Андрей вышел на крыльцо.

На соседнем дворе, вдоль всей изгороди, на подстилке из гнилой соломы лежала разношерстная собачья стая. Ее привела вчера группа девушек-санитарок, прибывших в полк для пополнения санроты. У каждой девушки — упряжка из четырех собак; упряжка таскает за собой легкие белые лодочки для вывозки раненых с поля боя. Осматривая эти лодочки, солдаты вчера невесело шутили:

— Покатаемся, а? Кто хочет?

— А вот пойдем в бой — накатаемся!

Увидев собак, Андрей вспомнил о Черне, вспомнил о том, как он провожал его из Ольховки, и подошел к изгороди.

Лежавшие у изгороди собаки встревоженно поднялись, ощетинились и зарычали. Облокотясь о верхнюю жердь, Андрей посмотрел на них спокойно и ласково. Собаки сразу же приветливо повиляли хвостами и улеглись на свои места.

Вдруг со стороны — чистый девичий голос:

— Товарищ сержант!

Андрей с удивлением повернулся на этот приятный голос — давно не слыхал такого… Повернулся — и остолбенел: перед ним стояла девушка в беленом полушубке и шапке-ушанке, темноволосая, темноглазая, с полными румяными губами, как две капли воды Марийка! Это было чудо. Несколько секунд Андрей смотрел на нее не отрываясь, удивленно и растерянно. Девушка никак не могла понять, чем вызвала изумление Андрея, и, пока пыталась понять, выражение ее лица и глаз менялось с поразительной быстротой; когда же наконец она догадалась, в чем дело, выражение недоумения, растерянности и испуга — и на лице и в глазах — вдруг заслонила лукавая и озорная улыбка.

— Обознались, товарищ сержант?

— Обознался, — приходя в себя, ответил Андрей.

— Так похожа?

— Очень!

— На жену?

— Да.

Лена Малышева с интересом поглядела на Андрея.

— Вот не ожидала, что на кого-то так сильно похожа, — сказала она с улыбкой. — Я думала, что я — одна такая… А может, вам, товарищ сержант, только показалось, что я так похожа на вашу жену?

Андрей опять взглянул на девушку: да, она похожа, конечно, на Марийку, но и в самом деле не так сильно, как показалось при первом взгляде. Она пониже Марийки, лицо у нее круглее и щекастее, а чернявой и черноглазой она только кажется, потому что вся в белом да в изморози, а на самом деле — русая, с карими глазами. И голос у нее не такой, как у Марийки, — более низкий и грудной…

— Нет, вы не отвечайте, — спохватилась Лена, поняв, что задает неуместные вопросы. — У меня к вам дело, товарищ сержант. — Она подошла к изгороди. — Право, и не знаю, как вас просить. Вчера утром, на последней стоянке, у меня сбежала одна собачка. Такая была неуживчивая, просто беда. Я измучилась с ней! Не хочет идти — и все. Рычит, бывало, того и гляди укусит.

Андрею вдруг стало весело с этой девушкой.

— В общем, дезертировала собака, — сказал он, впервые улыбаясь за последние сутки. — Значит, испугалась фронта?

— Да, дезертировала, — совершенно серьезно согласилась Лена. — И теперь у меня в упряжке осталось только три собачки. Вон моя упряжка, вон она, около сарайчика!

— Две белых, одна рыжая?

— Да, да!

— А сбежала рыжая?

— Совершенно верно. Откуда вы знаете?

— Сбежать могла только рыжая, — пошутил Андрей, все более и более чувствуя, как ему приятно разговаривать с красивой девушкой, чем-то напоминающей Марийку. — Рыжие, они такие, ненадежные… Но чем я помочь могу?

Лена тоже облокотилась на изгородь, и тут Андрей окончательно убедился, как ошибочно было его первое впечатление. В самом деле, почему ему показалось, что эта девушка похожа на Марийку? Вот она, солдатская тоска! "Эх, Мариюшка-Марийка, ласточка моя! — вздохнул Андрей про себя. Встала бы ты вот сейчас на ее место, постояла бы немного, поглядела на меня…"

— Помочь вы можете, товарищ сержант, и только вы! — сказала Лена. Сейчас я стояла на посту, караулила этих собачек. Девушки все отдыхают, устали на марше. И вот я увидела, как вы подошли сюда. Собачки поднялись, зарычали; я думала, они бросятся на вас: вы же чужой человек! А вы как-то взглянули на них… взглянули — и они сразу успокоились, легли… Ведь так же было, товарищ сержант?

— Опять непонятно, — подивился Андрей. — Ну, хорошо, собаки не бросились на меня, так в чем же дело? Видят, свой человек, фронтовик, вот и все!

— Вот в том-то и дело, — сказала Лена и приблизилась к Андрею, заговорила потише, быстро озираясь по сторонам: — Вот здесь, на соседнем дворе, все время бродит какая-то собачка. Я думаю, она местная, из этого села; хозяева эвакуировались, а ее бросили. А может быть, просто бродячая, из других мест. Она такая, знаете ли, худая, дикая и, вероятно, была ошпарена кипятком: у нее вот тут и вот тут — голая кожа. Я ей и хлеб носила, и суп свой отдала, а никак подманить не могу! Только протяну к ней руку, она — шасть в сторону! Ужасно одичала! Я уже звала и нашего командира и много бойцов… Никто не может поймать!

— Она рыжая, эта собака?

— Совершенно верно! Откуда вы знаете?

Андрей не выдержал и захохотал.

— Да разве рыжую поймаешь?

— Нет, я серьезно, — сказала Лена и с укоризной посмотрела на Андрея. — Шутить и я люблю, но сейчас мне не до шуток. Вы понимаете, все идут ловить ее охотно, а как посмотрят на нее — и боятся подходить. Честное слово! Я даже не ожидала… — Лена вдруг смело и порывисто дотронулась до руки Андрея. — Поймайте ее, товарищ сержант! Поймайте! Мне бы ее только на ремешок, а там… там все будет в порядке, честное слово!

— А если укусит?

— Вас не укусит, — заявила Лена совершенно убежденно, точно имела на это заявление полномочия от самой собаки. — Я же видела, как собачки легли перед вами! Господи! — вдруг воскликнула она, словно верующая перед образами. — Да вы понимаете, что может случиться? А вдруг завтра бой? Все пойдут вывозить раненых, а я что буду делать? Вы это понимаете?

Андрей пристально посмотрел на Лену. Как она была красива, говоря эти слова! Андрею стало стыдно оттого, что он так долго, изводил девушку своими глупыми шутками. Потупясь, он спросил:

— Где она, эта собака?

Захватив кусок хлеба, они пошли на соседний двор.

Собаку нашли в маленьком, полуобвалившемся сарайчике. Увидев людей, она попятилась в угол и, поняв, что путь в ворота отрезан, подняла на загривке шерсть. Взгляд ее был насторожен и тревожен.

— Да, одичала, — сказал Андрей.

Он присел на корточки перед собакой и строго, чуть сдвинув брови, посмотрел ей в темные, тревожные глаза. Собака ощетинилась еще сильнее и слегка молчком оскалила зубы. Андрей не дрогнул, не оторвал от собачьей морды своего взгляда. Стоявшая позади Лена вздохнула от нетерпения и предчувствия нового разочарования. Неожиданно Андрей хлопнул ладонью по колену, сказал негромко, но властно:

— Сюда!

Собака съежилась и присела на задние лапы.

— Сюда!

Собака вдруг опустилась на все лапы, тихонько заскулила и ползком приблизилась к ногам Андрея. Тогда он смело и ласково погладил ее по спине, затем поднес к ноздрям кусок пахучего ржаного хлеба.

— Кушай, Найда!

— Почему Найда? — спросила Лена в восторге от того, что произошло на ее глазах.

— Найденная, вот и Найда! Вот вам собака, а заодно и кличка ей. Давайте ошейник!

Не поднимаясь, собака жадно жевала хлеб и не сопротивлялась ласкам. Ошейник она приняла без всякого протеста. И не покорно, а скорее охотно встала, когда Лена, тронув поводок, сказала счастливым голосом:

— Пойдем, Найда! Пойдем, милая!

У ворот двора, где лежала собачья стая, Андрей и Лена остановились; Найда доверчиво посмотрела на них и опасливо — на собак, соображая, что ожидает ее дальше. Мимо ехал в санках майор Озеров. Андрей вытянулся и отдал ему честь. Ездовой вдруг осадил коня, и Озеров, повернувшись в задке санок, потеснив сидевшего рядом Петю Уральца, поднял руку и крикнул Андрею:

— Как живем, Лопухов?

Андрей в несколько прыжков оказался у санок.

— Все в порядке, товарищ майор!

— Ребята хорошо отдохнули?

— Очень хорошо!

— Водку все получили? А махорку?

— С махоркой задержка бывает.

— Ладно, учту и все сделаю.

— Ждем приказа, товарищ майор!

— Скоро будет! Ну, бывай здоров!

Лена дождалась Андрея, с интересом спросила:

— Кто это?

— Это командир полка. В штадив поехал.

— Командир полка? Он вас знает?

Только что Лена была поражена необыкновенной властью, проявленной Андреем над одичалой собакой, и смотрела на него с удивлением и интересом, как на обладателя какой-то волшебной силы. Теперь ее поразило, с какой простотой и дружелюбием разговаривал с ним сам командир полка. Подумать только: командир полка! Лене по-девичьи нестерпимо захотелось как можно лучше узнать этого молодого сержанта с обветренным, но красивым лицом, немножко суровым, но в то же время лучистым взглядом, и она засыпала его вопросами:

— И давно вы знакомы? Кем же вы служите? А раньше? И много раз бывали в боях? И танки поджигали, да?

Андрей отвечал улыбаясь.

Лена спохватилась, воскликнула виновато:

— Ой, и какая я болтушка! Надо же девчонок будить! Иду! Спасибо вам, товарищ сержант! Буду вспоминать, как вы меня выручили. — Постояв перед Андреем, добавила: — Зовут меня Леной, а фамилия Малышева.

— Запомню, — сказал Андрей.

Лене было очень приятно это неожиданное знакомство. Она только что прибыла на фронт — и сразу встретила сильного, храброго человека, именно такого, какими ей казались сейчас все фронтовики…