Глава 2
Утреннее солнце беззаботно играло шаловливыми зайчиками. Антон Бирюков передвинул стопку бумаги так, чтобы солнечные блики от настольного стекла не слепили глаза, перевернул на календаре листок с числом 21 августа и, едва стрелки часов показали начало рабочего дня, взялся за телефонную трубку.
Из отдела кадров «Сибэлектротрансмаша» Деменскому дали самую положительную характеристику. Оказывается, имея высшее образование, Юрий Павлович поступил на факультет заочного обучения Уральского политехнического института, досрочно выполнил учебную программу по специальности «Автоматика и телемеханика» и месяц назад уехал в Свердловск защищать дипломный проект. На работу должен выйти через неделю, если не оформит последипломный отпуск.
Получив такие сведения, Бирюков заказал уголовный розыск Свердловска и попросил побывать в политехническом институте, чтобы выяснить все возможное о преуспевающем студенте-заочнике из Новосибирска.
Только закончился этот междугородный разговор — дверь кабинета широко распахнулась. Щупленький улыбающийся старший лейтенант по-уставному щелкнул каблуками:
— Прошу разрешения, товарищ капитан!
— Слава?.. Голубев!
Бирюков вскочил из-за стола и крепко стиснул вошедшего в объятиях.
— Отпусти, ребра сломаешь! — засмеялся старший лейтенант.
— Соскучился по тебе, деревенский детектив! Больше года, наверное, не виделись, а?..
— Почти два.
— Даже так?
— Конечно. Ты что, за работой счет времени потерял?
— В этом повседневном круговороте немудрено потерять. По каким делам в Новосибирск пожаловал?
— Прикатил на месячную стажировку, повышать квалификацию. Возьмешь, как прежде, подручным?
— Спрашиваешь, — Антон потянулся к телефону. — Сейчас договорюсь с начальником отдела, работа есть…
— Имеешь в виду вчерашнее происшествие?
— Уже знаешь?..
— Только что от начальства. Можешь не звонить, без твоего согласия, на свой риск, договорился. Предварительные итоги какие?
— Неутешительные. Похоже, любовная драма. Собственно, через несколько минут соберется оперативная группа…
Бирюков не успел договорить. В кабинет с достоинством, словно стюардесса — в салон, вошла следователь Наташа Маковкина. Мельком взглянув на Голубева, она поздоровалась и спросила Бирюкова:
— Вы заняты?
— Экспертов жду. Выбирайте, Наталья Михайловна, место поудобней, они вот-вот нагрянут, — ответил Антон и представил Голубева: — Этот вихрастый мальчуган — мой бывший сослуживец по райотделу. Приехал к нам из района набираться ума-разума.
Слава Голубев улыбнулся. Маковкина слегка кивнула. Расстегнув нижнюю пуговицу форменного пиджака, она села поближе к столу, положила на колени принесенную с собою папку и озабоченно заговорила с Антоном:
— Только что была в клинике хирурга Широкова. Потерпевшая жива, но состояние ее очень тяжелое. Опасаюсь, что не выживет, а, значит, расследование крайне осложнится. — И смущенно зарозовела. — Надеюсь на вашу помощь, Антон Игнатьевич. У меня, как знаете, пока лишь теоретические знания…
«Девочка не лишена самокритики, но мне от этого не легче», — подумал Антон и вздохнул:
— Поживем — увидим…
Рыжебородый энергичный судмедэксперт Виталий Карпенко и степенный пожилой эксперт-криминалист Аркадий Иванович Дымокуров вошли в кабинет разом. Пока Дымокуров здоровался с Маковкиной и знакомился с Голубевым, Карпенко широким жестом передал Бирюкову свое заключение. Медицинская экспертиза установила, что потерпевшая находилась в легкой степени алкогольного опьянения. При падении она повредила коленные суставы, позвоночник и получила ушиб головного мозга. Когда Бирюков прочитал заключение, судмедэксперт добавил:
— Цветочная клумба спасла. Если бы упала на асфальт — мгновенная смерть.
— Считаешь, она выживет? — спросил Антон.
— Вся надежда на нейрохирурга Алексея Алексеевича Широкова. Специалист он прекрасный. Но травма головного мозга — дело не шуточное.
— Скажите, Виталий, — заговорила Маковкина, — нет ли у потерпевшей каких-либо признаков покушения на изнасилование?
— Нет, — ответил Карпенко. — Можно предполагать, что женщина сама спрыгнула с балкона. Вот вам факт: сначала она приземлилась на обе ступни, как при прыжке, и уж после того упала ничком…
Бирюков посмотрел на Дымокурова:
— Что Аркадий Иванович по этому поводу скажет?
— Траектория ее падения и вмятины на цветочной клумбе подтверждают предположение доктора.
— Кто ж за потерпевшей балконную дверь закрыл? Халат кто с нее сорвал?.. — Антон сделал паузу. — К тому же начатое заявление прокурору… О чем Холодова А. Ф. хотела сказать и почему не написала свое заявление? Передумала или кто-то помешал ей?..
Дымокуров развел руками. Бирюков помолчал и снова спросил:
— Аркадий Иванович, что нам дает дактилоскопическая экспертиза?
Криминалист раскрыл папку и положил на стол несколько увеличенных фотоснимков.
— Вот отпечатки, изъятые с коньячной бутылки и с одной из рюмок. Такие же отпечатки пальцев обнаружены на шпингалете и на стекле балконной двери.
Рассматривая снимки, Антон хмуро проговорил:
— Что-то очень уж рубцеватые пальцы…
— Вероятно, человек привлекался к уголовной ответственности и, стараясь, чтобы по отпечаткам его не уличили в повторном преступлении, попытался изменить рисунок папиллярных линий, — высказал предположение Дымокуров и показал еще несколько снимков. — А вот другие, пригодные для идентификации, отпечатки. Они обнаружены на кнопке электрозвонка и на наружной дверной ручке.
— Не самого ли это Деменского? — спросил Антон.
— У нас сравнить их не с чем.
— Какой результат у эксперта-почерковеда?
Дымокуров чуть помолчал:
— Почерковед установил, что письмо, обнаруженное в кармане розового платья, и начатое заявление прокурору написаны одним и тем же женским почерком. Эта самая женщина сделала приписку, проклинающую все прошлое, под стихами. Четверостишие — из сборника Николая Рубцова. Особенности почерка, которым оно переписано на листок, — бесспорно мужские.
Антон задумался:
— Меня, Аркадий Иванович, очень заинтересовал спичечный коробок Балабановской экспериментальной фабрики. Помните, на кухонном столе? В нашей области, насколько знаю, распространены барнаульские и томские спички. Откуда балабановские?..
— Такой вопрос и у меня возник. По справке управления торговли небольшая партия спичек Балабановской фабрики поступала в Новосибирск две недели назад. Продавали их в продовольственном магазине у остановки Сухой лог.
— Можно предположить, что в квартире Деменского был кто-то из противоположного конца города?
— Вполне допустимо.
Хрипло заурчал аппарат внутреннего коммутатора. Постовой сотрудник УВД сообщил, что пожилая гражданка, назвавшаяся Ксенией Макаровной, ищет «молодого офицера из уголовного розыска, который вчерашним вечером разбирался с убившейся женщиной».
— Направьте ко мне, — сказал Бирюков и, положив трубку, оглядел присутствующих. — Соседка Деменского пожаловала…
Спустя несколько минут Ксения Макаровна робко вошла в кабинет. Как и вчера, она была в пестром платьице, на седенькой голове — тот же беретик, в руке — та же авоська, только на этот раз пустая.
Антон пригласил старушку сесть. Ксения Макаровна благодарно поклонилась, осторожненько присела на краешек стула и сразу заговорила:
— Так ведь Юрий Палыч и не появился до сей поры дома. Всю прошлую ноченьку не спала, переживала…
Бирюков не проронил ни слова. Старушка глубоко вздохнула, отвела в сторону глаза:
— Каяться пришла — главное ведь вчера утаила. Ключ-то от квартиры Юрий Палыч оставлял мне, а я отдала Анатолию Николаевичу Овчинникову, инженеру из нашего домоуправления. Он в квартире Юрия Палыча водопровод чинил и, знаете, это… женщин приводил туда…
— Выходит, Саню привел Овчинников?
— Нет, нет. Саня — особая статья. Я расскажу…
— Зачем же утаили такое? — досадливо спросил Антон.
Ксения Макаровна потупилась:
— Овчинников запугал. Упрекнула его однажды за разгул, а он показывает длинную отвертку и говорит: «Будешь, Макаровна, вякать — пырну и весь воздух из тебя, как из футбольного мячика, выйдет». — Сказав это, старушка словно спохватилась: — Конечно, Анатолий Николаевич, возможно, пошутил. Он любит пошутить…
— Деменский что, знаком с ним?
— С Овчинниковым все жильцы нашего дома знакомы. Безотказный он на случай срочного ремонта. Бутылку водки покажи — мигом тут как тут будет. — Ксения Макаровна опять вроде спохватилась: — Нет, нет! Денег с жильцов Анатолий Николаевич не берет, а вот спиртное… крепко уважает.
— Говорите, инженером в домоуправлении работает?
— Точно сказать не могу, милок. Это наши жильцы его так зовут, а вообще-то Анатолий Николаевич большей частью водопроводы чинит. Вот и Юрий Палыч, уезжая в Свердловск, вместе с ключом пятерку мне оставил, сказал, что договорился с Овчинниковым насчет починки водопровода. Так получилось…
— Слава, наведи справку об Овчинникове, — повернувшись к Голубеву, шепнул Антон и, когда тот вышел из кабинета, опять спросил старушку: — Ну а как же получилось с Саней?
— Ключ от квартиры Юрия Палыча Саня у меня спрашивала, — обреченным голосом ответила Ксения Макаровна.
— И вы отдали?
— Нет. Указала адрес нашего домоуправления, где работает Овчинников. Ключ-то уже у Анатолия Николаича был.
— Она к нему поехала?
— Не знаю, милок.
— Вы ничего не сочиняете?
— Да зачем же мне сочинять-то!..
Когда Ксения Макаровна, на прощание низко поклонившись, вышла из кабинета, вернулся Голубев. Бирюков взял принесенную им справку и стал читать:
«Анатолий Николаевич Овчинников родился в Новосибирске. Образование среднетехническое: окончил Новосибирское речное училище по специальности штурмана-судомеханика. Прописан по улице Челюскинцев. В домоуправлении числится слесарем-водопроводчиком. К работе относится добросовестно. С 19 августа — в очередном отпуске».
— Вот штурман-водопроводчик объявился, — дочитав до конца, вздохнул Антон и посмотрел на Маковкину: — Что, Наталья Михайловна, займемся делом вплотную? И начнем его, пожалуй, со знакомства с Овчинниковым, а?..
— Да, конечно, — чуть подумав, согласилась Маковкина.
Бирюков повернулся к Голубеву:
— Тебе, Вячеслав Дмитриевич, тоже надо включаться в работу. Познакомься сейчас у Натальи Михайловны с материалами дела. Есть там телеграмма Деменскому из Адлера от какого-то Реваза, а в показаниях Ксении Макаровны упоминается железнодорожник «кавказской наружности» в возрасте около шестидесяти. Повстречайся с руководством вокзала Новосибирск-Главный и выясни, есть ли среди вокзальных сотрудников такие мужчины. — Бирюков поднялся из-за стола. — А я сейчас наведаюсь к Овчинникову на квартиру.
Садясь в служебную машину, Антон не предполагал, что через несколько минут возникнет новая загадка: Анатолий Николаевич Овчинников третьи сутки не появлялся дома. Получив на работе отпускные, он будто в воду канул.
