От Крохина Бирюков решил идти пешком. Прокурор со следователем заканчивали формальности, связанные с обыском, и ждать их не было смысла. Возле районного Дома культуры белобрысый подросток и усатый седой старик, похожий на художника-профессионала, заменяли старые фотографии на районной доске Почета новыми.

– Веня, милок, ну смотри, что ты учудил… – миролюбиво выговаривал седой усач подростку. – Всех украинцев в один ряд собрал. Будто по ранжиру выстроил: Приходько, Галушко, Бондаренко. Ну-ка помешай их с другими национальностями. Да за направлением взгляда на портретах следи. Те, что глядят в объектив, они всегда на зрителя будут глядеть, а вот другие… С другими, милок, думать надо, чтобы в центр смотрели. Возьми, к примеру, Птицына… Видишь, какой героический парень с медалями! А куда он у тебя смотрит?… Отвернулся от всех. Ну-ка помести его между Галушкой и Бондаренкой…

Антон остановился возле доски Почета и стал разглядывать крупный, застекленный в красивую раму портрет передового механизатора из Ярского. Показалось, будто задиристый чубатый Птицын с усмешечкой щурит с портрета глаза и собирается подмигнуть: ловко, мол, надул я корреспондента-очкарика с мотоциклом!

Совершенно неожиданно на Антона навалилось острое чувство досады за то, что очень уж безропотно поддался уговору подполковника и отложил поездку к новому месту работы, в Новосибирск. Тогда казалось, что совместно с Голубевым дело отравившегося ацетоном старика можно будет свернуть буквально в несколько дней, а теперь вот, как по извечному закону пакости, свалилось новое дельце – самоубийство Крохиной. И, судя по всему, самоубийство это не простое, придется с ним повозиться. Сразу же в голове один за другим закрутились вопросы: из-за чего вчера произошел между Крохиными скандал? Почему и куда Крохин вчера так поспешно уехал? Что хранилось у него в тайнике?… Действительно ли Торчков и «заготовитель» выпивали в четверг на той неделе у Крохина?… Отчего соседка Крохиных заявила, что у высокого обе руки?… Куда девался завернутый в простыню сверток, похожий на ковер, который вчера лежал на диван-кровати в мезонине?… Что было в этом свертке?…

Вопросов набиралось бесконечное количество, и ни на один из них Антон ответить не мог. Сейчас он походил на студента, вытянувшего на экзаменах совершенно незнакомый билет. Проходя мимо «Соснового бора», со злостью решил зайти в кафе и перекусить – время обеда давно уже миновало. Заказал окрошку, котлету и стакан кефира. Окрошка показалась пресной. Хлебнув пару ложек, отодвинул тарелку и раздавил вилкой котлету. Котлета тоже не лезла в горло. Выпив кефир и оставив на столе почти нетронутую еду, заторопился в райотдел.

Подполковник Гладышев сидел в кабинете один, сосредоточенно изучал какие-то документы. Он кивнул Бирюкову и показал на стул возле своего стола. Положил на стол документы, заинтересованно спросил:

– Что на Береговой? В самом деле самоубийство?

Антон сжато рассказал о результатах выезда на происшествие. Подполковник задумчиво разглядывал мундштук дымящейся папиросы– Когда Антон замолчал, спросил:

– Как Крохина на работе характеризуется? Не узнавал?

– Очень положительно.

– М-да… – Гладышев затушил окурок в пепельнице. – Положительная служебная характеристика, к сожалению, еще не избавляет человека от психического заболевания. А может быть, предстоящий стыд перед разоблачением махинации с лотерейным билетом толкнул ее в петлю.

– Кстати, товарищ подполковник, – вставил Антон. – Позвоните в Ярское Чернышеву. Я утром просил его направить ко мне механизатора Птицына. Он обещал, но Птицына до сих пор нет, и наш дежурный говорит, что он не появлялся в райотделе.

Подполковник снял телефонную трубку и стал набирать номер председателя Ярского колхоза. Чернышев ответил быстро. Разговор состоялся недолгий. Подполковник сослался на сильную занятость, узнав необходимое, попрощался с Чернышевым и, положив трубку, задумчиво сказал:

– Птицын через полчаса после твоего телефонного разговора с Чернышевым на собственном мотоцикле выехал к нам.

– Куда же он делся? От Ярского не больше двух часов езды до райцентра, а уж полдня прошло.

Гладышев пожал плечами и стал уточнять детали, связанные с лотерейным билетом и самоубийством Крохиной. Когда разговор был исчерпан и Антон собрался было уйти от подполковника, зазвонил телефон. Гладышев снял трубку, ответил и посмотрел на Антона.

– Бирюков?… Уже около часу у меня сидит… – сказал он. – Птицын появился? Направь ко мне.

Через минуту обитая дерматином дверь бесшумно отворилась, и в кабинет вошел крепко сложенный плечистый парень с лихим, будто у казака чубом, густо закрывающим правую половину лба. Бирюков сразу узнал его по фотографии на районной доске Почета, хотя вместо черного костюма с медалями в этот раз на Птицыне была синтетическая коричневая куртка с замком-»молнией». Покручивая в правой руке за ремешок защитный шлем и водительские очки, парень улыбчиво прищурился и сказал:

– Птицын я, из Ярского. Вызывали?

Подполковник кивнул головою, показал на стул:

– Проходите.

Парень посмотрел на свои запыленные сапоги. Осторожно, стараясь не наступить на ковровую дорожку, прошел к стулу, положил возле него на пол очки со шлемом и сел.

– Что так долго ехали, товарищ Птицын? спросил подполковник. – Заезжали куда-то?

– Заднее колесо, как на грех, спустило. Хорошо, запаска с собою была, а то вообще бы сегодня не доехал до райцентра. – Птицын расстегнул на куртке «молнию», опять прищурился. – Умудрился на шоссейке гвоздь в покрышку поймать.

– На своем мотоцикле ехали?

Парень утвердительно тряхнул чубом. Подполковник помолчал, переложил на столе бумаги и спросил:

– Догадываетесь, по какому поводу вас пригласили?

Птицын пожал плечами:

– Утром председатель колхоза встретил в конторе, говорит: «Срочно поезжай в районную милицию к товарищу Бирюкову». А я этого товарища во сне никогда не видел.

– Можете наяву познакомиться, – подполковник показал на Антона. – Старший инспектор уголовного розыска Бирюков.

Птицын расплылся в улыбке:

– Очень приятно. Зачем это я вам понадобился, товарищ Бирюков?

– Из автоинспекции к нам сигнал поступил, – осторожно начал Антон. – При регистрации нового мотоцикла вы предъявили на него документы комиссионного магазина. Так?…

– Так. Ну и что?… В комиссионках разве нельзя покупать?

– Можно. Но… у вас совершенно новый мотоцикл…

– А зачем бы я его старый стал покупать? – не дал договорить Птицын.

– Почему новенький «Урал» оказался в комиссионном магазине?

– Я почем знаю. Продавцы сказали, чудик один по лотерее выиграл и сдал на комиссию.

– Сколько вы за него заплатили?

– Полторы тысячи. Точнее, тысячу пятьсот сорок. Рубль в рубль по прейскурантной стоимости.

– Кто вам подсказал, что в комиссионном магазине новый «Урал» продается?

– Подскажут! Держи карман шире. Просто повезло мне. Случайно зашел в магазин и глазам не поверил. Моментом смотался в сберкассу, полторы тысячи снял и увел из комиссионки «Урал» с колясочкой. – Птицын покосился на телефон. – Не верите, можете позвонить в сберкассу. Там точно скажут, что полторы тысячи снял с книжки.

Настала пора перевести разговор к лотерейному билету, и Антон спросил:

– Для чего вы пустили слух, что выиграли мотоцикл?

– В газетке прочитали?

– Не только. В Ярском вовсю об этом говорят.

Птицын искренне засмеялся:

– Случайно такую утку пустил по деревне.

– Как это понимать? – строго спросил подполковник.

– Очень просто понимайте, – как ни в чем не бывало проговорил Птицын, – Когда, значит, привез мотоцикл, стою с ним у своего дома. Подходит Витька Столбов – тракторист из нашего колхоза. В прошлом году он раньше меня записался в сельпо в очередь на «Урал», и до сих пор его очередь еще не подошла. Ну, значит, стоим толкуем. Я ему говорю, что случайно в комиссионке купил. Он не верит. Не заливай, мол, Америку… Подкатывается дед Слышка – старик у нас, в Ярском, один есть – болтун, каких мир не видал. Подкатывается и тоже, будто ему до зарезу такая техника требуется: «Лешка! Где, слышь-ка, такую новенькую мотоциклу добыл?» Надоело мне Столбова убеждать, а тут еще этот липнет. «Выиграл, – говорю, – Кузьмич, по трехпроцентному займу». Старик глазами хлопнул, ноги – в руки и понес по деревне хлеще сарафанного радио: «Лешка-то Птицын, слышь-ка, мотоциклу с люлькой выиграл». Утром уже вся деревня знала. – Птицын замолчал, усмехнулся. – Честно говоря, если бы кто мне историю с комиссионкой рассказал, тоже бы не поверил. Случайность всегда на правду не похожа.

– В газету вас тоже случайно сфотографировали? – спросил Антон.

На бесшабашном лице Птицына появилось что-то вроде смущения. Он потупился, но ответил уверенно:

– С газетой очкастый фотограф виноват. Я ему, как деду Слышке, тоже про трехпроцентный заем говорил. Он вроде понял, а вчера гляжу в газете – мама родная!… Запузырил все-таки очкастик карточку, а в придачу к ней и утку мою в печатном виде выдал, – Птицын виновато посмотрел Антону в глаза. – Вы, наверное, из-за этого и решили, что жулик я?…

– Жуликом вас никто не считает, – сказал Антон. – Напротив, только хорошее о вас слышал, да и портрет ваш сегодня видел на районной доске Почета, у Дома культуры.

– Хорошо получился? – почти с детским любопытством спросил Птицын.

– Геройски.

– Надо будет заехать поглядеть.

– Заезжайте поглядите. – Бирюков чуть подумал и вернулся к прерванному разговору: – Так вот, корреспондент несколько не так о мотоцикле рассказывает.

– У него что, память девичья?! – возмутился Птицын. – Пойдемте в редакцию, разберемся.

– Сейчас мы его сюда пригласим, – сказал подполковник, снимая телефонную трубку.

Фотокорреспондент появился быстро. С неизменным фотоаппаратом через плечо, он робко вошел в кабинет, поздоровался.

– Здорово, друг! – с ходу наплыл на него Птицын. – Ты чего это уголовному розыску бочку на меня катишь?…

– Какую бочку? – корреспондент поправил очки, придерживая фотоаппарат, сел на краешек стула. – Ничего я на вас не качу.

– Я говорил, чтобы карточку в газете не печатал?

– Ну, говорили.

– Зачем напечатал?

– Вы же сказали, что выиграли мотоцикл…

– По трехпроцентному займу, да?

– Ну, по трехпроцентному.

– Кто же по нему выигрывает мотоциклы, человек ты – два уха!

– Я думал, вы пошутили.

– Пошутил?… Нашел клоуна!… – Птицын загорячился. – Мой портрет на районной доске Почета висит, а ты меня в клоуны производишь! Прочитают люди вранье и подумают, что передовой механизатор трепач.

– Ну, мы поправку дадим, – робко защитился корреспондент.

– Нужна мне твоя поправка, как дизельному трактору карбюратор! Люди будут надо мной смеяться, а я что в свое оправдание скажу?… Читайте продолжение. Так, по-твоему?

– Спокойнее, Птицын! – одернул подполковник. Птицын резко повернулся к нему.

– Как тут быть спокойным, товарищ начальник милиции? Он же, значит, на весь район меня оскандалил! Уголовный розыск и тот зацепился, а я передовик…

– Этого никто у вас не отнимает, – поморщившись, словно от зубной боли, сказал Антон – слишком нескромно подчеркивал Птицын свои производственные успехи, и у Антона внезапно появилась к нему неприязнь. – В уголовный розыск вас вызвали не из-за того, что газета напечатала снимок.

– Из-за чего же? – насторожился Птицын.

– Сейчас узнаете.

Антон отпустил фотокорреспондента и стал выяснять, знаком ли Птицын со Станиславом Яковлевичем Крохиным – врачом-стоматологом районной больницы. Передовой механизатор удивленно пучил глаза и ни под каким соусом знакомства не признавал. Так ничего не добившись, Антон с еще большей неприязнью закончил беседу и отпустил Птицына. Птицын поднял с пола шлем и очки, подошел к двери и, как будто назло Антону, с улыбкой заявил:

– Поеду сейчас к доске Почета, на свой портрет погляжу.

Антон, нахмурившись, промолчал. Как только закрылась дверь, он спросил Гладышева:

– Как вам, товарищ подполковник, понравился человек с доски Почета?

– Откровенно говоря, мне такие люди симпатичны. У них каша во рту не стынет, – Гладышев закурил. – А тебе, смотрю, он не понравился.

Антон смущенно кашлянул, словно его уличили в предвзятом мнении, сказал:

– Выложил бы Птицын сейчас всю правду о мотоцикле, я тоже бы стал ему симпатизировать.

– Не веришь, что было так, как он рассказал?

– Не верю, товарищ подполковник.

– Птицын, кстати, подметил, что случайность всегда на правду не похожа.

– Все равно не верю. Чтобы Крохин понес убыток на комиссионных… Нет, Николай Сергеевич, этого не может быть хотя бы потому…

– Что этого не может быть никогда, – шутливо вставил подполковник и тут же добавил: – Жизнь, дорогой мой, действительно полна случайностей, не похожих на правду.

– Вы, Николай Сергеевич, не знаете Крохина.

– В прошлом году у него зубы лечил, – прежним тоном сказал Гладышев и задумался. – Случайность… случайность… Надо, конечно, проверить, не является ли она формой проявления необходимости. Слишком белыми нитками, конечно, шита вся эта история с комиссионным магазином. Но Крохин не настолько наивен… Значит, какой вывод следует сделать?… – И сам же ответил: – Кто-то перепутал карты Крохина, здорово перепутал!… Кто?…

– Будем искать.

Подполковник достал из коробки «Казбека» папиросу, долго разминал ее в пальцах и вдруг спросил:

– Где у нас сегодня Голубев?

– С утра ушел в заготконтору, пытается на след однорукого заготовителя выйти, – ответил Антон и попросил: – Николай Сергеевич, позвоните заведующему сберкассой. Сколько Птицын снял со сберкнижки денег на покупку мотоцикла?

Гладышев снял телефонную трубку. Дождался, пока заведующий выполнит просьбу, поблагодарил его и сообщил Антону:

– Птицын снял со своего счета ровно полторы тысячи. Говоря его словами, рубль в рубль,