27
— Ну, начальник, ты даешь! — воскликнул Рукавичка и нахально расселся на стуле. — Это же надо, из-за каких-то рубашек хватать человека! Копейка цена тем рубашкам, женщина попросила, как отказать?
Почему-то наглость Рукавички не раздражала Хаблака, наоборот, стало весело. Спросил:
— А скажи, Терещенко, кто приказал тебе подложить мину в чемодан Манжулы? Ведь сам бы ты не додумался.
— Шутишь, начальник... — развязность и нахальство сразу улетучились. — Какую мину?
— Сейчас я ознакомлю тебя с показаниями Червича. — Хаблак достал бумаги из папки. — Он утверждает, что изготовил для тебя мину с часовым механизмом...
— Ну и что? Ну сделал, а при чем тут какой-то Манжула? Не знаю никакого Манжулы, в гробу его видел. Признаю, хотел отомстить одному фрайеру, но передумал.
— А мину куда дел?
— В Днепр бросил.
— Нехорошо, Терещенко, врать. А вот Бублик утверждает, что именно ты подложил ее в чемодан Манжулы.
— Брешет Бублик, выгораживает себя. Не знаю никакого Манжулы и никогда не видел.
— Допустим, Бублик мог и солгать, конечно. Предположим, катит на тебя бочку Бублик. А зачем врать Инессе Сподаренко? Вспомни девушку, что была у Манжулы, когда вы с Бубликом приехали к нему в гостиницу «Киев».
— Потаскуха ведь! Разве ей можно верить?
— Она является официальным свидетелем, Терещенко. И узнала тебя по фотографии. Если понадобится, проведем очную ставку.
Рукавичка подумал немного и сказал:
— Не надо. Забыл я, теперь припоминаю. Ездил с Бубликом к какому-то фрайеру, а что Манжулой зовется, впервые слышу.
— И потом никогда не встречались с ним?
— Говорил же тебе, начальник, в гробу я его видел. Всех бы вас там видеть, в белых тапочках...
— Выходит, не встречались?
— Нет.
— И в Одессу с Бубликом не ездил?
— Плевать мне на всю Одессу вместе с Бубликом! Чего я там не видел?
— А Бублик утверждает, что вы выследили Манжулу в совхозном поселке вблизи Николаевского шоссе.
— Бублик, начальник, что хочешь скажет. Наговаривает он на меня, точно наговаривает.
— Пожалуй, Бублик может и наговорить...
— Вот-вот, — обрадовался Рукавичка, — свинья и брехло. Ему верить никак нельзя.
— Мы бы и не поверили, да вот какое дело. Помнишь, Терещенко, в рощу, куда вы с Бубликом загнали машину, мальчики забегали? Они узнали тебя по фотографиям. Хочешь ознакомиться с актом?
— Хочу.
Рукавичка внимательно прочел акт, доставленный из Одессы, и сказал не очень уверенно:
— Ну и что? Ну поехали с Бубликом в море искупаться, разве запрещено?
— И ты столкнул с обрыва Манжулу?
Рукавичка сжал пальцы в огромный кулак, свирепо погрозил им майору:
— Нет, начальник, мокрое дело мне не пришьешь!
— Шить тебе, Терещенко, никто ничего не собирается. Просто Бублик говорит, что ты, угрожая ножом, заставил Манжулу подняться на крутой берег и, ударив его, столкнул с обрыва.
— Врет, — хмуро возразил Терещенко, — я внизу остался, наверх Манжула с Бубликом пошли, он и столкнул того фрайера.
— Это точно, что ты не поднимался на кручу?
— Можешь записать, начальник.
Хаблак и в самом деле записал, Терещенко поставил свою подпись, и только тогда майор сказал:
— И тут ты солгал. Когда сталкивал Манжулу, споткнулся и оставил на краю обрыва четкий след. Во время обыска на твоей квартире нашли ботинки с каблуками в рубчик. И след именно этого каблука отпечатался там на грунте. Вот акт экспертизы, Терещенко. Можешь полюбопытствовать.
— Мне твои акты до одного места, плевать я хотел на них. Не был я там и не сталкивал... Не сознаюсь я, начальник, никогда.
— В конце концов, нам твое признание не очень и нужно, — ответил Хаблак, решив, что на сегодня достаточно, ведь у Терещенко все еще впереди: очные ставки с Бубликом, Президентом, Червичем, допросы, выезд на место преступления...
И суд впереди — суд за предумышленное убийство.
