Книга: Девчонки в слезах
Назад: Глава девятая ДЕВЧОНКИ ПЛАЧУТ, КОГДА ССОРЯТСЯ С ДРУЗЬЯМИ
Дальше: Глава одиннадцатая ДЕВЧОНКИ ПЛАЧУТ, КОГДА СБЫВАЮТСЯ ИХ МЕЧТЫ!
Глава десятая
ДЕВЧОНКИ ПЛАЧУТ, КОГДА ИХ НЕ ПОНИМАЮТ ДРУЗЬЯ-МАЛЬЧИШКИ
— Ах, Элли, я люблю тебя.
Поцелуи.
— Ах, Элли, я люблю тебя. Ну, пожалуйста!
Снова поцелуи.
— Ох, Элли, я люблю тебя. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
Уже не только поцелуи.
— Ох, Элли, я люблю тебя. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
Борьба. Недовольство. Еще один поцелуй, часто прощальный. Иногда все начинается сначала. Становится немножко… скучно.
Да нет, вовсе нет! Что это на меня нашло? Я же люблю Рассела! Он для меня единственный в мире. Ношу его кольцо не снимая.
Просто как только мы встретимся, происходит одно и то же. Точно Рассел ни о чем другом думать не может! Ловлю себя на мысли, что мечтаю, чтобы он хоть раз отошел от сложившегося стереотипа — придумал бы что-нибудь поинтересней, как Эллис у Надин. Когда ложусь спать, в голове сам собою складывается сценарий, в котором Рассел не только говорит, но и делает самые увлекательные вещи. Однако когда мы опять начинаем целоваться и обниматься, действительность намного уступает вымыслу.
Ну, не намного, конечно. Снова я ко всему придираюсь и ищу недостатки! Нельзя сказать, что я сама слишком уж романтичная и из кожи вон лезу, чтобы угодить Расселу. Есть одно, о чем он меня просит, и я ничего не имею против, но не могу не хихикать, что бесит Рассела, а меня еще больше смешит.
— Ну что ты все время хихикаешь, Элли? — раздраженно спрашивает он.
— Ну, я же девочка, а все девчонки хохотушки. Смех у нас в крови.
— Да, но некоторые девочки знают, когда нужно быть серьезными, — настаивает Рассел.
— Ну и дружил бы тогда с ними! — обижаюсь я.
— Ты же знаешь, что ты лучше всех на свете!
Успокаиваюсь и нежно его целую. Он по-прежнему очень милый. Просто мне не нравится, что он постоянно пытается заставить меня делать то, чего мне совсем не хочется. Конечно, меня к нему сильно тянет, но я еще не готова к более близким отношениям.
— Подруга Джеффа, Джули, ему позволяет. И Яами, и Биг Мак проделывали это со многими девочками.
— Слушай больше! — возмущаюсь я. — Ты что, обсуждаешь нашу личную жизнь со всеми приятелями-одиннадцатиклассниками?
— Нет, — отвечает, краснея, Рассел. — Кто бы говорил! Я-то знаю, что ты обо всем рассказываешь Надин и Магде, поэтому нечего лицемерить!
— Вот и нет! По крайней мере не столько, сколько они мне. Слышал бы ты, о чем говорит Надин ее Эллис!
— А Магда? С кем она сейчас встречается?
— В общем-то ни с кем. Она хотела вернуться к Грегу, но считает его бесчувственным. Ее хомячиха Помадка свалилась с лестницы, а Грег тут же предложил ей Тоффи и Мэллоу, детенышей своего хомяка. Магда ответила, что до сих пор оплакивает Помадку и ни о каких других хомяках думать не может. С Грегом ей тоже не хочется связываться.
— Здорово! — говорит Рассел. — Биг Мак задумал повеселее отпраздновать свой день рождения и приглашает почти всех парней из нашего класса, а девочек явно не хватает.
— Магда не такая! — свирепо говорю я. — Знаю я, что на уме у твоего Биг Мака!
— Нет, нет! Вечеринка как вечеринка, все чин-чинарем — без глупостей. Родители тоже будут, клянусь. Я пообещал ему прийти с тобой. Пойдем?
— Для начала мог бы меня спросить! Никогда мне ни о чем не говоришь! Как с конкурсом было…
— Не ворчи, Элли! Ладно, все понял. Прости! Нужно было тебе раньше сказать. Это же не последний конкурс.
— Да, но больше тебе не удастся экспроприировать моего Элли-слоника, — говорю я и легонько щелкаю его по носу.
— Она не твоя слониха! Кто угодно нарисует веселого слоненка!
— Да, но не классную слониху — девочку с изогнутым хоботом и накрашенными ногтями. Она Элли-слоник. Мое творение!
И я щелкаю его сильнее.
— Ой! Ну-ка, перестань, — говорит Рассел, схватив меня за руки.
Мы затеваем шутливую потасовку, а потом Рассел снова принимается за старое:
— Ах, Элли, я люблю тебя! Ну, пожалуйста!
— Рассел! У тебя лишь одно на уме!
— Слушай, когда выиграю приз, обязательно поделюсь с тобой, если ты настаиваешь, что сама придумала маленькую глупую слониху.
До чего же мило и щедро с его стороны, хотя меня все равно что-то раздражает. К тому же надоело продолжать затянувшуюся борьбу.
— Хватит, Рассел! Мне пора. Нужно успеть в магазины, пока не закрылись.
— Значит, тебе интереснее ходить по скучным магазинам, чем быть со мной? — обиженно спрашивает Рассел.
— Я не для удовольствия туда иду. Надо купить продукты домой.
За завтраком я предложила сходить в «Уэйтроуз» вместо Анны, потому что у нее дел невпроворот. Специально сказала это при папе, потому что знала — он поймет.
— Послушай, мы поедем за продуктами в воскресенье. Элли, не смотри на меня так! Хватит изображать из себя мученицу!
Ничего бы не получилось, если бы мы все вместе отправились в воскресенье по магазинам. Мы больше не ведем себя как дружная семья. Папа с Анной почти не разговаривают. Вечером он возвращается по-прежнему поздно. Анна все так же работает не покладая рук. Теперь у нее на лбу не разглаживается тревожная морщинка, а под глазами не проходят темные круги. Моголь постоянно хнычет, хотя Анна всегда покупает ему маленькие подарки, чтобы он не грустил. Братишка всюду ходит за ней хвостом, точно маленький. Знаю: Анна очень из-за него переживает. Не хочу, чтобы она и из-за меня расстраивалась.
Иду по магазинам, хотя это еще скучнее и тяжелее, чем я думала. Не могу найти и половину того, что нужно купить. Медленно передвигаюсь между полками. Застреваю в очереди в кассу. Передо мной остается только одна женщина. Начинаю вытаскивать продукты из тележки и вдруг чихаю. Роюсь в карманах, ищу бумажный носовой платок. О, нет! Носовые платки! Совсем про них забыла!
Бегу в отдел. Громыхают разболтанные колеса тележки. Врезаюсь в высокого блондина в белом комбинезоне и шапочке, который ставит в холодильник пакеты с молоком. Один падает на пол — оба охаем. К счастью, пакет не лопнул и молоко не разлилось.
— Хорошо, что нам не придется плакать над пролитым молоком, — замечаю я и не понимаю, откуда мне знакома его улыбка.
Вдруг до меня доходит — да это же парень моей мечты, парень, с которым я часто сталкиваюсь по дороге в школу. В буквальном смысле. И надо же — опять встретились!
— Прости, пожалуйста! Не думай, что я всегда в кого-нибудь врезаюсь.
— Только в меня.
— Не знала, что ты здесь работаешь.
— Нельзя сказать, что в этой одежде я чувствую себя крутым, — смеется он, лихо сдвигая набекрень свою белую шапочку, — но сейчас работа меня вполне устраивает. Я решил пропустить год и не поступать в университет.
— И я тоже после школы не сразу пойду учиться дальше. Мы с подругами уже обо всем договорились. Полгода поработаем, а полгода будем путешествовать.
Хочется поехать в какое-нибудь необыкновенное место, скажем, в Австралию. Надин мечтает об экзотической стране, например Индии, а Магда спит и видит взять напрокат машину и отправиться по Америке — ну, конечно, если сдаст экзамен по вождению.
Я ему все это говорю, он вежливо кивает, а сам, наверное, думает, что мечтать не вредно… Потом вспоминает, как путешествовал месяц по Европе и останавливался в палаточных лагерях. Не люблю кочевой образ жизни! До покупки коттеджа мы тоже много ездили по Уэльсу. Было сыро и противно. В спальный мешок заползали муравьи, и я уверена, что однажды ночью по моей голове пробежала мышь. Может, и не мышь вовсе, а лишь волосы пощекотали лицо, но я подняла ужасный крик.
Рассказываю об этом принцу, и он весело хохочет. Вдруг поднимаю голову и вижу, что на нас во все глаза смотрит Рассел, хотя мы расстались всего полчаса назад.
— Рассел, что ты здесь делаешь?
— Не волнуйся. Не хочу вам мешать, мрачно говорит он.
— Ладно, пора и поработать, — замечает мой знакомый и, наклонив ко мне голову, спрашивает: — Это твой друг? Какой милый!
Однако поведение Рассела милым не назовешь. Он быстро удаляется, и я вынуждена догонять его бегом. Тележка виляет из стороны в сторону, милым старушкам и мамам с малышами ничего не остается, как в ужасе отскакивать, чтобы уступить мне дорогу.
— Рассел, ну подожди! — жалобно кричу я. — Что ты здесь делаешь?
— Меня совесть замучила, когда ты одна пошла в магазин. И я подумал: нужно тебя найти и помочь нести сумки. Мне и в голову не могло прийти, что ты вообразишь себя мисс "Уэйтроуз".
— Что? — не понимаю я.
— Не смотри на меня невинными глазами, Элли! Я и не подозревал, что у тебя что-то может быть с этим парнем в глупом колпаке.
Не могу удержаться от хохота, но Рассела это еще больше раздражает.
— Ах, Рассел, ну послушай! Мы с ним почти не знакомы!
— Да что ты говоришь! Меня чуть не стошнило, когда я увидел, как он на тебя смотрит. Наверное, влюблен по уши.
— Я только знаю, что он голубой.
Теперь наступила очередь Рассела широко раскрыть рот.
— Что?!
— То, что слышал, Рассел. И уж если ему кто-нибудь понравился, так это ты. Говорит, ты очень симпатичный. В общем, ты его сразил наповал!
Рассел густо краснеет.
— Понял. Ладно. Надо же! Кто бы мог подумать! Надеюсь, ты ему дала понять, что я твой друг?
— Мне показалось, ты ревнуешь, — замечаю я.
— Этого еще не хватало! Просто я не хотел, чтобы ты делала из меня дурака.
— Да брось ты!
— Теперь все понятно.
— Ну, снова друзья?
— Мы гораздо больше, чем друзья, глупая, — говорит Рассел, беря меня за руку и нежно поворачивая кольцо на пальце.
Он помогает мне донести тяжелые сумки до дома. Анна очень благодарна нам обоим. Рассел пьет с нами чай, и в это время приходит папа — так рано он уже давно не возвращался. Он приносит большой пакет с продуктами из "Сэйнзбери".
— Папа, я была в «Уэйтроузе», — сообщаю я.
— Ну, теперь у нас не скоро кончатся носовые платки и масло.
— Спасибо за покупки, — говорит Анна и роется в сумочке. — Сколько я должна? Я тебе заплачу из денег, отложенных на хозяйство.
— С какой стати? Что, мне нельзя принести продукты? Я еще зарабатываю! Может быть, меньше, чем ты, но все же, — возмущается папа.
Никакой надежды! Я думала, родители помирятся, а они по-прежнему ненавидят друг друга, хотя при Расселе им приходится демонстрировать холодную вежливость. Помогаю Анне выгружать второй пакет, открываю коробку с бумажными носовыми платками, которую принес папа, и снова чихаю. Хоть бы не подхватить простуду от Моголя! Он больше не хлюпает носом, но часто кашляет.
Папа с Расселом пытаются завести беседу, но у них это плохо получается, особенно когда Рассел начинает рассказывать о том, как Цинтия бросилась покупать свитер от Анны Аллард. Папа лишь мычит в ответ, и Рассел, поняв свою оплошность, старается перевести разговор на конкурс рисунков. У него хватает наглости хвастаться комиксом со слоненком!
— Это мой слоник! — бормочу я.
— Элли, я же обещал поделить денежную премию, хотя слоник мой, а не твой!
— Надо сказать, Элли с детства рисует забавных слонят, — замечает папа, попивая чай, налитый Анной, которую он даже не поблагодарил. — Почему ты сама не нарисовала слоненка, Элли?
— Она опоздала вовремя отправить рисунок, — говорит Рассел, словно я поленилась заранее подготовить материалы к конкурсу.
— И все же я успела, только послала не слоненка, а маленькую голубую мышку.
Папа удивленно смотрит на меня и спрашивает:
— Уж не мышку ли Мертл?
— Да.
— Это тоже твой любимый персонаж? — спрашивает Рассел. — Мне теперь и мышей нельзя рисовать, а то ты будешь сердиться? Может, ты и компании Уолта Диснея прикажешь поменьше высовываться?
Я не обращаю внимания на Рассела и смотрю на папу. Надеюсь, он промолчит, но не тут-то было.
— Мертл придумала мама Элли, — объясняет папа.
Рассел смотрит на Анну.
— Нет, ее родная мама.
Анна вздрагивает. Не думаю, что папа хочет ее обидеть. Выражение его лица смягчается:
— Когда Элли была совсем крохой, ее мама придумала мышку Мертл, потому что малышка отказывалась ложиться спать без очередной сказки.
— Мы вместе ее придумали, папа. И я всегда ее рисовала. Ну, сначала, конечно, использовала образ маминой мышки, а потом придумала свой.
— Так ты скопировала мышку для конкурса с маминых рисунков?! — кипятится Рассел. — Ах ты маленькая лицемерка! Еще ко мне придираешься, будто я повторил твоего Элли-слоника! Ничего я у тебя не срисовывал!
— А я у мамы не срисовывала!
— Ты сама нам только что об этом сказала! — настаивает Рассел.
— Когда была маленькой, я действительно подражала маме, а теперь придумала другую мышку. Она совсем не похожа на ту Мертл, которую создала мама, — отбиваюсь я.
— Ерунду ты говоришь, а если взяла мамин эскиз, это — нечестно! — заявляет папа.
Мне хочется его ударить. Кажется, Анне тоже.
— Ты несправедлив! Элли просто использовала сказочный образ мышки как мотив для собственного персонажа. Конечно, она никого не обманывает! Как можно говорить такие вещи собственной дочери! Что на тебя нашло?
— Я завидую, да? Так, во всяком случае, думает моя драгоценная дочь.
— Папа, меня, наверное, не допустят к этому дурацкому конкурсу. Я слишком поздно отправила рисунок. Может быть, они его уже выбросили.
Назад: Глава девятая ДЕВЧОНКИ ПЛАЧУТ, КОГДА ССОРЯТСЯ С ДРУЗЬЯМИ
Дальше: Глава одиннадцатая ДЕВЧОНКИ ПЛАЧУТ, КОГДА СБЫВАЮТСЯ ИХ МЕЧТЫ!
