешила.
— Но… но… вы ведь больше не уйдёте так? — неуверенно спросила она.
— Не могу сказать заранее, мэм.
— О! — сказала миссис Бэнкс, потому что ничего лучшего в данную минуту она придумать не смогла.
И, прежде чем она пришла в себя от изумления, Мэри Поппинс взяла свою ковровую сумку и повела ребят наверх.
Миссис Бэнкс проводила их взглядом.
Дверь детской тихо закрылась.
Тогда, с облегчением вздохнув, она побежала к телефону.
— Мэри Поппинс вернулась! — радостно сказала она в трубку.
— Правда? — сказал мистер Бэнкс на другом конце провода. — Тогда, пожалуй, я тоже вернусь.
И он положил трубку.
* * *
Мэри Поппинс сняла пальто и повесила его на крючок у двери спальни. Затем она сняла шляпку и аккуратно поместила её на спинку кровати.
Дети наблюдали за этой знакомой процедурой. Всё было точь-в-точь как всегда. Просто не верилось, что она куда-то пропадала.
Вот Мэри Поппинс наклонилась и открыла ковровую сумку.
Сумка была совершенно пуста, если не считать большого термометра.
— Это для чего? — с любопытством спросила Джейн.
— Для тебя! — сказала Мэри Поппинс.
— Я же не больная! — возмутилась Джейн. — У меня корь уже два месяца как прошла!
— Открывай! — сказала Мэри Поппинс таким голосом, что Джейн немедленно закрыла глаза и открыла рот. И градусник немедленно скользнул туда. — Я хочу знать, как ты вела себя в моё отсутствие, — строго сказала Мэри Поппинс.
Она вытащила градусник и поднесла его к свету.
— Легкомысленная и неаккуратная, — прочитала она.
Джейн широко открыла глаза.
— А я ничуть не удивлена! — сказала Мэри Поппинс и поставила градусник Майклу.
Вытащив его, она прочла:
— Большой шалун и озорник!
— Неправда! — сказал Майкл сердито.
Мэри Поппинс вместо ответа сунула ему градусник под самый нос, и он прочёл по складам:
— Боль-шой ша…
— Видишь? — торжествующе поглядела на него Мэри Поппинс.
Капризный и драчливый — такова была температура Джона.
А когда проверку прошла Барби, градусник показал:
Донельзя избалованна!
— Гхм! — фыркнула Мэри Поппинс. — Пожалуй, я вернулась вовремя!
Наконец она поставила градусник себе самой, подержала его одно мгновение и вытащила.
— Полное совершенство во всех отношениях, — прочитала она, и самодовольная улыбка заиграла на её лице.
— Как и следовало ожидать, — сказала она гордо. — А теперь чай — и спать!
Ребятам показалось, что не прошло и минуты, а они уже выпили молоко, съели по куску кокосового торта и выкупались. Как обычно, всё, что делала Мэри Поппинс, совершалось со скоростью света. Крючки и петли разлетались сами, пуговицы торопились расстегнуться, мыло и губка носились, как молния, полотенце вытирало в один взмах.
Мэри Поппинс прошлась между кроватями, поправляя на ребятах одеяла. Её накрахмаленный белый передник похрустывал, и от неё чудесно пахло свежеподжаренными гренками.
Подойдя к кроватке Майкла, она наклонилась и пошарила под ней. Через минуту она осторожно вытащила оттуда свою раскладушку, на которой аккуратными стопками было сложено всё имущество Мэри: кусок туалетного мыла «Загар», зубная щётка, пакетик шпилек, флакон одеколона, складной стул и коробочка пастилок от кашля. Затем последовали семь фланелевых ночных рубашек, четыре бумажных, туфли, халаты, две купальные шапочки и альбом с открытками.
Джейн с Майклом привскочили в своих кроватках.
— Откуда же всё это взялось? — не утерпел Майкл. — Я, наверно, сто раз лазил под кровать, и я знаю — там ничего не было!
Мэри Поппинс ничего не ответила. Она начала готовиться ко сну.
Джейн с Майклом переглянулись. Допытываться, конечно, было бесполезно — ведь Мэри Поппинс ничего никогда не объясняет.
Мэри Поппинс сняла крахмальный белый воротничок и расстегнула замочек цепочки с медальоном.
— А что там внутри? — поинтересовался Майкл, разглядывая маленький золотой медальон.
— Портрет.
— Чей?
— Узнаешь в своё время. Не раньше.
— А когда своё время придёт?
— Когда я уйду!
Ребята уставились на неё испуганными глазами.
— Мэри Поппинс! — вскрикнула Джейн. — Вы ведь никогда больше от нас не уйдёте, правда? Скажите, что правда!
Мэри Поппинс пристально посмотрела на неё.
— Хорошенькая у меня будет жизнь, — ответила она, — если я всю её потрачу на вас!
— Но вы останетесь? — умоляла Джейн.
Мэри Поппинс подбросила медальон на ладони.
— Останусь, пока цепь не порвётся, — сказала она кратко.
И, накинув на голову ночную рубашку, она начала под ней раздеваться.
— Тогда хорошо, — шепнул Майкл сестре. — Я видел — цепочка очень крепкая.
Он ободряюще кивнул Джейн. Оба свернулись клубочками в постелях и лежали, наблюдая за таинственными действиями Мэри Поппинс в её рубашечной палатке. Им вспомнился день её прибытия в Вишнёвый переулок и все, странные, удивительные приключения, которые случились потом: и как она улетела на зонтике, когда ветер переменился; и долгие, долгие дни разлуки с ней; и её сегодняшнее чудесное возвращение…
Вдруг Майкл сел.
— Змей! — сказал он. — Где мой змей? Я совсем про него забыл!
Из ворота ночной рубашки показалась голова Мэри Поппинс.
— Змей? — сердито сказала она. — Что ещё за змей? Какой змей?
— Мой новый змей, жёлтый и зелёный и с кисточками! Ну тот, на котором вы сегодня прилетели! На его бечёвке!
Мэри Поппинс пристально посмотрела на него. Трудно было сказать, чего в этом взгляде было больше — удивления или гнева; но и того и другого было достаточно.
А голос её, когда она заговорила, был ещё страшнее взгляда.
— Если я тебя правильно поняла, — медленно процедила она сквозь зубы, — ты сказал, что я спустилась откуда-то на верёвке?
— Но ведь так и было! — запинался Майкл. — Сегодня. Из облака. Мы вас видели.
— Значит, на верёвочке? Как мартышка? Это я, да? Так, Майкл Бэнкс?
Мэри Поппинс была в такой ярости, что казалось, стала вдвое больше ростом. Огромная и страшная, она нависла над ним, ожидая ответа.
Майкл для храбрости вцепился в простыню.
— Майкл, молчи! — шепнула Джейн предостерегающе.
Но он зашёл слишком далеко.
— Ну, тогда — где мой змей? — сказал он отважно. — Если вы не спустились… мм… так, как я говорил, где тогда мой змей? Его не было на бечёвке.
— Ага! А я, значит, была? — насмешливо спросила она.
Майкл понял, что продолжать бесполезно. Всё равно ничего не добьёшься. Он сдался.
— Н-нет, — сказал он тоненьким голоском. — Нет, Мэри Поппинс.
Она отвернулась и выключила свет.
— Твои манеры, — заметила она сухо, — не улучшились со времени моего отъезда. На верёвочке! Подумать только! Меня в жизни так не оскорбляли! Никогда!
Она яростно рванула одеяло и улеглась в постель, укрывшись с головой.
Майкл лежал очень тихо, всё ещё вцепившись в простыню.
— Джейн! — шепнул он наконец. — Ведь она правда спускалась? Правда? Мы ведь сами видели!
Джейн вместо ответа показала на дверь спальни.
Там на крючке висело пальто Мэри Поппинс. Серебряные пуговицы его блестели в слабом свете ночника. А из кармана свешивалась длинная верёвка с кисточками. Это был хвост змея — жёлто-зелёного змея…
Ребята долго молча рассматривали его.
Потом они, переглянувшись, кивнули друг другу.
Да и к чему были слова? Обоим было давно ясно: в Мэри Поппинс есть что-то такое, чего им никогда не понять. Но она здесь, с ними. Это самое главное.
С раскладушки доносилось к ним её ровное дыхание.
На душе у них было хорошо, мирно и спокойно.
— Джейн! Ладно, пусть у неё будет синий хвост! — шепнул Майкл.
— Нет, что ты! — шепнула Джейн в ответ. — По-моему, ты прав — красный гораздо лучше.
И после этого в детской было слышно только спокойное сонное дыхание.
* * *
П-п! Пуф! — говорила трубка мистера Бэнкса.
Клик-клик! — говорили спицы миссис Бэнкс.
Мистер Бэнкс поставил ноги на каминную решётку и слегка свистнул носом.
Спустя некоторое время миссис Бэнкс нарушила молчание:
— Ты всё ещё думаешь о дальнем плавании?
— А? М-м-м… да нет. Я довольно плохой моряк. Кстати, шляпа моя в полном порядке. Чистильщик на углу наваксил её, и она выглядит как новая. Даже лучше. Кроме того, раз Мэри Поппинс вернулась, вода для бритья всегда будет как раз нужной температуры.
Миссис Бэнкс улыбнулась про себя и продолжала вязать. Она была очень рада, что мистер Бэнкс такой плохой моряк и что Мэри Поппинс вернулась.
На кухне миссис Брилл меняла Элин повязку.
— Не сказать, чтобы я её очень обожала, — говорила она, — но врать не стану, дом стал совсем другой сегодня. Тихо, как в воскресенье, и чистота — блестит, как денежка. Я не против, что она вернулась.
— Да и я тоже! — сказала Элин.
«Не говоря обо мне! — подумал Робертсон Эй, прислушиваясь к их беседе из-за стенки чулана. — По крайней мере теперь человека хоть изредка оставят в покое!»
Он устроился поуютнее на перевёрнутом совке для угля, положил голову на щётку и опять задремал.
Но что обо всём этом думала Мэри Поппинс, никто никогда не узнал: ведь она держала свои мысли про себя и никогда никому ничего не говорила…
Назад: Глава восьмая Западный ветер
Дальше: Глава вторая Жаворонок мисс Эндрю
