Английский

Задание (на 8 декабря): в нашей средней школе имени Альберта Эйнштейна учатся ребята более ста семидесяти различных национальностей, вероисповеданий и этнических групп. Опишите, как ваша семья празднует самый американский праздник – День Благодарения.

Миа Термополис

МОЙ ДЕНЬ БЛАГОДАРЕНИЯ

Проснулась оттого, что маму тошнило в ванной. Она на третьем месяце беременности. Если верить врачам, тошнота должна скоро пройти. Не могу дождаться… Вычеркиваю дни в календарике с «N'Sync» (мне «N'Sync» не очень нравятся. Календарик мне в шутку подарила Лилли. Хотя один парень там очень даже ничего).

Мистер Джанини, отчим, постучал в дверь моей комнаты. Он теперь просит называть его Фрэнком. К этому трудно привыкнуть, ведь в школе я всю жизнь называла его «мистер Джанини». Поэтому пока я его просто никак не называю (по крайней мере, в лицо).

Мистер Джанини напомнил, что пора вставать. Мы собираемся отпраздновать День Благодарения в доме его родителей на Лонг-Айленде. Надо поскорее выезжать, если не хотим застрять в пробке.

Никаких пробок в такую рань в День Благодарения не было и в помине. Так что мы заявились к родителям мистера Дж. на три часа раньше.

Миссис Джанини (мама мистера Джанини, а не моя) встретила нас в бигуди и страшно удивилась, когда мы ввалились. Во-первых, мы приехали слишком рано, а во-вторых, моя мама прямо с порога унеслась в ванную, зажимая рот ладонью. А все из-за запаха жареной индейки. Надеюсь, это верный признак, что мой будущий брат или сестра будет вегетарианцем. Раньше запах жареного мяса вызывал у мамы всего лишь чувство голода.

Всю дорогу от Манхэттена она повторяла, раз сто, наверное, что родители мистера Джанини довольно старомодны и предпочитают традиционное для Дня Благодарения угощение. Мама думает: вряд ли они обрадуются, если я начну во время праздничного обеда с индейкой проповедовать свое дурацкое вегетарианство; не к месту будут и рассказы о том, как дурно в свое время обошлись переселенцы с коренным населением Америки; неуместны и лекции про массовый геноцид со стороны пилигримов. Никому не захочется слушать и про то, как ради захвата новых земель колонисты раздавали несчастным индейцам одеяла, зараженные вирусом оспы. Не важно, что это произошло спустя сто пятьдесят лет с момента появления белого человека на американском континенте. И в конце концов, невежливо заявлять во всеуслышание, что праздник насилия и разрушения целой культуры достоин осуждения.

Вместо этого, сказала мама, я должна беседовать на более нейтральные темы. Например, о погоде. А лучше, конечно, вовсе помолчать и дать поговорить взрослым.

Я спросила, можно ли мне предложить тему поразительного рейтинга театра оперы в Рейкьявике в Исландии (более 98 процентов населения этой страны видели «Тоску» как минимум по разу).

Мама вздохнула и ответила:

– Ну, если тебе так хочется…

Видимо, ее уже достали мои разговоры об Исландии.

Очень жаль, Исландия, по-моему, – удивительная страна. Я не успокоюсь, пока не побываю в этой Стране льдов.

Смотрела парад в честь Дня Благодарения с мистером Джанини-старшим в комнате, которую он называет «залой».

На Манхэттене нет никаких «залов».

Там есть гостиные.

Помня о мамином предупреждении, воздержалась от своего традиционного высказывания, что этот парад – типичный пример того, как американский капитализм выходит из-под контроля.

Вдруг я заметила в толпе Лилли. Она стояла на углу Бродвея и Тридцать седьмой авеню и снимала видеокамерой платформу, на которой ехали мисс Америка и Вильям Шатнер из «Стар Трека». Теперь я уверена: в следующем выпуске своего шоу «Лилли рассказывает все, как есть» (каждую пятницу в девять вечера на 67-м кабельном канале), она произнесет немало нелестных слов в адрес парада и его участников.

Приехали сестра мистера Джанини-младшего с мужем и двумя детьми. Вся их машина была забита тыквенными пирогами. Дети примерно моего возраста, двойняшки. Мальчика зовут Натан, девочку – Клэр. С Клэр мы точно не подружимся: когда нас знакомили, она смерила меня взглядом с ног до головы, прямо как болельщицы в нашей школе.

– Так ты и есть та самая принцесса? – спросила она так, будто сделала мне немыслимое одолжение.

И хотя я прекрасно знаю, что ростом я чуть ли не под два метра, груди под одеждой не видать, ступни как у слона, а волосы на голове торчат в разные стороны… к тому же я самая большая идиотка на всем первом курсе средней школы имени Альберта Эйнштейна… Неприятно все же, когда мне об этом напоминают всякие дуры-девчонки. Я нормальный живой человек, который всеми силами стремится к самоактуализации. Как и все люди на свете.

Да мне наплевать, что думает обо мне какая-то племянница мистера Джанини. И вообще – она носит юбку из шерсти пони. И это не имитация, не заменитель. Лошадке пришлось умереть, чтобы Клэр смогла напялить на себя эту юбку, только ей это, похоже, по барабану.

Потом Клэр достала свой мобильник и вышла на балкон, где прием, видите ли, лучше. А температура на улице, между прочим, ниже нуля. Клэр, очевидно, это не беспокоит. В конце концов, юбка у нее теплая. Идиотка разглядывала меня через застекленную балконную дверь и смеялась на протяжении всего разговора.

Натан пользуется не телефоном, а пейджером, носит широченные джинсы, а также кучу золотых украшений. Он попросил дедушку переключить канал, так что вместо традиционного телемарафона в прямом эфире мы смотрели MTV-2. Натан знал наизусть все песни и пел дуэтом с телевизором. Во многих песнях есть матерные слова, которые вслух не произносятся, хотя и подразумеваются. Впрочем, Натан пел все подряд.

Стол накрыт. Начинаем есть.

Заканчиваем есть.

Помогаю миссис Джанини убирать со стола. Она просит меня не быть смешной и пойти «поболтать-посплетничать» с Клэр.

Страшно подумать, как иногда люди тупеют к старости.

Вместо того чтобы мило беседовать с Клэр, я остаюсь в столовой и описываю миссис Джанини, как прекрасно жить в одном доме с ее сыном. Мистер Дж. очень много делает по дому, он даже по собственной инициативе взвалил на себя мою обязанность мыть унитазы. Я уж не говорю про 36-дюймовый телевизор, пинбольную машину и настольный футбол, которые он привез с собой.

Миссис Джанини чрезвычайно нравится все это слушать, это видно невооруженным взглядом. Пожилые люди просто обожают слушать приятное о своих отпрысках, даже если «детишкам», как мистеру Джанини, уже тридцать девять с половиной лет.

Нам пора уезжать, если мы не хотим застрять в пробке по дороге домой. Я со всеми вежливо прощаюсь. Клэр в ответ – ни слова, зато Натан многозначительно говорит мне «до свидания», советуя воспринять эти слова буквально. Миссис Джанини дает нам с собой громадные куски недоеденной индейки. Благодарю ее, несмотря на то, что есть индейку не стану.

Провели потрясающие три часа. Нас зажало между машинами в пробке у скоростной железной дороги.

Я едва успела переодеться в голубое облегающее вечернее платье от Армани и надеть специально подобранные к нему туфли-лодочки, когда внизу раздался автомобильный гудок. Это Ларс, мой телохранитель, приехал, чтобы отвезти меня на второй за сегодняшний день обед в честь Дня Благодарения.

Приезжаем в «Плазу». Меня приветствует консьерж и орет на весь Пальмовый зал, извещая общество о моем появлении:

– Ее Высочество принцесса Амелия Миньонетта Гримальди Термополис Ренальдо.

Неужели нельзя было назвать меня Миа? Проще и короче. И симпатичнее.

Мой папа, принц Дженовии, и бабушка устроили прием по случаю Дня Благодарения. Как же, бабушка не может пропустить такой прекрасный повод, чтобы устроить великосветский прием. А кроме того, они считают, что мне надо как можно чаще появляться на подобного рода мероприятиях. Пока папа и бабушка находятся в Нью-Йорке, они должны, видите ли, воочию убедиться, насколько я усвоила все, что полагается знать настоящей принцессе… Это очень важно для моего официального визита в Дженовию накануне Рождества для знакомства с подданными. Ой, как они меня достали своим, то есть моим, официальным визитом в Дженовию! Однажды я даже не сдержалась и сказала, что не собираюсь, попав во дворец, кидать во фрейлин оливки, ковырять в носу и почесываться. В конце концов, мне уже четырнадцать лет, я имею представление, как следует себя вести, честное слово.

Бабушку, однако, это не убедило, и она до сих пор ежедневно проводит со мной уроки королевского этикета. Лилли уже связывалась с Организацией Объединенных Наций по вопросу, является ли проведение этих занятий нарушением моих гражданских прав. Она уверена, что противозаконно заставлять несовершеннолетнего подростка часами сидеть и учиться наклонять тарелку с супом от себя.

– Всегда, всегда только ОТ себя, Амелия!

И все ради того, чтобы вычерпать несколько капель супа из омаров. ООН осталась совершенно безразличной к моим проблемам.

Разумеется, вне всяческих сомнений, идея провести банкет принадлежала моей дорогой бабушке. Она решила устроить этот прием в День Благодарения, как, по ее словам, «было принято в старину», а именно: мидии в белом вине, неоперившийся голубь, фаршированный гусиной печенью, хвосты лобстеров, иранская икра, которую невозможно достать – экспорт запрещен. Она пригласила пару сотен своих ближайших друзей, да еще императора Японии с супругой, так как они случайно оказались в городе (в Нью-Йорке как раз проходит всемирный торговый конгресс).

Именно из-за императора мне пришлось надеть туфли-лодочки без каблуков. Бабушка сказала, что быть выше самого императора – бестактно.

Целый час прошел в изысканных светских беседах с императрицей. Она, как и я, нормальный человек, но в один прекрасный день вышла замуж за императора и стала императрицей. Я же ничего про свое высокое положение не знала вплоть до сентября, когда врачи сообщили моему отцу, что он больше не сможет иметь детей. Вот папе и пришлось рассказать мне, что он принц, а я – принцесса. И хотя я считаюсь «незаконным ребенком», поскольку мои родители никогда не состояли в браке, во мне все-таки течет королевская кровь, и я имею право в будущем занять престол правительницы Дженовии.

И хотя Дженовия – совсем небольшое княжество (население 50 тысяч человек) и помещается на узкой холмистой полосе земли вдоль Средиземного моря между Италией и Францией, быть принцессой – большая ответственность.

Впрочем, как оказалось, это недостаточно серьезная причина, чтобы, например, увеличить сумму на мои карманные расходы. Зато вполне серьезная, чтобы заставить меня везде таскать за собой телохранителя, просто потому, что какому-то мифическому европейскому террористу с длинными волосами и в черных кожаных штанах может изобрести в голову дурацкая идея похитить меня.

Императрица прекрасно понимает, какой это шок – заснуть вечером нормальным человеком, а проснуться уже персонажем с обложки журнала «People». Она даже дала совет: всегда следует проверять, достаточно ли плотно застегнуто кимоно, прежде чем поднимать руку и приветствовать своих подданных.

Я поблагодарила ее, хотя вообще-то нет у меня никакого кимоно.

Я так утомилась за весь день, начавшийся с раннего подъема и путешествия на Лонг-Айленд, что даже пару раз зевнула прямо в лицо императрице. Я старалась спрятать свой зевок, как учила бабушка – сжав зубы и не открывая рта. Но из-за этого на глаза наворачиваются слезы и все лицо перекашивается, будто у меня судороги. Бабушка бросала на меня уничтожающие взгляды, отрывая глаза от салата из груш с грецкими орехами, но это не помогало. Даже страх перед ее гневом не мог вывести меня из дремотного состояния.

В результате папа все заметил и презентовал мне королевское помилование. Ларс отвез меня домой. Бабушка очень расстроилась из-за того, что я уехала еще до подачи сырного меню. Но не отпусти она меня домой в тот момент, я потеряла бы сознание прямо во время десерта. Знаю, что бабушкиного возмездия не миновать. Наверное, придется выучить наизусть имена всех членов шведской королевской семьи. Или что-нибудь столь же противное.

Впрочем, бабушка всегда поступает по своему разумению.

После бесконечного изматывающего дня, в течение которого все мы без устали благодарили отцов нашей нации – этих злостных лицемеров-убийц, более известных под названием «пилигримы», – я наконец добралась до постели.

Так закончился День Благодарения Миа Термополис.